Тормоза для блудного мужа

Дарья Донцова, 2011

О чем только думала Даша Васильева, соглашаясь стать ведущей телешоу «Истории Айболита»? Съемки оказались натуральным дурдомом на выезде! Хорошо хоть герои не подставные: бизнес-леди Вера Орлова очнулась от комы и согласилась принять участие в передаче. Из-за разгоревшегося в студии скандала запись шоу сорвалась, а на следующий день Орлова исчезла, словно самолет-невидимка! Безутешный муж Константин заявил: жену похитили и требуют миллион долларов. Но, кажется, Вера просто сбежала, не желая больше содержать бездельника. Накануне Орлова пожаловалась любительнице частного сыска: после комы она вспомнила далеко не все. Осталось понять, какие страшные тайны бизнес-леди предпочла забыть! Тогда Даша найдет ее, а значит, спасет шоу и станет телезвездой!

Глава 4

Съемку, зрителей попросили выйти в холл, теще Харцева вызвали «Скорую», сам Владимир достал из сумки фляжку и начал глотать коньяк.

— Жалко актера, — шепнула я Стасу, который отдирал от моего уха скотч.

— Неа, — ответил звукооператор, — ни на секунду. Так ему и надо.

— Злость ухудшает здоровье, — вздохнула я, — постарайся быть добрее.

Парень начал аккуратно сматывать провод.

— Чего Харцев на программу припер? Почему не уехал, когда мать его покойной жены скандал затеяла? Ты бы осталась?

— Наверное, нет, — призналась я.

— А этот здесь, — скривился Стас. — Ему нужна реклама, надеется привлечь внимание режиссеров, получить роль в сериале, огрести бабла. Готов пиариться за счет семейной трагедии. Не, у меня он никаких чувств, кроме брезгливости, не вызывает. Чумовая программа получается. Олег ща на Петра Первого похож, глазья выпучил, в руках топор, собрался всем головы отчекрыжить.

Я хотела сказать звукооператору, что Петр Первый был великим реформатором, а припадки ярости царя, скорее всего, вызывались сбоем в работе щитовидной железы, что косвенно подтверждают его глаза навыкате, но не успела: нас с Димой позвали на совещание.

После интенсивного мозгового штурма было решено продолжить съемки завтра. Я побежала в гримерку и увидела в коридоре Алену в плотном кольце зрителей. Все хотели получить телефон чудо-специалиста. Над толпой несся визгливый голос Таисии:

— Глядите, вот УЗИ опухоли! А вот снимок, который я сделала в декабре. Где она?

— Нету, — шелестели слушатели. — О! А! О!

Я прижалась к стеночке и бочком-бочком попыталась миновать разгоряченную толпу, но Алена заметила меня.

— Даша, погодите.

Я приклеила к лицу телеулыбку.

— Слушаю вас.

— Когда программа выйдет в эфир? — деловито осведомилась психотерапевт.

— Да, когда? — подвякнула Таисия.

— Вопрос не ко мне, а к режиссеру, — смиренно ответила я. — Я исключительно ведущая, не организую шоу, не принимаю стратегических решений.

— А почему нам велели завтра с утра приходить? — допытывалась Алена. — Я не поняла. Делают еще одну передачу, теперь уже со мной?

— Нет, сегодня не успели дописать финал, — пояснила я, — придется еще поработать. Как правило, мы укладываемся в один день, но с вами не получилось.

Алена заморгала.

— В каком смысле финал? Я думала, программу прямо завтра, максимум в конце недели выпустят на экран.

Я засмеялась.

— Нет, еще предстоит монтаж, и премьера назначена на весну.

На лице Алены появилось разочарование.

— Но режиссер, который приглашал нас сюда, сказал: «Станете согероиней самого рейтингового шоу, вас сразу увидят миллионы!» Я подумала, что… ну… короче… уже завтра… или…

Я, удерживая на губах улыбку, кивала. Ну конечно, Борис, ассистент по гостям, напел Алене сладкие песни. Ему нужно заманить людей для участия в съемках. Отсюда и слова про «самое рейтинговое шоу» и «миллионы зрителей». Ушлый Боря забыл упомянуть крошечные детали: программа выпустится весной, и, если режиссеру выступление Алены не понравится, он его вырежет недрогнувшей рукой. Тогда ей не удастся позвездить во всю мощь. Но я не имею права рассказывать Алене, как идут дела на телекухне, поэтому крикнула:

— Сергей!

Морозов, как раз показавшийся в коридоре, помахал мне рукой. Я взглянула на Алену.

— Видите мужчину? Это один из начальников, он ответит на любые ваши вопросы.

Нехорошо подставлять людей, но лучше, если с сестрой Константина поговорит продюсер. Таисия и Алена пошли ему навстречу, а я поторопилась в свою гримерку и стала приводить себя в порядок. Процесс занял около часа. Сначала потребовалось вытащить из прически армию заколок, невидимок, шпилек, расчесать волосы и придать им нормальный вид. Затем настал черед грима, который смылся с лица лишь после пятого намыливания гелем. Когда я со счастливым стоном влезла в свои любимые джинсы и мягкий кашемировый свитер без единой пайетки, на столике у зеркала зазвонил телефон. Я знаю, что это аппарат внутренней связи. Им воспользовался кто-то из своих, явно разыскивают не меня, но ответить нужно. Я подняла трубку и сказала:

— Шоу «Истории Айболита», никого нет, на сегодня съемка закончена.

— Ой, а с кем я говорю? — спросил женский голос.

— Ведущая Дарья Васильева, — представилась я.

— Даша, простите за беспокойство, мне очень надо подняться в гримерную, где я переодевалась. Это Вера Орлова.

— Разве вы не уехали? — удивилась я.

— Сейчас объясню, только подскажите, куда идти, я запуталась в коридорах, — попросила Вера. — Стою возле двери с надписью «ЭБГ». Вроде шла правильно, а куда забрела?

Я засмеялась.

— В этом здании можно кружить неделю и не найти выход. Вы повернули у лифта направо, а надо налево. Вернитесь к подъемникам, ищите комнату ноль сорок девять, это ваша гримерка, она находится около моей, ключ лежит на столике, я его вижу.

— Здорово! — обрадовалась Вера. — Уже бегу.

— Что-то потеряли? — спросила я у Орловой, когда та появилась у меня перед глазами.

Женщина смутилась.

— Кольцо.

— Дорогое? — насторожилась я.

Вера вытянула правую руку.

— Ну, если думать о каратах, то не особенно, хотя камень хороший, но для меня оно ценнее бриллиантов из Оружейной палаты, всех вместе взятых. Когда Костя сделал предложение, он мне кольцо подарил. Я тогда чуть не умерла, как увидела. Ничего не смыслила в ювелирке, носила одни пластмассовые браслеты. А Константин преподнес мне настоящий бриллиант в тяжелой золотой оправе.

Вера знала, каково материальное положение будущего мужа, и не удержалась от вопроса:

— Где взял?

— Купил, — с достоинством ответил Костя.

Первые месяцы жизни с Константином Вера не знала, где муж достал деньги, но потом Наталья Петровна спросила у сына:

— Косточка, а почему ты больше не занимаешься своей коллекцией? — и правда вылезла наружу.

Константин со школьных лет собирал марки, ему удалось скопить в кляссерах^[7] немало интересных экземпляров, кое за какие юноше предлагали хорошие деньги, но Орлов не соглашался ничего продавать. Но ради того, чтобы подарить любимой кольцо, Константин отдал дорогие сердцу альбомы другому владельцу.

— Какой романтичный поступок! — восхитилась я.

Вера кивнула.

— Учтите, мы были беднее церковных мышей, и Костя обожал марки. Я стараюсь не снимать кольцо даже на ночь, оно всегда со мной.

— Сейчас его нет, — отметила я, глядя на безымянный палец собеседницы.

Вера зябко повела плечами.

— Когда я села на свое место в студии, то выяснилось, что от камня идут блики, на пленке получается брак. Режиссер попросил снять кольцо, пришлось повиноваться. После съемок я пошла умываться, потом собралась спуститься к машине, и тут словно змея в сердце ужалила: кольцо. Вроде я положила его в косметичку, посмотрела там, нет. Вероятно, оно скатилось на пол и лежит сейчас где-нибудь под столиком, верно?

Я молча кивнула. К сожалению, бывают нечистые на руку люди, которые преспокойно сунут в карман чужую собственность. На время съемок гримерки положено запирать, но молчаливая Ядвига, в обязанности которой это входит, никогда этого не делает. Пока основная масса народа работает в студии, в комнатки с вещами может заглянуть посторонний, любой из тех, кто идет по коридору — зрители, гости, ведущие, операторы, режиссеры, уборщицы, рабочие, сценаристы, актеры, журналисты. В кулуарах телевидения царит суета, и не надо думать, что люди, стоящие на верху социальной лестницы, честнее тех, кто у ее подножия. Вор — он всегда вор, независимо от статуса. Я могла бы рассказать вам печальную историю о певице одного театра, известной актрисе, богатой женщине, жене человека с состоянием, которая не моргнув глазом таскала у коллег из сумочек деньги и браслеты-серьги. Когда воровку схватили за руку, администрация была поражена. От такой дамы никто не ожидал ничего подобного. Увы, и среди селебретис встречаются воришки.

Вера исчезла на четверть часа, а когда вернулась, положила ключи на столик и тихо сказала:

— Нету. Все обшарила. Что мне теперь делать? Вот несчастье!

Я погладила ее по плечу.

— Поехали на одиннадцатый этаж. Там есть небольшой ресторанчик, только для своих.

Выпив чашку чаю, Вера повторила вопрос:

— Что мне теперь делать?

— Объясни Константину правду, — посоветовала я.

— Невозможно, — отрезала Вера, — Костя считает колечко талисманом, он не разрешил снять его у меня с руки, когда я лежала в коме. Врачи просили забрать драгоценность, но муж уперся. Нет, и точка. Он считал, что кольцо сбережет меня. Как я ему сообщу?

— Страшно лежать в коме? — вырвалось у меня.

Вера прищурилась.

— Честно? Никак. У меня было ощущение, что я заснула в своем кабинете под бубнеж радио, оно несло какую-то чушь, меня и сморило. Утром того дня я прилетела из Минска, открывала там кондитерскую, самолет попал в турбулентность, его помотало. Я аэрофоб, но летать приходится постоянно, я всегда нервничаю, принимаю успокоительное, ну и стала после возвращения в Москву клевать носом за рабочим столом. Попросила крепкого чаю, выпила, стало жарко. Радио бу-бу-бу, бу-бу-бу, и все. Открываю глаза, какой-то мужик надо мной нависает, свет глаза режет, все тело чешется, словно его армия муравьев искусала. Думала, минут десять проспала, ладно, тридцать, час. Оказалось — пять лет.

— Ты ничего не помнишь? — усомнилась я.

Вера пожала плечами.

— Нет.

— Наталья Петровна уверена, что ты все слышала, — вздохнула я, — просто не могла пошевелиться и принять участие в беседах.

Вера тряхнула головой.

— Я ей сказала, что воспринимала книги, которые мне читали, стихи, слышала разговоры, балдела от музыки, звучавшей в палате. Соврала.

— Зачем? — поразилась я.

Вера протяжно вздохнула.

— Наталья всегда меня поддерживала, в любой ссоре была на моей стороне. Сначала свекровь демонстративно показывала любовь, а потом на самом деле стала испытывать ко мне светлые чувства. Мне рассказали, что за пять лет она не пропустила ни одного понедельника, всегда приходила в клинику. Знаешь, такое дорогого стоит. Я хотела сделать ей приятное, вроде не зря она время теряла. Прости, перешла с тобой на «ты».

— Не люблю «выкать», — успокоила ее я. — А что Алена? Что за сеансы она проводила?

— Понятия не имею, — усмехнулась Вера, — хочешь знать правду? У меня героическая семья, они все стояли за меня горой. Я, конечно, потом узнала, что мне единственной на этаже не отключили дыхание, но как-то эта информация мимо пролетела, не задев. А сегодня в студии посмотрела на Харцева и обомлела. Владимир из тех, кто фактически убил свою жену, лишил ее шанса. А мои! Им надо медали дать. Есть же награда «За спасение утопающих» или «За отвагу на пожаре». Впрочем, я не в курсе, как они называются правильно, но их вручают храбрецам. Меня выдернули из комы, ее тоже можно считать рекой или огнем.

Вера примолкла, налила себе чаю и закончила:

— Если родным хочется думать, что меня вернули на землю чтение стихов или распевание мантр, я согласна. Поэтому и повторяю: «Отлично слышала речь, ощущала прикосновения, ловила вашу любовь».

— Не надо это говорить на шоу, — попросила я.

— Почему? — раздраженно спросила Вера.

— Народ посмотрит программу и подумает, что с их родственниками будет так же, — прошептала я. — Лучше честно признаться, что ты ничего не испытывала.

Вера отодвинулась от стола.

— Пусть люди опомнятся и бросятся в палаты к тем, кого там забыли. Пусть опасаются отключать аппараты. Пусть дадут своим шанс. Пусть Харцев помучается, надеюсь, он сегодня не заснет. Хотя навряд ли, у таких парней кожа носорожья. Я теперь на всех углах кричать буду: «Коматозники живые, не убивайте их». Мне дали шанс, я обязана помочь другим, вдруг они тоже очнутся! Господи, как кольцо жаль! Что теперь делать?

Примечания

7

Кляссер — альбом для марок.