Анна и бесконечность

Дарья Солодилова, 2023

Пять смертей нашего мира отражаются в черном зеркале – в глазах Анны. Она верит, что по-прежнему является человеком, который просто проживает в механическом теле, вместо органической биомассы. Остальные же считают ее сложным роботом, у которого появилось подобие личности на базе воспоминаний погибшего гениального инженера – Анны.Тысяча лет умирающего мира, как спутанный клубок временной нити, застряли в машинной памяти Анны. Она может изменить все, ей подвластно все, но ее мучит один главный вопрос: зачем ей что-либо делать. Ведь у людей есть свобода выбора, даже если это означает смерть человечества. Лабиринт апокалипсиса, кажется, не имеет выхода. Или это просто искусственный интеллект Анны заблудился где-то?

ЧАЙ

Был жаркий полдень. Солнце светило высоко над головой. Яркий желтый диск на небе. Но в очках Адама он не слепил глаза. Как, впрочем, ничто в этих очках. По крайней мере, в солнце еще оставался цвет. Все остальное было блеклым. Приглушенные тона были лишь намеком на настоящую сочность красок окружающего Адама мира.

Ему было жарко. Медленно шагая по девственной траве, он размышлял о недоработках в кондиционировании спецодежды для выходов: «Как можно было упустить это! А ведь сейчас зима, температура ниже средней, но ощущение, будто ты в парнике. Как вернусь, обязательно подам рапорт в отдел Наружного Оборудования. С таким темпом мечта о выходах так и останется закрытой для нашего поколения. Нет, они точно переборщили с амбициозностью названия „Вторая кожа“. Я потею! Это отвратительно, как будто у меня температура. Кожа не потеет, если нет отклонений в функционировании организма. Вторая кожа… ну-ну».

Он был уже третий день в пути, и уровень его раздражения становился все больше. Он не привык к таким долгим выходам. Время от времени его посещали сожаления о принятом решении проверить координаты. Он был самым решительным и непослушным из отдела Исследований, но даже для него это было слишком дерзко. Путешествие должно было занять десять дней. Четыре дня в одну сторону, четыре — в другую и два дня на исследование локации. Никто не поддержал его намерений. Поэтому ему не удалось добиться предоставления транспортного средства, хотя он сам видел, что два четырехколесника стоят в гараже без дела. «Недостаточно оснований для выдачи транспортного средства», — стандартный ответ отдела Наружного Оборудования. Эти слова должны были прикончить его план, но это был Адам, а он страдал навязчивыми идеями. Об этом знала его семья, но пока молчала.

Идея проверить координаты пришла к нему год назад. Он обнаружил их сразу в пяти засекреченных источниках. Ему не хотелось верить, что это совпадение. Он надеялся, что найдет там что-то важное. Может быть, он сделает большое открытие, которое заставит всех в отделе Исследований наконец-то уважать его, как он этого заслуживает. Никто не отнесся серьезно к его находке. «Адам, это просто еще одна пустая локация, не представляющая никакой значимости. Что ты надеешься там найти? Животное? У нас есть план исследований. Займись лучше его выполнением», — начальник Адама был непреклонен.

Но Адам был истинным пиратом, который не может жить без поиска сокровищ. И хоть он понятия не имел, кто такие пираты и о том, что они когда-либо существовали, это не меняло положения дел. Соблазн найти сокровище отравил его сердце, и оно перестало быть чистым. По ночам он видел сны о чем-то неведомом и очень значимом, что ждет его, когда он достигнет точки таинственных координат. Навязчивая идея. Это было Диагнозом Нестерильности, который ему пока еще не поставили. И хоть он и понимал, что играет с огнем, но остановиться не мог.

Он выполнил весь план исследований, оставаясь после часов выработки почти каждый день. По правилам ему полагалось свободное время без выработки. Это был закон. Но когда начальник узнал, как Адам хочет потратить свободное время, спор затянулся на несколько месяцев. Адаму нужны были спецодежда и разрешение на выход, он не мог обойти решение начальника. И только обещание, что в случае обнаружения Значимого для Общества Объекта все официальное квотирование будет записано на начальника, позволило ему получить то, что он хотел.

Также Адам подписал Форму о Рисках, а это означало, что никто не отправится на его поиски в случае, если он не вернется. С большими усилиями ему удалось расширить Безопасный Период до десяти дней, что было исключением из правил. Обычно давали пять дней и ни минутой больше. Если Адам вернется из своего путешествия позже, чем через десять суток с момента пересечения Ворот, то ему придется проходить медицинские обследования и диагностику на все возможные Диагнозы Нестерильности три месяца. В его случае это означало, что диагноз ему поставят. И тогда… тогда… не надо об этом. У него было десять дней, чтобы реализовать свою навязчивую идею, и он хоть и не очень уверено, но шагал в нужном направлении.

Наступил вечер четвертого дня, Адам с минуты на минуту должен был прибыть в пункт назначения. Его сердце билось с такой силой, что казалось, будто оно вот-вот разорвет грудную клетку своими мощными ударами. Волнение, как в ожидании счастья, которое может наступить, а может и не наступить… Пока твое сердце стучит так хотя бы иногда, значит, ты жив. Значит, твоя жизнь еще не стала туманным воспоминанием, она здесь и сейчас, а еще завтра, впереди, не позади. Анна давно забыла этот стук. Но что может быть прекрасней, чем он? Да ничего не может быть лучше.

И вот Адам выходит на равнину, он пришел. Вот оно, это место. И… ничего. Луг, трава, обычная трава. Даже дерева нет. Тишина, которая прервана криком Адама:

— Нет! Не может быть! Этого не может быть!

Сказать, что он разочарован, это не сказать ничего. Пиная и вырывая с корнем траву, разбрасывая вокруг комья глинистой почвы, он наполнен злостью на всех и все, но прежде всего на себя. Запачкав свой костюм и вспотев от физических усилий, он падает на землю. Адам молча смотрит на небо, пока в его голове бушует ураган мыслей. Он представляет, как вернется обратно и признает свое поражение, как все будут снисходительно напоминать ему, что они его предупреждали, а он не послушал. Его ждут серые будни и график бессмысленных исследований, которые ни к чему не приводят. Как будто план специально составляют таким образом, чтобы никто никогда ничего не нашел. Бред.

Продолжая лежать на траве, Адам не замечает, как рядом с ним открывается земля. Ну не совсем земля, на самом деле это люк со слоем почвы и травы на внешней стороне для маскировки. Анна тихо поднимается по лестнице наверх, босые ноги бесшумно шагают по траве, как кошка… Она ложится рядом с Адамом и тоже смотрит в небо, а он не замечает ее. Ей хотелось появиться неожиданно, подкрасться. Ну вот, она это сделала, теперь Адам должен ее заметить, а он так и смотрит в небо.

— Ты пришел мне сорняки тут прополоть? — раздается тихий, монотонный женский голос рядом с ухом Адама.

От неожиданности он вскакивает как ужаленный, даже не успев посмотреть, кто с ним говорит. И, только поднявшись и отпрыгнув на безопасное расстояние, он видит, кого испугался. Молодая девушка в плаще с капюшоном, закрывающим большую часть ее лица, не казалась сколько-нибудь опасной.

— Кто ты? Откуда ты взялась? — сказал Адам, рассматривая беззаботно лежащую на траве Анну.

— Я — Анна. И я тут живу. Вот вышла поздороваться, услышав крики.

— Где твой костюм? У меня нет второго. Сколько ты уже под облучением? Тебе нужно к врачу. — Адам был удивлен, что в мире бывают такие люди. Вот что значит диагноз Нестерильности! Ему представилась возможность воочию наблюдать яркий экземпляр.

— Да ты за меня не беспокойся, у меня все в порядке.

— Тебе нужно к врачу, заберу тебя с собой обратно, если ты не знаешь, как найти дорогу. — Это не было предложением, это было твердым решением Адама спасти жизнь несчастной.

В ответ на его слова Анна улыбнулась, приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на лицо Адама. Он не шутил, это было очевидно.

— Да, конечно. Заберешь. Только скажи сначала, ты пришел только траву прополоть или еще по какой-то причине?

— Я из отдела Исследований, пришел проверить локацию на предмет обнаружения Общественно Значимого Объекта. — Да, слышала о таком. Вот хотела с кем-нибудь из этого отдела познакомиться. Ты расстроился, что ничего не нашел значимого для Общества?

— Расстроился, но это мелочи. По крайней мере, ты не останешься здесь от облучения умирать.

Адам отряхивал костюм, готовясь отправиться обратно в путь.

Анна лукаво улыбалась:

— Как тебя зовут, мой спаситель?

— Адам. Ну я пока еще тебя не спас. И не надо этого, Анна.

Давай лучше собирайся.

— Адам… Красивое имя. Как мне тебя отблагодарить?

— Давай это потом обсудим, после того как ты пройдешь медобследования. Надеюсь, ты знаешь, что, учитывая тот факт, что ты прибывала без защитного костюма снаружи, минимальная дистанция сближения с другими людьми — два метра.

— Само собой, ближе чем на два метра к тебе не подходить. И все же… Думаю, не так просто ты нашел эту точку координат для проверки. Я знаю, где находится Общественно Значимый Объект.

— Правда? Продолжай! — Глаза Адама загорелись. Снова заблестел лучик надежды.

— Кошка, Адам!

— Кошка??!!!!! Ты серьезно?

— Это стоящий объект или нет?

— Ты шутишь, Анна??? Это станет находкой столетия! Мы, вероятно, сможем ее клонировать! На Земле появятся кошки!

— Ну, не обещаю, что вы сможете клонировать мою кошку… хотя можете попробовать, конечно.

— Где она, Анна?

— У меня дома, конечно.

— Тогда чего мы ждем, Анна? Веди меня.

— Ну пошли, Адам.

Они подошли к люку. Анна спускалась первой, за ней следом Адам. Лестница вниз была длинной, Анна сильно опережала его, и вообще она была ловкой и быстрой. Достигнув конца лестницы, они оказались в тоннеле, прорытом под землей, узком и без света, абсолютная темнота.

— Эй, Адам! А ты дверь-то закрыл? — спросила Анна неожиданно.

— Нет. Ну мы же ненадолго?

— Всегда закрывай за собой дверь! Что за дурацкая привычка!

— Кто сюда вообще прийти может? Ты кого-то ждешь? Точнее… не ждешь?

— Так, ладно. Стой тут. Я быстро, закрою и вернусь.

После этих слов Анна полезла обратно наверх, оставив Адама одного размышлять.

«Кошка… Кошка… Жаль, не корова. Корова была бы полезней. Но это не важно. Можно многое сделать из кошки. Сначала клонировать. А потом заняться селективными мутациями. За пару десятков лет у нас у всех будут домашние животные, и не только! Уверен, она будет хорошим средством передвижения, что-то вроде лошади. Но для этого придется долго работать над генами. А еще можно и корову из нее сделать. Ну в смысле молока там… У кошек же есть молоко, они же млекопитающие… Ах да! Как насчет шерсти? Что-то вроде овцы из кошки тоже может получиться. У нас будут шерстяные пледы! Прямо как в книжках! Так… ну и, конечно, мясо. Да, наконецто! Животный белок! То есть превратить кошку в свинью. Думаю, это будет даже легче, чем в лошадь или овцу. А вообще странная она, эта Анна… Облучение, видимо, сыграло ключевую роль. И место это тоже странное. Что это вообще такое? Нужно просто взять кошку и возвращаться обратно…» Мысли Адама наполняли его надеждой и радостью, но были прерваны неожиданно быстрым возвращением Анны.

— Ну все, закрыла. Пошли. Держи мою руку, тут темно.

— Как ты так быстро? По моим расчетам, ты не могла еще даже долезть доверху, не то что спуститься.

— Это просто ты медленный. Пошли давай.

Адам взял руку Анны. Она была мягкая и холодная. Точнее, не то чтобы холодная, ее температура была такой же, как у окружающей среды. Его же рука была намного теплее. Они медленно шли по тоннелю, под ногами была земля. Проход был очень узким, рассчитанным только на одного человека, но длинным. Анна сворачивала то влево, то вправо. Назад дороги Адам сам не найдет, ему это стало ясно после седьмого поворота, после этого он сбился со счета.

— «Кротовья нора» — я так назвала это темное творчество. Хотя можно было бы, конечно, назвать «Лабиринт Ариадны», это поэтичней, но менее правдиво. К моему прискорбию, я еще не завела тут бычьеголового мужика-минотавра. Кстати, как ты смотришь на мое предложение? — Анна попыталась посмеяться, но у нее это не вышло. И после нескольких монотонных «ха-ха-а-а» она прекратила это бесполезное занятие.

— Ты о чем вообще сейчас сказала? — Адам ничего не понял. Ему и другим в отделе Исследований неизвестны были эти странные слова. Но неприятное ощущение от сочетания «мужик — голова — бык» все же осталось.

— Сама с собой, не обращай внимания.

И вот наконец-то они подошли к двери. Адам ожидал увидеть что-то простое, деревянное, например, но, к его удивлению, он стоял перед бронированной железной дверью, над которой горел свет. Рядом был кодовый замок с неясным механизмом, кнопок не было. Железка с отверстием. Анна засунула свой палец в дырку, что-то начало жужжать, и послышался шум открывающихся замков.

— Все! Я дома! — закричала Анна, входя в помещение, а Адам как-то не решался переступить порог. Перед его глазами предстало то, чего он никак не ожидал.

В трех словах: это было странно. Адам оказался в сфере. Шар с силиконовыми стенами. Внутри ничего не было, кроме ковра на полу, если, конечно, нижнюю часть шара можно назвать полом. Ковер был белым и пушистым, стены тоже были белыми. Присмотревшись повнимательнее, Адам заметил, что весь шар испещрен дорожками для лазанья. Небольшие отверстия для рук и ног, видневшиеся повсюду. Судя по дизайну, достать можно было до любой точки шара.

Свет мягко проникал в сферу через тонкий силикон, создавая какое-то особое ощущение. Он был везде и нигде. Отсутствие теней — вот в чем заключалась световая магия. Как будто сама материя излучала свет, теплый и мягкий.

— Плацента!

— Что? — переспросил Адам.

— Пла-цен-та!

— Что плацента? — Он все пытался понять неуловимую мысль Анны.

— Ну я так назвала мое светлое творчество — «Плацента».

Похоже, правда?

— Да, похоже. Анна, знаешь, у меня есть несколько вопросов к тебе. — После увиденного Адам неожиданно для себя осознал, что что-то здесь не так во всей этой истории с Анной.

— Да ты заходи, Адам. Только ботинки у двери оставь. Мне тут твои грязные следы на стенах не нужны.

— А как насчет тебя? Может, ноги помоешь? — Адама задел комментарий по поводу грязных следов.

— А мне не надо, у меня ноги чистые. Ты заходи давай.

Анна уже спустилась вниз по сфере и сидела на ковре в позе лотоса, наблюдая, как Адам с любопытством рассматривает ее дом.

Он снял ботинки, поставил их перед дверью и осторожно наступил на силиконовую поверхность. Она была теплой и мягкой. Ноги погружались в силикон, оставляя на несколько секунд отпечатки, которые быстро исчезали, стираемые упругостью материи. Сделав несколько шагов, он вспомнил, что забыл закрыть дверь. Желая опередить едкий комментарий Анны, он повернул обратно. Дверь закрылась легко, шум автоматического механизма затвора со множеством замков и железных прутьев заставил его задуматься. И мысли его были уже не такими веселыми.

Спустившись вниз, Адам уже собирался сесть напротив Анны, но услышал ее возмущенный окрик:

— Эй! Снежинку не задави, монстр!

Смущенный мужчина посмотрел под ноги и увидел на ковре белую кошку, которая спала рядом с Анной. Он осторожно присел рядом и спросил:

— Можно погладить?

— Гладь, но не буди! Она отдыхает. Подзаряжается.

Как же это было приятно — погладить кошку. Особенно в первый раз в жизни. Она была похожа на пушистый комок, так много шерсти в ней было. «Теплая, мягкая и вибрирующая. Вот какие они — кошки. Да, шерстяной плед нам теперь обеспечен. Даже селективная генная мутация не понадобится», — подумал Адам.

— Чай будешь, Адам? — Анна прервала его удовольствие.

— Ты серьезно?

— Вполне. Ты же в гости пришел. Давай чаю тебе сделаю.

— С радиоактивной водой и листьями-мутантами?

— Так! Ты мой чай не обижай, ты его еще не пробовал.

— Спасибо, не надо, Анна. Я воздержусь. У меня есть вода с собой, очищенная. Мне вполне достаточно.

— Уговаривать не буду. Не хочешь — так не хочешь. Печеньки принес?

— Какие еще печеньки??!!!

— Принес или нет? — Анна нервно зашевелилась, боясь услышать отрицательный ответ.

— Нет. У меня только обезвоженный белок с повышенным содержанием калорий.

— Вот это гадость!!!

— Так, Анна! Ты мой белок не обижай, ты его еще не пробовала. — Адам смеялся.

— Спасибо, Адам, не надо. Я воздержусь.

— Уговаривать не буду, Анна.

— Вот так вот и попили чай! — Анна загрустила. Капюшон закрывал большую часть ее лица, просторные складки спускались на плечи. Глаз видно не было. Длинные черные волосы струились по одежде и ложились на белый ковер черными завитками.

Глава 2