Фея с золотыми зубами

Дарья Донцова, 2010

Я, Виола Тараканова, более известная как писательница Арина Виолова, не могла и представить, что когда-нибудь соглашусь работать… «литературным негром»! Но как быть, если новая квартира съела все сбережения, а из обстановки в ней – одни голые стены? Вот и приходится терпеть закидоны юной супруги олигарха Лизы Ласкиной, которой вдруг взбрело в голову написать детектив. Работа не клеилась, а потом и вовсе прервалась: внезапно умер муж Ласкиной. Лиза, которой некому довериться, рассказала: незадолго до гибели ее супруг получил посылку с непонятной запиской: «Настя Варенкина проклинает всех крыс». Но я выяснила, что неведомая Настя давным-давно погибла и никак не может мстить Ласкину! А еще я обнаружила в доме олигарха странный цветок, о котором Лиза ничего не знает, и сразу заподозрила неладное…

Глава 3

Константин Ерофеев никогда не был бедняком. В советские годы он заведовал одним из крупнейших столичных универмагов и мог осчастливить любого импортной обувью, одеждой, товарами для дома и прочим дефицитом. Стоит ли удивляться, что Ерофеевы владели четырехкомнатной квартирой, шикарной дачей, личным автомобилем и прочим добром.

Предусмотрительный Константин оформил имущество на свою незамужнюю сестру Анфису, а к той никаких вопросов по поводу жилплощади и машины не возникало. Анфиса работала стоматологом, обладала «золотыми руками», имела в советские годы ампулы «заморозки» и все манипуляции проводила без каких-либо неприятных ощущений для пациента. Коронки от Анфисы носили звезды и правительственные чиновники. Многие, показывая пальцем в потолок, говорили, что и «сам» доверяет Ерофеевой свой рот, но это, конечно, слухи.

Жене Константина не было никакого смысла горбатиться на работе, Карина занималась ребенком. Первые годы Лиза росла под заботливым маминым присмотром, а потом что-то случилось и Карина начала пить. Ерофеев поздно сообразил, что жалобы супруги на головокружение, тошноту, повышенное давление и неполадки с желудком вызваны похмельным синдромом. А когда малоприятная истина открылась мужу, дело зашло слишком далеко. Любой нарколог подтвердит: женский алкоголизм намного злее мужского, он хуже лечится и практически всегда дает рецидив. Жизнь Кары проходила в лечебницах, маленькая Лиза быстро забыла мать, у нее появились няни.

В перестройку Ерофеев моментально почуял, откуда ветер дует, втихомолку приватизировал универмаг и стал еще богаче. Необходимость скрываться от ОБХСС^[2] отпала, Константин отгрохал огромный дом, превратил старую дачу в домик для гостей, обзавелся парком автомобилей и отправил Лизавету учиться в частный пансион в Швейцарии. Мать умерла при очередном запое, но Лизочка о ней не плакала. Эта женщина стала ей чужой, никакой любви к Каре дочь не испытывала.

В пансионе девочка жила в крохотной спаленке, умывалась холодной водой, ела скудно, носила форму и не имела карманных денег. Только не подумайте, что отец решил помучить ребенка. Напуганный алкоголизмом жены, Ерофеев хотел навсегда выбить из дочери желание прикасаться к спиртному. Учебное заведение со строгими правилами показалось ему наилучшим вариантом для девочки с непростой генетикой.

Швейцарские учителя не поощряли праздность и полагали, что детей нужно держать в черном теле. Выпросить у воспитателя зимой толстое одеяло было столь же невозможно, как вымолить у повара дополнительную порцию супа. «Спите под тонким пледом», — поучали педагоги. «От обильной еды болит желудок», — наставлял главный повар.

Подъем в шесть утра, зарядка, кросс по парку, ледяной душ, скромный завтрак и огромное количество занятий: интеллектуальные предметы чередовались с физической нагрузкой. Когда по английской литературе начали проходить Диккенса, Лиза поняла: она родная сестра Оливера Твиста, только в отличие от него ей удрать из приюта не удастся. Занимаясь в библиотеке, девочка иногда поднимала глаза и видела латинское изречение: «Трудности формируют стойкий характер», в классе на самом виду красовалась другая сентенция: «Дьявол знает, чем заполнить пустую голову ребенка», а столовая была украшена двумя афоризмами: «Голод помогает сосредоточиться» и «Человек зубами роет себе могилу».

Едва Лизе исполнилось двенадцать, как ее вернули в Москву. Отец женился во второй раз, его избранницей стала юная Катя Яркина. Когда Лизавета очутилась в родном гнезде, она не сразу смогла справиться со своими чувствами.

Думаю, понятно, почему Лиза пережила по прибытии домой нервный шок. В Москве все было иначе, начиная с мягкой кровати, пухового одеяла, горы сладостей в вазах и заканчивая школой, в которой детей ничего не заставляли делать.

Сначала Лизонька наслаждалась роскошью, потом разозлилась: ну по какой причине ее раньше лишали счастливой, сытой, праздной жизни? А еще девочку бесила Катя.

В первый же день мачеха ввинтилась в спальню к Лизе, без приглашения села на кровать и заявила:

— У нас с тобой менее десяти лет разницы в возрасте, поэтому глупо обращаться ко мне «мама».

— Могу называть тебя «бабуля», — схамила Лиза.

Катя кивнула:

— Понимаю, ты сердишься. Я просто предлагаю дружить. Зови меня по имени.

Лизавета прикинулась дурочкой.

— Тетя Катя?

Мачеха встала и, спокойно пожелав падчерице доброй ночи, ушла. Едва за ней закрылась дверь, Лиза сообразила: вот кто лишил ее детства, а сейчас отнял любовь отца. Ревность не внемлет разуму. Тот, факт что на момент отправки Елизаветы в Швейцарию Ерофеев не был знаком с Катей, не имел ни малейшего значения. Елизавета люто возненавидела юную мачеху и стала копить обиды. Папа звонит Кате по десять раз на дню, а дочери никогда. Константин с женой часто по вечерам уходят в театр или к друзьям, Лизе велят ложиться спать. Катьке можно валяться в постели до полудня, а Лизочку выпирают ни свет ни заря в школьный автобус. За столом девочка старательно считала, сколько раз отец улыбнется супруге, а сколько ей. Счет всегда был в пользу Кати.

Мачеха отчаянно пыталась завоевать доверие падчерицы. Она водила Лизоньку по магазинам, осыпала ее подарками, разрешала брать свои драгоценности, пользоваться косметикой. Лизавета живо усвоила: если хочешь устроить дома вечеринку, скажи Кате, она помчится к отцу, и тот позволит табору подростков носиться по особняку. Кто замял дело, когда Лиза, взяв без разрешения в гараже машину, с ветерком прокатилась по Рублевскому шоссе и попала в милицию? Кто ходил в школу к директрисе и просил забыть о подвигах Лизаветы? Кто вызвал врача, когда Лизонька впервые напилась до свинячьего визга? Кто, в конце концов, отвез на аборт Веру, подругу Лизы, и не выдал тайну девочки ее родителям?..

Ответ всегда один: Катерина.

Вот только Лиза пользовалась мачехой, а относиться к ней по-человечески не собиралась.

— Хитрая твоя Катька, — один раз сказала Вера. — Я свою мачеху живо вон вытолкала.

— Как тебе это удалось? — заинтересовалась Лиза.

Вера провела курс молодого бойца.

— При отце я ей улыбалась и приседала. Как только папа уезжал, сразу говорила гадости. Танька дура, она сразу принималась ему звонить и жаловаться. Папендель в хату припрет, я снова сю-сю, му-сю. Ну и выгнал он кретинку. Поверь: это самый верный способ! У меня уже шестая мамуля! И мой способ безотказно срабатывает.

Лиза переняла опыт лучшей подруги, но Катя ни словом не обмолвилась Константину о хамстве дочери.

— Ну хитрованка! — возмущалась Вера. — С такой нелегко бороться, но можно. Дождись момента, когда ее на тусовку позовут, и испорти Катьке внешний вид, вроде случайно кофей на прическу пролей.

Лиза восхитилась фантазией Веры и решила воплотить ее в жизнь. Долго томиться в ожидании не пришлось. В субботу Катюша, уложив волосы, села за стол, чтобы перед вечеринкой легко поужинать. Падчерица понесла от кофемашины полную чашку, споткнулась, кофе очутился на голове мачехи.

— Ой, ой, — фальшиво запричитала хулиганка, — я зацепилась о ковер! Нечаянно!

— Ничего, — дрожащим голосом ответила Катерина, — сейчас под душ встану, поеду в гости с конским хвостом.

Когда Катюша ушла, Лиза показала ей вслед язык и услышала слова горничной Жени Матихиной:

— Как тебе не стыдно! Прекрати издеваться над Катей.

— Заткнись, — топнула ногой Лиза.

— Отвратительно себя ведешь, — заявила прислуга, — на ремень напрашиваешься.

— Еще слово вякни и останешься без работы, — завизжала Лизавета, — ты веник, вот и не лезь к хозяевам.

Женя цокнула языком.

— Знаешь, кто тебя из швейцарской тюрьмы вызволил? Катя. Она Константину заявила: «Нехорошо девочку родительской ласки лишать, верни дочь в Москву». А ведь могла навсегда запереть тебя за границей. Катерина добрая, хорошая, умная.

— Голодранка, — фыркнула Лиза, — замуж вышла от бедности, теперь тратит чужие деньги и рада.

— Дурочка ты, — не выдержала Женя.

— Значит, Катька святая, а я идиотка? — набычилась девочка.

Горничная опустила глаза и промолчала. Хорошо, что в этот момент к Лизе пришла подруга Соня и беседа с Матихиной была забыта.

Сонечка Лузгина дружила с Лизой с пеленок, более того, девочек вместе отправили в Швейцарию, в пансионат. Богатый папа Софьи был солидарен в вопросах воспитания с отцом Лизы.

Сколько раз девочки рыдали в иностранной школе, сколько раз их наказывали за строптивость и неповиновение местным порядкам! Сонечка всегда поддерживала Лизу, она была тихой, скромной, но принимала участие во всех безобразиях, придуманных чересчур бойкой Лизаветой. За долгие годы дружбы Соня стала для Лизы как сестра. И, слегка повзрослев, начала одергивать Елизавету. Ерофеев считал, что подруга очень благотворно влияет на его дочь и, в свою очередь, относился к Соне как к племяннице.

Но иногда способность здраво рассуждать покидала и Софью.

— Наверное, Катя твоего папу приворожила, — сказала как-то раз Лизе лучшая подруга, — напоила Константина Львовича особой настойкой или подарила ему заговоренный талисман.

— Часы! — подпрыгнула Лиза. — Он с ними не расстается.

— Надо их выкинуть! — загорелась Соня.

Елизавете удалось стянуть брегет и зарыть в самом дальнем углу сада. В краже обвинили молоденькую девчонку, недавно взятую в дом в качестве помощницы горничной. Ее с позором выгнали вон. Лиза, мечтая справиться с Катей, испортила жизнь другому человеку: о такой ерунде, как прислуга, Ерофеева не задумывалась.

Отец, покричав некоторое время, поехал в Столешников переулок и приобрел новые часы, вот только Катюшу он любить не перестал. У Лизаветы от злости сводило судорогой ноги. Один раз ей приснился сон: отец и мачеха справляют пятидесятилетие свадьбы, они не изменились внешне, Константин не поседел и не согнулся от возраста, Катюша не обзавелась морщинами и не лишилась лучезарной улыбки. Ерофеевых завалили подарками, а тамада сказал:

— Чудесную пару хочет поздравить Лизочка.

И в центре зала появилась ужасная старуха с горбом.

На этом месте Лизавета проснулась и опрометью бросилась к зеркалу, настолько реальным было сновидение. Когда в стекле отразилось лицо подростка, Лиза перевела дух, но впечатление от кошмара было мощным и Лиза рассказала обо всем Соне.

Лучшая подруга озабоченно сказала:

— Сегодня конец рабочей недели, завтра суббота.

— Ну и что? — удивилась Лизавета.

— Сны с четверга на пятницу всегда сбываются, — заявила Софья. — Они вещие.

— Врешь, — посерела Лиза.

— Нет, — замотала головой Соня, — пройдет месяц, и все сбудется.

В Елизавете проснулось благоразумие.

— Золотую свадьбу справляют через пятьдесят лет совместной жизни.

— Ты не умеешь толковать сны, — не успокоилась подруга и пошла к полкам. — Ну-ка, почитаем сонник. Вот, слушай: «Если вам привиделось собственное лицо в старости, значит, вы стали объектом колдовства. Кто-то высасывает ваше здоровье и энергию. Немедленно примите меры, иначе очутитесь на больничной койке».

— Что делать? — прошептала Лиза, которой вид старинной книги в кожаном переплете внушил уважение.

— Надо подумать, — протянула Соня.

Вечером, около одиннадцати, лучшая подруга позвонила Лизавете.

— Выйди в сад, — велела она, — да прихвати сто баксов.

Просьба не удивила: девочки жили в бывшем дачном месте, которое постепенно превратилось в шикарный поселок, общаться они могли в любое время.

— Хочешь навсегда избавиться от Катьки? — прошипела Соня, увидев Ерофееву.

— Спрашиваешь! — подпрыгнула Лиза.

— Тогда слушай меня, — приказала закадычная подруга.

В паре Софья — Лизавета первая постепенно из аутсайдера стала лидером, к тому же Сонечка была старше Лизы, и хотя всего-то на полгода, но когда вы находитесь в подростковом возрасте, это принципиально. Ерофеева после возвращения в Москву всегда шла на поводу у Лузгиной. Тот вечер не стал исключением. Подруги устроились в беседке, которую Константин соорудил в самом конце громадного сада, и Соня изложила свой план.

Лизе предписывалось срочно помириться с Катей, пойти к ней, покаяться, посетовать на собственную глупость и вздорность, с чувством воскликнуть: «Прости, Катюша, я вела себя отвратительно, сейчас поумнела и поняла, как мне с тобой повезло».

Услышав этот совет, Елизавета возмутилась.

— Никогда! Срать с ней на одном гектаре не сяду, не то что в ноги кланяться.

— Ты не умеешь рассчитывать все на шаг вперед, — укорила ее Соня, — это только для отвода глаз. Потерпи месячишко, Катька уйдет навсегда.

— С чего бы это? — вздохнула Лиза.

— Ща узнаешь, — закатила глаза Соня. — Сто баксов взяла?

— Да, а зачем они? — только сейчас догадалась поинтересоваться Лиза.

Соня понизила голос до еле слышного шепота.

— В Кокошино живет колдунья, она умеет людей со свету сживать. Идти к ней надо сейчас, тут недалеко, через лесочек, я дорогу знаю, двигаем!

Лизавете стало страшно, но разве она могла показать при Соне свою трусость?

Девочки взялись за руки и поспешили по едва заметной тропочке. Соня не обманула, она действительно привела Лизочку к деревенской покосившейся избушке.

Ведьма оказалась нестарой женщиной, никаких сушеных жаб или дохлых мышей по стенам не висело, лишь в одном углу темнели иконы. Ритуал заклинания на гроб не произвел на Лизу особого впечатления. Тетка сначала сожгла в печке какую-то вонючую травку, прошептала несколько слов, взяла золу, насыпала в кулечек и велела Лизе:

— Натруси у нее под окном.

— На улице? — уточнила девочка.

— Ты хочешь беду вон увести, — объяснила ведьма, — поэтому постели дорожку.

Лиза взяла бумажный фунтик, отдал взамен сто долларов, тщательно вытряхнула серый порошок туда, куда велела знахарка, и начала ждать эффекта.

Следующий месяц Лизавета старательно изображала раскаянье и стихийно возникшую дружбу к мачехе. Катя выглядела счастливой, она утроила внимание к дочери мужа и постоянно говорила Константину:

— Вот видишь! Лизочка просто росла, это болезненный процесс, главное для родителей не ругаться с ребенком.

— Какая ты у меня умная, — восхищался Ерофеев.

— Нет, — отвечала Катя, — просто я помню, каково мне приходилось в ее возрасте.

У Лизаветы от вида всем довольной мачехи ныли зубы и сводило судорогой не только ноги, но и живот.

— Больше не могу, — пожаловалась она Соне.

— Терпи, — приказала Лузгина, — скоро сработает.

Лизавета стиснула зубы и спустя месяц вдруг поняла, что ненависть к Кате начинает затихать. Более того, Лизе стали нравиться совместные походы по магазинам и салонам красоты. В отличие от Сони Катюша никогда не критиковала Лизочку, не заявляла, как Лузгина при виде платья, отобранного подружкой:

— Отстой! В таком дерьме даже лошадь на сейшен не пойдет.

Катя всегда одобряла падчерицу и скрывала от Кости не только расходы дочери, но и ее прогулы школьных занятий.

— Девятый класс не важный, — заговорщицки говорила мачеха, — в десятом начнешь заниматься с репетиторами и сдашь экзамены. У тебя еще есть время.

У Лизы и мачехи появились общие секреты, маленькие тайны, нашлись темы для разговоров. Катя стала вытеснять Соню из жизни падчерицы. Но Лизавета не успела полностью осознать метаморфозу.

В конце октября Катя исчезла.

Тридцатого числа, около семи вечера, у Лизы собрались друзья, несколько мальчиков, Олеся Рыбина, Нателла Саркисян, Роза Барбатова и, конечно, Соня.

Константин Львович уехал в командировку, вернуться ему предстояло тридцать первого рано утром. Катя читала в своей комнате. Лиза ощущала себя полноправной владелицей особняка и решила закатить вечеринку.

Сначала они посмотрели кино, потом Роза предложила пойти к ней в дом, пообещала:

— Никита сделает нам коктейли.

Старший брат Барбатовой не подвел, намешал девчонкам ядерную смесь из разного алкоголя, Лиза сразу опьянела, что было дальше, помнила смутно. Поскольку вечеринку затеяли по поводу Хеллоуина, все переоделись в костюмы. Олеся предстала Золушкой, Саркисян натянула черный костюм скелета с нарисованными костями, Соня нарядилась вампиром, Лиза — женщиной-кошкой.

Правда, над костюмом Ерофеевой друзья от души потешались. Лизавете требовалось натянуть на голову плотно прилегающую шапочку-маску из черной прорезиненной ткани. Но Лизочке от матери досталась огромная копна мелко вьющихся волос, которые сопротивлялись укладке. Ни гели, ни лаки, ни пенки, ни раскаленные щипцы-утюги не могли справиться с буйными локонами. После долгих мучений кудри на полчаса принимали относительно гладкий вид, но потом вновь сворачивались пружинами, их не удерживали ни махрушки, ни «крабы», ни шпильки с невидимками. К тому же волосы имели ярко-рыжий цвет. Лиза много раз просила парикмахеров постричь ее как можно короче, но те в один голос отвечали:

— Этого нельзя делать, наоборот, кудри лучше отрастить подлиннее. Если вас обкромсать, вы станете похожи на стог сена, через который пропустили электроток.

Ясное дело, головной убор женщины-кошки не смог спрятать охапку волос.

— Это женщина-кошка, которая упала с трамвая и тормозила головой, — заржала Олеся.

Лиза чуть не заревела от обиды. Положение, как всегда, спасла Соня, она замотала шею лучшей подруги розовым шарфом и объявила:

— Знакомьтесь, Барби в черном!

— Прикольно! — заорали все.

Лизе на секунду стало неприятно, ну почему Соня всегда так удачно выпутывается из любой неудачи? Но некомфортное ощущение быстро ушло, Никита устроил в доме собственный праздник, обе компании подвыпившей молодежи слились в одну и отправились бродить по поселку, стучали к соседям, пели песни, получали за выступление конфеты.

Примечания

2

ОБХСС — Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности, структура, которая в СССР занималась экономическими преступлениями.