Равновесие крови

Даша Пар, 2023

В этом мире все зависит от статуса и от цвета, в который будут окрашены твои крылья, когда ты примешь драконий облик. Для каждой девушки из знатного рода весенний праздник – Равновесие невест – главное событие, ведь на нем произойдет первое обращение. Селеста едет на праздник вместе с сестрой, но почему девушка так боится самого главного события своей жизни? Что такого важного скрывается в Селесте, что на нее открывается сезон охоты, и главными охотниками оказались русалы из подводного королевства? Или же это морвиусы обрели силу и могущество, чтобы исполнить пророчество и оживить старых богов? А может, король, самое сильное существо на планете, не так добр и хорош, как о нем говорят? Или же дело в маршале, с которым Селесте так хорошо…

Глава 5

Бабочка из кокона

Селеста

Из густого подлеска, укутанного в плотный сизый туман, взлетают зеленые светлячки, добавляя сказочности и без того призрачно прекрасному месту. На покрытых мхом поваленных деревьях сияют неоновым светом грибы, а сова, спрятавшаяся в ветвях дуба, сонливо ухает, взъерошив перья.

Я рассматриваю руки, все еще пораженная их голубоватым свечением, вызванным особой травкой, благодаря которой я могла без опаски ходить по Ауэрским лесам. Любой хищник, почуяв морской запах и заметив этот свет, пройдет мимо, зная, что меня трогать нельзя. Так я смогла побывать во многих удивительных местах этих лесов.

Но время вышло. И Фелия, мой компаньон и спутник, ведет меня к выходу в долину Винцель. Пора возвращаться домой.

— Я обязательно вернусь на следующей неделе, честно-честно! — говорю я торопливо, опуская руки и глядя в огромные оливковые глаза подруги. — Посмотреть на брачный танец ночных бабочек… И потом, когда вылезут из воды фрейки. Ооо… святая Клэрия, здесь столько всего интересного! Не хочу уходить!

— Так останься, — мелодично отвечает эльфийка, беря меня за руку и прижимая пальцы к шелковым губам. Ее глаза будто бездонное озеро, — потребовалось время, чтобы научиться читать девушку, узнавать, что она чувствует, когда говорит вот так отстраненно. Сейчас это была бескрайняя грусть. — Нэрва права — тебе нельзя в столицу. Там опасно!

— Я не могу подвести маму, — высвободив руку, я обхватываю себя за плечи и отворачиваюсь. Моя боль и тоска по близким вынудили светлячков хаотично летать вокруг моей головы, выводя причудливый танец.

— Ты и так подведешь ее, зачем делать еще больнее? — мягко спрашивает Фелия.

— Потому что они — моя семья. Потому что мой уход сделает их жизнь невыносимой. Со всем остальным мы справимся вместе, — я поворачиваюсь обратно и с грустью смотрю на нее.

Она знала, что я так скажу, и не стремилась меня переубедить. В этом особенность эльфов — ненавязчивость. И покорность судьбе.

— Тогда пообещай, что если станет больно, если ты поймешь, что больше не выдерживаешь, и если одолеет страх, ты улетишь из столицы в гавань, которая с неба формой напоминает женское лицо, позовешь меня по имени и дождешься ответа. Я заберу тебя, и все твои горести закончатся, — с несвойственной ей горячностью заговорила эльфийка, обнимая меня и разворачивая к себе лицом. От нее исходила волна тепла и нежности, заботы и любви. Она была как вторая мама, с болью отпускающая дитя в опасный мир.

И когда я кивнула, соглашаясь с ее словами, Фелия поцеловала меня в лоб, едва слышно прошептав:

— Ты вспомнишь об этом, когда придет время…

И время пришло.

Рассвет я встречаю у окна, до крови сжимая пальцы. Я искусала губы, доведя себя до точки и понимая, что через несколько часов вся моя жизнь изменится. Все узнают правду.

Я так и не смогла сбежать. Не смогла преодолеть страх и бросить семью. Значит, пришла пора встретиться со своими демонами.

* * *

Нас подняли с первыми лучами солнца, когда только-только проступили пастельные тона и над травой поднялась предрассветная дымка из миллиардов мельчайших капель росы. Я умудрилась задремать прямо на подоконнике, даже не зная, сколько проспала — минуту или час?

Необычайно бодрая Анишка быстро взяла меня в оборот, направив в ледяную ванну и явно ругаясь про себя на мой невыспавшийся вид. Однако сейчас не требовалось ничего экстраординарного, достаточно было заплести волосы в тугую косу, немного освежить личико да помочь застегнуть все мелкие пуговицы на удобном, обтягивающем как вторая кожа, белом комбинезоне. Никаких украшений, подвесок, бисера и камешков, лишь простая одежда и такие же тапочки на твердой подошве. На спине мама вышила зеленые с серебром листья, такие же пустила вдоль рукавов, копируя образ драконьих крыльев. Аналогичная вышивка присутствовала и на обуви.

Это был единственный допустимый способ украсить одежду. Все остальное легко потерять или испортить во время первого превращения. Бесконтрольное дикое животное начало не даст в полной мере сконцентрироваться, и нередко девушки теряли все до последней нитки, превращаясь обратно в человека.

Застыв перед зеркалом, я скрипнула зубами в попытке изобразить улыбку. Даже горничная скептически вздернула бровь. Попрощавшись и пожелав удачи, девушка оставила меня одну.

Я сильно сжала запястье, прижав руку к животу, и зажмурилась до рези в глазах. От напряжения прикусила язык и оттого очнулась. Все. Ты знаешь, что делать. Пройдешь через испытание, тебя все увидят, и после сбежишь, не выдержав позора. Это поймут. Примут. Никто не подумает на семью. Я их не подставлю.

* * *

У нас не было завтрака, да никому кусок в горло и не полез бы — впереди первый полет. Девицы, все как одна, сгрудились возле диванчиков в общей гостиной и тихонько переговариваются.

Сестра, увидев меня, сорвалась с места, чтобы сжать в крепких объятиях. Она тяжело дышала, а сердечко билось так быстро!

— Ну-ну, чего ты так боишься? — обнимаю я ее в ответ, касаясь нежных как шелк волос Кали. — Все через это проходят, и ни один дракон не умер во время превращения!

— Всякое бывает… а что, если я окажусь серой? А что, если не смогу толком взлететь? А что, если не получится? А что делать, если получится? — ее вопросы да прямо в ухо, а сердце бьется все быстрее и быстрее! Она высвобождается и смотрит с такой паникой, что просто невыносимо. Даже перед балом сестра так не переживала, как перед первой трансформацией.

Я обхватываю ее за локти и притягиваю к себе лицом к лицу, глаза в глаза. Мы с детства так делали, когда еще не думали о будущем, когда были просто маленькими девчонками и проказничали в замке и окрестностях.

— Послушай меня очень внимательно. Ты — сильная, смелая, ты боец! Вспомни, как кузену Гансу нос надрала за все его насмешки? А ведь он был крупнее и старше нас. Даже не задумываясь — просто вмазала изо всех сил, а он свалился в лужу! Помнишь?

Ее глаза потеплели, и она робко улыбнулась, вспоминая.

— А как ты прыгала с высоченного дуба в речку? В ту самую бурную речку, да первая из нас всех!

— Мишка все задирался, он уже подрабатывал в кузне и все кичился, но не прыгал, а я сделала это! — довольно закивала она, уже вовсю улыбаясь. Нервная дрожь немного сошла и проявлялась только краткими остаточными всплесками. — Ты права, я сама себя накрутила. Просто… это ведь магия? Это стать собой, узнать себя… и это так страшно! Так высоко!

Я прижимаю ее к себе, целую в макушку, поглаживаю по спине, чувствуя под пальцами аккуратную материнскую вышивку.

— Я буду рядом. И мама будет на трибунах. И Крис. И… папа, он обязательно посмотрит на нас с небес, ведь мы окажемся так близко! Он увидит, какая ты красивая.

— И ты тоже, — заметила она, подняв голову. — Две зеленые драконицы!

Я закивала, выпуская ее. Она почти полностью успокоилась.

— Эй, Калиста, ну что ты так распереживалась? — К нам подошла Паули, одетая в приятный светло-серый комбинезон из странной серебристой тянущейся ткани. — Хотите хорошую шутку? Оглянитесь и сами скажите, кто из этих девиц уже превращался.

— Что? — удивленно захлопала ресницами сестра, недоверчиво глядя на Паули.

Та захихикала, демонстрируя белоснежную улыбку и абсолютное спокойствие перед предстоящим.

— А что? Думаете, все такие правильные и честные, чтобы тащить кота в мешке на столичное Равновесие? Естественно, они это делали не сразу после того, как физически созрели, а недавно, скорее в этом месяце, и не больше пары раз, чтобы не спалили на проверке, но они делали это. Оглядитесь, и вы их увидите.

И правда, среди нервничающих, кусающих губы, с мечущимся обеспокоенным взглядом девушек выделялись те, которые с каким-то затаенным превосходством поглядывали на остальных.

— А Кирнан нервничает. Не так, как другие, с достоинством, но переживает, — заметила Кали, остановив взгляд на самой яркой красавице, сидящей на диванчике в окружении подруг.

Она опять шла по пути скромности — чистый светло-серый комбинезон был совсем без украшений, а вот материал такой же, как и у Паули, даже более блестящий и обтягивающий. Значит, очень дорогой.

— Еще бы, — нарочито громко заявила Паули, так, чтобы все услышали. — Ведь если кто узнает, что девица уже превращалась, то сразу можно ставить крест на удачном браке. Я уж молчу про шансы понравиться королю. Такую драконицу попросту изгонят с Равновесия. И будут правы!

— Никто не любит обманщиков, — прошептала я негромко, опуская взгляд.

Я знала, что другие лгунишки поступили так же.

* * *

Паули не успела ничего добавить — открылись двери, и в комнату вошла кэрра Астерия в сопровождении двух других не менее почтенных женщин из Совета Женевры. По контрасту с нами они казались тусклыми в своих тяжелых фиолетовых платьях, и я задалась вопросом: «Хоть одна из них летала в этом году? Десятилетии? Или же, родив детей и закончив с циклом, они закрылись в человеческих телах как ракушки и забыли, что такое быть живыми?»

— Девушки, вы очаровательны! — с воодушевлением начала Астерия, встав в центре комнаты. — Впереди вас ожидает самое захватывающее событие в вашей жизни. Первый полет! Принятие истинной ипостаси. Познание равновесия вашей души и тела. Помните, как я вас учила? Не забывайте себя. И примите то, кем являетесь, — на щеках сухопарой женщины появился легкий румянец, глаза заблестели, и я тотчас раскаялась в том, что так дурно о ней думала.

Нет, она превращается. Но делает это как настоящая драконица, не делящая зверя и человека, а принимающая себя. Так, как говорила мама, объясняя, что такое Равновесие. Мы не люди, а драконы. Это — наша суть.

— Мой первый полет был неуклюжим, — с легкой улыбкой продолжила Астерия. — Я запуталась в крыльях, чуть не упала на землю, но — я поддалась зверю, высвободившемуся дракону, и поднялась в небеса! Потребовалось время, чтобы спуститься к зрителям на сцену, но это было восхитительно! Помните об этом и ничего не бойтесь, — горячо закончила она, оглядывая каждую из нас, и, как-то странно скривившись, остановилась взглядом на мне. — Есть какие-нибудь вопросы?

Вопросов не было. Все они были заданы на подготовительных уроках, когда мы ходили на доступные смотровые площадки и смотрели, как в полете превращаются драконы, чтобы пронзить пространство.

Это самая удивительная, самая странная, волнительная и до жути притягательная часть нашей жизни. То, что отличает нас от других видов. Что делает нас особенными, ведь ни гном, ни человек, ни оборотень-волк, никто другой не был способен покорять небеса. Даже колдуны с помощью магии сильно рисковали, пытаясь подняться выше облаков. Это иссушает их тела, так что небо принадлежит исключительно нам.

— В таком случае Равновесие невест начинается! Идемте, кэрры! Готовьтесь раскрыть ваши крылья.

* * *

Всю дорогу сестра сжимала мою руку и не отступала ни на шаг. В присутствии почтенных кэрр девицы сохраняли спокойствие, так как во главе шествия была Астерия, позади — ее помощницы, а все вместе выглядело как конвой — вдруг сбегут? Или сознание от страха потеряют, а ступеньки крутые, падать высоко…

На всем пути в каменных стенах выдолблены вытянутые окна-бойницы, за которыми открывалось прекрасное голубое небо. Только со стороны пролива тянулась белая полоса из туч, но шторм придет во второй половине дня. Паули говорила, это неспроста. С морским дождем приходят подводники. Любопытно, как они выглядят?..

— Интересно, многие ли из нас после превращения сменят дом, — задумчиво протянула подруга, оторвавшись от Мирты и Анки, шедших позади нас. Я настороженно уставилась на нее, требуя пояснений. Мне ответила Мирта:

— Дети от смешанных браков могут сменить дом, если их крылья не совпадут по цвету с родным. Перейти в дом отца или матери. Так иногда поступают, — пояснила девушка, застенчиво улыбнувшись. Как и все мы, она заметно нервничала, а на меня поглядывала особенно пристально, будто пытаясь разглядеть что-то особенное.

Я знала, что так бывает. По первенцу ясно, какими будут остальные. Мальчики обычно идут в отцовскую породу, девочки — в материнскую. Но бывает и наоборот. И совсем редко бывает, когда дети рождаются разными. Поэтому практикуются разводы, если первенец женского пола. Не любят мужчины рисковать, учитывая, как нечасто появляются дети. А с другой стороны, аристократы идут на смешанные браки, зная, что так потомство рождается более крепким, выносливым и здоровым. Так что приходилось делать непростой выбор. И, как следствие, у детей таких пар возникала возможность выбора. Опасная тенденция.

— Мы будем зелеными, — тихо сказала Кали, улыбаясь Мирте, с которой сдружилась за прошедшую неделю. — Крис превратился в зеленого, так что… — она пожала плечами, но я увидела тень сомнения на ее лице. Будто она предполагала иное.

— Да, я помню его, — Мирта переглянулась с Анкой, слегка покраснев. — Твоя семья приезжала как-то на Осеннее равноденствие в Гадель, и ваш брат превращался со всеми. Это было феерично!

— Да уж, мальчикам только и надо, что подраться, — пробурчала я, вспоминая тот год.

Мама хотела, чтобы Кристан обзавелся друзьями за пределами родной долины, а Осеннее равноденствие — всего лишь повод покрасоваться. Мальчики превращаются рано, лет в десять-двенадцать. И постоянно летают на небольшие дистанции. К шестнадцати они уже могут преодолевать сотни километров, не спускаясь на землю. И в этом возрасте встречаются на Осеннем равноденствии, участвуя в соревнованиях и показывая, на что способны. Этакий аттестат зрелости. Говорят, в столице этот праздник отмечается не менее масштабно, чем наше Равновесие невест, так как выдающиеся юноши получают возможность занять более высокое положение в обществе. А дома — это просто развлечение и повод повеселиться.

Один из видов поединка — выпускание огня. Тогда брат спалил половину поля. Нам не пришлось платить, так как это не посчитали нарушением правил. Но нас он изрядно напугал.

— Кристан был лучшим в том году! — заступилась за него Мирта. — Зря ты так. Твой брат большой молодец — он обязательно получит стипендию! Ну… если мой брат его не опередит, — и она лукаво подмигнула мне.

Что-то мне все меньше и меньше нравилась Мирта. Вроде говорила с теплотой и участием, и глаза такие большие, добрые и милые, но было в ней нечто фальшивое. Словно она не искренняя, а преследует какие-то свои цели, пытаясь с нами обоими подружиться.

Наконец, подъем закончился, и мы собрались в небольшой комнате перед площадкой, по пути преодолев сотни три ступеней широкой круговой лестницы. В этом помещении принято оставлять верхнюю одежду, так как, трансформируясь, мы можем потерять часть вещей, сохраняя только то, что плотно прилегает к коже.

Первым делом мы облепили окна, пихаясь локтями, чтобы хоть что-то рассмотреть внизу. Наше зрение позволяло увидеть выступающую центральную королевскую ложу, другие огороженные ступенчатые веранды и блестящих солнечных зайчиков, пускаемых родственниками в знак поддержки. Однако лиц отсюда не разглядеть, слов не услышать, а высоту — как будто не преодолеть.

— Девушки, — мягко отвлекла нас Астерия, — мои помощницы, кэрры Вира и Арнел, будут рядом на площадке. Именно они проследят за вами и проконтролируют ваш первый полет. Помните, с вами ничего плохого не случится. Даже если по какой-то причине вы потеряете контроль — они помогут не упасть, — на этих словах кто-то позади громко выдохнул и тяжело задышал. Вся мягкость слетела с лица нашей наставницы, сменившись укоризной: — В самом деле, кэрры! Внизу наблюдает за вами король! Неужели вы думаете, что он не спасет вас, если вы начнете падать?

— Нориус, — прошептала я едва слышно, а Кирнан, стоящая неподалеку, оглянулась на меня. В ее глазах ничего нельзя было прочесть. Этакая ледышка, королева льда и снега. Но ручаюсь, она поняла, о чем речь.

— Кто будет первым? — спросила Анка, девица из красных драконов. Малоизвестный дом, последним присоединившийся к Каргатскому королевству около тридцати лет назад. Они предпочитают хранить свою породу и неохотно отправляют дочерей на столичное Равновесие. И всегда выбирают паршивых овец. Ненужных, неприкаянных, дурных характером или внешностью. Так говорила Паули, в очередной раз доказывая, как все непросто почти для каждой невесты.

— Поступим так же, как и вчера, — заявила Астерия, подходя к широким дверям, ведущим на площадку. Она раскрыла их нараспашку, жестом поманила нас за собой. Сюда мы еще не поднимались — это самая высокая часть замка. Отсюда обычно мужчины скользят сквозь пространство, преодолевая тысячи километров!

Мы замерли возле дверей, застигнутые врасплох сильным порывом ветра. Действительно — между небом и землей большая разница.

— Маленькие утята! — заявила Астерия, поддразнивая нас. Наша бесстрашная предводительница подошла к самому краю, у которого даже минимального бортика не было.

Каменный белоснежный пол под ногами испещрен глубокими следами когтей и крыльев. С этой площадки взлетали миллионы раз, и вот черед дошел до нас. Мы, держась друг за друга, и правда похожи на гадких утят, боящихся превратиться в прекрасных лебедей. Но вот одна из нас отбрасывает сомнения и делает решительный шаг вперед.

— Молодец, кэрра Кирнан! — захлопала Астерия, когда девушка встала рядом с ней. Легкий комбинезон на таком ветру совсем не спасал от холода, и Кирнан мелко дрожала. Она держала голову прямо, даже не глядя вниз.

Астерия наклонилась вперед и кивнула, заметив сигнал.

— Ладно, девушки, пора начинать. Вы же помните, что после вас идут простолюдинки? Для них это тоже особенный день, и они хотят как можно скорее начать праздновать начало взрослой жизни. А вы для них — пример для подражания.

Астерия указала в сторону ухоженного дворцового парка, за которым начинался густой лес, а уже за ним в низине находилась Вендорская поляна, где готовятся праздновать горожане. От нас по левую руку — морские глубины и крутые скалы, а по правую — город и его предместья. Там, где собираются обычные драконы, спуск к морю невысокий, метров двадцать-тридцать — именно с него после нас будут прыгать молодые серые драконицы.

По правилам, мы должны совершить облет вокруг города и навестить их, а последняя, то есть я, помахать крыльями в знак поддержки, давая добро на превращения.

Словом, я размышляла, как бы не разбиться, летя с такой высоты, да и вообще как это делается — крыльями махать, а мне придется лететь и что-то там поддерживающее изображать. Занервничав, я опять прикусила губу, и в этот раз до крови. Солоноватый привкус отрезвил меня, и я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Идемте, кэрры, давайте дадим Кирнан пространство, — заявила Астерия, заставив нас потесниться и отступить. От голода сводило желудок, а еще больше — от взгляда на прямую спину кэрры Грацбурской, замершей на самом краю. По бокам нее в отдалении остались кэрры Вира и Арнел, следящие за первой подопечной. Белое на голубом, косы, разлетающиеся на пронзительном ветру, и сжатые в кулаки руки — последнее, что я увидела, прежде чем двери закрылись, погружая нас в полутьму.

Мы поспешили к окнам, но из них не было видно, что происходит на площадке, а два ближайших к ней окна загораживали плотно закрытые ставни, сохраняя право на приватность.

Сначала ничего не происходило. Паули что-то горячо нашептывала сестре, а Милан молилась святой Клэрии, как и еще несколько девушек. Кто-то пожаловался на голод, кто-то, не выдержав, отошел от окна и сел на лавочку, закрыв голову руками. Минуты тянулись невыносимо медленно, но, думаю, прошло не больше пяти, прежде чем я услышала восторженный вопль:

— Смотрите, она полетела! Кирнан — дракон!

Я тотчас протиснулась к окну, умудрившись пролезть в самый низ, но разглядела совсем чуть-чуть — синее пятно, где-то внизу уходящее за край башни.

— Эй, куда она! — обиженно воскликнула Агата Вессельмайер, ставшая практически лучшей подругой Кирнан. — Могла бы и перед нами покрасоваться! Все-таки первая!

— А крылья синие, с золотистым отливом… красиво…

— Видели этот мастерский поворот в воздухе? Как она так смогла?..

— Я теперь еще больше боюсь — Кир сделала просто совершенное превращение, идеально!

— Скорее бы самой в воздух, аж не терпится вно… впервые полететь!

— Ну что, уточки? — довольный голос Астерии прервал живое обсуждение. — Пора следующей на взлет отправляться. Удачи, милая, — отечески добавила она, когда еще одна представительница синего дома вышла вперед. Набожная и стеснительная Милан была из голубой ветви, небогатая часть семейства, но родовитая, поэтому шла второй.

И вновь потянулись минуты. Одна за другой невесты покидали комнату и под восторженные восклицания совершали первое превращение. Кто-то делал это быстро. Агата вообще прыгнула с разбегу, и до меня донеслись тихие, едва различимые в общем шуме проклятия Астерии — та догадалась, что драконица делала это прежде.

Не было никаких сюрпризов, девицы превращались в ожидаемые цвета. И каждая имела какое-то уникальное отличие — будь то гребешок над носом, дополнительный цвет на крыльях, особая форма строения: двойная или тройная. Отличилась Анка Асколь, которая вызвала настоящий фурор, выдав гигантскую струю пламени в небо: очень редкий случай, когда женщина оказывается носителем огня. Теперь ее ждет блестящее будущее.

Словом, время кончалось. Нас покинула Паули, которая бочонком прыгнула до того, как закрылись двери. Ее крик потряс своей мощью — он перешел в настоящий звериный рык. Подруга не постеснялась покрасоваться перед окнами, демонстрируя ярко-желтый теплый цвет чешуи, как и золотистые гребни вдоль спины и острые как бритвы когти на краях крыльев. Потрясающий вышел зверь! И сохранивший свою человеческую игривость…

А потом нас покинула бледная до изнеможения Мирта. Она чуть не потеряла сознание, выйдя на площадку, там ее подхватили кэрры, и двери закрылись. Астерия устало вздохнула, но глянула на нас с сочувствием.

— Не бойтесь, девочки. Видите, все идет как по маслу! — и аккурат на этих словах за стеной что-то бахнуло и ухнуло. Астерия тотчас бросилась к дверям, а там Вира и Арнел лежали вповалку, обескураженно глядя друг на друга. Над ними воспарил зеленый дракон, поднимаясь все выше и выше в небо.

— Что случилось? — воскликнула Астерия, помогая помощницам подняться.

— Она как вторую кожу сбросила, даже не прыгая начала превращаться! Вот что стресс с девицами делает! — заворчала приходящая в себя Арнел. Приложив руку к глазам и прячась от солнца, она проводила взглядом пикирующую к земле Мирту. — Потрясающая девушка! Такая естественная грация!

А потом все трое обернулись к нам, и я поняла — пришло время сестры.

— Я боюсь! — Кали вцепилась в меня как клещ, до боли пальцами сжимая плечи. В ее глазах — бездна отчаяния. Даже запах изменился — словно кислятину разлили, настолько перепуганной сделалась сестра. И опять мне показалось, что она скрывает какую-то тайну. Может… такую же, как и я?

— Кэрра Астерия, я могу остаться с сестрой? — обратилась я к наставнице, а Кали умоляюще уставилась на нее.

— Простите, девочки, но это тоже часть Равновесия, — с фальшивым сожалением ответила Астерия, вставая рядом с моей сестрой. Кэрра проявляла ко мне странную антипатию, и я не знала почему. — Я понимаю, вы близнецы и привыкли все делать вместе, но это ваша суть. Индивидуальность. Присутствие сестры сделает тебя слабой, Калиста, — мягко добавила она, осторожно перехватывая руки Кали и плавно уводя сестру в сторону к обрыву. — Ты боишься высоты, так бывает, но страх пройдет после прыжка. Он исчезнет, как только поддашься ему, не сдерживаясь, как человек. А растворившись, ты увидишь, на что способна. Но ты должна сделать это. Иначе ни один мужчина не посмотрит в твою сторону. Ведь тот, кто не превращается, ничем не отличается от человечков. Но ведь ты не земляной червяк, не так ли? Ты дракон. Так покажи это!

Передо мной закрывают двери кэрры Арнел и Вира, я вижу на их лицах холодное безразличие и усталость из-за длительности Равновесия…

Так я осталась одна. Подойдя к окну, жду, когда увижу сестру. Вновь прикусив губу, не моргая гляжу в небо и дрожу как осиновый лист. «Вдруг… ну вдруг! А что, если?.. Но если так, то…» — дурные мысли разъедали изнутри, и я даже начала ногой притоптывать, пытаясь отвлечься от странного напряжения в груди. Будто натягивается нить, она становится все тяжелее и тяжелее, цепляясь за сердце, тянет его за собой, и боль вызывает сдавленный стон. Наклоняюсь вперед, прижимаясь рукой к холодному стеклу, и нить лопается одновременно со звериным ревом, доносящимся снаружи. Подняв голову, я вижу улетающего серебряного дракона с длинным хвостом, увенчанным шипастой булавой. Преобразившаяся сестра скрылась в пелене подошедших с моря кучевых облаков.

Открылись двери, и на пороге возникла кэрра Астерия. Она была в восторге до того момента, когда увидела мое обеспокоенное лицо.

— Твоя сестра пошла в отца. Я предполагала, что так будет, но не знала наверняка.

— Почему вы так считали? — спрашиваю я, подходя к ней.

Она покачала головой, усмехнувшись:

— Вас проверяли. Кэрра Калиста не унаследовала особенность зеленых драконов. Поэтому…

— Я поняла, — закивала я, прижимая руку к груди. Тяжесть ушла, а вместо нее пришло странное чувство одиночества. Потери. Словно я только что лишилась сестры. — А я унаследовала?

На лицо женщины набежала тень, она обернулась к своим помощницам и попросила их удалиться, добавив, что сама мной займется. Как только кэрры ушли, наставница поджала губы, разглядывая меня.

— Твои результаты смазанные, — спокойно ответила Астерия, выводя меня за руку на площадку. — В отчете мы указали, что ты сохранила зеленый дар, но на самом деле это неизвестно, как и неизвестно, здорова ли ты, невинна ли, достойна ли быть невестой. Скажи спасибо ректору Магической академии, дэру Томар Бай. Именно он счел, что ты чиста и подходишь для Равновесия, а результаты искажает магия эльфов, у которых ты когда-то побывала.

Она искоса поглядывала на меня, а когда остановились у края, развернула к себе лицом и схватила меня за подбородок:

— Я не доверяю человеческому волшебнику. И считаю, что ты что-то скрываешь. Это видно по тебе. Ты еще совсем ребенок и не умеешь лгать. К счастью, то, чего боишься больше всего, случится сейчас. И мы узнаем твою тайну, не так ли?

Я побледнела. Слова застыли на ледяном ветру, как и мое одеревеневшее тело. Меня раздирали отчаяние, чувство стыда и страха. Когда кэрра попыталась сдвинуть меня с места и у нее ничего не получилось, в ее глазах отразилось затаенное торжество. И тогда она изо всех сил толкнула меня в пропасть.