Дурдом с мезонином

Дарья Калинина, 2018

Как ни не хотела Аня соглашаться на предложение однокурсника Славки отработать практику в летнем лагере, ей все равно пришлось это сделать, ведь другие-то места давно разобрали. Вот только сам Славка оказался полным лентяем и лодырем, ему хотелось только отдыхать, нежиться на солнышке, крутить романы, а Ане пришлось пахать за двоих, а то и за троих. Из-за Славкиных романов и его пассий у девушки и начались настоящие неприятности. Его прошлогодняя подруга Лидуся люто Аню возненавидела, прямо с первого дня. Ей почему-то втемяшилось в симпатичную голову, что видный парень собирается жениться на однокурснице. Теперь приходится доказывать Лидусе, что у нее со Славкой ничего нет и быть не может, а для этого нужно будет навестить самую настоящую деревенскую ведьму…

Глава 3

Славку они нашли в бильярдной. Да, для тренировки глазомера у будущих гениев в развивающем центре имелось два стола. Недобрые языки поговаривали, что появились они с легкой руки любимого племянника директрисы, который был мастером в этой игре. Один стол предназначался для русского бильярда, второй был для американского.

— Иди! Он там один!

Лидуся, которая только что осторожно заглянула в окно бильярдной, теперь с нетерпением смотрела на Аню:

— Ну! Чего ты застыла? Пойди, заговори с ним, да перед этим отвлеки его от игры.

— Зачем отвлекать-то? Пусть играет.

— Когда Славка играет, он ни о чем другом уже думать не может.

Аня играла плохо, поэтому в русском бильярде лузы казались ей слишком узкими, шары слишком тяжелыми, а борта слишком жесткими. И вопреки своей обычной патриотичности она предпочитала играть в американский бильярд, где ей иной раз по чистой случайности удавалось закатить шар, причем иногда как раз тот, который она и собиралась.

В общем, ее никак нельзя было назвать заядлым игроком, поэтому Слава изрядно удивился, когда Аня подошла к нему и попросила взять ее в партию.

— А ты разве умеешь? — недоверчиво спросил он у нее.

— Конечно!

На самом деле Аня имела весьма смутные представления о правилах этой игры. Но надо же ей было найти какие-то точки соприкосновения со Славой.

— Тогда для начала в «американку»? — предложил тот.

— Отлично.

И Аня направилась к столу для американского бильярда, взяла кий, придирчиво его изучила и, как ей казалось, со знанием дела кивнула:

— Настоящий клен!

После чего она приступила к игре. Пирамида из разноцветных шаров уже была выставлена, Аня положила биток — пластмассовый шар белого цвета на сукно — и приготовилась по нему ударить.

— Что ты делаешь?

Аня подняла голову и встретилась взглядом со Славой.

— Мы же договорились сыграть «американку», — произнес он с легким укором. — А ты?

— А я что, по-твоему, делаю? Это стол для американского бильярда, и я на нем сейчас разобью шары. Или ты не хочешь предоставить даме право первого удара?

И Аня захихикала, как она надеялась, игриво. Но Славка ее игривого тона не принял.

Он задумчиво смотрел на нее, а потом вдруг спросил:

— Значит, ты считаешь, что американский бильярд и «американка» — это одно и то же?

— Конечно!

Губы у Славы дрожали, словно он с трудом сдерживал смех. Но спорить с Аней он не стал, подошел к ней и дождался, пока она разобьет шары. По чистой случайности ей удалось с первого же удара закатить в лунку полосатый шар, так что право следующего удара снова оказалось у нее. Еще удар, и еще один шар оказался в лузе. Девушка с гордостью взглянула на Славу, который, казалось, онемел от таких ее успехов. Но потом удача отвернулась от Ани. Она позорно промахнулась, ее кий даже не попал по битку, и право бить перешло к Славе.

Он взялся за дело энергично и подряд закатил три своих шара. Потом закатил четвертый и теперь примерялся к пятому. Аня с тревогой следила за тем, как стремительно сокращается число Славкиных шаров. Если дело так у него пойдет и дальше, то он забьет их все, поблагодарит Аню за игру и попрощается с ней. А они ведь даже еще не заговорили.

И, откашлявшись, Аня приступила к выполнению своей миссии. Но так как никакого деликатного вступления она, как ни старалась, придумать так и не смогла, то она брякнула:

— А как поживает твоя невеста?

Слава, который как раз в этот момент собирался ударить, вздрогнул. Шар, по которому ударил биток, ушел в сторону, ударился о бортик, откатился, задел шар Ани, поставив его как раз напротив лузы, а сам замер в совсем неудобной позиции.

— Черт! Промазал! — расстроился Слава. — Аня, бей! Твой черед.

Но Аня уже потеряла последний интерес к бильярду. Сделав вид, что прицеливается, она повторила вопрос:

— Так как там твоя невеста?

— А чего ей сделается? Все у нее в порядке.

Так, значит, невеста и впрямь существует. Неприятная новость для Лидуси. Ане даже показалось, что она слышит чей-то горестный стон. И похоже, это показалось не ей одной, потому что Славка тоже закрутил головой, словно прислушиваясь.

— А как же это вы так решились пожениться? — поспешила отвлечь его вопросом Аня. — Тебе еще учиться два года.

— И чего? И доучусь.

— А твоя невеста? Она ведь тоже учится?

Слава пожал плечами.

— Хватит с нее. Она уже всему выучилась.

Ага, значит, невеста уже окончила какое-то учебное заведение. Так, может быть, она старше Славы?

— А как вы с ней познакомились?

— Обыкновенно. По улице навстречу друг другу шли, так и познакомились.

Ничего себе обыкновенно! Аня даже испытала на мгновение что-то вроде зависти. Вот с ней никто ни так ни эдак не знакомится. Наверное, невеста у Славки потрясающей красоты.

А парень продолжал:

— Я еще тогда на первом курсе учился. И родители сначала были против наших с Аней отношений, даже запрещать одно время пытались, только кто их станет слушать? Квартира мне от бабки досталась, жить было где. Мы с Аней сразу отдельно от родичей и поселились. Родители мои, конечно, покривились, они-то эту квартиру сдавали, только я им свое слово сказал. Ну, они и смирились. А тетя, так та сразу встала на мою сторону. За это ей отдельная большая благодарность и от меня, и от моей Ани. За лето мы с моей Анютой подкопим деньжат, а осенью и свадьбу сыграем.

Аня слушала и удивлялась. Выходит, отношения Славы и его невесты длились уже не один год, раз познакомились они, когда Славка учился на первом курсе? Но как же тогда Лидуся? Получается, что Славка не Лидусе изменил? Напротив, он изменял как раз своей невесте с Лидусей?

— А как она выглядит? Твоя невеста, какая она из себя?

— Самая красивая!

В голосе парня слышался восторг.

— Если бы ты только знала, какая она красавица!

Ну да, лишь потрясающим красавицам и везет, только с ними прямо на улицах женихи и знакомятся.

— У тебя нету с собой случайно ее фотографии? — хмуро спросила Аня.

— Есть. Только обтрепалась немножко. Показать?

— Показывай!

Славка полез в карман, а потом из бумажника извлек маленький кусочек картона.

— Еще в первый день знакомства мы сфоткались. Так с тех пор эту фотографию с собой и таскаю. Немножко плохо видно на ней.

Этого он мог бы и не говорить. Фотография и так-то была невелика размером, да еще и по краям обтрепалась, в нескольких местах погнулась, а в одном так и вовсе покрылась какими-то пузырями.

— Ребятам у костра показывал, от жара покоробилась, — объяснил Слава. — Правда, красавица?

— М-м-м…

Лицо его невесты разглядеть было трудно. Кроме того что фотография была маленькой, сделанной в фотоминутке, так еще на ней были изображены сразу двое — сам Славка, кстати говоря, легко узнаваемый, и какая-то очень худенькая бледная молодая женщина, по виду вроде как и впрямь постарше Славы.

— Это и есть моя Аня.

— Понятно.

Парень не мог глаз оторвать от фотографии.

— Анечка, моя малютка Анютка, — повторял он.

И Ане даже показалось, что фотография его гипнотизирует. «Слава, не смотри!» Вот что захотелось ей крикнуть, но она смолчала.

— Правда, красавица? — восторженно поинтересовался парень. — Знаю, вы, девчонки, не любите говорить друг о дружке хорошее, но правды ради скажи, что она красавица!

— М-да-а-а… — выдавила из себя Аня с большим трудом. — Симпатичная, конечно.

Это был максимум, на что она правды ради была готова. Назвать красавицей этого заморыша на фотографии у нее язык бы не повернулся. Тощая, волосы вытравлены до белизны, лоб прикрыт челкой, из-под которой смотрят огромные, обведенные чем-то черным глаза. Что же она такая тощая да бледная? Болеет невеста чем, что ли? Или просто диетами себя до состояния Кощея довела?

— Слава, ты меня прости, что я тебя вопросами о твоей невесте донимаю, но неужели…

Аня хотела спросить, неужели Слава и впрямь считает свою невесту красавицей? Но тот не дал ей договорить и перебил:

— Ничего! Я даже рад с тобой про нее поболтать. Каждую минуту скучаю по ней, ты себе не представляешь, что это за чувство. Вроде бы должен был уже остыть, а только еще больше ее желаю. Каждую минуту о ней одной и думаю. Умница моя! Красавица!

И Слава жарко расцеловал фотографию. Видимо, он так прикладывался к ней довольно часто, оттого фотография и приобрела такой жалкий вид.

— Так о чем ты хотела меня спросить? — спохватился парень, закончив лобызать фотку.

— Но ты вот говоришь, что все лето будешь в центре работать?

— До самой осени. Денег нужно к свадьбе подкопить.

— А твоя невеста как же?

— Так и она работает.

— И вам не скучно друг без друга?

Слава хотел что-то ответить, но тут в помещение вбежала воспитательница «Маленьких Тимирязевых» — хорошенькая миниатюрная Полиночка. Ее и без того милое личико сейчас казалось удивительно привлекательным. От волнения щеки девушки слегка порозовели, а мягкие светлые волосы красиво развевались.

— Слава, пойдем скорей! — воскликнула она. — Там у нас ЧП, кажется.

— Что случилось-то?

— Там в вещах у одного мальчика, прямо в его чемодане, гранату нашли! Как ты думаешь, может быть, остальных детей эвакуировать?

— А вы этого еще не сделали?

— Нет, мы не знали, как нужно поступать в таких случаях.

— Бежим скорей!

Они убежали, Аня тоже вышла из бильярдной. У входа никого не было. Где же подруга?

— Лида, — позвала она. — Лидуся… Ты тут?

Лида появилась из-за угла.

— Слышала? — спросила у нее Аня.

— Слышала.

— Может, МЧС нужно вызвать?

— И чем тут МЧС поможет? — уныло пробормотала Лида. — Бравые ребята заставят Славку разлюбить его невесту и полюбить меня?

— Нет, я про гранату говорю, — растерялась Аня.

— Какую еще гранату?

— Которую в вещах у ребенка нашли.

Но Лида, поглощенная собственными страданиями, про гранату, кажется, даже и не услышала. Она жаждала узнать подробности разговора, произошедшего между Славой и Аней, и больше всего ее интересовала внешность невесты.

— Ты ее разглядела? Она высокая? А какая у нее фигура? А волосы? Прямые? Длинные?

Как могла, Аня пыталась ответить на эти вопросы. Сделать это было не так-то просто, потому что она и сама толком не разглядела девушку. У нее только сложилось впечатление, что на кого-то эта невеста похожа, но на кого именно, она понять не могла.

— Все ясно, — сказала в итоге Лидуся. — Славка меня потому бросил, что я маленького роста и толстая. И волосы у меня вьются!

И она с такой ненавистью дернула себя за крутой локон, что даже вырвала несколько волосков.

— Погоди ты! Вовсе ты не толстая! И рост у тебя нормальный. А невеста у Славки откровенно страшная! Просто я ему в лицо не могла этого сказать.

— За что же он тогда ее любит?

Аня развела руками. Мол, любят ведь не за что-то, а просто так.

Лидуся немного помолчала, подумала, а потом голосом, явно не предвещающим ничего хорошего, проговорила:

— Но ты эту бабу в лицо не узнала?

— Нет.

— И никогда ее прежде не видела?

— Мне кажется, нет.

— Ладно, тогда у меня есть перед ней одно преимущество!

— И какое?

Лидуся подбоченилась и с торжеством произнесла:

— Она где-то там в городе осталась, работает, деньги на свадьбу копит и не знает, глупая, что никакой свадьбы не будет.

— Почему?

— А я ее расстрою!

— Как? — ахнула Аня.

Она имела в виду морально-этический аспект, нехорошо уводить жениха у другой женщины, даже если этот жених когда-то был твоим любовником, а потом тебя бросил и теперь тебе хочется отомстить и ему, и ей, и вообще всем, кто рядом с ними.

Но Лидуся снова все поняла по-своему и объяснила принцип своих дальнейших действий. Как именно она заставит Славку бросить свою невесту.

— Пусть невеста тысячу раз любимая, но она далеко, а я-то нахожусь рядом со Славкой.

— И что?

— А то, что у меня в прошлом году получилось затащить его в койку, и в этом году тоже получится.

— Но… Но…

Аня еще долго бы заикалась, пытаясь выяснить, зачем Лидусе это понадобилось, но та ее перебила вопросом:

— Поможешь мне?

— Но как?

— Я еще пока и сама не знаю, что я сделаю, — задумчиво произнесла Лидуся. — Может быть, к бабке какой-нибудь сбегать? Приворотное зелье у нее купить. А? Заговор прочитать. Как думаешь?

Вообще-то Аня считала, что такие визиты к бабкам — это пустая трата времени и денег. Да и церковь их не одобряет.

Но Лидуся, оказывается, спрашивала для проформы. Она все уже для себя решила.

— Есть тут в соседнем поселке одна ведьма, очень здорово кавалеров присушивает. Сходим к ней после отбоя?

— Да мне вроде как не надо. Никого присушивать я не собираюсь.

— Так ты просто со мной за компанию сходи! Одной-то мне боязно в такую даль переть.

Вот так и получилось, что еще сегодня утром бывшие врагами девушки уже к вечеру стали чуть ли не закадычными подругами. А всего-то им для этого и было нужно, что хорошенько намять друг другу бока и насажать на физиономиях ссадин.

До вечера больше никаких значительных событий в центре развития будущих гениев не произошло. Граната, найденная в корпусе у «Маленьких Тимирязевых», оказалась игрушечной. Она была сделана настолько профессионально, что любой мог ошибиться. Но на всякий случай Слава подозрительную игрушку все равно у ее владельца изъял, пообещав вернуть родителям с соответствующими комментариями.

— Подумаешь, — фыркнул разоруженный шкет. — У моего брата дома миномет есть.

Во избежание порчи собственной нервной системы Славка не стал уточнять, игрушечный этот миномет или настоящий. А директриса после ужина собрала детей на спортивном поле и прочитала им почти часовую лекцию об угрозе терроризма. Лекцию для Ларисы Дмитриевны написала Анечка. И она с неудовольствием замечала, что многие дети, даже стоящие в первых рядах, вместо того чтобы внимательно слушать поучительные слова и проникнуться важностью момента, откровенно зевали, ковыряли в носах и с явной тоской глазели по сторонам, люто завидуя стоящим за их спинами товарищам. Те проводили время куда веселей, они извлекли из карманов различные гаджеты и погрузились в восхитительно увлекательный виртуальный мир компьютерных игр.

Поздно вечером, когда они с Лидусей пробирались вдоль речки, Аня пожаловалась своей новой приятельнице на равнодушие зрителей, а в ответ услышала:

— Чего же ты хотела? Это дети. Они так ловко притворяться, как это делают взрослые, еще не умеют. Чтобы они тебя слушали, их надо действительно заинтересовать. Если хочешь знать мое мнение, то сегодняшняя речь Ларисы Дмитриевны была скучной. Да и вообще, две речи за один день — это многовато. Детям обещали лето, обещали развлечения, а вместо этого заставляют часами париться на площадке, слушая унылую старую бабу.

— Зря ты так о своей будущей родственнице.

— Кто родственница? — не поняла Лида.

— Если Слава женится на тебе, то Лариса Дмитриевна станет твоей тетей.

Лидуся даже притормозила.

— Слушай, а я как-то об этом даже и не подумала. А ведь действительно, возьму мужа, приму и его родню.

— Ну что? Не идем к гадалке? — язвительно поинтересовалась Аня.

— Нет, идем!

И когда девушки снова двинулись в путь, Лидуся пробормотала вполголоса:

— Пусть Славка только на мне женится! А уж как выдворить из нашего дома его тетку, я придумаю.

Как ни тихо она это прошептала, Аня бормотание подруги все равно услышала. И обрадовалась, что появился повод выполнить задание директрисы.

— Так тебе не нравится Лариса Дмитриевна? — спросила она у Лидуси.

— Да нет, нормальная баба. Занудная только. Но это все старухи такие.

— Но ты сказала…

— Правильно, дома у себя ее терпеть я бы не стала. А тут она хозяйка.

— Значит, ты ее не ненавидишь?

— Нет, конечно, — удивилась Лидуся. — С чего бы мне ее ненавидеть?

Аня ничего не ответила, но в душе она была страшно рада. Теперь она может с чистой совестью доложить Ларисе Дмитриевне, что та не на того человека думает. У Лидуси претензий к Ларисе Дмитриевне нету. Пусть директриса поищет еще кого-нибудь, кто действительно ее ненавидит.

Вообще оказалось, что Лидуся долго и увлеченно способна говорить только на одну тему. О своем Славе.

Аня шла, слушала, но понять Лидусю она не могла. Чего так зацикливаться на каком-то Славке? Можно подумать, других свободных парней рядом не наблюдается. Да взять того же тощего — пусть и не красавец, зато умен. Конкурс на эрудицию выигрывает с лету. А Славка? У него только и есть, что смазливая внешность и тетка в директорах. Других плюсов у Славы не наблюдалось.

— Ленив, прижимист, не слишком умен, такой в жизни немногого добьется. Да еще любит другую. Зачем он тебе? Красота с годами померкнет. Тетка со временем станет сама нуждаться в уходе и заботе. Никакой приятности, одни заботы и проблемы. Чем гоняться за Славкой, выбери себе кого-нибудь другого, кто сам станет за тобой шлейф таскать.

Так Аня уговаривала Лидусю всю дорогу, но толку было чуть. Лидуся ничего не хотела слушать и упорно продиралась по узкой тропинке, которая тонкой ниткой змеилась вдоль речки, навстречу своему счастью. Конечно, от лагеря до поселка, куда шли подруги, имелась и нормальная дорога, местами даже заасфальтированная. Но пешком по ней добираться было гораздо дольше, чем по тропинке вдоль речки. И все же Аня уже двадцать раз пожалела, что отправилась с Лидусей.

— Белые ночи, темно не будет, хоть до рассвета гуляй, — ворчала сама на себя Аня. — А о комариках подумать ума и не хватило!

На каждом шагу девушки задевали высокую траву, и полчища кровососущих, обрадованных нежданной возможностью поживиться тварей, поднимались в воздух. Какое-то время еще действовал репеллент, которым девушки щедро облились перед выходом. Но минут через двадцать его действие уменьшилось, и комары усилили свои атаки. Да еще последний участок дороги оказался труднопроходимым. Если вначале под ногами были камни и хотя и существовал риск соскользнуть с них, упасть и разбиться, зато ветерок на открытой местности сдувал комаров, то теперь местность стала пониже, по обеим сторонам тропинки все чаще встречались деревья, от которых стало темно и страшно, и кустарник, продраться через который получалось с трудом.

— Похоже, тут мало кто ходит.

— Ага, других дураков, кроме нас с тобой, нету.

Но все когда-нибудь кончается, закончился и этот путь. Перед девушками вновь засверкали уличные фонари, и их души наполнил настоящий восторг.

— Ура! Цивилизация!

Возвращение к цивилизации было решено отпраздновать в круглосуточном магазине, где подруги купили пакет зефира в шоколаде и сок.

— Все в двойном комплекте! — заявила Лидуся продавщице.

Один комплект девушки решили отдать Глафире, к которой шли за помощью, а второй комплект употребили сами.

— Хорошо-то как!

Вот только искусанные комарами руки, ноги, лицо и шея нещадно горели. Кроме комаров над рекой вилась еще какая-то противная мелкая мошка, которая кусала еще больнее. У Лидуси совсем затек один глаз, а у Ани правое ухо увеличилось в размерах раза в два.

— Проклятые твари.

— Ты как хочешь, а я к речке больше не сунусь и обратно пойду по асфальту. Не хочу, чтобы меня гнус сожрал во цвете лет.

— А я слышала, что в тундре мошкара может убить даже целого оленя. Просто высасывает из него кровь понемножку, и животное слабеет и погибает.

— Я прямо чувствую себя таким оленем.

И Лидуся щедро хлебнула соку, чтобы восстановить баланс жидкости в организме.

Разговаривая, они побрели по поселку. На улице была одна молодежь, люди постарше уже разбежались по домам, поближе к своим телевизорам. Первая же пара подростков указала девушкам направление к дому провидицы Глафиры.

— Пойдете прямо до конца и увидите. Белый дом с зеленым забором. Вы его сразу узнаете, он там один такой.

В конце улицы и впрямь был зеленый забор, за которым стоял двухэтажный дом. Он был явно недавно и тщательно отштукатурен, а крыша и решетки на окнах покрашены зеленым. Весь дом увивали побеги дикого винограда. Ухоженный, крепкий, достойный дом, совсем не то, что стоящие рядом старенькие обветшавшие домишки, окруженные грядками и собранными из оконных рам парниками, в которых уже тянулись вверх огуречные да помидорные побеги.

Рядом с домом Глафиры не было видно ни грядок, ни бытовых построек вроде курятников и свинарников. Вместо этого ее дом окружал ровный газончик, поросший изумительно зеленой травкой, в которой виднелись островки мелких голубеньких цветочков вероники — почвопокровного растения, которое очень украшает ранним летом любой газон, причем особого ухода не требует.

Весна в этом году выдалась поздняя, тепло наступило лишь в мае, и поэтому между вероникой еще доцветали последние тюльпаны. Бело-розовые облака покрывали ветки цветущих яблонь. Вокруг царила такая красота, что девушки невольно остановились, любуясь этим зрелищем. Наверное, при солнечном свете тут вообще было восхитительно, но даже сейчас, в ночное время, этот сад казался чарующим приютом доброй волшебницы.

Аня взглянула на часы и ахнула:

— Как поздно! Уже без четверти одиннадцать. А вдруг Глафира нас не примет?

— Примет!

И Лидуся уверенно толкнула калитку, которая без скрипа отворилась, пропуская их в сад. Но Аня заметила, что сначала ее подруга что-то повертела на калитке, словно бы винтик откручивала, и лишь после этого калитку удалось открыть. Откуда Лидуся знала, что нужно делать, чтобы калитка открылась? Догадалась? Но так просто о таких вещах не догадаешься, нужно знать наверняка.

Поднявшись на невысокое крылечко, девушки постучали в дверь. Она была выкрашена зеленой краской, и на ней были нарисованы белые ромашки. При взгляде на них на душе сразу становилось как-то легко и просто.

— Милости просим, — раздался приветливый женский голос. — Заходите, гостьи дорогие. Обе заходите!

Гостьи! И во множественном числе! Хотя чему удивляться, небось Глафира увидела их, бредущих по дорожке к дому.

Подруги вошли в чистенькую, застеленную линолеумом прихожую. На пороге лежал половичок, на котором они сняли уличную обувь, а потом прошли в комнату, куда вела открытая дверь, в проеме которой просматривался силуэт женщины, сидящей за круглым столом.

К удивлению Ани, которая ожидала увидеть в руках у женщины колоду карт, хрустальный шар и, может быть, кости летучей мыши или саму летучую мышь, Глафира, если это была она, занималась самым рядовым делом — перебирала гречку. Сидела и спокойненько так отделяла чистые зернышки от грязи.

От мамы с бабушкой Аня знала, что в советские годы, когда в магазинах продавалась сильно загрязненная мусором крупа, все домохозяйки так развлекались в свободное от другой работы время. Ну, не было, чем занять себя советским женщинам! Только что бельишко на всю семью в тазу прополощи, а потом сиди себе, гречку перебирай. Красота!

Впрочем, тогда и куры продавались не потрошеные. Советской хозяйке нужно было быть немножко хирургом. То есть уметь и голову птичке отрезать, и брюшко вспороть, чтобы затем извлечь из него нежные потрошка, из которых после получался изумительный и очень душистый куриный бульон.

Но теперь в магазинах крупа продается зернышко к зернышку, разве что промыть можно для очистки совести, а чтобы перебирать, отделяя хорошие зерна от черной шелухи и овса, такой крупы Аня и не видела никогда. Но Глафира где-то умудрилась раздобыть именно такую сильно загрязненную крупу, которую с увлечением сейчас и перебирала.

— Замуж хотите? — спросила она, не поднимая головы и не отрываясь от своего занятия. — Заневестились небось, а мужики замуж не берут? Ну, это беда легко поправимая. К осени обе замуж выскочите.

И, оторвавшись от своего занятия, она пытливо взглянула на девушек и спросила:

— Хотите замуж-то?

— Хотим.

И Лидуся кивнула. И что интересно, Аня тоже кивнула. Хотя она-то каким боком хочет? Ей еще предстояло учиться два года. Зачем же ей замуж?

— Тогда помогу вам. Сама-то я много раз замужем была и снова не прочь сходить, так что прекрасно вас понимаю. Что же вы стоите? В ногах правды нет. Присаживайтесь.

Возле стола стояли еще два стула, девушки на них устроились и выжидающе посмотрели на хозяйку. Но та, разделив крупу на две кучки, продолжала невозмутимо перебирать зерна. На вид Глафире было лет пятьдесят — пятьдесят пять. Лицо у нее было округлой формы, с маленьким аккуратным подбородком и аккуратным носиком. Симпатичная женщина. Одета Глафира была очень просто. Какая-то футболка, лосины, на плечах для тепла накинут шерстяной свитер, рукава связаны узлом на груди. Совсем не так должна была бы выглядеть провидица и почти ведьма.

Какое-то время в комнате была тишина, а потом ее прорезал громкий мужской голос:

— Сволочи и гады! Кругом одни гады!

Аня так и подпрыгнула. Голос был какой-то нечеловеческий и доносился он из темного угла. Но Лидуся не дрогнула.

А сама Глафира подняла голову и неожиданно ласково отозвалась:

— Зато Петька хороший.

И голос, словно обрадовавшись, начал повторять:

— Петька дурак! Петька урод! Жрать хочу, дура! Мяса давай! Дурак! Дурак! Дурак!

Поднявшись, Глафира прошла в тот угол и включила торшер, комната мгновенно залилась теплым желтым светом.

— Ой! Это у вас попугай! — воскликнула Аня, рассмеявшись. — Говорящий!

Попугайчик был совсем маленький. Обычный волнистый попугайчик зеленого цвета с желтой шапочкой и рябой шейкой. Посмотришь, так ничего особенного.

— Но почему он у вас так ругается?

— Петя достался мне от моего последнего мужа. Тот принес Петю в дом еще совсем птенчиком и зачем-то научил птицу ругаться. А теперь муж умер. А Пете если что не по вкусу, или просто скучно, или хочется обратить на себя внимание, то он сыпет отборными проклятиями. Я пытаюсь его переучить, разговариваю с ним только ласково, но, видимо, что заучено в детстве и ранней юности, то и остается с нами на всю жизнь. Теперь Петя не желает ничего заучивать, ругается, словно сапожник, позорит меня перед людьми. Да, Петенька?

— Дура!

Аня снова вздрогнула. Не самый приятный характер у попугая. А Глафира молодец. Не выкинула противную птицу, кормит и лелеет ее, должно быть, в память о любимом муже?

— Семеро у меня мужей было, — неожиданно произнесла Глафира. — Непутевые были, все умерли.

Женщина насыпала Пете корма, которым тот и занялся, не тревожа больше покой хозяйки и ее гостий. А Глафира вернулась к своему занятию. Она перебирала зерна с увлечением, дула на них, пересыпала из руки в руку, внимательно присматриваясь к тому, в какой узор они ложатся на столе. Пересчитывала их, сортировала по кучкам, а потом снова считала.

— Что вы делаете? — не выдержала Аня. — Моя мама тоже раньше перебирала гречу, но так долго с крупой для каши она никогда не возилась.

Глафира улыбнулась:

— Эта крупа не для каши.

— А зачем?

— На этих зернах я вам погадаю. Первая половина крупы для твоей подруги, вторая для тебя. А чистила я ее для того, чтобы зарядить зерна своей энергетикой. Зернышки ко мне привыкли, впитали мою информацию, теперь с ними можно легко работать. Они все скажут, как есть.

— И что? — с любопытством спросила Лидуся. — Выйду я замуж?

— Выйдешь.

— За Славку?

— Нет, имя твоего мужа будет начинаться на букву «О».

И Глафира ткнула пальцем в зерна, которые и впрямь сложились в виде овала или буквы «О».

— Но Славка — это Вячеслав, — упиралась Лидуся. — И это имя на «В». Вот его фотография. Посмотрите и учтите, что я только за Славку замуж хочу!

— Забудь о нем, — неожиданно сурово произнесла Глафира, едва глянув на фотографию. — Предоставь мужчину его судьбе. Иначе и сама рядом с ним можешь погибнуть.

Лидуся схватилась за голову:

— Славка умрет? Так, да? Это ты видишь?

Глафира нахмурилась еще сильнее:

— Смерть я никому не предсказываю.

— Но он умрет? Глафирочка, дорогая, скажи мне! Я должна знать!

— Угроза над ним нависла, — нехотя ответила Глафира. — И на тебя тень тоже падает. Мой тебе совет, отойди от него.

— Но кто может хотеть его смерти? Вдруг еще можно повлиять на этого человека? Остановить? Воспрепятствовать?

Глафира снова принялась пересыпать зерно.

— Не вижу имени злодея. Но это женщина. Она связана с ним крепкими узами. Выставляется перед всеми его другом, а у самой на сердце черная злоба.

Аня покосилась на Лидусю. Не о ней ли и речь? Подруга мечтает выйти замуж за Славку, но при этом явно серьезно на него обижена, даже зла. Но нет, Глафира явно имела в виду кого-то другого. Не стала бы она предостерегать Лидусю от нее же самой.

— Эта женщина владеет черной магией, — бормотала Глафира, дрожа как безумная. — Помню ее. Она заговоры на смерть практикует. Совсем черная. Будьте осторожней, девочки, не вставайте у нее на пути, это для вас обеих может оказаться смертельно опасно.

И, порывистым движением смешав обе кучки, Глафира воскликнула:

— Все! Уходите! Сегодня я больше к гаданию не притронусь!

— Но, Глафира…

— Хватит и того, что я уже вам сказала. Не хочу смерть кликать!

— На кого кликать? На меня?

— На тебя! На меня! На всех нас!

И дикий взгляд Глафиры остановился на Ане. Та поежилась. Что прорицательница так на нее таращится? Аня тут вообще ни при чем! Но Глафира уже не смотрела ни на одну из подруг. Она быстро поднялась и пошла к дверям, всем своим видом показывая, что подругам тоже нужно последовать за ней к выходу. Меньше чем через минуту они все трое оказались на улице, где скомканно попрощались со все еще молчащей хозяйкой и поспешили к калитке. Больше девушки не обращали внимания на окружающую их красоту. Бежали сломя голову подальше от обозлившейся невесть на что Глафиры. Поход их назвать удачным было никак нельзя.

— Вот так сходили!

— Погадали!

— Сидели бы себе дома, ничего не знали, были бы спокойны и счастливы.

Все-таки правильно, думала Аня, что церковные батюшки не одобряют гадальное ремесло и самих гадалок. Вот взять, к примеру, ту же Глафиру, наговорила с три короба, разной жути напустила, напугала их, а что делать, толком и не объяснила. Берегитесь, мол, говорит, не стойте у нее на пути. А кого беречься? И на чьем пути им не стоять?