Тормоза для блудного мужа

Дарья Донцова, 2011

О чем только думала Даша Васильева, соглашаясь стать ведущей телешоу «Истории Айболита»? Съемки оказались натуральным дурдомом на выезде! Хорошо хоть герои не подставные: бизнес-леди Вера Орлова очнулась от комы и согласилась принять участие в передаче. Из-за разгоревшегося в студии скандала запись шоу сорвалась, а на следующий день Орлова исчезла, словно самолет-невидимка! Безутешный муж Константин заявил: жену похитили и требуют миллион долларов. Но, кажется, Вера просто сбежала, не желая больше содержать бездельника. Накануне Орлова пожаловалась любительнице частного сыска: после комы она вспомнила далеко не все. Осталось понять, какие страшные тайны бизнес-леди предпочла забыть! Тогда Даша найдет ее, а значит, спасет шоу и станет телезвездой!

Глава 3

Вера Орлова оказалась моей коллегой. В прошлой жизни она преподавала английский язык в третьесортном московском институте, получала маленькое жалованье и занималась репетиторством, ее семье катастрофически не хватало денег. Правда, в отличие от меня, Вера всю жизнь была замужем за одним и тем же мужчиной, кандидатом технических наук, инженером НИИ Константином, веселым, компанейским парнем, который обожал туристические походы, пение под гитару и считал свою жену Верочку, маму Наталью Петровну, сестру Алену, дочку Катю и сына Мишу лучшими людьми на свете.

Большая семья с трудом сводила концы с концами, Наталья Петровна страдала диабетом, поэтому рано ушла на пенсию по инвалидности. Алена работала логопедом в детской поликлинике, потом выучилась на психотерапевта и открыла частную практику, правда, много денег не зарабатывала. Походы к личному душеведу стали популярны у наших людей недавно. Вера репетиторствовала, Костя чинил в своем гараже чужие машины. В общем, выживали, как умели. Наталья Петровна твердой рукой вела домашнее хозяйство, она же заведовала семейным бюджетом. Раз в году семья отправлялась на море и всегда методично откладывала средства на крупные покупки. Жили все вместе в стандартной трешке. Конечно, четырем взрослым и двум быстро растущим детям было тесно на семидесяти пяти квадратных метрах с одним санузлом и крошечной кухней. Но Орловы не ссорились: все скандалы умело гасила Наталья Петровна, которая всегда дипломатично принимала сторону невестки.

В девяностых годах Вере невероятно повезло. Она купила у метро билет одной из многочисленных лотерей и неожиданно выиграла квартиру.

Когда рыдающая от счастья Верочка сообщила домашним об удаче, и муж, и свекровь, и Алена в один голос сказали: «Не верь! Это обман. Не ходи в контору, которая обещает жилплощадь, разведут тебя как котенка».

Орлова пообещала не связываться с лотерейщиками, но впервые обманула родных, поехала по указанному в билете адресу и… получила ключи от четырехкомнатных апартаментов в новом спальном районе.

Положив связку в карман, Вера ничего не сказала домашним. Она быстро и тайно продала новую жилплощадь, а на вырученные деньги открыла пекарню и кондитерскую. Лишь став успешной обладательницей бизнеса, она сообщила правду родственникам. Впервые Орловы с шумом поскандалили. Константин, Алена и Наталья Петровна возмутились.

— Зачем нам печь с плюшками? — бубнил муж. — Глупее ничего не придумать!

— У меня нет личной жизни, потому что я никогда не бываю дома одна, — дрожащим голосом произнесла Алена, — можно было выкроить однушку для меня и вам улучшить условия.

— Деточка, разве правильно в одиночку принимать стратегическое решение и распоряжаться по своему усмотрению нашими четырьмя комнатами? — спросила Наталья Петровна.

И тут тихая Вера впервые продемонстрировала характер, благодаря которому позднее она заняла место в списке самых богатых женщин России. Она заявила:

— Вы останавливали меня, не позволяли идти за выигрышем, я вас не послушалась и оказалась права. Комнаты не ваши, а мои! Я приобрела билет на свои заработанные деньги, выиграла квартиру и вольна поступать с ней, как считаю нужным.

Орловы притихли, а Вера продолжала:

— Не хочу жить в нищете и считать копейки. У меня появился шанс, и я непременно оседлаю удачу.

— Смотри, не свались с бешеной лошади, — язвительно прокомментировала Алена ее заявление.

Вера окинула ее взглядом.

— Нет. Я крепко держусь за гриву. Ты хочешь иметь свою квартиру?

— Ну да, — кивнула Алена, — уютную однушку.

— Скоро я смогу подарить тебе двушку в любом районе, — пообещала Вера.

Ответом послужил смех, развеселились все, даже общая любимица, кошка Клепа, начала громко мяукать.

Зря, однако, домашние потешались над Верой. Через пять лет Орлова опутала Россию сетью булочных-кондитерских-кафе, быстро выжила с рынка конкурентов и получила от журналистов прозвище «Королева эклеров». Трубочки из заварного теста стали фирменным изделием объединения «Орел»^[6], их выпускали более сорока видов, впрочем, остальная выпечка тоже была хороша.

Теперь у семьи Орловых огромная квартира, которую Вера купила в самом престижном районе Москвы. Естественно, у всех есть машины, дорогая одежда и прочие радости. Наталья Петровна ведет домашнее хозяйство, Костя пишет докторскую диссертацию и по-прежнему сидит в своем НИИ. Правда, приезжает он туда нынче не на метро, а на «Порше», а вместо походов с палаткой на горбу предпочитает на собственной яхте колесить вдоль побережья Испании, где Орловы владеют просторным коттеджем. Катя и Миша живут за границей. Девочка училась в Англии, мальчик в Америке, там они нашли работу, получили вид на жительство и не желают возвращаться в Россию.

Вместе с Верой никто не работает, но она и не хочет привлекать домашних к бизнесу, ей комфортнее руководить фирмой одной.

Вера — пример того, чего может добиться трудолюбивый, честный человек, если упорно идет к своей цели, не обращая внимания на синяки, шишки и подножки судьбы. Орлова всегда вела белую бухгалтерию, налоги платила сполна, заботилась о своих служащих, честно боролась с конкурентами и в конце концов завоевала всеобщее уважение. Правда, отдыхать в Испании, кататься на яхте, гулять по садику, который примыкает к коттеджу, вдыхать аромат цветущих роз и пионов было некогда Вере. Она моталась по всей стране, открывала то тут, то там новые точки, одной из первых начала доставлять заказы на дом, печь торты по индивидуальному дизайну. Очень часто Орлова уезжала из дома в понедельник в шесть утра, а возвращалась в четверг, в районе полуночи. В пятницу на рассвете снова улетала. Вера отлично понимала: хозяйский глаз ничто не заменит, и не доверяла никому, кроме себя.

Пять лет назад, весной, Орлова забежала в свое любимое кафе, с него, собственно, и началась империя Королевы эклеров, прошла в кабинет, попросила принести ей чаю и более не беспокоить. С обеда до позднего вечера она не выглядывала из рабочей комнаты. Закрыв в двадцать три часа заведение, управляющий Иван не решился ее беспокоить. Но в конце концов он осторожно поскребся в дверь и сказал:

— Вера, я ухожу. Вы остаетесь?

Ответа не последовало. Подчиненный решил нарушить покой хозяйки, распахнул дверь и обомлел. Орлова лежала на полу. Перепуганному Ивану показалось, что она не дышит.

«Скорая помощь» доставила Веру в клинику. Врачи поняли, что она находится в тяжелом состоянии. Через некоторое время было произнесено слово «кома», и Веру подключили к аппаратам.

Из-за чего молодая, активная женщина очутилась в бессознательном состоянии, не знал никто. В анализах Орловой не нашли ни яда, ни наркотиков, ни лекарств. За несколько часов до отключки Королева эклеров была весела, шутила с Иваном и не жаловалась ни на какие недомогания. На рабочем месте в тот день она пила только чай, самый обычный, цейлонский, без экзотических добавок из трав или сушеных фруктов, не ела морских гадов или других блюд, способных вызвать резкую аллергическую реакцию.

Насмерть перепуганный Иван сохранил чашку с остатками чая из кабинета хозяйки. Управляющий очень боялся, что его обвинят в случившемся, и сам передал посуду Косте со словами:

— Непременно сделайте анализ остатков чая.

Проверили. Ничего. Чай как чай.

Через год после того, как Вера оказалась в бессознательном состоянии, ее лечащий врач Эдуард Михайлович стал делать Косте осторожные намеки.

— Из комы выходят единицы, — говорил он, — вы зря тратите большие деньги. Вера никогда не очнется.

— Но ведь кое-кто выздоравливает, — парировал супруг.

— Таких больных можно по пальцам пересчитать, — вздыхал медик. — Вернувшись из небытия, человек никогда не становится прежним, он сильно меняется, как правило, в худшую сторону, долго не живет, постоянно болеет. Восстановительный период занимает годы. Думаете, Вера откроет глаза, встанет, обнимет всех и поедет на работу? Какая наивность! Не следует ориентироваться на телесериалы. Вашей жене придется заново учиться ходить, есть, пить, разговаривать, вероятна частичная или полная амнезия.

— Но шанс на реабилитацию есть? — уточнил Костя.

— Весьма призрачный, — жестко ответил Эдуард Михайлович.

— Значит, я им воспользуюсь, — кивнул Костя.

Эдуард попробовал побеседовать с Натальей Петровной и Аленой, попросив:

— Внушите Константину, что жену не вернуть, лучше не мучить ни себя, ни ее, а просто отключить систему жизнеобеспечения.

— То есть убить Веру? — уточнила Алена.

— Я не смогла усыпить кошку, которой на тринадцатом году жизни ветеринар поставил диагноз цирроз печени, — тихо произнесла Наталья Петровна. — Он уверял, что Клепа живой мертвец, скончается в мучениях, но у меня язык не повернулся позвать медбрата со снотворным. И знаете, Клеопатра прожила еще пять лет и тихо скончалась во сне. Мы будем ухаживать за Верой столько, сколько времени удастся поддерживать в ней жизнь!

— При современном оборудовании и надлежащем уходе она и полвека протянет, — не выдержал доктор. — Вы хоть понимаете, в какую сумму вам это обойдется?

— Мама, он дурак? — спросила Алена. — Предлагает, чтобы мы убили Веру из экономии?

— Если не хотите держать мою невестку в своей клинике, я переведу ее в другой центр, — спокойно произнесла Наталья Петровна.

— Я просто обязан вас правильно сориентировать, — вздохнул доктор.

— Спасибо, — поблагодарила она его. — Лучше скажите, что мы можем еще сделать?

— Ничего, — отрезал Эдуард Михайлович, — только молиться.

Но Орловы решили, что одного упования на Бога мало. Веру не оставляли одну. Около нее постоянно кто-нибудь находился, ей читали книги, газеты, включали телевизор, пели песни, делали массаж, приглашали парикмахера, мастера по маникюру-педикюру, косметолога, тренера по лечебной физкультуре. Раз в неделю в палате с отчетом о работе появлялся Роман Кислов, заместитель Веры. Эдуард Михайлович только крякал, наблюдая за суетой вокруг больной. Он-то понимал: надолго пыла родных не хватит. В соседней с Верой палате лежал Георгий Саввич. Его домочадцы первое время тоже проявляли заботу и внимание, но потом энтузиазм жены и сына завял, и они перестали наезжать в клинику. Через год семья попросила выключить аппаратуру и, рыдая от горя, похоронила Саввича. Эдуард отлично знал, что большинство людей вначале резко отрицательно реагирует на его разумное предложение прекратить бессмысленное существование человеческого тела, но проходят месяцы, и позиция мужа-жены-матери больного меняется. Год, полтора, максимум два — больше никто на его памяти не выдерживал. Эдуард Михайлович не был жестоким, злым человеком, он просто знал, что рано или поздно ему предстоит остановить работу дыхательной и очистительной системы, и всего лишь хотел уберечь людей от непомерных трат.

Но семья Орловых не собиралась сдаваться. Шло время, и по-прежнему каждый понедельник у кровати Веры сидел Костя, во вторник приезжала Алена, в среду свекровь, в пятницу Роман.

— Вы общаетесь с ней, как с живой, — не выдержал один раз Эдуард Михайлович. — Зачем женщине в коме маникюр?

Наталья Петровна оторвалась от книги, которую читала невестке вслух, и уверенно сказала:

— Вера не умерла, она временно лишена возможности общаться, я уверена, невестка скоро очнется.

Доктору оставалось лишь разводить руками, он, в отличие от наивной свекрови больной, понимал, что перспектива у нее другая.

Вера провела в коме почти пять лет. Двенадцатого января прошлого года медсестра Леночка, как обычно, в восемь утра вкатила в палату столик с завтраком. Вера не могла питаться самостоятельно, но Орловы настаивали, чтобы ей непременно привозили еду. Лена считала это распоряжение идиотским: ну зачем платить за обед-полдник-ужин, которые нетронутыми возвращаются на кухню? Медсестрам хорошо, они могут спокойно съесть то, что не понадобилось больной, но где ум у родственников? Или им попросту некуда девать деньги?

Лена взяла поднос, хотела привычно поставить его на постель и услышала тихий стон, а потом шорох.

В первую секунду медсестра подумала, что в палате забыли на ночь выключить радио, но потом повернула голову, увидела открытые глаза больной, уронила на пол поднос и выскочила в коридор с воплем:

— Орлова ожила!

Через рекордно короткий срок в палату набились почти все врачи медцентра. Вера смотрела на докторов, моргала, а когда у нее из горла вынули трубки, неожиданно четко и внятно спросила:

— Который час?

Эдуард Михайлович чуть не умер, услышав вполне разумные слова. В больницу прилетели родные Орловой, кто-то из медперсонала позвонил в «Желтуху», корреспонденты начали пикетировать клинику, поднялся невероятный шум, который через месяц утих. Газеты написали о восставшей из небытия женщине, дали ей прозвище «Спящая царевна», поохали, поахали и перебросились на другие темы. А Вера продолжала удивлять медиков.

Процесс реабилитации шел вперед семимильными шагами. Орлова села, встала, начала ходить, нормально общалась с домашними, помнила свое прошлое и могла снова управлять бизнесом. Иначе как чудом случившееся назвать медики не могли. Складывалось ощущение, что пяти лет в коме как не бывало: Вера вроде заснула вечером и проснулась на следующий день, полная планов и идей.

Сейчас бизнесвумен ведет насыщенную жизнь, принять участие в телешоу она согласилась с одной целью — чтобы сказать с экрана телевизора тем, у кого есть тяжелобольные родственники: «Люди, никогда не отчаивайтесь: даже если все вокруг станут твердить, что надо перекрыть дыхательный шланг, помните, надежда есть всегда».

Когда страстная речь героини завершилась, в студии пару мгновений царила тишина. Растерялись все, даже Олег. Первым очнулся помреж, он забил в ладоши, зрители зааплодировали, а в моем ухе прозвучал голос:

— Офигеть. Даша, давай, говори текстуху.

Шоу потекло своим чередом. Второй гость, актер средней руки Владимир Харцев, чья жена умерла, так и не выйдя из комы, откровенно растерялся и лишь «экал» в ответ на наши с Димой вопросы. Зрители рыдали, семья Орловой не могла и не хотела скрыть радости, Наталья Петровна в своем выступлении нападала разом на всех врачей:

— Им бы только поскорей докуку с рук сбыть, не хотят людей лечить, убеждают вас, что больной безнадежен, и до свиданья. Убийцы! Вот, например, его жена очнулась бы и жила!

Владимир, на которого бесцеремонно указала свекровь Веры, вздрогнул и закрыл лицо руками.

— Ай-ай, — заволновался Олег, — у нас не скандальная программа, совсем другой формат. Немедленно задай свой вопрос!

Я навесила на лицо улыбку.

— Наталья Петровна, вы утверждаете, что вытащили невестку из комы без помощи официальной медицины?

— Официальная медицина? — с ехидством повторила старшая Орлова. — Официальная медицина предлагала убить Веру. Я действовала вопреки докторам.

Зрители без приказа помрежа устроили овацию, их симпатии явно были на стороне пожилой дамы.

— Черт знает что! — разозлился в моем ухе голос. — Наша основная задача — внушить народу простую истину: заболел, вали в поликлинику к доктору с дипломом, а не к колдуну, который тебя толчеными кирпичами накормит. Даша, немедленно спасай ситуацию! Своими словами! Действуй!

Я подняла руку.

— Попробуем включить логику. Может, Наталья Орлова зря ополчилась на врачей? Да, они совершили ошибку, предложив отключить аппаратуру, но ведь лечили Веру, давали ей лекарства, ухаживали за ней.

— За наши немалые деньги, — уточнила мать Кости. — Нет средств — покупайте гроб!

— Вы же не пошли к экстрасенсам! — воскликнула я. — Доверились специалистам — и правильно сделали. Нельзя обращаться к ведьмам, знахарям, колдунам.

— Я хочу сделать заявление! — закричала Алена, вскакивая с дивана.

— Останови ее! — взорвался в моем ухе голос. — Пусть заткнется!

Но поздно! Алена затараторила с пулеметной скоростью:

— Я видела, что дело плохо, понимала, как страдает Костя. Да, мне было жаль Верушку, но она мирно дремала! А мама и брат переживали!

— Я не спала! — быстро вставила свое слово главная героиня. — Неверное замечание, оно…

— Костя мучился бессонницей, — легко переорала жену брата Алена. — Мама плакала. Вот я и применила к Вере свою методику «оживления сознания». Работала с ней на протяжении трех месяцев! По выходным!

Теперь со своего места поднялся Костя.

— Минуточку, нам с мамой ты говорила, что ведешь групповой тренинг в подмосковном пансионате!

Алена вскинула голову.

— Да! Я не знала, как получится, не хотела вас обнадеживать и не собиралась никому рассказывать правду. Но сейчас посмотрела на Владимира Харцева и поняла: нужно забыть про профессиональную этику и сохранение врачебной тайны. Люди обязаны знать: есть методика, которая позволяет вернуть человека из комы в нормальную жизнь. Она новая, разработана мной, проверена пока исключительно на Вере, но сработала! Верушку спасла я.

–…!…!…! — выматерился голос в моем ухе. — Ну, блин!

Я поняла, что Олег сейчас не может дать мне полезный совет, и взглянула на Диму. Тот поправил висевший на шее стетоскоп и осведомился у Алены:

— Вы врач?

— Психотерапевт, — уточнила возмутительница спокойствия. — Окончила институт проблем личности человека и сейчас практикую.

— Ё-моё, заткните эту тетку, — ожил в ухе Олег.

— Ах, психолог, — протянул Дима. — Воздействуете разговорами? Очень интересно! Значит, лечите беседами?

Олег застонал, а Дмитрий продолжал:

— Думаю, болтовня у постели Веры вреда ей не нанесла, но и не оказала никакого положительного эффекта. А вот современная медицина, дипломированные врачи всегда придут на помощь!

— Гады они! — закричал из зала тоненький голос. — Посмотрите, че покажу!

Высокая дама, одетая в красное, смело декольтированное платье, выскочила на площадку.

— Меня зовут Таисия Корнеева, — звонко произнесла она. — Не смейте насмехаться над Аленой. Я болела онкологией, врачи сказали: «Шансов нет!» Отправили меня умирать. А психотерапевт Орлова провела со мной свои сеансы, и опухоль исчезла!

— Тася, не надо, — поморщилась Алена, — сядь на место. Программу снимают не обо мне, а о Вере.

— Да что о ней говорить! Подумаешь! — запальчиво возразила Таисия. — Ни малейшей ее заслуги в том, что очнулась, нет. А ты многих с того света вытянула. Вот мои документы! В них диагноз, лечение. Смотрите: видите фразу «четвертая стадия»? А здесь — практически здорова! Проверить легко!

— А ну, дайте сюда, — заинтересовался Дима.

— Ты мог спасти Катю! — заорала теща Харцева и бросилась на зятя. — Я умоляла не отключать мою дочь! А муженек настоял!

— Стоп мотор! — взвыл режиссер. — Технический перерыв!

Примечания

6

Название придумано автором, любые совпадения случайны.