Мачеха в хрустальных галошах

Дарья Донцова, 2015

Жизнь преподносит Степаниде Козловой все новые и новые сюрпризы! Нет, нет, она по-прежнему визажист фирмы «Бак», просто сейчас гримирует семью Монаховых для съемок биографического телефильма. Что такого особенного в Кирилле и Антонине, а также в их детях? У мужчины после тяжелой травмы открылся Дар: алтайский шаман, лечивший его, велел теперь помогать людям и возвести Дом Души. Чем и занялись члены семейства. Правда, старшие – истово, отказывая себе во всем, а младшие – с неохотой, недовольные переездом из особняка в обычную квартиру. Работа над фильмом продолжается, и вдруг… оказывается, в подвальном чулане дома Монаховых спрятаны украшения, похожие на те, что снимал со своих жертв маньяк-убийца…

Глава 3

— Что, опять косички? — заканючила девочка. — Жесть!

— Есть четкие указания режиссера, — ответила я, раскладывая на письменном столе все необходимое. — Извини, но придется подвинуть твои тетради. Места мало.

— Противная комната, — скривилась Настя, — ненавижу ее.

— Здесь очень уютно, — улыбнулась я.

— Повернуться негде, — фыркнула Настя, — попой стены задеваешь!

— Да, помещение небольшое, — согласилась я. — Но в огромных спальнях часто бывает неуютно. Интерьер в них оформляет дизайнер, а не хозяева, поэтому ни малейшей индивидуальности в обстановке нет, она смахивает на фото в журнале: красиво, стильно, но обезличенно. А у тебя все подобрано с любовью. Розовые занавески, обои с мишками, на столе лампа в виде кошки, на стуле подушка с вышитой черепашкой, на полочке над кроватью сидят любимые плюшевые собачки. Многие девочки мечтают иметь такую комнату. Знаешь, кое-кто из детей спит на кухне или делит спальню с родителями или с бабушкой.

Настя скорчила рожицу.

— Отстой, не прикидывайся, что тебе это нравится.

— Но мне на самом деле нравится твоя комната, — сказала я.

— Да здесь всего девять метров! — обиженно протянула Анастасия. — Из мебели стол, стул и диван. Спать на нем парашно, а убирать-разбирать его каждый день меня просто задолбало. Вечером вытаскиваю матрас… а куда верхние подушки деть?

— На полу можно устроить, — ответила я.

— Ага! Гадость! — воскликнула Настя. — Я их к батарее затыриваю. И ты понимаешь, что у меня только пол-окна?

Я решила успокоить обозленную девочку.

— Света вполне хватает.

— Не-е-ет! — зло воскликнула Настя. — Родители Родьку больше любят, ему все шоколадное, а мне дерьмо. Мать, когда ремонт делала, одну комнату перегородила. Меньшая часть мне досталась, а у сыночка огромная спальня. Здоровенная! У него там все-все есть, и кресло, и шкаф. А мои жуткие дерьмовые шмотки в коридоре висят. Мне надо утром диван собрать, вечером разобрать. Задолбало! А у маминого любимчика кровать. На ней красивый плед. Меховой. А у меня — мерзость. Лежать на тряпке невозможно, она из синтетики, стреляется.

Я порылась в кофре и протянула юной скандалистке баллончик.

— Держи.

Настя спрятала руки за спину.

— Это чего?

— Хороший антистатик, — пояснила я. — Обрызгай им покрывало, оно перестанет искрить. А диван, кстати, можно не собирать, просто застели его, и дело с концом.

— И где тогда ходить? — выкрикнула девочка. — Останется только два сантиметра, на которых не повернуться! Не хочу здесь жить! Раньше у меня спальня была на втором этаже с балконом… Окно во всю стену…

Я не успела ничего сказать — девица одним движением руки сбросила на пол семью плюшевых игрушек с полки и начала топтать их ногами.

— Ненавижу это дерьмо! Их купили сюда специально, они мне на фиг не нужны! Где моя коллекция гномов? Где кровать с балдахином?

Дверь отворилась, показалась хозяйка.

— Анастасия, в чем дело?

— В дерьме, в котором мы теперь живем! — заорала дочь. — В блевотине, которую едим, в убогих шмотках, в хачиках, с которыми я в одном классе сижу. Мама! Я хочу домой!

— Степонька, — ласково зажурчала хозяйка дома, — причеши пока Родю и Кирилла. Думаю, лучше начать с мальчика.

Я быстро покинула владения истеричной девицы и постучалась к юноше.

— Входите! — крикнул Родион.

Я вкатила свой кофр в комнату сына Монаховых и не смогла сдержать удивления:

— У тебя спальня меньше, чем у Насти, от окна остался огрызок, диван тоже раскладной, вместо стола доска!

Студент, лежавший на самом обычном темно-сером флисовом пледе, сел.

— У Настьки припадок шизы? Опять орет, что мне лучшее досталось? Ем райские яблочки, а ей огрызки достаются?

— Вроде того, — согласилась я.

— И что покрывало у меня на ложе из норки? — захохотал Родион.

— Сестра часто про меховой плед говорит? — удивилась я.

Парень хмыкнул.

— Настька всегда такой была, вечно в моей тарелке картошку пересчитывает.

— Картошку пересчитывает? — изумленно повторила я. — Зачем?

— Чтобы любимому брату на одну больше не положили, — продолжал веселиться Родион.

— Ясно, — протянула я. — Знаю, мужчины не очень любят, когда им брызгают на волосы лаком, и терпеть не могут пудру, но на время съемок придется потерпеть. Уж извини, альтернативы нет…

— Делайте что хотите, мне по барабану, — перебил меня сын Кирилла.

К Насте я вернулась, когда все остальные члены семьи уже были готовы к встрече со съемочной группой. Девочка, одетая в розовые брючки и светло-голубую майку, выглядела мрачнее снеговой декабрьской тучи. Я решила приободрить ее.

— Тебе очень идет этот наряд.

— Он из самого дешевого магазина, — прошептала Настя, — за копейки куплен. А у Родиона фирменные джинсы.

— Большинство звезд Голливуда предпочитает одеваться в демократичных фирмах, — остановила я завистницу. — А у французов считается просто неприличным каждый день носить платья ценой в десять тысяч долларов.

— Ага, а у тебя кофточка от «Прада»! — взвизгнула Настя. — Я видела такую в журнале, знаю, сколько она стоит! Нечего тут пургу мне в глаза гнать.

Я быстро задрала край блузки и показала ярлычок.

— Читай, что написано?

— «Рики Вики», — озвучила Анастасия.

— Совсем не «Прада», не «Шанель», не «Валентино», — улыбнулась я. — Вещь сделана молодой англичанкой, я купила ее в Лондоне в крохотном магазинчике на небольшой улочке. В витрине стоял манекен, мне понравилось, как он наряжен, поэтому я зашла внутрь, за прилавком торговала сама дизайнер. Не помню, сколько заплатила за блузку, но ее приобретение не пробило брешь в моем бюджете.

Настя на мгновение растерялась, потом вновь заорала:

— Врешь! Отрезала лейбл дорогого бренда и приклепала эту «Рики Вики».

— Ты встречала людей, которые так поступают? — усмехнулась я. — Знаю нескольких женщин, которые всегда отрезают от одежды ярлыки. Делают они так потому, что лейблы им кожу натирают. Слышала о тех, кто нашивает на недорогие изделия бирочки Дольче Габбана, Хлое, Стеллы Маккартни, выдает товар невысокой ценовой категории за изделие всемирно известных брендов. Но с теми, кто маскирует «Прада» под начинающую английскую портниху, мне сталкиваться не приходилось. Назови хоть одну причину, по которой я стала бы это делать?

— Ты прикидываешься несчастненькой, — зашептала Настя, косясь на плотно закрытую дверь спальни. — Убогих жаль, гримерше на бедность больше заплатят, на чай отсыплют.

— Все наоборот, — возразила я. — В моем мире много получают успешные люди.

— Мать теперь так делает! — с вызовом воскликнула Анастасия. — Когда отцу в голову ударила кретинская идея уродам помогать и мы в эту жуть переехали, мамахен все мои красивые, дорогие шмотки в приют отдала, приказала мне ноги вместо лабутенов в говнодавы всовывать и дерьмобрюки носить. А сама отстригла со всех своих платьев-костюмов лейблы, приделала к ним ярлыки от фигни и думает, что обманула меня. Ха! Я ей сказала: «Нечестно так! Я хожу в школу в жути, надо мной весь класс ухахатывается — у новенькой одежда хуже всех, меня презирают. А ты по-прежнему в своей любимой «Шанели» рассекаешь». И чего она ответила? «Доченька, не выдумывай. Я продала костюмы, отдала вырученные за них деньги в наш фонд строительства Дома Души. Да и неважно, кто произвел наряд, главное, чтобы он был удобен».

Последние слова Настя проорала во весь голос и тут же захлопнула рот.

— Что у вас происходит? — крикнула из коридора Антонина. — Еще долго? Роза звонила, она через пятнадцать минут подъедет.

— Извините, — громко ответила я, — дернула Настеньку за прядь, вот она и взвизгнула.

— Ничего страшного, — отозвалась хозяйка.

Я взяла брашинг.

— Давай сделаю тебе не косички, а красивые локоны и на веках тоненькие стрелочки нарисую, их никто не заметит, но получится прекрасный эффект.

— Тебя отругают, — после небольшой паузы сказала девочка.

— Если очень уж возмутятся, заплету тебе косы за минуту, — пообещала я. — Насчет макияжа не переживай, я умею делать его невидимым. Ты пользуешься косметикой?

Настя горестно всхлипнула:

— Раньше покупала «Бак», но теперь мне денег не дают. Только рваную купюру на булочку в школьном буфете мать в карман с утра сует.

Я достала из грим-кофра запечатанный подарочный набор.

— Хочешь такой?

— Бесплатно? — опешила Настя.

— Не совсем. Пообещай, что сегодня весь день будешь паинькой, девочкой, которой тебя хотят видеть родители, и вечером получишь подарок, — объяснила я. — Там пудра, румяна, губная помада, тушь, тени — более тридцати разных цветов. Ну, договорились?

Настя уставилась на набор.

— А тебе зачем, чтобы я шоколадно себя вела?

— Хочу побыстрее закончить съемку, — честно ответила я. — Будешь капризничать — работа затянется до полуночи.

Настя замолчала. Я, тоже не говоря ни слова, орудовала феном.

— Один день придуриваюсь и получаю косметику? — спустя некоторое время уточнила Настя.

— Отдам ее тебе перед уходом, — кивнула я. — Если отлично сыграешь сладкую девочку, подумаю о дальнейшем сотрудничестве. Злишься на родителей за то, что они больше не дают тебе денег?

— А ты бы радовалась? — фыркнула Настя. — Падала бы на колени и благодарила: «Мамочка-папочка, спасибки вам, что в какашке поселили, в дерьмушку одеваете»?

— Мне тоже в детстве не очень нравилось носить то, что приобретала бабушка, — призналась я. — Но я нашла выход, как получать модные вещи.

— Тырила в магазинах? — оживилась Настя. — У меня не получилось защиту содрать.

— Не советую воровать: тебя непременно поймают, — предостерегла я. — Есть способ получше — начинай работать. Станешь получать деньги и тратить их как душе угодно.

— Я еще в школу хожу, — заявила Настя. — По-твоему, мне после уроков чизбургерами надо торговать? Люди, сюда, свободная касса!

— Неплохой вариант, — одобрила я. — Еще можно выгуливать собак соседей по утрам-вечерам. Давай заключим договор? Сегодня ты попробуешь, по плечу ли тебе хорошо сыграть роль девочки-колокольчика. Всем улыбаться и сюсюкать нужно только в присутствии посторонних. Останешься с мамой вдвоем, можешь ее съесть.

— Она старая, невкусная, — хихикнула скандалистка.

— А за сегодняшнее старание получишь этот набор, — продолжала я. — Если до конца съемок продержишься в роли воспитанного ребенка-конфеты, я устрою тебя в «Бак» на разовые показы. Немного заработаешь, получишь бесплатно кое-какую косметику, а еще могут перепасть модные вещи с небольшим браком. Ну, допустим, у платья дырочка на подоле. Продавать его не станут, отдадут своим за бесценок, но ведь дырку нетрудно зашить, никто и не узнает, что шмоточка была повреждена.

Настя резко дернула головой.

— Вау! А ты не врешь?

— Нет, — ответила я.

— Согласна! — подпрыгнула Настя. — Эй, ты чего мне на голове вертишь?

— Косички, — спокойно пояснила я.

— Не хочу этот гадкий причесон, — закапризничала девица, — ты же обещала локоны.

— Девочки-колокольчики, душеньки-пусеньки обычно носят косы, — продолжила я. — Режиссер утвердил именно их. А ты сегодня кто: Настя во всей своей красе или Настя-телевариант? Наборчик «Бак» мне прятать или ты его честно зарабатываешь?

Девица покосилась на запечатанный чемоданчик с палетками-баночками и пробормотала:

— Заплетай косы.