Фэн-шуй без тормозов

Дарья Донцова, 2008

Смерть известного бизнесмена в прямом эфире! Рейтинг телешоу «Интервью» взлетел после столь печального события до небес! Но жена Олега Ветрова уверена: ее мужа убили. Для расследования этого загадочного дела она обращается в наше детективное агентство. Теперь мне, Евлампии Романовой, будет чем заняться в ближайшее время. Самое интересное, что никто к Ветрову во время телеэфира не приближался, он только съел пару ложек детского питания собственной фирмы... и получил инфаркт. Ладно, я распутывала и не такие хитросплетения, разберусь и в этом. Вы сильно удивитесь, но главной уликой в деле оказалась «Марго» – самая дорогая дамская сумочка в мире!..

Глава 9

Увидев в моих руках коробку, Суля не сумела скрыть радости.

— Давайте его сюда! — потребовала она.

Я поставила упаковку в центр стола.

— Сначала стулья ^[7].

— Какие? — округлила глаза девушка.

— Забудь, — улыбнулась я, — это шутка. Прежде чем стать обладательницей плеера, ты должна дать мне интервью.

— Спрашивайте, — кивнула Суля.

— Фира долго работала горничной?

— Около года, — задумчиво произнесла девушка. — Сначала радовалась, что ей повезло, потом жаловаться принялась. Действительно, несправедливо получилось.

— Хозяева мало платили? Или оскорбляли прислугу?

Суля с тоской покосилась на пустую тарелочку, где раньше лежали пирожные.

— В «Парадизе» хитрая система, домработница включена в квартплату. Фирке в конторе конверт выдавали. Ясно?

— Не совсем.

— Дом-то пустой, — объяснила Суля. — У богатых свои причуды, напокупали квартир.

— Забавно, — кивнула я.

— У одних по пять спален на одного, а нас шесть человек в двушке, — вздохнула Суля. — Разве это честно?

— Жизнь вообще несправедлива, — пресекла я ее попытку жаловаться на судьбу. — Давай-ка о Фире. Что плохого случилось у Ветровых?

— А ничего, — надулась девчонка. — Белье постирай-погладь, ботинки почисти, полы помой, пыль протри. Как утром в семь на работу заявишься, так до восьми юлой и крутись.

— Катерина приказывала Фире мыть полы зубной щеткой?

— Скажете тоже! — фыркнула Суля. — Конечно нет. Хватало обычных дел.

— Если Фира тяготилась службой горничной, ей следовало пойти учиться, — менторски заявила я. — А если ничего другого не умеешь, приходится с тряпкой в руках носиться.

Суля вынула из сумочки сигареты.

— Мы с Фиркой в одной группе учились, — пояснила она. — Но у нее мать умерла, а отец не растерялся и через месяц женился. У мачехи две своих дочки. Вот она мужу и сказала: «Нечего Фирке у тебя на шее сидеть, пусть работает. Образование и вечером получить можно, так многие делают, и никто не помер».

— Ясно, — кивнула я. — И Фира пристроилась в «Парадиз». Странно, однако, что в пафосный дом взяли девочку без опыта.

Суля повертела в пальцах сигарету.

— Ну теперь уже можно рассказать… Фирка любовь с Герой Выгузовым крутила. А отец Герки в «Парадизе» главный электрик…

— Можешь не продолжать. Понятно.

— Только не повезло Фире, — вздохнула Суля, — у остальных горничных лучше получилось.

— Полагаешь?

— Конечно. Они просто в служебном помещении сидели, — затарахтела Суля, — телик зырили, задницы на стульях полировали. А Фирка туда-сюда носилась, в доме-то одни Ветровы жили. Остальные жильцы редко показывались, у них раз в десять дней пыль с мебели сметут, и шоколадно. Зарплата же у всех горничных одинаковая. Где справедливость?

— С этим мы разобрались! — шлепнула я ладонью по столешнице. — Уже договорились: в мире нет справедливости. Что Фира рассказывала о Ветровых?

— Ну… ничего.

— Совсем? Не может быть.

— Ерунду всякую.

— Выкладывай.

— Ну… телика у них не было. Представляете? Вообще! Они его не смотрели! Никогда! Зато музыку слушали. Аппаратура навороченная! И пластинки хозяин покупал, все, типа, Чайковский. Цирк! Еще у Олега аллергия, поэтому у них животных не было. — Суля наморщила лоб, вспоминая. — Катерина дома не готовила, но у них всегда в холодильнике полно деликатесов. Один раз Фирка растворимый суп себе развела, так хозяйка ей по первое число вломила: «Не желаю эту гадость нюхать! Хочешь жрать — ступай в рабочую столовую, здесь тебе не харчевня». Вот сука!

— Какие отношения были у хозяев?

— Хорошие, они не ругались. Прямо любовь-морковь! Фирке через день постельное белье менять приходилось. Понимаете?

— Кто к ним в гости заходил? — не успокаивалась я.

— Тихо жили, оргий не устраивали. Из дома на работу и назад. Это Олег. А Катерина по тусовкам бегала. Но у нее служба такая, — захихикала Суля. — Ловко некоторые устраиваются! И развлекутся, и пожрут, а оказывается — они пашут. Мне бы так!

— Фира жаловалась на сердце? — сменила я тему.

— Не-а.

— Она часто болела?

— Даже насморк не цепляла, — заверила Суля. — Когда ее в «Парадиз» брали, то заставили диспансеризацию пройти, анализы сдать. Так местный доктор прямо поразился, сказал Фирке: «Ты уникум. Девяносто процентов населения Земли являются носителями вируса герпеса, а у тебя никаких следов этой гадости. Проживешь триста лет». Сглазил, сволочь!

— А при каких обстоятельствах Фира умерла?

— В магазине, тут близко, — махнула рукой Суля. — Пошла босоножки покупать на лето, мерила обувь и упала. Продавщица сначала решила, что она пьяная, потом доперла и «Скорую» вызвала. Но разве к обычному человеку быстро приедут? Когда врачи заявились, Фирка уже… того…

Суля зашмыгала носом.

— Фира не упоминала о письме?

— Каком?

— Может, кто-то попросил ее передать Катерине конверт?

— Не знаю.

— Она не находила у двери хозяев записку?

— Какую? — изумилась Суля. — От кого?

— Не важно. Хоть что-нибудь странное с твоей подругой за некоторое время до смерти случалось?

— Вы о чем? — растерялась собеседница.

— Тебе виднее, — сказала я. — Допустим, с ней в метро познакомился интересный парень, или она нашла кошелек с деньгами, получила предложение поехать на Мальдивы…

— Ничего такого не было, — вяло улыбнулась Суля.

— Ну подумай хорошенько… — уговаривала я девицу.

— Обычная суета. Хотя… Фирка на красивый купальник копила, а заначку дома под своей кроватью держала. Там уже прилично набралось, и вдруг деньги пропали. Их мачехины дочки сперли, но не признались, — возбудилась Суля. — У Фирки денег вообще не осталось! Ни копеечки! Мерзавки все уперли! Вот гадюки!!! Фирка отцу пожаловалась, тот жене сказал, а она…

— Это неинтересно, — остановила я ее.

— А больше — ничего, — развела руками девушка.

— Ты хвасталась, что Фира не имела от тебя тайн!

— Верно.

— И какие у нее были секреты?

Суля опустила глаза и принялась пальцем гонять по столешнице крошку от пирожного.

— Некрасиво чужие тайны выбалтывать, — заявила наконец она.

— Ты получила плеер, — напомнила я.

Девушка быстрым движением схватила со стола коробку, положила ее себе на колени и затараторила:

— С Герой она спала. Фирку отец убил бы, узнай он правду. Ваще-то они пожениться хотели, но Фира красавчика с другой поймала, вот и разбежались. Герка ее тока-тока в «Парадиз» пристроил! Получила работу, а парня упустила. А потом и вовсе померла!

Суля взяла бумажную салфетку и промокнула глаза.

— Все, — подытожила она, — больше ничего!

— Подумай!

Девушка нахмурилась.

— В школе она уроки прогуливала! В субботу на занятия не приходила.

— Еще про детсад расскажи! — возмутилась я.

— Это я плохо помню, — на полном серьезе ответила Суля, — может, там и было чего, да только в мозгах не задержалось.

Я протянула ей свою визитку.

— Вдруг на ум придут интересные детали, сделай одолжение, звони в любое время дня и ночи. А как с тобой связаться?

— По мобиле Фиры, он теперь мой, — заявила Суля. — Так я пойду?

— Выходит, ты получила плеер ни за что, — сказала я.

Суля хитро прищурилась:

— Вы его сами покупали, никто вас не заставлял.

— Действительно. Главное в жизни — не растеряться.

— Обидеть меня хотите?

— Вовсе нет, просто размышляю вслух. Кстати, если вещь получена обманом, она долго не прослужит, — решила я испортить Суле настроение.

Она быстро прижала к себе упаковку с техникой.

— Я аккуратная, не сломаю.

— Где находится магазин, в котором умерла Фира?

— Рядышком, — девушка ткнула рукой в сторону метро, — прямо у газетного киоска.

Не поблагодарив Сулю, я вышла на улицу и двинулась в указанном направлении. Так, где тут лавка с ботинками?

Сначала на пути мне попался вагончик с шаурмой, затем будка, торгующая журналами, потом замызганный стеклянный павильончик без вывески, на двери которого белело объявление. Я подошла и прочитала текст, написанный аккуратным женским почерком: «Мастерская одежды. Зашить одно место сорок рублей». Плохое настроение разом улетучилось. Нет необходимости покупать сборники анекдотов, достаточно просто посмотреть по сторонам. Вон чуть поодаль магазин с милым названием «Малышок». Все бы ничего, но встык к этой вывеске прикреплена другая: «Пиво, водка, сигареты». Ну и что получилось? «Малышок. Пиво, водка, сигареты». А что имели в виду хозяева салона красоты, назвав его «Кенгурия»? Там делают прически и макияж сумчатым? Или клиенты после посещения стилиста все как один походят на животное с сумкой на брюшке? Впрочем, вероятно, основное направление заведения эпиляция меха кенгуру восковыми полосками. И, похоже, магазин «Хлебурия», расположенный рядом, принадлежит тому же хозяину.

А вот и «Сапог-мегаход», мне явно нужно сюда.

В небольшом зале, заставленном стендами с обувью, тосковала за кассой ярко накрашенная брюнетка.

— Скидок нет! — лениво протянула она, не отрывая глаз от журнала. — Цены фиксированы, мы не торгуемся.

Я подошла к красавице и помахала перед ее носом рабочим удостоверением.

— Вау, опять! — встрепенулась продавщица. — Вы из-за той девки, что у нас померла? Ну ё-моё! Не вчера же случилось!

— Верно.

— Ну, блин, надоели! Я вашим ментам все рассказала! — злилась брюнетка.

— Давайте еще раз попробуем.

— А работать когда?

— Здесь нет ни одного покупателя, — улыбнулась я. — Если они появятся, прервемся.

— Хозяин у нас болван, — неожиданно пожаловалась торговка. — Вы только гляньте! На дворе июнь, а на полках одни сапоги! И никакого сэйла, ни рубля не скинул! Сказал: «Говорите людям, что прибыла новая коллекция, к сезону осень-зима готовимся, первыми хотим быть». Анекдот! Первее никого нет, мало долдонов, которые в июне валенки людям впарить хотят. Вчера я только стельки продала в лыжные ботинки!

— Куда? — засмеялась я.

Продавщица оперлась локтями на прилавок и тоже хихикнула. Но подтвердила:

— Точно-точно, мужик купил стельки в ботинки для лыж.

— Зачем они ему в жару?

— Да идиот какой-то, — сообщила брюнетка, — явно из дурки смылся.

— Тебя как зовут? — я решила перейти с продавщицей на «ты».

— Клеопатра.

— Красиво, — улыбнулась я. — Со мной проще — Лампа.

Клеопатра подняла голову к потолку:

— Погасла? Которая?

— Меня так зовут — Лампа!

Продавщица снова захихикала.

— Я думала, тока мои предки дураки, но твои, получается, еще круче. Свои зовут меня Клёпой. Ладно, спрашивай.

— Помнишь, что случилось с девушкой?

— А то нет! — поежилась Клёпа. — Не каждый день в магазине покупатели мрут. Ох и влетело мне от Рахмета…

— От хозяина?

— Ага.

— За что?

— Не понравилось ему появление милиции. Орал, как взбесившийся барсук: «Почему ты разрешила бабе тапки тут отбросить?» А я откуда знала? На ней не было написано: «Сейчас помру». Выглядела нормально, разговаривала вежливо, потом брык — и нету.

— Давай-ка подробно, в мельчайших деталях.

Клёпа скривилась.

— Пожалуйста! — взмолилась я. — У меня тоже есть начальник, вроде твоего Рахмета. Если не нарою интересных сведений, скандал закатит.

— Это они могут, — с сочувствием кивнула брюнетка. — Погоди, щас все вспомню.

Я вся превратилась в слух.

День, когда скончалась Фира, начался для Клёпы крайне неудачно. Утром она порезала палец, запачкала кровью белую юбку, а потом, открывая магазин, попала по больному месту щеколдой, и красные капли оросили футболку. Кое-как застирав ее, Клёпа устроилась за кассой, и тут косяком пошли идиотки. Они входили в торговый зал, окидывали взглядом полки и, произнося одну и ту же фразу: «Сапоги не нужны», — быстро уходили прочь.

Ни одна из них не удосужилась пройтись по залу. А на одном стеллаже, между прочим, полно босоножек. Конечно, продавщице следовало сказать об этом женщинам, но Клёпа, расстроенная из-за травмированного пальца и двух испорченных вещей, предпочитала помалкивать. В конце концов, она получает твердый оклад, ей плевать на выручку Рахмета.

Около полудня наступило затишье, Клёпа спокойно читала журнал, когда в магазинчик вошла худенькая девушка. В отличие от остальных, она внимательно изучила ассортимент и спросила:

— Зелененькие сабо тридцать восьмого размера есть?

Клёпе страшно не хотелось шевелиться. Чтобы отделаться от покупательницы, она уже хотела соврать: «Нет, остались лишь маленькие». Но девушка вдруг сказала:

— Знаете, я копила на купальник, да заначку стырили. А тут деньги мне неожиданно перепали, вот и хочу обновку купить. Боюсь, как бы бабки опять не украли.

— Сейчас принесу, — устыдилась Клёпа и пошла в подсобку.

Когда она вернулась, в торговом зале творилось форменное безобразие. По залу с визгом носились озорники детсадовского возраста. Малыши уронили часть сапог, а их мамаша — растрепанная черноволосая смуглая тетка, — держа на руках худосочное создание в красном чепчике, сосредоточенно изучала ассортимент.

Клёпа сунула девушке коробку с сабо и возмутилась:

— Здесь не парк развлечений!

— Я хочу купить сапоги, — заявила баба и села на банкетку.

Дети, поняв, что мать временно забыла о них, устроили новый шабаш. У Клёпы закружилась голова, к горлу подступила тошнота.

— Успокойте их, — попросила она женщину.

— А то ж детки! — отмахнулась мамаша. — Им положено шуметь!

— Они другим мешают, — возразила Клёпа. — Видите, у окна девушка обувь примеряет.

— Заткнитесь! — заорала мамаша на ребятишек. Они перестали визжать, зато завелся карапуз у нее на руках — завизжал, как поросенок, увидевший хозяина с тесаком в руке.

— Как вы их выносите? — не сдержалась Клёпа.

— Кого? — изумилась покупательница.

— Детей! — рявкнула продавщица. — С ума сойти можно от их гвалта!

— Че? Сюда надо одной заходить? — пошла в атаку тетка. — Кровиночки мои тебе поперек горла? Своих родить не можешь, так чужих ненавидишь? Думаешь, эксклюзивом торгуешь? Говнодавы одни на полках стоят!

Клёпа вообще-то не дает себя в обиду, наглых хамок она легко ставит на место, но в то мгновение ей неожиданно стало совсем плохо. Желудок, словно скоростной лифт, стартовал вверх, лоб похолодел, а уши, наоборот, горели огнем.

— Наверное, на меня так суета подействовала, — объясняла она мне сейчас, — столько капризных детей разом к нам не заходило. Ну приведут одного, двух, те сядут на диванчик и ждут. А чтобы так носиться… Вот поэтому башку мне и заломило.

В общем, Клёпа чуть не свалилась в обморок. У нее сильно застучало в ушах, заколотилось в груди, задергалось в низу живота. И вдруг внезапно наступила тишина.

— Больше я сюда ни ногой! — ворвался в уши Клёпы противный голос многодетной мамаши. — И всем во дворе расскажу, как здесь покупателей встречают! Пошли, ребята!

Малыши высыпали на улицу, тетка ушла следом.

— Я еле-еле в себя пришла, — вздохнув, сказала Клёпа. — Прямо колотило всю! Такое ощущение было, будто я пьяная, и спать хотелось. Я еще подумала: замуж выйду — больше одного не рожу.

— Я тоже не люблю шума, — согласилась я.

— В клуб я нормально хожу, а ведь там музыка орет, и ничего! — недоумевала Клеопатра. — Но тут меня натурально повело!

— День с утра не задался, ты понервничала из-за пальца, — посочувствовала я. — Или, может, погода менялась, вот давление и запрыгало. И еще. Чужие дети вообще раздражают. Своим-то простишь любое безобразие, а посторонним нет.

— Знаешь, что меня больше всего обозлило? — призналась Клёпа. — Ладно, мелкие шкодили, что с них возьмешь, они ж маленькие. Мамаша, дура, нарожала сто штук, а воспитать не может. Но с ней девчонка была, уже взрослая. Так та сидела и вязала! Видела, как братья и сестры безобразничают, а не остановила их.

Примечания

7

Лампа вспоминает фразу из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» (прим. автора ).