Черная жемчужина раздора

Дарья Донцова, 2019

Если девушка решила похудеть, она мужественно просидит на диете от завтрака до обеда. А вот Катя Головина, жена повара Игоря, решила стать моделью размера кинг-сайз, чтобы демонстрировать одежду для полных женщин. И теперь ей нужно срочно поправиться. Когда ее вес зашкалил за 200 кило, она вдруг умерла от остановки сердца, вызванной ожирением. Спустя некоторое время Игорь, ведущий кулинарного телешоу, женился во второй раз, получил предложение сыграть главную роль в сериале. Все у него просто прекрасно складывалось, но вдруг кто-то прислал анонимку. В ней утверждалось, что Катя не просто умерла, ее убил кто-то из членов семьи! Шантажист пригрозил обнародовать неоспоримые улики, если ему не заплатят. И теперь Тане Сергеевой надо разобраться в этом сложном деле и понять, виновен Игорь или нет…

Глава 7

Приятно проводить послеобеденное время в кафе, где подают на редкость вкусные пирожные.

— Я впервые здесь, — сказала симпатичная брюнетка, сидевшая напротив меня, — милое местечко.

— Никогда сюда ранее не заглядывала, — призналась я, — мне просто название понравилось — «Котик и белочка».

Мара рассмеялась:

— Девочка остается девочкой, даже если она метко стреляет, ловко скачет на коне и дерется на шпагах.

— Последние два умения явно не мои, — рассмеялась я. — Вы близкая подруга Лены?

— Верно, — не стала спорить Мара, — мы со школы вместе. Она предупредила, что вы захотите со мной побеседовать, попросите ответить на вопросы и чтобы я не спрашивала, почему вы их задаете.

— А какие отношения у вас с Игорем? — спросила я.

— Ну, он, от души потрепав Еленке нервы, наконец-то женился на ней. К мужу лучшей подруги надо относиться хорошо, — ехидно вымолвила Мара.

— Гарик вам не нравится?

— Честно? Не особенно, — отрезала собеседница, — и вы, конечно, понимаете почему.

— Почему? — удивилась я.

— Он маменькин сыночек, — поставила диагноз Мара.

— Игорь сам себя сделал, — возразила я.

— Аха-ха! У них в семье все вопросы решает Мария Алексеевна, — криво улыбнулась пиарщица. — Мамуля наметила невесту, Ольга Сергеевна ее продала.

— Кого продала? — спросила я. — Кто?

— Мать Лены и Кати звали Ольгой Сергеевной, — напомнила Мара, — тетя кучер. Что вы так на меня смотрите?

— Представляю женщину-извозчика, — в тон Маре ответила я.

Та поставила чашку на блюдце.

— Именно так все и происходило. Отец сестер куда-то делся. Ольга врала всем, что супруг погиб в ДТП, но я подозреваю, что муж от нее сбежал или его вообще не было. Я давно удивлялась непохожести Лены и Кати. У них точно отцы разные. Лена добрая, эгоизма в ней нет ни капли, всех любит, всем помочь готова, стройная красавица, веселая, не ноет, не плачет, на жизнь не жалуется. Катька — антипод Лены. Злая, жадная, все себе, любимой, лапой подгребла. Женственности ноль. Ходила, как крестьянин на ярмарке: голову опустит, сгорбится, руками ать-два размахивает. Талии нет, от шеи до колен все ровно, фигура типа «кабачок». Ольга Сергеевна преподавала иностранный язык, подрабатывала репетитором. Нельзя сказать, что Майкины голодали. И конфеты были, и туфли новые, и дни рождения справляли, и отдыхать ездили. Ольга была трудолюбивой поневоле. Не было у нее возможности на диване валяться. Никто денег в клювике не принесет. Характер у бабы ого-го! Всеми пыталась рулить. Думала, что люди как лошади, а она кучер, за вожжи дерг-дерг, и поехали. Где они с Марией Алексеевной познакомились, история умалчивает. Мы с Леной учились в одном классе, Катька была старше нас. В первый день занятий принято приходить на торжественную линейку с цветами, за руку с родителями. Ольга Сергеевна всегда рядом с Екатериной стояла. Я один раз не сдержалась, поинтересовалась у Лены:

— Не обидно, что мама ни разу к тебе на празднике не подошла?

— Нет, — спокойно ответила подруга. — Она же тут, а с кем рядом стоит — не важно.

— А вот Головина всегда рядом с Игорем, — отметила я, — а ты одна.

Лена промолчала. Но я давно поняла — Ольга Сергеевна Катю больше любит.

— Головин тоже с вами учился? — с запозданием удивилась я.

— Он старше Кати на два класса, — пустилась в объяснения Мара, — матери их в хороших отношениях состояли, но для детской дружбы разница в возрасте огромная. Сорок лет и сорок два года — считай одногодки. А вот девять и одиннадцать лет — разный космос. Гарик в гимназии девочками не увлекался, был тихий ботаник. На Лену он вообще не смотрел, она была мелочь в белых носочках. И Катя его не интересовала. Официант! Ау! Чаю еще, зеленого!

Дав парню задание, Мара откинулась на спинку кресла и продолжила:

— Квартира у Ольги Сергеевны была мрак. В одной комнате она, в другой дети. Пока Лена и Катя в садик ходили, проблем не было. Но потом дочки выросли. Катя начала скандалить:

— Я старшая, почему должна с Ленкой вместе жить? Пусть убирается.

Ольга Сергеевна обожала Катю, все ей позволяла. С ней она никогда кучером не была, наоборот, лошадью, которой управляют. А Лене всегда сполна доставалось за малейшую провинность. Старшенькая девочка — лялечка, уси-пуси-мусенька, чмок-чмок. Младшая — капризная плакса, делай, как мать велит, не смей спорить, рот закрыла, получи по щекам. Когда Екатерина стала требовать отдельную спальню, Ольга Сергеевна занервничала:

— Доченька, наши квартирные условия этого не позволяют…

— Очень даже позволяют тебе иметь свою комнату, — отрезала Катя, — пусть Ленка с тобой живет.

— У меня восьмиметровка, — начала оправдываться мать, — а вы с Еленой в большой расположились, там целых семнадцать метров.

— Или я живу одна, или ухожу, — выдвинула свое условие девятиклассница, — мне Ленка мешает заниматься. Уроки делать некомфортно, когда в ухо сопят.

— Господи, куда ты пойдешь! — не на шутку перепугалась Ольга Сергеевна.

— Не твое дело, — заявила добрая доченька.

Мара вытерла пальцы салфеткой.

— И как, по-вашему, развивались события далее?

— Мать отказала Кате, — предположила я.

Собеседница потянулась к чайнику.

— Не угадали. Выслушав требования Екатерины, Ольга Сергеевна предложила:

— Переезжай в мою комнату, а я отправлюсь к Лене!

Как вам такая идея?

Я сделала глоток чаю.

— У меня нет детей, в вопросах воспитания я полный профан. Но, учитывая, что Катя была уже старшеклассницей, наверное, не стоило идти ей навстречу. Отдельная спальня положена матери.

Мара провела ладонью по скатерти.

— Я до окончания института жила в коммуналке в одной комнате с бабушкой. Плохие жилищные условия сподвигли меня пойти работать, я очень хотела приобрести нормальное жилье. Я не хвастаюсь, не ставлю себя в пример. Просто бытовые неудобства высвечивают характер человека. Например, очередь в нашей квартире в туалет утром, когда надо спешить на занятия или на работу. Один сидит там очень долго, газету читает, курит. А другой управляется за пять минут, да еще, выйдя в коридор, всегда извиняется, что всех задержал. Это просто сортирная история, но две личности как на ладони видны. Катя отказалась жить в крохотной комнатушке, устроила дома ад. Она вопила, что жить в норе для таракана не станет. Там душно, тесно, неудобно, в «пенал» влезла только узкая софа и тумбочка. «Мне что, одеваться в подъезд бегать?» Ну и через пару дней скандалистка оказалась одна в большой комнате.

— Елена перебралась к матери? — изумилась я. — В конуре Ольги сделали двухэтажную кровать, как детям?

Мара махнула рукой.

— Они жили в так называемом экспериментальном доме. Вот сейчас все в один голос ругают блочные пятиэтажки. Но мало кто знает, что до того, как их лепить начали, доброе государство хотело другие «дворцы» возводить. На окраине тогдашней Москвы построили три дома. В них получили жилье люди, которые ранее ютились в жутких коммуналках, «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная». Помните стихи Высоцкого?

Я кивнула, Мара обхватила чашку ладонями.

— Ольга Сергеевна из такой выехала. Сначала, наверное, радовалась. Потом поняла: из огня да в полымя. Открываешь входную дверь, попадаешь в кухню.

— Куда? — удивилась я.

— В кухню, — повторила Мара, — ни прихожей, ни коридора нет, сразу плита, мойка, окна тоже нет, сбоку туалет, в него втискиваешься задом, а выходишь передом, там не развернуться. Проходишь крошечный, метра четыре, камбуз насквозь, оказываешься в маленькой комнатушке. Она как пенал с окном, типа форточка. Из нее попадаешь в большую комнату. Большую! Ха! Если первая кубатура — спичечная коробка, то вторая — аквариум, где даже тощему хомячку тесно. Нечто вроде анфилады. Экономия на коридорах. Ни кладовок, ни чуланов.

— А где ванная? — оторопела я.

Мара вскинула брови.

— Лежать в пене буржуазная привычка! Советскому человеку некогда отдыхать, надо коммунизм строить. В туалете над унитазом устроили душ.

— Над унитазом? — обомлела я. — А мыться-то как?

— Кое-как, — в рифму ответила Мара, — сидя на толчке. Жильцы в баню ездили, умывались на кухне. Высота потолка два метра десять. Двухэтажную кровать не поставишь. Лена спала на кухне на полу, на надувном матрасе.

— Не знала, что в Москве были такие квартиры, — пробормотала я.

— Слава богу, только три дома, — поморщилась собеседница, — даже советское правительство сообразило: это уж слишком, и решило серию «клетка для мышей» не запускать. Узнай народ, который пятиэтажки костерил, куда их могли поселить, мигом бы язык прикусил. Ну а потом Мария Алексеевна взяла Катю на воспитание, Ольге Сергеевне с Леной полегче в бытовом плане стало.

— Разговор с вами сплошное удивление, — призналась я, — сначала я услышала про невероятный жилой дом. А теперь про воспитание Екатерины. Я ничего не поняла. Когда и с какой целью Головина решила воспитывать старшую сестру Лены? И почему вы сказали, что Ольга Сергеевна ее продала?