Темное прошлое Конька-Горбунка

Дарья Донцова, 2009

Даша Васильева и не подозревала, к чему приведет безобидная просьба подруги подежурить вместо нее в салоне «Советы Клеопатры». Та принимала страждущих излить душу и получить бесценный совет. Не успела Даша освоиться на новом месте, как появился какой-то тип, и после минутной беседы с ним она потеряла сознание. Даша пришла в себя в некоем таинственном месте, где мужчина, назвавшийся Маратом, попросил ее разбудить спящую девушку. Но Даша, приблизившись к ней, сразу поняла, что та… мертва. Любительница частного сыска попросила отвезти ее в салон – якобы за ингредиентами для снадобья. Там ее опять чем-то одурманили, а очнулась она в больнице. Теперь Даше Васильевой предстоит найти таинственное место, где она видела труп, и узнать, что же произошло…

Глава 3

— Долго мне ждать? — повысил голос Марат.

— Что здесь случилось? — спросила я.

— Не твое дело, — раздалось в ответ.

Я собрала в кулак всю силу воли.

— Хочешь, чтобы она встала?

— Да.

— Тогда ответь хоть на часть моих вопросов.

— Зачем? — ощетинился парень.

— Девушка впала в летаргию, — находчиво заявила я.

Я на сто процентов уверена, что Марат не разбирается в медицине и ему можно смело вешать лапшу на уши. Расчет оправдался, Марат кашлянул, потом растерянно спросил:

— Вроде тех людей, что по сто лет дрыхнут?

— Ну да, — кивнула я, — как ее зовут?

— Стелла, — живо соврал Марат.

Я сделала вид, что поверила, не стала напоминать, как менее часа назад некая Стелла принесла мне кофе с «наполнителем», и она была брюнеткой.

— Жесть, — завопил Марат, — это инпосибел!^[2] Завтра свадьба!

Я чихнула.

— Нужно вызвать бригаду со специальным оборудованием, вероятно, медикам удастся привести Стеллу в чувство.

— Нет! Одна работай!

— Почему вы обратились ко мне? — не выдержала я.

— Издеваешься? — прищурившись, поинтересовался Марат. — Я все про тебя знаю! В курсе, чем ты занимаешься! Людмилу помнишь? Касаткину!

— Актрису? — изумилась я. — Я незнакома с ней, но видела ее во многих фильмах, это легенда советского кинематографа.

— Дать бы тебе по башке, — перебил меня Марат, — хорош выеживаться! Касаткина Людмила, ты ее дочь разбудила! Ну?

Губы Марата искривились, верхнее веко задергалось.

— Людмила! — Я изобразила понимание. — Ах Людмила! Ну конечно! Касаткина!

Псих перестал кривить губы.

— Живо готовь свое лекарство, напои ее и отправишься домой. Не захочешь помочь, даже трупа твоего не найдут, суну тебя в мясорубку, и ау!

— Я в нее не влезу, — вякнула я.

— Легко поместишься, — пообещал Марат, — наша крошилка большая, туда человека целиком засунуть можно, вжик и получится фарш с костями! И нести недалеко! Пятидесяти метров не будет. За сто баксов тебя на колбасу разделают. Хватит болтать! Делай микстуру.

— Какую? — растерялась я.

— Ту, которую по тыще баксов продаешь, — зашипел Марат.

Рука его потянулась к оружию.

— Тише, тише, — взмолилась я, — как, по-твоему, я могу приготовить здесь препарат? Из воздуха? Нужны ингредиенты.

— Какие? — деловито осведомился Марат.

— Не могу сказать!

— Почему?

— Я же не знаю, от чего она заснула! На каждую болезнь есть свое средство, если лечить чуму соком редьки, то сам скоро отправишься на тот свет. Как тебе такая перспектива?

— Ясное дело, помирать неохота, — вдруг без агрессии отозвался Марат.

— Значит, дай мне чуть-чуть информации.

— Ну? — нахохлился псих.

— Когда она заснула?

— Вчера, поздно вечером, — нехотя признался парень.

— А почему?

— Спать захотела, — пожал плечами Марат, — сказала: «Устала очень, надоело плясать, хочу домой». Ну я ее сюда и привел.

— Стелла здесь живет? — не скрыла я удивления.

Марат сжал губы.

— Это к делу не относится.

— Ей было так плохо, что пришлось тут укладывать?

— Ну… да… она стала валиться на бок, я и подумал, что перебрала.

— Стелла много выпила?

— Пару коктейлей.

— Каких?

— Обычных.

— Назови их.

— Мохито.

— С двух коктейлей так не развезет.

— Она еще курнула.

— Травку?

— Косячок забила.

— Первый раз?

— Что?

— Стелла раньше никогда не пробовала марихуану?

Марат хмыкнул.

— Скажешь тоже!

— Значит, ее организм привык к алкоголю и траве?

— Стелла особо этим не увлекается, для расслабухи принимает, знает норму, она вообще за здоровый образ жизни. Вчера сказала: «Все! Я последний раз отрываюсь, после свадьбы ни-ни, хочу ребенка».

— Положительная девушка, — кивнула я, — так отчего ее срубило?

— Таблетку схавала.

— Какую?

— Голубую.

— Здорово, — я покачала головой, — а название у препарата есть?

— «Райский сон».

— Что? — не поняла я.

— Ее так все называют, — пожал плечами Марат.

— А почему?

— Сначала тебя штырит, — пояснил парень, — весь такой веселый-веселый ходишь, сил под макушку подваливает, хоть сутки пляши, а затем спать бухаешься и можешь со вторника по пятницу продрыхнуть. Ясно?

— Более чем, — вздохнула я, — Стелла слопала наркотик и сразу отключилась.

— Это ж не героин, — ответил Марат, — просто голубая таблетка, ее все сосут, и нормально. Короче, завтра свадьба, разбуди гирлу!

— Стелла часто употребляла пилюли?

— Не, — помотал головой Марат, — вчера впервые, раньше отказывалась.

— Почему?

— Говорила, ей это неинтересно.

— А по какой причине она изменила свое мнение?

— Так скоро свадьба, конец веселью, надо будет дома сидеть, детей рожать. Ну она и захотела по полной программе оторваться. Ваще-то ее какая-то девка подначила!

— Кто?

— Не важно!

— Хочешь, чтобы Стелла проснулась?

— Да.

— Тогда отвечай!

— Ну, хрен знает, как ее звать, — протянул Марат, — не важно, не интересно! Она просто к Стелке подошла и сказала:

— Прощаешься со свободой?

А Стелла ответила:

— У меня теперь другая свобода будет: много денег и никаких проблем.

Тут девка и протянула ей таблетку со словами:

— Хоть раз попробуй! А то выйдешь замуж, так ничего и не узнав. Или трусишь? Да, город Засранск из тебя не вытравить, у вас там народ правильный, мужики бухают, а бабы все беременные.

Марат замолчал.

— Дальше, — поторопила я его.

— Тут меня приятель окликнул, а когда я вернулся, Стелла как раз таблетку глотала.

— И ей вскоре стало плохо?

— Ага.

— Сколько времени прошло?

— Минут пятнадцать, может, десять, я на часы не смотрел. Хорош трендеть, буди ее!

— Придется съездить в мой офис, — заявила я, — иначе никак!

На этот раз у Марата опустились оба угла рта.

— Не пойдет, — сказал он, — буди так!

— Предлагаешь, чтобы я взяла Стеллу за плечи и потрясла ее как следует? Ничего не получится. Голубая таблетка — наркотик, чтобы нейтрализовать ее действие, надо составить особое лекарство, необходимые вещества хранятся в моем кабинете.

— Стой тут, — приказал Марат и ушел.

Я отошла подальше от кровати с трупом и попыталась взять себя в руки. Будем считать, что парень сказал правду, несчастная по собственной воле приняла препарат и скончалась.

Дверь распахнулась, появился Марат, протянул мне блокнот и шариковую ручку.

— Пиши!

— Что? — стараясь не показывать накатившего на меня страха, спросила я.

— Перечисли нужные вещи из твоего кабинета, — гаркнул Марат.

— Лучше мне самой туда съездить.

— Пиши! — с угрозой прозвучало в ответ.

— Хорошо, — кивнула я и стала чиркать ручкой по бумаге.

— Живее, — скомандовал парень.

— Нужна точность, — сказала я, — не мешай, а то забуду какую-нибудь мелочь, и снадобье не сработает.

Марат замолчал, а меня охватило ликование. Правильным путем идешь, Дашенька! Псих надеется, что Клеопатра сможет вернуть несчастную девушку к жизни, и значит, пока я не сделаю лекарство, моему здоровью ничто не угрожает. Интересно, почему Марат решил, что Клеопатра способна приготовить зелье? Хотя этот вопрос сейчас не имеет значения, главное, убедить парня отвезти меня назад, в салон Киры, там я непременно соображу, как удрать. В конце концов, в доме много людей, можно разбить окно, поднять шум, поджечь занавеску, а в этом подвале никто не услышит моего крика и не увидит занимающегося пожара. Теперь мне понадобятся все отпущенные богом актерские таланты и хитрость.

Я протянула Марату листок.

— Готово, прочитай внимательно и спроси, если что непонятно!

Парень несколько мгновений пялился в бумажку, потом ошарашенно протянул:

— Что за хрень? Семь с половиной милидолей голубой селитры, одна гомеодоза белой черники, шесть восьмых ногтя redum parpo. Где это найти?

— Голубая селитра находится в банке между желтым натрием и белым калием, — ответила я.

Марат заморгал.

— Неужели не понятно? — округлила я глаза. — А redum parpo — это всего лишь двудольнокислая горечавка манная. Ты в школе ботанику проходил?

— Наверное, — пожал плечами Марат, — классе во втором.

— Следовало лучше запоминать названия растений, — укорила я парня.

— Заткнись, — буркнул Марат и снова ушел.

Я перевела дух, очень надеюсь, что человек, к которому бегает за указаниями этот невротик, тоже полнейший профан в ботанике и не сообразит, что я настрочила в блокнотике полнейшую чушь.

Дверь приоткрылась, на пороге возник Марат, он быстро подошел к креслу, схватил все тот же черный мешок с золотым узором и тесемочками.

— Значит, так, — рявкнул он, накидывая мне его на голову, — если издашь хоть один звук, пристрелю!

В ту же секунду мне в спину, чуть пониже левой лопатки, уперлось нечто твердое. Вероятно, Марат блефовал, он мало походил на хладнокровного убийцу, лишить живое существо жизни на самом деле совсем не просто, большинство людей способно на этот шаг лишь в состоянии аффекта. Для того чтобы пустить пулю в беспомощную женщину, нужен особый характер или выучка профессионального бандита. Но проверять, на что способен Марат, мне не хотелось, поэтому я судорожно кивнула.

Меня опять провели мимо бассейна и кухни, втолкнули в лифт, кабина со скрипом поползла вверх, остановилась, раздалось тихое шуршание, я почувствовала запах бензина и выхлопных газов, тяжелая ладонь легла мне на макушку.

— Пригнись и лезь внутрь, — приказал Марат.

Спустя пару секунд автомобиль уже ехал по дороге. Очевидно, в операции участвовал еще один человек, именно он управлял машиной. Марат сидел около меня, я ощущала на плече его руку и пыталась справиться с тошнотой, которую вызвали два совершенно не сочетаемых между собой запаха: табака и элитного мужского парфюма.

Ехала машина не очень долго, я успела сосчитать до десяти тысяч, и, что было совсем уж странно, мы ни разу не попали в пробку. Автомобиль остановился шесть раз, это были либо светофоры, либо выезды на другую дорогу. И шофер, и Марат сидели молча.

Не успела я произнести про себя: «Десять тысяч сто один», как автомобиль замер.

— Сидеть, — прошипел Марат.

Раздался шорох, легкий скрип.

— Сейчас вылезешь и пойдешь вперед, — тихо приказал псих, — молча, не оглядываясь.

Мешок с головы сдернули, я увидела черные сиденья, и тут же меня рванули за руку. Пришлось выкарабкиваться из салона. Кто сидел за рулем, рассмотреть не удалось, водителя скрыла высокая спинка кресла и подголовник.

На улице было темно, но в феврале солнце садится рано, поэтому вопрос о времени остался открытым. Сейчас могло быть и шесть утра и шесть вечера. Иномарка, на которой меня привезли в «Советы Клеопатры», запарковалась на тротуаре, почти вплотную к подъезду, оставалось лишь войти в парадное и открыть дверь в салон.

— Супер, — выдохнул Марат, когда мы очутились в прихожей, — отсыпай порошки, и валим отсюда.

— Сначала надо взять бутылку, — занудила я.

— Хорошо, — процедил парень.

Я медленно поплелась в комнату, и тут же услышала звонок мобильного.

— Алло, — тихо сказал Марат. — О! Ты уверен! Черт! Я же это подозревал! Зря тебя послушал! Надо было мне к ней подойти и посмотреть!

В голосе психа прозвучала злость, я хотела обернуться, но тут сзади опять подлетела птица и шлепнула меня по лицу мокрым крылом. В нос проник запах чего-то страшно знакомого, и свет погас.

Примечания

2

Невозможно (русифицированный английский).