Мама, я демона люблю!

Даха Тараторина, 2021

Сердце красавицы склонно… мстить за нанесённое оскорбление! А если своих сил для восстановления справедливости недостаточно, нужно призвать демона. Вот только исчадье Подземья не знает полумер, а его шуточки всё больше напоминают кровавую расправу. И как теперь остановить разошедшегося фамильяра и, главное, как самой не превратиться в чудовище?

Глава 5

Злись, рыжуля, злись!

Если и существует на свете что-то, что я ненавижу больше, чем бег, то это бег с препятствиями.

Мышцы сводило от усталости, пот заливал глаза и раз за разом заставлял отросшую чёлку прилипать ко лбу и щекам, перекрывая обзор, пальцы соскальзывали с влажных досок, не в силах удержать на весу мою, казалось бы, не слишком упитанную тушку.

Рок оседлал высокий забор и болел за подопечную, активно его раскачивая:

— Давай, кири! Пожалей бедного монстрика! Если он тебя сожрёт, как пить дать намучается с несварением!

Я тяжело дышала, почти готовая смириться с безвременной кончиной.

— Если ещё когда-нибудь скажу, что твоя идея хороша, лучше сразу дай мне подзатыльник!

Но сожаление о былых ошибках не помогало перескочить ограждение в два человеческих роста, а голодная пасть приближалась.

Хотя, наверное, стоит вернуться к самому началу.

Мы с фамильяром решили отдохнуть.

Склочные соседи, шумно трагично вздыхающая матушка, Антуан, которого уже дважды пришлось турнуть из нашего двора, — всё это настолько надоело и мне, и демону, что поездка за город стала скорее необходимостью, чем случайным развлечением.

— Свежий воздух, кири, — соблазнял Рок. — Ты представить себе не можешь, какая это роскошь!

Я кивала, связывая в маленькие букеты свежий сбор. Оформлять полагалось так, чтобы каждый пучок внушал уважение и не допускал мысли о завышенных (хотя именно таковыми они и являлись) ценах, но при этом не оказался слишком щедрым.

— И не говори, роскошь. Некоторым из нас приходится работать, чтобы другие нашли что положить на хлеб.

Рок снял с последнего бутерброда на тарелке кусочек колбасы и отправил в рот. Его совершенно не волновало, кто и каким образом заработал на еду. Проигнорировал тоскливый взгляд Вениамина, проводивший мясной пластик в последний путь, но, сжалившись, кинул коту крошечку хлеба. Веня ожидаемо начихал на угощение и демонстративно повернулся к демону хвостом. Едва когтем у виска не покрутил.

— Не проще ли наслать на жителей Ниволи простуду? За пару дней окупишь работу целого сезона.

Я вдохнула сладковатый медовый аромат и уложила последний букетик в коробку.

— А чего её насылать? Это же простуда. Через месяц сама явится.

— Ну так через месяц и займёшься своим травоведением.

— А сейчас?

— А сейчас, — демон пнул ящик ногой, загоняя под кровать, — практика в полевых условиях.

Кто бы догадался, что, когда Рок говорил о полевых условиях, он в прямом смысле имел в виду поля. Нет, я ничуть не избалованный городской житель, не способный отличить корову от петуха. Я точно знаю, что первая не кукарекает и, кажется, не слишком высоко летает. Но и особой любви к деревенской жизни, не предназначенной для каблуков и корсетов, не питала. Однако экипаж привёз нас именно в такое место.

Рок спрыгнул со ступеньки прямо в лужу, разметав во все стороны грязные брызги, и ударил себя в грудь, словно единолично создал зеленеющие холмы, пятнистое от туч небо и ощерившийся тёмными макушками лес на горизонте.

— Ну? Красота же!

Я осторожно опустила ногу на ступень, потом, предварительно ощупав носком туфельки выглядящую крайне жидкой грязь, на землю.

— Забрать через часок? — понимающе подмигнул возница. Я открыла рот возмутиться, но ветер так рьяно принялся развевать юбки, что, во-первых, пришлось срочно их придерживать, а во-вторых, всем вдруг стало ясно, что никакое интимное уединение парочке в такую погоду не понадобится.

— Да нет, сами доберёмся, — опрометчиво ляпнул Рок, и, прежде чем я вставила хоть слово, экипаж умчался вдаль, попеременно подпрыгивая на кочках и проваливаясь в ямы.

— А в городе теплее, — вздохнула я, кутаясь в захваченную лёгкую шаль.

Демон упёр руки в бёдра:

— А здесь свежее!

— И грязнее.

— И воздух чище.

— И морось.

— О, кири, — он показушно расстегнул кожаную куртку и потрепал меня по щёчке, — учись смотреть шире. Мир не ограничивается дорогой от дома до лавки. Сидя в уютном уголке, не научишься ничему новому. Пошли.

Я вовремя отдёрнула руку, не давая поймать себя в ловушку:

— Куда это? Тут тоже воздуха достаточно. Я сейчас немного ещё подышу и как раз дождусь какого-нибудь транспорта.

— Рыжуля, не рассчитывай отделаться так просто! Если история с обителью Лунной жрицы чему меня и научила, так это тому, что без мотивации тебя не заставить колдовать. Поэтому бери свой подтянутый зад в свои же маленькие ручки и шагай.

— Куда? Вокруг поля да холмы!

— Как куда? За приключениями!

Знать бы сразу, что под приключениями он имел в виду неприятности…

Любой нормальный человек назвал бы погоду отвратительной. Рок же с наслаждением подставлял лицо мелким редким каплям, приносимым ветром, а когда думал, что я не вижу, ещё и по-мальчишески ловил их языком. Куртку тем не менее всё-таки застегнул. Наслаждаться видами, ковыляя на каблуках по свежевспаханным полям и кутаясь в мгновенно отсыревшую шаль, было куда проблематичнее.

— Ну разве не здорово?

Я в ответ простучала зубами нечто явственно отрицательное.

— Ты всегда можешь согреться с помощью магии, — напомнил демон.

Пришлось ещё плотнее запахнуться в мокрую тряпку, чтобы руки сами собой не тянулись к его шее.

— А если совсем плохо, — добил демон, — перенестись домой. Хотя это довольно опасное заклинание. Куда проще полететь на метле.

— Да ты издеваешься!

Нет, я, конечно, догадывалась о таком положении вещей. Рок ведь демон, глумиться над замёрзшими несчастными женщинами — их излюбленное хобби. Но озарение снизошло далеко не сразу: конечно, издевается! Сообразил, что ученица у него не из талантливых, и привёз её к демону на пироги в эдакую мерзопакость: либо научится колдовать, либо убьётся. И ещё неизвестно, какой из вариантов более приемлем.

— Угробить меня решил? — Я топнула ногой, угодила аккурат в наполненную жидкой грязью лунку и насквозь промочила туфельку. Новую, между прочим, зелёненькую, купленную на радостях от победы над Антуаном.

Рок приподнял бровь и ухмыльнулся, предоставляя мне самой решать.

— Не дождёшься!

Я стащила с ноги туфлю и попыталась её отжать. Нет, безнадёжно испорчена. Скажете, сама виновата? Отправилась на пешую прогулку в новой обуви? Могу ответить тем же, чем ответила демону: запустила сначала одним, а потом вторым башмачком в его наглую довольную физиономию. Пойду босиком, простужусь и умру. И пусть этот поганец устыдится.

— Если ты надеешься простудиться и умереть, — заблаговременно предупредил Рок, — контракт автоматически продлится, как необходимость для спасения жизни ведьмы. И это значит, кири, что в любом случае от меня не отделаешься.

Запустить бы в него ещё чем-нибудь…

Когда мелкая редкая морось переросла в уверенный тягомотный дождик, я готовилась смиренно принять свою участь. Не простужусь, так утону, не утону, так погибну в неравном бою в попытке придушить исчадье Подземья. Но спасение замаячило на самой кромке поля, казавшегося бескрайним. Я припустила так, что даже демон, которому всё с большим трудом удавалось получать удовольствие от вылазки, нагнал не сразу.

Маленький домик, на поверку оказавшийся сарайчиком для сельскохозяйственной утвари, вряд ли мог называться достойным завершением променада. Но лично мне показался самым чудесным, уютным, а, главное, сухим местом в мире.

Благо владельцы сей недвижимости не посчитали нужным запирать на замок ворох прошлогоднего сена, две лопаты и грабли. В противном случае они рисковали лишиться двери, а я — самоуважения в попытке её выбить.

Я с наслаждением плюхнулась на импровизированный лежачок, уже в полёте сообразив, что деревенские могли припрятать в ворохе сена серпы или косы. Однако в этот раз повезло.

Шорох дождя снаружи резво перетекал в мерный стук, Рок, упорно пытающийся наслаждаться видом в приоткрытую створку, всё сильнее её притворял, пока не оставил крохотную щель и, смирившись, устроился рядом со мной.

— Роскошь, значит? — с садистским упоением протянула я, пытаясь придумать, как бы высушить шаль, не снимая.

Демон заложил руки за голову и откинулся на спину, задумчиво, словно пытался что-то припомнить, рассматривая дощатый потолок.

— А скажешь нет?

— Скажу! — с готовностью подтвердила я.

Он перевернулся на бок и, отбирая, потянул на себя мокрую накидку. Ткань нехотя, прилипая к коже, соскользнула с плеч, а Рок ловко скомкал и отбросил её в сторону.

— Иди согрею, и подобреешь, — осклабился он.

Я упрямо шмыгнула мокрым носом: вот ещё!

— Трусиха.

— Кто трусиха? Я трусиха?!

— Ну не я же.

Внезапно стало жарко: да как он смеет?! Я смелая! Самая смелая из всех, кого знаю! Я… я… я вызвала демона и учусь колдовать! Да, получается не очень хорошо, но это же не моя вина! Это учитель плохой попался!

— Неправда!

— Правда, кири, правда. — Он медленно стянул куртку и отправил к шали, рубашка последовала за ними. К неудовольствию, удивившему меня саму, оставил только кожаные штаны: чтобы намочить их, меленького дождика недостаточно. — Ты ведь всю жизнь провела в городе, да? Боишься нового, даже просто выехать за его границы. Небось только с Брид за травами ходила, да и то не слишком далеко. Что уж говорить о твоих собственных границах. О тех самых, которые мешают магии вырваться наружу. О тех, которые до сих пор заставляют верить, что есть люди хорошие, а есть плохие. О тех, которые не дают понять, что иногда, чтобы сделать что-то хорошее, нужно позволить себе немножечко плохого. Трусиха. Боишься стать ведьмой, боишься послать в бездну навязанные правила!

Он говорил правильно. Красиво, искренне, горячо. Хотелось верить. Хотелось забыть про осуждающие взгляды, въевшуюся с детства истину о добре и зле. Хотелось стащить сырое платье и прижаться к его горячему боку, от жара которого воздух начинал дрожать. Но я не сделала ничего из этого. Я пнула его, опрокидывая на спину, и нависла сверху:

— Кто трусиха? Я трусиха? Да я… Я тебя сейчас…

Он скептически хмыкнул:

— Что? Убьёшь? Поцелуешь? Превратишь в лягушку? Рыжуля, не пытайся угрожать, если нечего противопоставить оппоненту.

Как я оказалась снизу, не пойму до сих пор. Но внезапно стало ясно, что мне и правда нечего ему противопоставить: обездвиженная, с зафиксированными над головой руками… ведьма. Тоже мне, ведьма!

— Пусти! — Грудь вздымалась так часто и беспокойно, что это уже становилось неприличным.

— Или что?

— Или я разозлюсь.

Он наклонился, касаясь кончиком носа моего виска.

— С чего ты взяла, что я добиваюсь не этого? Ты же сама хочешь.

И он добился. Вот правда, на самом деле добился. Я многое могла стерпеть, вынести с достоинством… Ну ладно, предположим, о достоинстве в моём бедственном положении мокрой мыши речи не шло. Многое могла вынести, но не это. Мужчина больше не властен решать, чего я хочу.

Демона отбросило к стене с такой силой, что я всерьёз испугалась за сохранность хлипкого домика. О сохранности костей Рока побеспокоиться как-то не получилось.

— Надолго меня такими темпами не хватит. — Пока я горела от негодования, демон с довольным видом потирал ушибленные места. — Как ощущения, рыжуля?

— Убила бы, — честно сказала я, пытаясь отряхнуть руки: пальцы всё ещё саднило. Плевать, что думает их обладательница, руки жаждали драки.

— Я знал, что найду к тебе подход!

— Ты сделал это нарочно?

Он склонил голову, готовый к овациям. Вот только аплодисментов не последовало. В прошлый раз, когда я дала ему пощёчину, дело закончилось плохо.

— Гадёныш! — Кулаки сжались вхолостую.

— О да! — Он, словно в танце, поднял руки и крутанулся.

— Мерзавец и лгун!

— Снова в яблочко, кири! — Рок двинул бёдрами, продолжая наслаждаться собственным великолепием.

— Хитрый, самовлюблённый, беспринципный…

Я не настолько самоуверенна, чтобы нападать на демона. Хоть сто раз ведьмой назовись, а хорошую драку так запросто не устроить. Но всё внутри кипело, бурлило и обжигало, заставляя подойти ближе и ввязаться в издевательскую пляску.

— Ненавижу тебя!

— Враньё, кири. Ты от меня в восторге!

Я пыталась ударить, а он вертелся вокруг, ловя занесённый кулак и проскакивая под локтем. Я царапала воздух там, где только что виднелась одобрительная улыбка, а он хватал за запястье и заставлял опереться на его плечо, снова отталкивал и опять ловил, уже за другую руку. Пыльным жарким вихрем демон крутился, опутывая, завораживая, гипнотизируя. Горячие пальцы, едва не оставляя ожоги, скользили по коже, щекотали шею, едва ощутимо пробегались по спине и исчезали, чтобы опять появиться и заставить меня шагнуть, развернуться и упасть — туда, где уже поджидали его объятия.

Кажется, я хотела его ударить. Кажется, желание никуда не делось. Но руки демона исчезали прежде, чем прикосновение становилось неприличным. Разве он делал что-то предосудительное? Лишь втянул меня в жаркий танец в попытке согреться и перебороть промозглую сырость.

Глаза цвета листьев Дерева Мёртвых мерцали в полумраке, светлячками возникая то справа, то слева, то ближе, то дальше, то совсем рядом, настолько, что доносился терпкий запах прелой осенней листвы.

Он поступил неправильно. Плохо, обидно. Но почему-то обжигающая злость внутри превратилась в жгучее предвкушение, обосновываясь на новом месте надолго. Наверное, всё же стоило его придушить.

— А эт-т-та что ещё тут такое?!

Я икнула и замерла: изогнувшаяся, перекинутая в поясе через сгиб локтя демона, вынужденная лицезреть вошедшего тщедушного приземистого мужичка вверх ногами. Рок же не смутился нисколечко. Даже не попытался помочь мне выпрямиться. И спросил:

— Вам описать, или и так видно?

— Да уж вижу, — смутился мужичок, почёсывая залысину под шапкой из грубо выделанной ткани.

— Тогда, полагаю, вопрос исчерпан.

Я задёргалась, намекая, что тоже не прочь поучаствовать в беседе, но фамильяр понял всё по-своему:

— Спокуха, кири, сейчас нас оставят, и продолжим.

— Чавой-то вас оставят?! — Мужичок, и правда начавший растерянно отступать, приосанился и для увеличения веса сказанного ухватился за черенок лопаты. — И ничаво вас не оставят! Вы тут непотребства какие, может, творить собрались, а энто, между прочим, чавн… часд… частная собственность, во!

— И что с того? — недобро сверкнул глазами демон.

Селянин, не сразу обративший внимание на рога наглеца, оторопел, но лопату не отложил.

— А того! Хочете непотребства туточки творить, будьте любезны две монеты в час за эту, как её? Арденду! Во!

— За аренду? — не поняла я. Кровь прилила к вискам, а положение всё больше напоминало бедственное, а не романтичное.

— Ага, еёйную, — с довольным видом подтвердил приземистый и, во избежание недопонимания или торга, вооружился второй лопатой.

— А если…

Но я не дала демону договорить: наугад выбросила ладонь вверх и сумела закрыть ему рот.

— Просим прощения, — приходилось оставаться вежливой, насколько позволяла поза. — Рок, да пусти уже!

— Не-а.

— Просим прощения, — повторила я, тщетно пытаясь вывернуть голову, дабы взглянуть в глаза собеседника своими — кристально честными, разумеется. — Мы попали под дождь, промокли до нитки и пытались согреться.

— Знаю я, как ваш брат греется. — Мужичок вздохнул и добавил в комплект к лопатам грабли. — Выметайтесь отседа, покуда я добрый!

С безопасного расстояния погрозив нам тощим пальцем, он последовал собственному совету, так и не удосужившись запереть дверь на замок.

— Продолжим? — Рок наконец позволил мне выпрямиться, но отпускать не торопился. Вдруг подумалось, что дождь снаружи не такой уж и сильный. Да и вообще погода не самая плохая из возможных.

Я вырвалась и поспешила догнать нарушителя нашего с фамильяром уединения, пока оно и правда не закончилось чем-нибудь лишним.

— Киро! Эй, киро, подождите!

Деревенщина не сразу понял, что столь вежливое обращение адресовано ему. Когда же сообразил, куда с большей прытью поспешил убраться: опыт подсказывал, что просто так, пожелать хорошего дня, трудового человека не окликают никогда. И не ошибся: покосившаяся телега, запряжённая слегка плешивой, но ещё крепкой, как и сам хозяин, лошадью, полностью завладела моим вниманием.

Кири Брид, глядя, как её любимая доченька, задрав юбки, перекидывает босую грязную ногу через деревянный бортик повозки, схватилась бы за голову. Она успела научить меня многим полезным вещам. Готовить лапшу, торговаться с наглыми старухами и держать язык за зубами, когда спрашивают, ожидается ли в лавке скидка. А вот влезать без спроса в воз, укутываться от мороси в жёсткую дерюжку и требовать, чтобы меня везли в город, — нет. Кто ж знал, что последнее окажется более актуальным.

— Какой же я вам киро, — ошалел мужик, — я Тит. Мы не из благородных.

— Хорошо, Тит, — покорно повторила я. — Мне нужно в город. Заплачу, когда приедем. Сами видите, какая погода. Ещё час — и я скончаюсь от холода.

— Дык хоть от обморозки. — Тит равнодушно сплюнул под кобыльи копыта. — В другую сторону еду. Чего я в вашем городе не видал?

— Пивных, постоялых дворов, куртизанок, — с готовностью перечислила я. — Денег, которые я готова заплатить, вам хватит на два из трёх.

Мужик крепко задумался, по-разному загибая пальцы: высчитывал, как бы совместить все виды развлечений. С сожалением поудобнее перехватил поводья.

— Подневольные мы. Не перевезу всю утварь с полей к вечеру, меня хозяйка сожрёт. Сами видите, кири, в этом году сезон дождей рано к нам собирается. Надыть спасать струменты, а то же заржавеет всё.

Уставший ждать развязки Рок едва коснулся бортика телеги и в один ловкий прыжок оказался рядом.

— А что за хозяйка? — заинтересовался он.

— Кири Агата, — благоговейно прошептал Тит, — кормилица наша. Оно, конечно, и проглотить может, чуть что не так, но всё ж без неё б имение погибло. Как папаши еёйного не стало, всё в запустение пришло. Спасибо, кири вернулась из своих заграниц да занялась делом. О, а хотите к ней вас и свезу? Може, и коня даст до дома добраться, а то просто дождь переждёте. Да и Агате всё веселее. Авось развлечётся, подобреет. Мне по пути. Пошла! — подстегнул он лошадь, не дожидаясь согласия попутчиков.

— Частная собственность, ага, — пробурчала я, довольная, что хитрый крестьянин не выманил последние сбережения за «аренду помещения».

— Так я ж не говорил, что моя, — хлестнул плёткой Тит.

День перевалил за середину, ещё когда мы только выезжали из города. Пишут же в книжках: не доверяй демонам! Предупредили бы ещё, что этот конкретный демон окажется столь упрям, что не только вынудит страдать подопечную, но и сам будет мучиться. Правда, что ли, надеялся, что я разозлюсь так сильно, что домой отправлюсь на метле? Если бы сквозь тучи, окончательно затянувшие небо, виднелось солнце или луна, уверена, они бы уже катились к закату. Я дрожала от холода, воочию представляя, как сырость пробирается под кожу. Проще говоря, знакомство с кормилицей терпеливых мужиков и бескрайних полей по имени Агата выглядело не самой плохой альтернативой. Тёмный же знай упивался поездкой, в равной степени пренебрегая защищающей от капель накидкой и моим окончательно убитым настроением.

— Вот оно! — он жадно втянул воздух. — Чуешь, рыжуля? Приключения!

— Если они пахнут так, — я мрачно зажала носик, — предпочту потерзаться насморком.

Не сказать, что я знала всех богатых и влиятельных жителей Ниволи. О пригороде и вовсе речи не шло. Но об особняке, стоящем в каких-то двух-трёх часах езды от границы, стоило хотя бы слышать. Дом оказался громадным. По меньшей мере три крыла растянулись между лесом и несколько запущенным садом, огороженным высоким, в два человеческих роста, забором. Спереди темнели чуть погнутые, но, сразу видать, дорогие витые железные ворота, а по бокам, там, куда едва хватало взора, стояла обычная, хоть и не менее высокая, свежая деревянная ограда. Не то хозяйка затеяла ремонт, не то пришлось срочно править периметр из-за близости леса и дикого зверья. Я сразу поёжилась и села чуть ближе к фамильяру, чем следовало бы: в комплекте с диким зверьём из леса обыкновенно идут острые когти и большие зубы, что сводило желание познакомиться на нет.

— Не помню здесь имения.

Я с трудом поборола желание ухватить Рока за руку. Засмеёт ещё. Однако мрачные стены, увитые местами содранным плющом, из-за погоды кажущиеся зыбкими, как мокрый песок, представились не самой лучшей альтернативой ночёвке в сарае.

— Тпр-р-р-ру! Хозяйка нелюдима. — Тит спрыгнул с козел и с некоторой опаской стукнул железным кольцом по воротам. — У неё и слуги не задерживаются.

Ждать пришлось немало. А кого винить? В такую погоду я и сама стояла бы у дверей как можно дольше в надежде, что визитёры передумают и идти на улицу не придётся.

Крохотная испуганная девушка недоумённо выглянула из-под капюшона, чтобы оценить обладательницу грязных ног и владельца странных, не по здешней моде ботинок.

— Хорош, знаю, — прокомментировал Рок, когда взгляд служанки, поднявшийся по его ногам, затянутым в кожаные штаны, пробежался по куртке и остановился на рогах. Она сделала рефлекторный реверанс и поспешила жестом пригласить нас в дом.

— Не забудь кири Агате сказать, что энто я привёл! — бросил Тит в закрывающиеся ворота.

— Тебе это нравится? Мне нет, — спросила и тут же сама ответила я.

— А мне очень! — Демон рукавом смахнул капли, повисшие на рогах. — Обстановочка — огонь! Нагнетают, чуешь?

Я чуяла. Даже, наверное, получше, чем сам Рок. И эти приключения начинали отчётливо пованивать.

Служанка поклонилась и исчезла, точно маленькая напуганная мышка: шурх — и нету. Её бы расспросить, вызнать, что за таинственная кири живёт отшельницей в этом мрачном доме и почему в городе о такой богатой особе не успели разнести ни единого слуха. Но, кажется, хозяйка желала встретить гостей лично.

Вычурные часы пробили шесть раз так громко, что я взвизгнула и запрыгнула на руки Року. Тот не будь дурак невозмутимо поймал и поставил на пол только после последнего удара.

— А тут миленько, — заключил демон, без приглашения плюхаясь в кресло у камина и скидывая мокрые ботинки.

Я почесала одной босой ступнёй вторую, с ужасом осознавая, что грязные следы на полу — моих ног дело. Попыталась размазать лужицу, чтобы она быстрее высохла, но лишь поскользнулась и едва на растянулась на коврике у входа.

— Мы просто попросим лошадь и вернёмся домой, — предупредила я фамильяра. — И впредь маршрут для прогулок выбираю я.

— Да-да, — отмахнулся он, не придав словам веса. Какой тут разговор, когда на столике рядом с креслом обнаружился графин с густым сладким вином. — Будешь? Нет? А я буду.

Скептически осмотрев бокал, демон снял с него невидимую пушинку, дохнул внутрь, протёр и приложился непосредственно к горлышку, игнорируя посуду.

— Рок! — Я поспешила отобрать хозяйское угощение. — Ты где родился? В свинарнике?!

— Хрю! — с готовностью подтвердил демон, перетягивая графин.

— Веди себя прилично!

— Кири, я демон! Не пить кровь из горла девственницы — уже верх приличия для меня.

— Вот и займись поиском девственниц, а вино оставь в покое!

— Задай направление. Искать, знаешь ли, долго придётся.

— Направление?!

Ну, и я задала ему направление. То самое, в подробностях и с деталями, уточнениями, как далеко и что именно ему стоит делать в конце маршрута. И, разумеется, хозяйка дома именно в это мгновение показалась на самом верху лестницы, выслушивая монолог с таким интересом, словно собиралась конспектировать.

В окружении картин со зловещими алыми пятнами, в ореоле света от огромной люстры с дрожащими огоньками свечей под потолком, в напряжённой тишине, она спустилась к нам, шлёпая мягкими розовыми тапочками по ступеням.

— Привет, ребятки. — Женщина небрежно собрала до невозможности пышные кудряшки в один большой мягкий пук и перевязала шёлковым розовым поясом от халата, от чего последний крайне двусмысленно распахнулся. — Поужинать не желаете?