Лягушка Баскервилей

Дарья Донцова, 2007

Что можно подумать, встретив вдруг на улице Москвы, пусть и жарким летом, бегущую босую женщину? Первая мысль – она сумасшедшая. Вторая – не преступница ли? Последняя версия – в яблочко! Однако есть одна маленькая оговорка: Розалия Майкова пока только подозреваемая. Правда, не в чем-нибудь, а в убийстве. И бежит она из милиции, умудрившись скрыться во время допроса. А за ней по пятам, расследуя смерть мужа беглянки, идет любительница частного сыска Даша Васильева. Кстати, на сей раз не по собственному желанию! Дашу попросил о помощи полковник Дегтярев. Она и помогла… бежать Розе. Ох, что теперь будет?! Ужас! Даше явно не поздоровится! Ну, вперед, за работу, надо срочно найти Розалию, а заодно и других преступников и преступниц…

Глава 9

— Может, невеста была беременной? — предположила я.

— А где младенец? — скривилась Алина. — Он так и не появился на свет.

— Некоторые женщины обманывают мужчин, показывают положительный тест на беременность, а затем врут о выкидыше.

Алина встала, взяла с подоконника сумку, вытащила сигареты и с наслаждением закурила.

— Павел не из таких. Он бы нашел врача, оплатил аборт. Зачем ему жениться?

— Ну… она отказалась от операции… и он, как честный человек…

— Бред, — отмахнулась Алина, — на эмбриона Павла не купить. В чем же было дело? Все гадали, и никто не понял.

— Любовь?

— Ой, нет! Хотя вел он себя как страстный любовник, — пояснила Алина. — Внешне семья смотрелась замечательно — муж одевал жену, обувал, улыбался ей, звал «кисонькой». Кстати, Розалия меня терпеть не могла, наверное, ревновала, вот и сделала так, что мы практически не могли встречаться. Но я Павла отлично знала и могу сказать: Роза его раздражала. Впрочем, думается, знаю, отчего именно Розалия стала мадам Майковой. Понимаете, Павел был человеком с огромным самомнением. Увы, гордиться ему было особо нечем, обычный мужчина.

— Успешный бизнесмен!

Алина кивнула:

— Верно, но в список самых богатых людей планеты не входил. Со мной Павлу было не построить семью — я образованна, востребована на работе, твердо стою на ногах. Такой женой не покомандуешь. А Розалия казалась тихой, ничего не умеющей — этакой девушкой без роду и племени. Вот на фоне подобной личности Майков мог возвыситься. В царстве слепых кривой — король. Павел хотел обожания, поклонения, тапочек, принесенных в зубах. Он лишь не учел одной детальки: угнетенные рабы способны восстать, и нет ничего страшней и безжалостней бунта крепостных, решивших убить барина. И еще, получив в жены курицу, Павел начал испытывать раздражение. Оно конечно, два медведя в одной берлоге не живут, но и существовать около наседки Топтыгин не сумеет. Увы, слишком поздно выяснилось: Розалия не клуша, она злобная, трусливая, жадная гиена, ловкая врунья и убийца. Но у нее не получилось закопать правду. Конечно, доказательств у меня нет, зато есть уверенность: это она его отравила, и я знаю почему.

— Почему?

— За день до кончины я разговаривала с Павлом. Кроме моральных причин, у Розы имелись и материальные, — тихо сказала Алина.

Друг детства и названый брат жаловался на головокружения. Подруга посоветовала ему сходить в поликлинику, сдать анализы, но Майков ответил:

— Позднее. Да и не найдут ничего, скажут: здоров, словно конь. Это просто усталость накопилась, надо съездить отдохнуть. Если честно, больше не могу.

— Наплюй на дела и скатайся на море, — предложила Алина.

— Не от службы тошно.

— Дома беда?

— Ерунда, — тут же закрыл тему Павел. И вдруг спросил: — В понедельник нотариусы ведь не работают?

— Вроде так.

— Значит, во вторник пойду.

— Зачем?

Но вместо ответа на вопрос из трубки послышалось:

— Входи, входи, Сергей Иванович! Все, Алина, пока, ко мне люди пришли.

Больше Алина с Павлом не беседовала.

— Понятно, зачем он к нотариусу собрался? — задала она мне сейчас вопрос. — Завещание переделать хотел, но Розалия опередила. Сволочь! Она и Нелли Семеновну прикончила, и кровь мамы на ее жадных лапах! Ее надо найти! Наказать! Расстрелять!

— Вы знаете друзей Розалии?

— У нее их нет.

— Совсем?

— Я не видела ни одной подруги.

— Может, имена родственников назовете?

— Я их тоже не встречала.

— Хорошо, — протянула я, — тогда мама.

— Я с ней не сталкивалась.

— Но вы видели даму на свадьбе.

— Даму… Скажете тоже!

— Нет ли случайно ее телефона?

— Откуда?

Я пригорюнилась, но потом вновь взбодрилась.

— Алина, у вас есть ключи от апартаментов Майковых?

— Да, — кивнула женщина, — висят в шкафчике. Нелли их нам на всякий пожарный случай вручила.

— Дайте мне связку.

— И по какой причине? — насупилась Алина.

— Откроем дверь и поищем.

— Что?

— Ну… авось найдем нечто, подсказывающее, куда могла отправиться Розалия.

На лице Алины отразилось раздумье.

— Поздно уже, мне завтра рано на работу, — заявила она наконец.

— Отвезу вас на машине туда и обратно, здесь ведь совсем близко! — принялась я упрашивать Волынкину. — Вы же только что утверждали: Розалию необходимо поймать. Но как это сделать, не имея никаких сведений о бабе?

— Поехали, — согласилась Алина.

Очутившись перед опечатанной створкой, Волынкина безо всяких колебаний содрала бумажку.

— Смехота, — резюмировала она, всовывая ключ в скважину, — неужели грабителя остановит полоска с чернильной кляксой?

Я вошла в квартиру и вздрогнула. Те, кто не первый раз встречается со мной, знают: Даша Васильева не религиозный человек. Я не соблюдаю посты, не произношу ежедневные молитвы, о Боге вспоминаю лишь в минуты опасности, допустим, в ту секунду, когда самолет, на борту которого нахожусь, вдруг проваливается в воздушную яму или попадает в зону турбулентности. Вот тут закрываю глаза, стискиваю зубы и начинаю читать про себя «Отче наш». А еще я не верю во всякие там эфирные и ментальные тела, не ощущаю чужую ауру и усмехаюсь, услышав слова «порча», «карма», «сглаз». Но, переступив сейчас через порог квартиры Майковых, я испытала безотчетный страх. В длинном коридоре, казалось, пряталось нечто загадочное, холодное, колючее, опасное.

Алина щелкнула выключателем.

— Кому достается приватизированная квартира, если хозяин умер? — вдруг спросила она.

— Наследникам, — тихо ответила я, — в данном случае Розалии.

— А дача?

— Тоже ей, если только не составлено завещание в чью-то пользу. Впрочем, я не являюсь специалистом, могу ошибаться.

Алина скривилась:

— Да уж, ясненько! Пошли пороемся в ее спальне.

Комната, где обитала Розалия, напоминала гостиничный номер. Нет, тут висели картины и стояли симпатичные безделушки, но сразу становилось понятно: интерьер обустраивал специально нанятый дизайнер, хозяйка не внесла ничего личного.

Обычной телефонной книжки мы не нашли, компьютера у женщины не имелось.

Испытывая некоторую неловкость, я порылась в ящиках изящного бюро и обнаружила в них лекарства, деньги и всякую мелочь вроде заколок. В ванной комнате теснились шеренги флаконов, бутылочек и коробочек. Одних шампуней я насчитала с десяток, и все для светлых, тонких окрашенных волос.

— Тут еще гардеробная имеется, — сказала Алина, увидев мое разочарование.

Я засунула голову и присвистнула:

— Ничего себе, метров двадцать квадратных, набитых шмотками!

Алина усмехнулась:

— Розалия скопидомка, нитку не выбросит, Нелли страшно раздражала жадность невестки.

Я пошла между кронштейнами, подумав: а ведь обычно свекрови упрекают снох в расточительности. Каноническая фраза: «Ты без конца тратишь деньги моего сына, и он весь измучился на работе, желая обеспечить капризы жены» — лично мною была слышана от всех четырех «мамулечек». Но, видно, близким родственникам мужа угодить невозможно: Нелли Семеновну, наоборот, раздражала экономность Розалии. Хотя если взглянуть на скупость с иной стороны, то ее можно назвать хозяйственностью.

Конец ознакомительного фрагмента.