Фанатка голого короля

Дарья Донцова, 2012

Меня, Виолу Тараканову, не так-то просто обвести вокруг пальца! Однако милой подруженьке Лене Макеевой удалось повесить на мои уши килограмм лапши: якобы муж у нее, бедняжки, жадный монстр – и бьет-то он ее, и из дома выгоняет, и чуть ли не жизни лишить угрожает… Все оказалось полной липой! Кроме того, что Лену действительно вскоре убили… Не муж, правда, а какой-то маньяк – заодно с продавщицей придорожного магазинчика, куда моя приятельница забежала за конфетами. Преступник еще и таинственные автографы на теле жертв оставил – бумажки с нарисованными пятиугольниками. И кому, спрашивается, адресованы сии послания? Ломая голову над загадкой, я вовсе не рассчитывала нос к носу столкнуться с… моим разлюбезным бывшим муженьком, Олегом Куприным, которому поручили вести дело!

Глава 4

— Ты как себя чувствуешь? — шепотом поинтересовался Костя.

— Не могу назвать сегодняшний день удачным, но в принципе нормально, — ответила я. — Наверное, кто-то польстился на выручку, хотел забрать деньги из кассы, а Наташа не отдала. Или негодяй потребовал у нее бесплатно водку с закуской, возмутился из-за отказа и открыл пальбу. Но куда подевалась Ленка? Может, она стала свидетельницей ограбления и удрала? Тогда почему не звонит?

— Сама ей набери, — предложил Костя.

Оставалось лишь удивляться, почему столь простая мысль раньше не пришла мне в голову. Я быстро нажала нужные кнопки и услышала мелодию детской песенки «От улыбки станет всем светлей». Звук шел из кармана платья Ирины.

— Вас разыскивают, — повернулся к тетке Костя.

Женщина вздрогнула и неожиданно смутилась.

— Ага.

— Почему не берете трубку? — вкрадчиво поинтересовалась я.

Ира вытащила плоский мобильник и уставилась на него.

— Вам плохо? — заботливо спросил Франклин. — Хотите, я за вас отвечу?

Из того же кармана понеслась пронзительная трель. Ирина положила распевающий айфон себе на колени, добыла из платья допотопную трубку, быстро отключила ее и заплакала.

— Что происходит? — растерялся Франклин.

Я показала на замолчавший дорогой телефон.

— Ирина не отвечала, потому что не знала, как обращаться с этой моделью. Понимаю ее растерянность, никаких кнопочек там нет. Это айфон Лены. Как он к вам попал?

— Думала, это маленький магнитофончик, — захныкала тетка, — внучка такой просит, хочет через наушники музыку слушать. Лежал на полу… его могли раздавить…

— Вы приняли айфон за плеер, аппарат нашли в магазине и взяли себе? — спросила я.

— Нет, нет, — испугалась Ирина, — я не могу украсть! Увидела эту штучку, решила, что ее кто-то из посетителей потерял, подобрала, хотела продавщице отдать, а Наташка мертвая!

Я нахмурилась. Если ты намерен отдать чью-то потерю кассиру, то навряд ли положишь ее в собственный карман. Скорее понесешь в руке и выронишь при виде трупа от ужаса.

— В ларьке есть чулан, — вдруг пояснила Ирина. — Наверное, ваша знакомая услышала выстрел и спряталась. А телефон у нее из кармана вывалился и к стеллажам отлетел.

— Я не заметила никаких дверей, когда обходила павильон в поисках Лены, — пробормотала я.

— Она неприметная, — обрадовалась смене темы Ирина, — без табличек, сливается со стеной, в один цвет окрашена. Заберите сотовый и отдайте подружке.

— Алло, Игорь Валентинович! — заорал мужской голос. — Пришлите машину на трупы.

Мы с Костей одновременно повернулись на звук. Николай Петрович стоял у входа в павильончик и кричал в мобильный:

— Алло! Как нет труповозки? Жара стоит, нельзя ждать до вечера! Два тела. Одно — огнестрел, второе — не знаю. При осмотре глазами никаких повреждений не видно. Игорь Валентинович, куда труповозка уехала? В Пруткино? Ну, ваще! Что нам делать?

Меня смело со скамейки, и я подлетела к полицейскому.

— Вы обнаружили еще одного мертвого человека?

— Не мешайте работать! — заорал Николай Петрович, пряча трубку.

И тут подключился Костя. Он очень вежливо обратился к представителю закона:

— Уважаемый Николай Петрович, мы с Виолой Ленинидовной будем крайне признательны вам за небольшую толику информации. Очень признательны.

Словно по волшебству, в руках Франклина появилось дорогое портмоне.

— Спрашивайте, — подобрел полицейский, пряча в карман шуршащую купюру.

— Вы обнаружили второго мертвеца? — еле слышно повторила я. — Где?

— В кладовке, — отрапортовал полисмен. — Женщина, крашеная блондинка, голубой сарафан, белая кофточка, босоножки.

Я вцепилась в руку Кости.

— Это Лена!

— Можете назвать ее личность? — обрадовался Николай Петрович. — Документов в сумочке нет. Ну, народ! Нельзя же без паспорта на улицу высовываться. Вдруг убьют? Мороки потом твою фамилию устанавливать. Граждане о полиции не думают, работу нам не облегчают, а вот ругать горазды.

Я отпустила Франклина и побрела к скамейке. Дальнейшие события происходили словно в тумане. Вроде Костя посадил меня в свою машину и повез на дачу, но ни дороги, ни того, как я очутилась в родовом гнезде Фокиных, я не помнила.

* * *

Нос ощутил запах лосьона после бритья, потом я услышала тихий голос:

— Вилка, проснись!

Я села в кровати, открыла глаза и увидела поднос и Костю в светлом костюме.

— Извини, что разбудил, — сконфуженно произнес он, — но мне пора на работу. Очень тебя прошу, ни слова не говори о том, что произошло вчера в магазине, ни Алле, ни Феде с Лялечкой. Мама очень эмоциональна, смерть даже незнакомых женщин выбьет ее из колеи. Стоит тяжелая для сердечников погода, не дай бог, у нее случится инфаркт. А Лялечка не способна удержать язык за зубами, мигом выбалтывает все, о чем услышала.

— Конечно, — пробормотала я.

— Ты как? — спросил Франклин. — Вчера выглядела плохо. Заснула в машине и не очнулась, когда я в дом тебя нес. Сказал Алле, что у тебя от духоты разыгралась мигрень.

— Хорошо, — кивнула я, — буду придерживаться твоей версии.

Костя сел на постель и взял меня за руку.

— Понимаю, как тебе тяжело. А еще объективно оцениваю способности местных сыщиков, поэтому в одиннадцать утра в Брендино приедет бригада из Москвы. Я позвонил кое-кому, не хочу, чтобы преступник, убивший твою подругу и продавщицу, остался безнаказанным.

— Спасибо, — прошептала я.

— Пригласить их на дачу нельзя из-за мамы, — вздохнул Франклин. — Ты сможешь приехать в кафе «Парус» к указанному сроку? Конечно, это место не вызовет у тебя приятных эмоций, но…

— Можешь не продолжать, — остановила я Костю. — Прекрасно понимаю, чем чреваты для пожилой дамы волнения да еще жара в придачу. Но Аллу могут поставить в известность местные жители. Полагаю, происшествие в магазинчике теперь основная тема бесед в Брендине.

— Мама ни с кем из аборигенов не общается, — пояснил Франклин, — они с Галиной ездят за продуктами в Ликино, там большой супермаркет и рынок. Извини за неудобства, но придется тебе съездить к платформе «Брендино» самой.

— Все нормально, — стараясь казаться беззаботной, заявила я. — Вот только моя машина осталась на площади у кафе.

— Обижаешь, — улыбнулся Франклин и поцеловал меня в нос, — ее давно пригнали, помыли и заправили. Петя с утра постарался. Правда, мой водитель еле-еле вылез из твоей малолитражки. До сих пор повторяет: «Что за дурак придумал тазик, в котором у шофера колени подпирают уши?»

Продолжая говорить, Костя украдкой покосился на часы, стоящие на тумбочке. Я проследила за его взглядом и сказала:

— Пора собираться, времени мало.

Когда я спустилась на первый этаж, Алла спросила:

— Как твоя голова?

— Спасибо, уже не болит, — улыбнулась я.

— Ненормальная погода! — воскликнула Лялечка, тоже сидевшая за длинным столом над тарелкой с омлетом. — А у нас в больнице нет кондиционеров, в палатах нечем дышать.

— Вот безобразие! — возмутилась хозяйка дома. — Надо хоть вентиляторы людям поставить.

— Нет, ни в коем случае! — возразила Лялечка. — Лежачий человек находится в зоне риска по пневмонии, а вентилятор провокатор простуды. В клинике положено ставить особую аппаратуру для охлаждения воздуха, но мало где в столичных больницах она есть. О частных лечебницах я не говорю, там иные условия, чем в муниципальных.

— Будешь болтать, опоздаем, — буркнул Федор.

Лялечка умолкла на полуслове и схватила чашку.

— Какие у тебя планы на сегодня, Вилочка? — поинтересовалась Алла.

— Бездельничать буду, — честно призналась я.

— Давай съездим за покупками, — предложила мать Кости. — Тут неподалеку есть прекрасный торговый центр и неплохой рынок. С Галиной мне скучно, Лялечка с Федей сейчас уедут на работу, сын уже умчался в офис, никто, кроме тебя, составить компанию мне не может.

— С удовольствием отправлюсь с вами, — пообещала я, — но, если можно, часа через полтора, мне надо подъехать на станцию. Вчера покупала там газеты, потом решила выпить капучино и оставила в кафе на столе телефон.

— Растяпа! — покачала головой Алла.

— Верно, — согласилась я, — просто Маша-растеряша.

Лялечка рассмеялась.

— Все женщины раззявы, — произнес Федя, вставая. — А еще они вечно опаздывают. Вот моя сестра, например, и на собственные похороны вовремя не явится.

— Феденька, очень неблагородно делать такие заявления! — с укоризной воскликнула Алла.

— Так я правду сказал. Все прекрасно знают, как с ней договариваться, — не смутился он. — Помните, как она на свое бракосочетание собиралась? Андрюшка уже решил, что невеста его бросила. Стоит бедный жених час с лишним у загса, гости с ноги на ногу переминаются, перешептываются, не знают, как себя вести. И тут — явление Христа народу! Подъезжает на такси Лялечка, выходит и кричит: «Эй, вы чего такие кислые? У нас свадьба, а не поминки!»

— Я была не виновата, — начала оправдываться Ляля, — меня парикмахер задержал. У него ужасная укладка получилась, и я велела переделать, так он назло мне еле-еле руками шевелил.

— Если ты еще языком будешь молоть, то не успеешь на летучку, и главврач взбесится, — оборвал сестру Федор.

Лялечка поспешно проглотила большой кусок омлета, подавилась, запила его чаем, поперхнулась, закашлялась и поспешила к лестнице. Ее брат, недовольно бурча что-то себе под нос, двинулся в сторону прихожей, но на полпути остановился и неожиданно спросил у меня:

— Если ты забыла телефон, то как узнала, где трубка?

— Позвонила по своему номеру, — удивленная вопросом, объяснила я. — Полагала, что услышу фразу «абонент находится вне зоны действия сети», но все же решила использовать шанс. А аппарат работал, ответила официантка. Она заметила его уже после моего ухода и ждала, пока я спохвачусь.

— А-а-а… — протянул Федя и исчез за дверью.

— Непременно дай честной девушке денег, — посоветовала Алла.

— Конечно, — кивнула я. — Вам не кажется, что Федор слишком суров с сестрой?

— Нет, Феденька нежно любит Лялечку, — не согласилась Алла. — Просто он старше и привык заботиться о ней.

— Ляля давно взрослая, — напомнила я. — Странно, что она не спорит с Федором.

Алла встала из-за стола.

— Гавриловы рано остались без родителей. Феде тогда едва исполнилось девятнадцать, сестре тринадцать. Лялю хотели забрать в детдом, но Федя не отдал девочку, оформил опекунство, пошел работать шофером на «Скорую». Федор принес себя в жертву сестре, та получила высшее образование, стала врачом, а он так и остался крутить баранку. Гаврилов долго служил водителем, потом стал заниматься в больнице административной работой, сейчас он заместитель главного врача по хозяйственной части. А Лялечка реаниматолог. Федор так и не женился, хотя он симпатичный парень и очень надежный человек. Думаю, он не хочет, чтобы в семье появилась женщина, которая, возможно, не будет относиться к Ляле, как к родному человеку.

— Но сама Ляля замужем, — уточнила я. — Федя только что говорил об ее опоздании на собственную свадьбу.

Алла кивнула.

— Лялечка расписалась с Андрюшей. Прекрасный человек, великолепный хирург, они познакомились на работе. Москвин пришел в клинику, а Гаврилова уже там работала. У них закрутился роман, процесс ухаживания не затянулся, Андрей вскоре сделал предложение, и Ляля его приняла. Признаюсь, я очень обрадовалась и за нее, и за Федю. Подумала: ну, теперь, когда сестра пристроена, Федор наладит свою личную жизнь.

— Вас не удивило, что он все же разрешил сестре поставить штамп в паспорте? — спросила я. — За короткое время общения с Гавриловым мне показалось, что он полностью контролирует Лялечку, морально подавил ее, та даже не пытается возражать родственнику.

Алла замахала руками.

— Абсолютно ошибочное представление! Федя вырастил Лялю, заменив ей и отца, и мать. Я не знала Гавриловых в те годы, но, думаю, девочка-подросток требовала пристального внимания и строгости. Федя сумел хорошо воспитать сестру, та не пошла по кривой дорожке. Кстати, он активно занимался стрелковым спортом, у него есть медали за победы в соревнованиях, он и Лялю заставил ходить с собой, таскал ее в тир, всегда держал под контролем. Уж не знаю, как он от воинской службы отбоярился.

— Может, опекуна сироты нельзя призвать в армию? — предположила я.

— Вероятно, — согласилась Алла. — Да и неважно, почему Федю не призвали. Он переживал за сестру больше, чем родной отец. Сам не стал учиться, деньги зарабатывал, а ее отправил в институт. Полагаю, ему приходилось отчитывать Лялю, и, естественно, та привыкла слушаться брата. На мой взгляд, никакого подчинения нет, она безгранично любит Федора, уважает его. У Лялечки не конфликтный характер, она не обидчива, с чувством юмора, бесконечные замечания брата воспринимает как свидетельство его заботливого к себе отношения. Ругает ее? Значит, очень любит. Мы дружим не один год, и я ни разу не была свидетельницей скандала Гавриловых. Они спокойно обсуждают проблемы и всегда находят компромисс. Лялечка с Федей в последнее время редко сюда приезжали, я по ним скучала, звонила им, приглашала, но они все ссылались на то, что много работы. А потом внезапно нагрянули, чем доставили мне большую радость. Ну, ладно, пойду-ка приму душ перед поездкой за продуктами, а ты, Вилочка, поторопись за телефоном.