Ошибка скрипки

Дарья Рагулина

История добрых сердец, готовых жертвовать собой ради других… История о том, как по-разному мужчина и женщина могут видеть одни и те же вещи…История любви, которая заворожит ваши мысли и подарит вам новый взгляд на обыденность…Смело ныряйте в эту историю, получите от прочтения светлые чувства и научитесь слушать свою душу, ведь только она знает, как привести вас к счастью.

Глава 5

Нет случайных встреч:

или Бог посылает нам нужного человека,

или мы посылаемся кому-то Богом,

неведомо для нас.

Священник Александр Ельчаников

— Мам, ты такая красивая, когда думаешь про папу.

Она улыбнулась, вырванная из своих мыслей, крепче прижала драгоценную ношу.

— Как ты узнал, что я о нем думаю?

— Это всегда видно.

— Ты потерял сознание, я очень испугалась. Мы уже едем в больницу. Скоро ты поправишься.

Он кивнул и снова закрыл глаза. Весь путь до больницы дорога была свободной, но неожиданно образовалась пробка.

— Пятьсот метров не доехали! — раздраженно вырвалось у Стаса.

— Ничего страшного, я тут дойду! В каком здании больница?

Стас удивленно оглянулся, но сразу осознал, что сегодня его пассажирка Даша, и что ей присуща абсолютная некапризность.

— Кирпичный дом на углу. Я как доползу, приду к вам.

— Не надо, мы справимся, спасибо, что помог. Езжай к Мише или к Наде, там ты будешь более полезен, чем со мной. Теперь мне только врачи смогут помочь.

Она выпорхнула из машины и почти бегом направилась к кирпичному зданию, на которое указал Стас. Не помня себя, она вошла внутрь, нашла глазами регистратуру.

— Здравствуйте, мой сын заболел. Его нужно обследовать, помогите нам, пожалуйста.

Девушка за стойкой растерянно посмотрела на неё:

— Вы записаны?

У Даши внутри все оборвалось, она вдруг поняла, что и в частной клинике надо было записаться или позвонить, уточнить смогут ли они её принять.

— Госпожа Кёниг?

Она обернулась — перед ней высокий мужчина в белом халате. Небольшая рыжая борода, маленькие овальные очки, голубые добрые глаза. От доктора Айболита его отличал только цвет бороды.

— Да, это я.

— Михаил Витальевич сообщил мне, что вы едете. Пройдите за мной.

Она покорно пошла за ним по коридору, вошла в небольшую палату. Он указал ей на медицинскую кровать, она осторожно положила на нее Кристиана.

— У него температура, извините, я не измеряла какая, но он очень горячий. Около часа назад он потерял сознание, кашля нет, нос дышит чисто.

Врач улыбнулся ей своими глазами, только глазами, всего на пару секунд, но ей сразу стало легче. Внутри что-то посветлело и успокоилось.

— Малыш, меня зовут Дмитрий Борисович, ты заболел, и мне очень важно выяснить, что это за болезнь, чтобы тебя вылечить.

— Меня зовут Кристиан, я не боюсь уколов.

— Кристиан Кёниг? Очень интересное имя.

— Мой папа немец.

Он сказал это очень важно, показывая, как он гордится своим отцом и любит его. Дмитрий Борисович пару секунд обдумывал ответ, снова улыбнулся глазами и продолжил:

— Кристиан, сейчас я возьму у тебя немного крови для очень важных исследований, а потом поставлю укол, от которого у тебя температура станет меньше. Ты не побоишься остаться без мамы? Ей нужно завести на тебя карточку, чтобы в лаборатории знали, для кого они делают обследование.

— Нет, я не боюсь. Мам, не переживай, я в порядке.

Дмитрий Борисович взял в руки иглу и открыл ящик с вакуумными пробирками, а Даша поспешила выбежать в коридор. Отвечая на вопросы при регистрации и подавая тот или иной документ, Даша не переставала прислушиваться к звукам коридора, она боялась, что услышит, как её ребенок плачет. Через двадцать мучительных минут она прибежала обратно, не чувствуя земли под ногами, вошла в палату. Кристиан уже был в одет в больничную пижамку, кто-то успел расчесать его волосы, но вид у него был по-прежнему очень болезненный. Увидев мать, он улыбнулся, но красные, уставшие веки стали закрываться.

— Мам, я знаю, что папа не может прийти, но я так сильно хочу его увидеть.

— Он скоро позвонит, если ты не будешь спать, то вы с ним поболтаете.

— Угу.

Кристиан зевнул и личико его расслабилось.

— Извините, лекарство содержит слабое снотворное. Температура уже падает, но причин её скачка мне выяснить не удалось, для этого нужно дождаться результатов из лаборатории.

— Дмитрий Борисович, он же поправится? Правда?

Он уже собирался идти, но этот по-детски заданный вопрос заставил его остановиться и снова подойти к ней. Он так часто слышал такой вопрос из уст разных женщин, но впервые в его жизни вопрос прозвучал так наивно.

— Конечно.

— Я могу остаться с ним?

— Да. Если будут какие-то изменения, спросите у медсестры, где я. Если изменений не будет, я вернусь через несколько часов.

Он несколько секунд внимательно смотрел в её глаза:

— Высокая температура является показателем того, что организм ребенка борется с болезнью. Потеря сознания тоже не редкий фактор — ребенок просто ослаблен. Я взял у него кровь только для того, чтобы подтвердить, что с ним все в порядке. Думаю, уже вечером вы поедете домой.

— Спасибо!

Она посмотрела на него, как на святого, сделала шаг и крепко обняла за талию. Он смутился, но ничего не сказал, погладил по плечу, дождался, когда она разомкнет руки и вышел из палаты.

Она взяла стул, поставила его к кровати, села, достала из сумочки телефон. Десять утра. Она почувствовала неожиданный прилив сил от понимания того, что Даниэль вот-вот позвонит ей. Врач немного успокоил её, но дрожь в пальцах никак не проходила. Кристиан спал, но, то и дело хмурил личико и сжимал кулачки от боли. Она не знала, где у него болит, поэтому аккуратно гладила его голову, целовала сжатые кулачки, тихонько шептала, что она рядом.

Как бы она ни ждала звонка телефона все это утро, но все равно вздрогнула, когда он заиграл «Весну» Вивальди.

— Даниэль! — выдохнула она в трубку.

— Привет, Даша!

Смех в голосе, ударение на последнюю букву, все такое родное и привычное — Даша зажмурилась, чтобы не расплакаться, но слезы брызнули.

— Даниэль, Кристиан заболел. У него поднялась температура, и он потерял сознание. Мы в больнице, врач говорит, что это не опасно, но я все равно боюсь. У него температура была, только когда зубки резались, а потом еще один раз!

— Родная моя, все дети болеют. Он скоро поправится!

В его голосе было тепло и уютно, как в старом свитере, но ей сейчас безумно не хватало его присутствия, его рук, его глаз, его улыбки.

— Кристиан, он сказал, что очень хотел бы тебя увидеть. Ты можешь прилететь? Хотя бы на день?

Она прислушалась к тому, как напряглось его дыхание. Она поняла, что он ей ответит, но ей не хотелось этого слышать еще хотя бы несколько секунд.

— Ведь ты можешь перенести что-то, правда? Больница! Ты знаешь, тут очень хорошая клиника, мне Миша посоветовал, а Стас меня подвез и Рича к себе взял, они снова меня так выручили, не знаю, как бы я без них справилась. Даниэль, у нас с тобой чудесный ребенок, я вижу, что ему очень плохо сегодня, но он не капризничает, не плачет! Ты представляешь, он еще и меня пытается успокоить как-то.

Она так быстро все это выплеснула, что дыхание перехватило и пришлось замолчать.

— Я прилечу через шесть дней. Я взял на эти дни больше нагрузки, чтобы иметь возможность быть дома дольше. Мне предложили участие в новом проекте, это будет сюрпризом для тебя, в России, но чтобы я смог его сделать, мне нужно решить все здесь, в Германии. Душа моя, я скоро вернусь.

— Мне иногда сложно без тебя, ты это знаешь, прости, что я тебя расстроила, просто сегодня я очень уязвима и нуждаюсь в тебе больше обычного. Звони мне, как сможешь, ладно?

— Ja! — ответил он на немецком, но поспешил поправиться — Да, Даша! Если будет что-то срочное, сразу звони сама, только на номер Лукаса, я могу быть на съемках или церемонии.

— Хорошо, жалко, что Кристиан уснул, он был бы рад с тобой поговорить.

— Обними его от меня! Я скучаю по вас, но сейчас мне нужно идти!

— Я люблю тебя, Даниэль.

— Моё сердце с тобой.

Он сказал это буднично, так естественно, что она засияла от радости. Любовь к ней была для него чем-то очевидным, обычным, как дышать или играть на скрипке. Как продолжение его существа. Как неотъемлемая часть сущности. Она все утро ждала этот звонок, как спасительный круг, как глоток воздуха, как что-то, от чего зависела её жизнь, но звонок прозвучал, не принеся облегчения, только сосущее чувство пустоты.

— Я устала без тебя, мне без тебя невозможно и очень трудно — сказала она, глядя на фото Даниэля, светившееся на экране телефона.

Она уже хотела убрать телефон обратно в сумку, но позвонила мама.

— Да, мам.

— Ты что-то мне звонила в такую рань, случилось что-то?

— Кристиан заболел.

Она хотела сказать, что они в больнице, что ей страшно, что внутри у нее все переворачивается, но она не хотела пугать маму, поэтому все эти слова застыли на губах, и вместо них она просто сказала:

— Думала, ты подскажешь, какие лекарства давать, но потом в шкафчике нашла.

— А, поняла. Ты в гости не собираешься? У меня отпуск скоро, на дачу бы уехали, а то сидите в своем Екатеринбурге, свежего воздуха не видите.

— Собираемся. Ты же скоро в отпуск пойдешь? Вот пойдешь, и мы приедем.

— С Даниэлем? — в голосе мамы послышался еле заметный упрек в адрес зятя, которого она видела только один раз — в день свадьбы. Много раз по телевизору, много раз в газетах и один раз в жизни.

— Как получится, мамуль, ты не переживай. Вы с ним еще успеете хорошо познакомиться.

— А я и не переживаю. Ладно, я же на работе, вечером перезвоню.

— Хорошо.

Она отключилась, но телефон снова заиграл — Маша.

— Ну и с кем ты там болтаешь?

— С мужем, с мамой.

— С мужем. Мне иногда кажется, что он только на бумаге тебе муж. Считала тут, сколько раз вы виделись после свадьбы, как-то не впечатляет.

— Маш, ну ты же знаешь. Он не виноват, что Кристиан так чутко и хрупко переживает все эти перемены, он немного подрастет, мы найдем няню и я буду иногда летать с ним.

— Сама себе веришь? — Даша промолчала, только стул придвинула ближе к кровати, поцеловала ручку сына. — Вот и я тебе не верю. И вообще это не выход. Почему ты не можешь, как жена топнуть ногой и рявкнуть, чтобы дома сидел, а не мотался по миру. Денег у вас хватит, вместе сидеть не надоест, у вас же любовь все-таки.

— Зачем я буду ограничивать его потребность в развитии? Почему он должен бросать свой талант ради меня?

— Да потому что ты его жена, Даша! У вас сын растет! Ты вообще себя слышишь? Нельзя быть так абсурдно доброй ко всем. О себе думай хоть раз в неделю.

— Ладно. Как ты себя чувствуешь?

— Да, давай, переводи тему. Всё, Даш, мне все понятно. Стас у Миши, сказал, что они к тебе в обед поедут.

— Я буду их ждать.

— Жди, давай, звони еще. Люблю, целую тебя, птичка.

— Пока, моя милая.

Больше телефон не звонил, Кристиан продолжал тревожно спать, и Даше пришлось остаться наедине с собой.

Здесь в больнице, увидев Дмитрия Борисовича, она смогла поверить, что все хорошо, но тревога все равно её не отпускала. Она поверила, что это лечится, но твердо знала, что это не простуда. Она посидела пару минут и застенчиво выглянула в коридор. В коридоре плакала какая-то девочка лет шести, плакала и сквозь слезы говорила:

— Хватит тыкать в меня иголками! Мне больно! Хватит!

А родители рядом пытались ей объяснить:

— Солнышко, но это анализы, нужно только один разик! Не плачь!

— Вы обманываете! Мне больно!

Она так отчаянно плакала, что Даша не удержалась, тихонько подошла, встала напротив и сказала:

— Привет! А мой сын, Кристиан совсем не боится, хотя ему больно, — она сказала это очень громко и торжественно, девочка притихла и стала молча вытирать слезы тыльной стороной ладони, глядя на незнакомое, новое лицо. Даша сделала голос ниже, немного нагнулась и громким шепотом продолжила:

— Ты представляешь, оказалось, что здесь в больнице живет настоящий добрый гномик, он сам очень боится уколов, но любит детей, которые смелые и не плачут. Он так радуется смелым детям, что потом тайно отправляет им подарки. Кристиану он прислал игрушечного котенка. Хочешь, я его тебе покажу?

Девочка растерянно кивнула. Даша открыла сумочку. Там действительно лежал котенок, которого Кристиан получил за смелость, после прививки. Он знал, что это не гномик, а мама его положила на столик у кроватки, но ему нравилось, что мама придумывает добрые сказки, и поэтому он подыгрывал. Девочка изумленно заморгала:

— Какой милый котенок!

— У тебя тоже будет милый подарочек, только нужно быть немного отважнее.

— Ладно.

Даша улыбнулась девочке и увидела, что бабушка ведет по коридору двоих внуков и при этом несет тяжелый пакет, она сразу подошла к бабушке и помогла ей донести пакет до диванчика. После этого пришлось повторить историю с гномиком, но уже в другом конце коридора, и еще раз, и еще раз. Она так закружилась среди детей, что когда перед ней оказалось хмурое лицо врача, она растерянно выронила котенка из рук.

— Есть две новости.

Даша обмерла, жалобно спросила:

— Это что-то опасное?

— Мы ничего не нашли в крови, здоровая кровь. Он на что-то жаловался?

— Он очень редко жалуется.

— Тогда придется спрашивать его.

Он пошел в палату, Даша за ним. Кристиан уже не спал, спокойно лежал, рассматривал картинки на стенах.

— Кристиан, у тебя что-то болело в последние дни?

Кристиан сжал губки, внимательно посмотрел на мать, несмело сказал:

— У меня болел живот. Я не говорил маме, потому что не хотел её расстраивать.

Даша ахнула, подошла к нему, взяла за ручку. Сейчас не нужно было объяснять ребенку, что он думал неправильно, и она это знала, поэтому просто взяла его руку, чтобы он чувствовал, что она с ним и не сердится.

Дмитрий Борисович приподнял пижаму на Кристиане, начал пальпировать живот. Несколько раз ладошка в руке Даши напряженно вздрогнула.

— Кристиан, а из какой сказки твоя мама?

Кристиан спокойно посмотрел на Дашу, снова на врача.

— Почему вы подумали, что она из сказки?

Дмитрий Борисович пожал плечами, улыбнулся сам себе.

— Нужен анализ кала.

— Хорошо, — Кристиан, как взрослый понял, что от него требуется. — Только я пока не хочу. Вы же можете подождать?

— Да, конечно. В этом ящике вы найдете контейнер для анализов. Медсестра подскажет, как меня найти.

Он снова улыбнулся глазами и вышел.

— Когда приедет папа?

Даша села на постель к сыну, обняла его, она поняла, что в ближайшие часы ей придется быть здесь. Быть с сыном, который ждет отца, зная при этом, что ожидание это бесполезно.

— Ты помнишь, как когда тебе было два годика, ты тоже очень ждал папу, а он все не ехал?

— В который раз? Я всегда его ждал.

— Я тебе сейчас расскажу.