Радужная топь. Избранники Смерти

Дарья Зарубина, 2018

Вот-вот положит конец бедам Чернский князь. Владислав нашел способ справиться со страшным проклятием – радужной топью, которое грозит опустошить и его княжество, и все Срединные земли. Красавица-княгиня носит под сердцем наследника. Но нет в княжеском тереме мира и покоя. Сгущаются темные тучи над головой Влада, предвкушает страшную месть черная ворожея, собирают воинов под свои флаги заговорщики-соседи. Сумеет ли травница Агнешка выкупить у темных сил жизнь того, с кем связана самой судьбой? И какую заплатит цену?

Глава 5

Смотрели все по-разному. Иные так, словно в любой момент вцепиться в горло готовы. Другие — как на черную вошь, чужака, которому не место в степном Закрайском царстве. Всадники с лисьими хвостами и орлиными перьями на шлемах окружили их плотным кольцом.

— Сейчас ты царь Закрая. Ты свят. Но стоит горло тебе раскрыть — и станешь ты мертв, а я свят стану. Я стану царь!

Йордан ткнул в стоящего на коленях Игора костяным острием копья. Младший брат всегда был сильнее. Лихой был, дикий, истинный закраец. А Игор, хоть и наследник, чаще думал, прежде чем дело вершить. А это в Закрае удалью не считалось. Пока думаешь — головы и сам лишишься, и дружину положишь в степи. Твой удел — скачи, кричи, бейся.

За Йорданом многие пошли. Тех, кого мамка в детстве мало лупила — не втолковала, что царь закрайский свят по рождению. Решили: святой святого убьет, Землица разберется.

Чужак силой мысли отворотил острие копья, не позволив мальчишке-бунтарю ранить мальчишку-царя.

— Ты ведь не умирать к нам пришел? — спросил Йордан звонко. — Вот и иди своей дорогой. В селеньях много баб, кто расскажет тебе твои сказки. А тут быль делается, о которой потом не сказки, а песни сложат.

— Упаси меня Землица от вашего закрайского нытья! — крикнул с вызовом чужак. — Сам знаю, зачем пришел. Я в своей земле господин. Он здесь. Опустите копья и подите прочь. Он вас прощает. Прощаешь?

Чужак обратил перекошенное гневом лицо к Игору.

— Йордан… Лучше… — выдавил тот, не в силах дышать. Переломанные ребра болели, разбитые губы опухли, не давали говорить.

— Чем же лучше, бунтарь?

— Сильней…

— А давай-ка поглядим…

Чужак не поднял рук, слова не вымолвил. Такой магии в Закрае не бывало отроду. В царстве все больше на камнях, на луках и бубнах силу крутили. Редко когда попадался тот, кто пальцами заклятья плетет. А тут взглядом одним ледяным опалил чужак. В его грозовых глазах промелькнули едва приметные белые искорки. И рухнуло небо на Йордана, сшибло с коня, придавило к Земле-матери невидимой ладонью. Давило, давило, пока не полопалась кожа, не потекла из трещин алая кровь. Конники Йордана смотрели, словно завороженные, не единый не мог шелохнуться, чтобы помочь своему господину.

— Стой. Наше это дело! — крикнул Игор. — Не лезь!

— Ты не лезь, чучело патлатое! Отповедь накроет — не улетим.

Чужак схватил за руку Игора и, болезненно выдохнув, рванулся в сторону, к лесу, где темнела груда тряпья.

— В корзинку прыгай! — закричал срединец. Со лба его катился пот — накрыло отповедью за Йордана.

Игор, пошатываясь, залез в опутанную ремнями и веревками корзинку — в такой бабы по двое носят на ручей мыть белье, а бывает ребятишек катают: по трое посадят и таскают, хохочут.

Но то ребятишки, а то двое взрослых мужчин.

Чужак прыгнул внутрь — едва уместившись рядом с Игором, свернувшимся в калач на дне корзины. Грозовые глаза все еще полыхали белым пламенем.

Темные тряпки, что лежали справа от корзинки большой кучей, задвигались, расправляясь. Владислав медленно поднял руки над головой — и, повинуясь его жесту, ткань расправилась, превратившись в большой купол.

— Огонь умеешь? — спросил чужак.

— Лук… нужен…

К удивлению Игора, странник снял со спины его родовой лук. Сунул в руки.

— Твори огонь. Здесь. — Чужак ткнул пальцем вверх. В паре локтей над его головой уже понемногу ткалось в воздухе слабенькое синее пламя. Чужаку явно не хватало сил одному разжечь его сильней — он тратил силы, удерживая купол.

Игор слабеющими пальцами пробежал по древку, заставляя белые змейки закружиться в хороводе, сплетаясь. Пламя над головой чужака вспыхнуло ярко. Купол поймал теплое дыхание магического огня и потянул корзинку вверх. Чужак присел на корточки — то ли вывалиться боялся, то ли опасался, что достанут с земли опомнившиеся конники. Стрелы летели им вслед, но ранили только воздух.

— Землица, спаси, твердь благословенная, обереги от тварей небесных, ветровых посланников, — забормотал Игор, чувствуя, как земля уходит все дальше, остается внизу, оставив их с чужаком один на один с небом. Налети сейчас равнинные птицы или небовы демоны — конец им. Не у кого будет силы в долг попросить. Небо кругом, безжизненная пустошь небесная. И уж не знаешь, где ты, на каком свете.