Танго на собственных граблях

Дарья Калинина, 2015

В преддверии Нового года Настя осталась одна, без денег, без телефона, в проданной родителями квартире, куда еще не успели въехать новые жильцы. Настя потерялась в аэропорту, а родители без нее улетели на отдых в Испанию. Так Настя, по крайней мере, считала, пока не предприняла расследование с помощью «соседей» Бориса и Нюты, которым предприимчивый риелтор сдала квартиру на время отсутствия хозяев. Девушка нашла отца и мать в загородном доме в состоянии зомби. Единственный человек, который способен вернуть несчастных к нормальной жизни, – некто старец, в миру – гипнотизер Сергей Михалев. Но он требует за свою помощь очень высокую плату: Настя с Борисом должны найти убийцу дочери старца Снежаны, в смерти которой обвинен сам Михалев! Дело это очень сложное, но чего не сделаешь ради того, чтобы вновь увидеть родителей живыми и здоровыми!

Глава 4

Надо сказать, что две Настиных тетки были не похожи друг на друга, словно день и ночь. Если тетя Тамара была домоседкой, которая провела всю свою жизнь в ожидании того единственного и любимого, который так до сих пор и не появился, а еще она, что уж греха таить, была чуточку занудой и брюзгой, то тетя Наташа, напротив, обожала веселье, активный отдых и шумные многочисленные компании. Причем компании, желательно состоящие совсем даже не из родственников, а из молодых и симпатичных мужчин, чем меньше знакомых, тем лучше.

Так что к своим годам тетя Наташа успела побывать замужем пять раз, причем каждый ее последующий муж бывал моложе предыдущего. С ними всеми она разводилась, оставляя каждому какую-то часть своего имущества, но парадоксальным образом не беднела. Вообще тетя Наташа была человеком легким и на проблемах не зацикливалась, предпочитая идти вперед, а не оглядываться назад. С вещами и людьми она расставалась легко, заводила новые связи и покупала новые вещи, а не реанимировала прежние отношения и не склеивала черепки разбитого. Всегда-то тетя Наташа была в движении, куда-то спешила, с кем-то встречалась.

Вот и сейчас она встретила Настю, уже стоя в дверях.

— Дорогая, чмоки-чмоки! Как я рада, что ты ко мне заскочила, но, увы, убегаю.

— Куда? На очередное свидание?

— О да! — с жаром подтвердила тетя Наташа. — И если бы ты знала, какой это красавец! У меня прямо внутри все переворачивается, когда я думаю, что этот мальчик может стать моим.

— Мальчик?

— Он немного моложе меня, — стыдливо подтвердила тетя Наташа, опуская глаза.

И это заставило Настю насторожиться. Тетя Наташа была не из стеснительных. И если уж она избегала смотреть племяннице прямо в глаза, это могло означать нечто ужасное.

— И сколько же ему лет?

— Ах, ну какая разница? Когда два влюбленных сердца стучат в унисон, разве такая мелочь, как прожитые годы, может встать между ними?

— Но все же? Твой последний… ммм… супруг был младше тебя лет на двадцать.

— На восемнадцать. И все вокруг находили, что мы выглядели с ним, как ровесники.

— Наверное, с этим ты вообще выглядишь, словно девочка?

— Да, мне кажется, что да, — подтвердила тетя Наташа, не поняв подколки и по-прежнему радостно вертясь перед зеркалом.

Настя была вынуждена признать, что для своих пятидесяти лет с гаком тетя и впрямь выглядит неплохо, даже очень неплохо, учитывая постоянную смену ее партнеров и бурную личную жизнь.

— Значит, этот будет еще моложе? — уточнила Настя.

— Какая ты бестактная! Напоминать мне о моем возрасте! Видишь, я не хочу о нем говорить, что ты прицепилась?

— Прости, тетя, — смиренно произнесла Настя.

Но тетя Наташа продолжала бурлить:

— И вообще, чего ты ко мне притащилась? Настроение мне испортить?

— Хотела поговорить с тобой о маме.

— Слушай, кстати о твоей маме!..

Она перестала прихорашиваться перед зеркалом и уставилась на Настю.

— Только сейчас до меня дошло. А почему вы трое не в Испании?! Вы же туда собирались!

— Да, собирались.

— И что?

— Да вот не улетели.

— Это я вижу. Но почему?

Настя вздохнула, времени на долгие объяснения с теткой у нее просто не было. Тетя Наташа однозначно предупредила племянницу, что сможет уделить ей лишь несколько минут. И поэтому, чтобы не ходить вокруг да около, девушка снова полезла за фотографиями.

— Вот из-за этого старика, — сказала она тетке Наташе. — Он куда-то увел моих родителей.

— Увел?

Тетя Наташа недоверчиво посмотрела на племянницу.

— А ты почему позволила?

— Меня там не было. Я ненадолго отлучилась, а когда вернулась… Родители уже ушли с этим стариком.

— Кто он вообще такой?

— Я надеялась, что ты мне об этом расскажешь.

— Я? — удивилась тетя Наташа. — С какой это стати?

— Но ты же сестра мамы. А ты видишь, как родители рады видеть этого старика. Я уже ходила к тете Тамаре, она сказала, что не знает, кто это такой.

— И зачем ты таскаешься к этой старой грымзе? — осуждающе произнесла родственница.

— Она моя тетя.

— Как и я. Но ко мне ты нечасто заглядываешь.

— Пришла же.

— Пришла, когда мне уходить надо.

Настя с отчаянием поняла, что и тетя Наташа тоже решила покапризничать немного. С ней это случалось крайне редко, но, видимо, сегодня был такой день, что даже тетя Наташа с ее веселым нравом впала в плаксивость.

— Никто меня не любит. Родная племянница нос воротит. Мужчины только меня и радуют.

— Тетя, взгляни на этого старика, — настаивала Настя. — Ты его знаешь?

— Откуда?

— Не знаю, откуда. Скажи, вспоминаешь ты его физиономию или нет?

Женщина взяла фотографии и еще раз внимательно в них всмотрелась.

— Нет! — твердо произнесла она и тут же задумалась. — Хотя…

Она поднесла фотографии поближе к глазам. Потом побежала за очками, которые обычно прятала подальше, чтобы никто не заподозрил, что у нее ослабло зрение. Очков тетя Наташа не нашла, что было совсем неудивительно, потому как вещи у нее в доме не имели своих мест, а как бы кочевали туда-сюда. Поэтому тетя Наташа все предметы первой необходимости имела обязательно в двойном или даже тройном комплекте, чтобы если не найдет, например, пилочку для ногтей в ванной комнате, можно было воспользоваться пилочкой, взятой из косметички, или же достать ту, что хранилась в ящике стола.

Так получилось и с очками. Хотя ни одни из трех имеющихся у нее тетя Наташа не нашла, но зато она отыскала лупу, с помощью которой и изучила фотографию еще раз.

Настя с замиранием сердца наблюдала за действиями своей тетки. Она видела, что женщина заинтересовалась фотографией. И это вселяло в душу девушки определенные надежды.

— Вот так дела! — воскликнула наконец тетя Наташа.

— Что? Ты его узнала?

— Не его, а ее.

— Кого ее?

— Эту дрянь, которая увела у меня последнего моего мужа!

— Что?

Настя тоже уставилась на фотографию.

— Про кого ты говоришь? Я не понимаю.

— Вот она — злодейка!

И женщина ткнула ручкой лупы в маленькую фигурку, почти неразличимую за огромным чемоданом.

— Ты… ты уверена, что знаешь эту женщину?

Но тетя Наташа тут же воскликнула:

— Да, это она! Моя соперница! Вот кто тебе поможет!

Настя с сожалением посмотрела на фотографию.

Соперница ее тети Наташи была совсем невзрачной. И к тому же Настя не понимала, как она может ей помочь в розыске родителей.

Но у тети Наташи был готов ответ на это.

— Ты просто не знаешь, какая это пройдоха. У нее не двое ушей, как у всех нормальных людей, а сотни! По всему телу разбросаны. Впитывает информацию всеми порами. Чего и не знает, то вынюхает, подслушает, выпытает. Всегда и про всех в курсе. Знаешь, как она увела у меня моего Митеньку?

Митенькой звался последний по счету супруг тетки Наташи.

— Эта гадина положила на него глаз. Стала следить за мной. Прознала, что я встречаюсь с Ванечкой, и донесла на меня Митеньке. Ну, а Митенька, он же ревнив был без меры, не захотел слушать мои оправдания, ушел к этой крыске-подлизке. Хотел мне больно сделать, а сам же в ловушку попался. Правда, он и двух месяцев с этой занудой не выдержал, убежал. Потом мне звонил, каялся. Наверное, надеялся, что я его обратно приму, только у нас с Ванечкой уже все так закрутилось к этому времени…

— Так ты сейчас на свидание к Ванечке бежишь?

— Вовсе нет! Сегодня я встречаюсь с Тепой.

И взгляд женщины затуманился. Настя даже поежилась. Очень похожий взгляд она видела совсем недавно у другой своей тетки. Неужели обе ее тетушки влюбились почти одновременно?

Но вслух девушка лишь уточнила:

— А как же Ванечка?

— Ванечка прелестен, но, увы, хорош лишь время от времени. В больших количествах он начал меня утомлять.

— Значит, ты развелась с мужем, которого любила, из-за человека, который, по большому счету, был тебе не очень-то и нужен?

— Кто тебе такое сказал?

— Ты!

— Кроме Ванечки, у меня был на примете еще кое-кто. Я надеялась, что этот человек, узнав, что я свободна, немедленно предложит мне руку и сердце. Но там все оказалось значительно сложнее. Ему еще надо было развестись со своей женой, причем он хотел не потерять имущество. Одним словом, пока он тянул с разводом, я увлеклась Стасей.

— Ты хотела сказать, Тепой?

— Тепа появился позднее! Он и есть друг Стаси. Тебе это что-нибудь говорит?

Поняв, что разобраться в личной жизни своей тетки ей все равно не удастся, Настя спросила:

— А как же мне подобраться к этой крыске-подлизке?

— Как? Да очень просто. Я дам тебе ее телефон.

— У тебя и телефон ее есть?

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я отпущу своего родного и любимого мужа к какой-то там особе, даже не познакомившись с ней предварительно? Разумеется, я навестила парочку в их любовном гнездышке. И могу тебе сказать, я сразу же предрекла им, что вместе им быть не больше месяца-двух. Они совершенно не подходили друг другу.

Тетка могла говорить до бесконечности, но, к счастью, ей позвонил тот самый Тепа, который истомился ждать свою подругу, и тетя Наташа заторопилась:

— Заболталась я с тобой. Мне надо бежать!

Она быстро оделась, закрыла за собой дверь и, спускаясь по лестнице вниз, где ждал ее любовник, повторила:

— Настя, ты к этой Лизке обязательно съезди! У нее не уши, а локаторы. Говорю тебе, если она случайно оказалась возле твоих родителей и того старика, значит, она слышала весь их разговор.

— Да, я помню, ты говорила про нее, — печально произнесла Настя. — И еще сказала, что уши у нее по всему телу.

— Вот-вот! Все, что происходит в радиусе десяти метров от нее, а иногда и больше, Лизка слышит. Тут я тебе еще ее адрес нацарапаю. Угол Ударников и Индустриального. Это недалеко отсюда. Не помню, какой точно дом, но он угловой, и на нем сразу два номера — тридцать и двадцать три.

Последнюю фразу тетя Наташа проговорила, уже убегая. Издали она еще раз помахала племяннице рукой и крикнула:

— Удачи тебе, родная! Целую!

И резво пробежав еще несколько шагов, тетя запрыгнула в красивую белую машину, ожидающую ее чуть в стороне от подъезда. Настя не смогла удержаться и с любопытством проследила взглядом за своей теткой. На один короткий миг девушка увидела голову того самого Тепы, сидящего за рулем поджидающей тетку иномарки. Потрясающе! Ему и впрямь вряд ли было больше сорока, максимум сорока пяти лет. Лица Настя толком не разглядела, но посадка головы, элегантная стрижка, мелькнувшая в окне рука с дорогим перстнем и часами, сказали Насте, что мужчин, безусловно, весьма привлекателен.

И что ему было нужно от ее немолодой, не такой уж красивой и, увы, совсем небогатой после пяти разводов тетки? Этого девушка понять никак не могла. Но она знала, что самым непостижимым образом к ее веселой и чуточку бесшабашной тете Наташе мужчины всегда липли, словно мухи. А вот к очень порядочной тете Тамаре они до недавнего времени даже приближаться опасались.

Может, и верно высказывание, что мухи летят на мед, а не на уксус?

Некоторое время Настя простояла в раздумье. Она сомневалась, куда ей идти дальше? Вроде бы она уже порядком устала, можно бы и домой, но, с другой стороны, тетка Наташа никогда плохого ей не советовала. Каким-то образом самые нелепые ее советы всегда срабатывали. И теперь Настя подумала, а не наведаться ли ей к этой Лизке, которую тетя называла крыской-подлизкой?

— Если это недалеко и женщина окажется дома… Елизавета Петровна, как на самом деле звали Лизку — крыску-подлизку, была дома. Она не выразила особой радости, узнав, кто хочет ее видеть. Но потом передумала и милостиво согласилась:

— Приезжайте, голубушка. Я расскажу вам всю горькую правду о вашей тете!

И Настя поехала. Не потому, что ей так уж хотелось услышать правду о тете Наташе, просто никаких других вариантов у нее не имелось.

Елизавета Петровна оказалась очень похожей на себя на фотографии. Это была маленькая и сухонькая тетечка, выглядящая на свои пятьдесят с хвостиком, но тоже еще вполне бодрая и не утратившая жизнелюбия.

— Что говорить, обидела меня ваша тетка, — горько посетовала она Насте. — Последнюю мою надежду на семейную жизнь отняла. Мне казалось, что мы с Дмитрием Савельевичем чудесно нашли общий язык. В поликлинике с ним познакомились. Такой интеллигентный человек! Поведал мне, что с твоей тетей он лишь мучился все годы их брака. Со мной хотел быть. Другая бы на месте твоей тети все правильно поняла и отступила, дав возможность двум влюбленным людям быть счастливыми. Но твоя тетя не из таких! Оболгала меня перед Дмитрием Савельевичем, он от меня и отвернулся.

А тетя Наташа рассказывала несколько иную версию развода с ее последним мужем. Но Насте было не до того, чтобы копаться во всех этих дрязгах и выяснять истину. Ей было нужно заручиться расположением Елизаветы Петровны, и она сказала:

— Я приношу вам свои извинения за поведение тети.

— Да что вы, душенька! Вы ни в чем не виноваты.

— Все равно неприятно, что она так с вами поступила.

— Да и она-то, если вдуматься, тоже не больно виновата. Если бы кавалер меня больше любил, так он бы твою тетку и слушать не стал. Значит, не очень-то Дмитрию Савельевичу я по сердцу пришлась, болтовня одна.

Настя с интересом рассматривала Елизавету Петровну. Несмотря на царственное имя-отчество, она совсем не походила на свою величественную тезку, а скорей напоминала взъерошенного воробышка.

Когда Настя положила перед ней снимки, женщина долго и с любопытством рассматривала саму себя, а потом с не меньшим интересом уставилась на родителей Насти.

— Значит, это ваши маменька и папенька? — уточнила она. — Боже мой, как тесен мир! Кому сказать, мне бы не поверили! Подумать только, что я была в двух шагах от родной сестры моей соперницы и ее драгоценного папочки и даже ни словечка им не вымолвила о проделках их Наташки!

Решив, что Елизавета Петровна говорит о ее отце, называя его папочкой, Настя ткнула пальцем в старика:

— Мне бы хотелось узнать, что этот человек говорил моей маме?

— Что говорил? Встрече радовался!

— Значит, они знакомы?

— Думаю, что так.

— И давно знакомы?

Елизавета Петровна хитро прищурилась и неожиданно спросила:

— А сколько лет вашей маменьке?

— Пятьдесят один.

— Значит, ровно столько они и знакомы! — рассмеялась женщина.

Настя с удивлением посмотрела на нее. О чем она говорит? Кто такой этот старикан? И что за интригу пытается тут плести перед ней Елизавета Петровна?

И девушка попыталась зайти с другой стороны, спросив:

— Значит, вы слышали их разговор? Слышали, о чем они беседовали?

— Они стояли так близко! Да, кое-что я услышала.

— Умоляю! — воскликнула Настя. — Перескажите мне его суть!

— А в чем дело?

— Дело в том, что мои родители ушли с этим стариком.

— И что в этом такого? Ваша маменька очень обрадовалась, обнаружив в аэропорту своего папеньку.

Решив, что Елизавета Петровна снова говорит о ее папе, Настя ее поправила:

— Папа и не терялся вовсе.

— Ваш собственный папенька, возможно, что и не терялся.

— Это я потерялась.

— При чем тут вы или ваш отец? — начала утрачивать терпение Елизавета Петровна. — Я сейчас говорила вот о нем! — И она ткнула пальцем в фотографию старика. — Я говорила о вашем дедушке.

— Моем дедушке?

— Отец вашей маменьки — он ведь приходится вам дедушкой, не так ли?

Настя машинально кивнула, не зная, что ей сказать еще.

О своем дедушке по материнской линии у нее были самые туманные сведения. Вроде бы он был инженером, работал на правительство, выполнял военные заказы. И одним туманным осенним утром за ним приехала служебная машина, которая и увезла дедушку в лабораторию. Но обратно он уже не вернулся. Никто не мог сказать, куда подевался честный семьянин и законопослушный советский гражданин Виктор Костромков. Дальнейшая его судьба была для семьи покрыта тайной. И хотя все вокруг сочувствовали бабушке и относились к ней как к вдове, сама она до последнего вздоха верила, что ее Витенька остался жив.

Но сейчас Елизавета Петровна, тыча в снимок, утверждала:

— Ну вот, это и есть ваш дедушка. Отец вашей маменьки.

— Дедушка?

Настя снова с изумлением взглянула на старика. И это ее дедушка? Отец мамы и тети Наташи? Настя не знала, что и сказать, а потому снова уставилась на фотографию. Если это ее дед, как же тетя Наташа не узнала своего отца? Впрочем, с тех пор, как он пропал, прошло уже очень много времени. И мама, и тетя Наташа в ту пору были совсем маленькими девочками.

Конечно, дома имелись многочисленные фотографии деда, но на них он был чисто выбрит и молод. А этот старик являлся обладателем роскошной седой бороды и усов, за которыми почти полностью скрывалось его лицо. Понять, сколько лет этому человеку, а также представить, как бы он выглядел без бороды и усов, было невозможно. Так что тетю Наташу можно было понять и простить, что она не признала в этом старике родного отца.

— Невероятно, — пробормотала Настя. — Он столько лет числился у нас в семье пропавшим без вести и вдруг вернулся.

— Да, именно так я и поняла, — с удовольствием кивнула Елизавета Петровна. — Именно, что вернулся. И ваша маменька была страшно рада обрести своего батюшку.

Но Настя все еще не могла поверить услышанному.

— И что же? Он так вот просто подошел к маме и сказал ей: «Я твой отец, доченька»?

— Признаюсь, начала их разговора я не слышала. Мне с моей хрупкой комплекцией было непросто справиться с грудой подарков, которую моя родня просила меня передать своим друзьям и близким у нас в городе.

— У вас был очень большой чемодан.

— Душенька, вы еще не видели сумки! За ней меня вовсе не было видно!

— Но все-таки вернемся к моему деду. Как мама отреагировала на его появление? Была рада?

— Да она буквально светилась от счастья! А вот ваш батюшка стоял, простите за это сравнение, словно пыльным мешком по голове стукнутый. Мне даже показалось, что он вовсе не так уж рад внезапному появлению тестя.

Бедный папа! Он столько времени вынашивал идею этой поездки! И вдруг все его тщательно взлелеянные планы сорвались по вине дедушки, вздумавшего вернуться в семью в столь неподходящее время. И почему бы дедушке было сначала не навестить другую свою дочь — тетю Наташу? Зачем он приехал в аэропорт? Не самое подходящее место для такого свидания.

Тысячи вопросов и предположений тучей поднялись в голове у Насти и загудели, и закружились в ней. С одной стороны, она была очень рада, что дедушка вернулся в семью, но при этом не могла не задаваться вопросом о том, где же он был столько лет? Почему не дал знать о себе раньше? Где пропадал и почему сейчас вернулся?

Возможно, данная встреча произошла случайно? Но в таком случае, как отец и дочь узнали друг друга спустя столько лет? Ведь тетя Наташа не признала в старике своего родителя. Как же маме это удалось? Вопросов было слишком много, и Настя чувствовала: если она немножко еще подержит их в себе, то ее голова просто разломится на кусочки.

— Елизавета Петровна, не стану от вас скрывать, я очень хочу вернуть назад своих родителей. Как жаль, что вы не знаете, куда они отправились вместе с дедом.

— Почему же? — удивилась та. — Я как раз знаю.

— Знаете?

— Они поехали к нему домой.

— К кому?

— К вашему дедушке.

— Невероятно! А адрес?

— Не знаю, но шофер в машине явно его знал. Когда мы все вышли на улицу, они впереди меня, я за ними, то я видела, как ваш дедушка усадил в машину ваших родителей, сел сам, а шоферу, куда ехать, не сказал. Шофер, как мне показалось, это знал сам. Они обменялись с вашим дедушкой парой реплик, из чего мне стало ясно, что они хорошо знакомы и точно видятся уже не первый раз.

Настя загрустила.

— Как жаль, что вы не слышали адреса.

— Да, не слышала. Но зато я знаю, на какой именно машине они поехали! Могу описать вам ее до последней детали.

— Как же это?

— Так уж получилось, что я являюсь обладательницей уникальной памяти, — порозовела то ли от гордости, то ли от стеснения Елизавета Петровна. — Стоит мне увидеть цифру или другой напечатанный символ, он остается у меня в мозгу навсегда или, по крайней мере, на очень долгое время. Я могу не помнить, в платье какого цвета была моя подруга или даже я сама на банкете, но зато я буду прекрасно помнить по бейджикам, как звали всех официантов в зале и названия блюд в меню, если, разумеется, я увижу его в отпечатанном виде.

— Да что вы?

— Это еще что! Если по неосторожности я загляну в чек, который кассир выбьет мне в магазине, то я также никогда не забуду названия всех своих покупок и даже спустя много лет назову вам точную стоимость каждой отдельной позиции.

— У вас настоящий талант! — искренне восхитилась Настя.

Но Елизавета Петровна была совсем иного мнения и тяжело вздохнула:

— Если бы я только могла от него избавиться!

— Почему вы так говорите?

— Дорогая моя, помнить все — это настоящее мучение. И к тому же я почти никогда не извлекаю выгоды из своей памяти. Хотя сегодня… Сегодня, я полагаю, смогу вам помочь. Назову вам номер машины, а также все, что было на ней, связанного с буквами и цифрами. Или даже нет, лучше я вам нарисую.

И Елизавета Петровна проворно порхнула к письменному столу, где в выдвижном ящике в безупречном порядке у нее хранились канцелярские принадлежности. Бумага, клей, скрепки, схваченные резиночкой простые карандаши, фломастеры, ластики и прочее. Все эти вещи были разложены просто идеально аккуратно, словно на прилавке в магазине, и Насте почему-то снова вспомнился бедлам в квартире ее родной тетки Наташи.

И опять она невольно задумалась о том, почему же мужчины любят невнимательную, неаккуратную и, что там греха таить, не очень-то верную тетю Наташу, но совсем не хотят быть с замечательными, аккуратными и педантичными женщинами вроде Елизаветы Петровны и тети Тамары? Ведь эти качества куда более необходимы для семейной жизни, нежели ветреность и безбашенность. Но почему-то при всем при этом тетя Наташа умудрилась сходить замуж несколько раз, а вот ни Елизавета Петровна, ни тетя Тамара такого счастья в своей жизни так и не удостоились. Не нашлось для них подходящего избранника.

А почему? Это была какая-то загадка, которую Настя тоже очень хотела бы разгадать.