Лягушка Баскервилей

Дарья Донцова, 2007

Что можно подумать, встретив вдруг на улице Москвы, пусть и жарким летом, бегущую босую женщину? Первая мысль – она сумасшедшая. Вторая – не преступница ли? Последняя версия – в яблочко! Однако есть одна маленькая оговорка: Розалия Майкова пока только подозреваемая. Правда, не в чем-нибудь, а в убийстве. И бежит она из милиции, умудрившись скрыться во время допроса. А за ней по пятам, расследуя смерть мужа беглянки, идет любительница частного сыска Даша Васильева. Кстати, на сей раз не по собственному желанию! Дашу попросил о помощи полковник Дегтярев. Она и помогла… бежать Розе. Ох, что теперь будет?! Ужас! Даше явно не поздоровится! Ну, вперед, за работу, надо срочно найти Розалию, а заодно и других преступников и преступниц…

Глава 7

Квартира Розалии была опечатана, я внимательно оглядела бумажку. Похоже, ее не трогали, сбежавшая женщина домой не заглядывала. И что делать дальше?

Сходив на улицу, я купила в киоске журнал «Друг», уселась на ступеньки возле двери и стала читать статью про тойтерьеров. Минуты бежали, в конце концов стало понятно: Розалия не придет. Вдова неглупа: она, конечно же, сообразила, по какому адресу в первую очередь отправится наряд милиции.

Признав свое поражение, я стала звонить Федосееву.

— Сейчас не могу болтать, — нервно ответил Иван, — подъезжай к отделению через час.

Отсоединился следователь сразу, даже не выслушав мой ответ, а мне меньше всего хотелось возвращаться. Встреча с помятым в потасовке Андреем Сергеевичем не сулила ничего хорошего.

Желая изменить место встречи, я упорно пыталась снова соединиться с Федосеевым, но его телефон столь же упорно повторял: «Данный номер временно не обслуживается».

В общем, я доехала почти до нужного места, припарковалась на противоположной стороне улицы и увидела лоток, торговавший всякой всячиной.

— Кепка есть? — поинтересовалась я у продавщицы, толстой бабы в темно-оранжевой футболке.

— Слева гляди, — мрачно ответила торговка.

Я поворошила бейсболки.

— Они грязные.

— Знаю!

— Чистой не найдется?

— Нет!

Бабища явно не хотела общаться с покупательницей. Мне следовало уйти прочь, но желание изменить внешность перевесило естественную обиду.

— Может, панамку дадите?

— Тама, справа!

— Ой, они тоже в пыли.

— В курсе! Хорош выкобениваться! Не нравится — вали вон!

— Послушайте, — обозлилась я, — если станете вести себя подобным образом, ничего не заработаете. Хочу шляпу, с козырьком или с полями, еще темные очки и футболку, но только вещи должны быть чистыми, без пятен.

— Таких нет!!! Чего привязалась? От ведь народ…

Я медленно пошла к машине. Давно заметила: жара плохо влияет на москвичей. Столичные жители ждут не дождутся лета, только лучше им жить при прохладной погоде. Едва столбик термометра зашкаливает за отметку «30», с мужчинами и женщинами начинают твориться чудные дела — граждане становятся раздраженными, злобными, агрессивными. Зимой они просто жалуются и стонут, а летом злятся.

— Эй, постой! — крикнула торговка. — Девушка, тебе говорю! Нашла шапку.

Я развернулась и вновь подошла к лотку.

— Слышь, не обижайся, — протянула мне продавщица бейсболку.

— Нормально. Спасибо. Только и на ней пятно.

— Где?

— Вот, на козырьке.

— Ох, твою душу! Сука! Да не дергайся, не о тебе речь. Сегодня невезуха прет, — неожиданно начала жаловаться коробейница. — Сначала машина сломалась, еле-еле товар приперла на горбу. Потом «крыша» взбесилась. Район они делили, так два раза лоток переставляли, я прям упрела по солнышку таскаться. Только-только устаканилось, разложила шмотки — на тебе, баба бежит… Вернее, сначала подумала, школьница, потом пригляделась — взрослая. Но босая, на блузке пуговицы отвалились, юбка мятая… Ну натурально из психушки удрала!

— Босая? — насторожилась я.

— Ага, — охотно пояснила продавщица. — Конечно, сейчас тепло, но неужель ей не противно по пыли переть? Это я сначала так думала. А потом сообразила: ненормальная. Долетает она до моей точки, хватает молча тапки, бейсболку, майку… Ясное дело, я обозлилась и крикнула: «Положь на место, за так не даю! Хочешь — покупай». А она не слушает, цапнула еще и брючки — бежевые безразмерные бриджи. Я хотела стукнуть нахалку по рукам, да не дотянулась, а прилавок взял и сложился, шмотки разлетелись по тротуару. Всего-то несколько минут валялись, — причитала толстуха, — но вид потеряли, теперь никто брать не хочет.

— Можете припомнить, что она украла?

Продавщица стала загибать пальцы:

— Кепарик зеленый, надпись над козырьком белым сделана, слово написано не по-русски, а че — не скажу. Да вот такой, как тут лежат, сбоку.

Я глянула на бейсболки, потерявшие товарный вид. Ага, «Армано» там написано.

— Еще майку прихватила, — обиженно перечисляла лоточница, — ярко-красную, на ней белка нарисована, мультяшная. Дерьмо вещь, кстати, — один раз постираешь, и ку-ку, смоется картинка, но, пока новая, прикольно смотрится. Еще домашние тапки, бордовые, вроде сабо, на танкетке. И бриджи прихапать успела! Пока я в тряпках барахталась, она штанишки цап — и деру! Да уж, отличный денек вышел… А эта босая точно психопатка, на воровку никак не похожа. Те по-иному действуют, тихо тырят. Возьмут кепарик, померяют и просят: «Дайте на размер больше, желательно желтого цвета». Пару раз меня так подлавливали: отвернешься к сумкам, начнешь в них рыться, находишь нужное, выпрямишься, а покупательницы и след простыл, ушла вместе с кепкой. Во народ, чистые сволочи! А сегодняшняя наскочила молчком, внаглую… как есть из психушки. Эх, не словила я мышей… Ведь ментовка рядом, следовало вцепиться в нее, держать, орать… Одно утешение — она и Светку грабанула. Так ей, впрочем, и надо.

— Кого? — спросила я.

Продавщица злорадно ухмыльнулась:

— За дом заверни, там точь-в-точь такая же точка имеется, в ней Светка распоряжается, мы с ней от одного хозяина работаем. Только Светка хитрая, вечно про меня дерьмо льет, вот ей и вещи получше достаются, а оттого выручка больше получается. Ну и погорела она сегодня — у ней психованная нахалка кошель стырила. Да так ловко — другим поучиться! Пока я по кепкам убивалась, пыталась их отряхнуть, баба до Светки добежала и крикнула: «Там лоток стоит, бейсболками торгует, знаете?» Светка варежку-то и разинула, а тетка с ее пояса сумку хвать — и сорвала. Со всей выручкой! Вот пройда! Ну че, берешь кепочку? Это ж просто пыль, дома легко отстираешь, я тебе скидку сделала. Не сомневайся, выгодное приобретенье…

— Даша… — окликнул знакомый голос.

Я посмотрела в ту сторону — из новой «девятки» выходил Федосеев.

— Извини, опоздал слегка, — начал он оправдываться.

— Ерунда, провела время с пользой. Розалия, оказывается, — стала сообщать я случайно выясненную информацию Ивану, который тщательно проверил, хорошо ли заперт автомобиль, — украла тапки и идиотскую ярко-красную футболку. А еще у соседней лоточницы…

— Классная тачка? — перебил Иван.

— Хорошая машина, — кивнула я, — и цвет приятный, темно-синий.

— Позавчера купил, — похвастался Федосеев.

— Поздравляю.

— Не с чем.

— Ты не доволен приобретением нового автомобиля?

— Консервная банка! — фыркнул Иван.

— Вполне симпатичные колеса.

— Отечественное производство!

Я старательно заулыбалась. Если сейчас скажу, что «Жигули» намного лучше «БМВ» или «Мерседеса», мне никто не поверит. Вовсе не хочу обидеть российских рабочих и конструкторов, но автомобили в родимом отечестве получаются не ахти, только они относительно дешевые по сравнению все с тем же «БМВ» и доступны многим. Для мужчины машина — как для нас, женщин, сумочка. Можно купить фальшивый Луи Вуиттон и гордо ходить с ним по улицам, только внутри будет шевелиться червячок: сама-то хорошо знаешь, что аксессуар не подлинный, и это ущемляет самолюбие. А теперь представьте, какие чувства возникают у амбициозных парней, купивших новенькую и все еще престижную «девятку», когда их из левого ряда прогоняет нервно крякающий джип, за рулем которого сидит молоденькая блондинка…

Хотя нет предела совершенству. «Мерс» блекнет перед «Бентли», последний теряется на фоне «Роллс-Ройса» ручной сборки, а тот — ничто около автомобиля арабского шейха с рулем из чистого золота. Только мне всегда кажется, что смотреть надо не в сторону богатых, а в противоположном направлении. Вот какое количество людей с тяжелыми сумками и детьми топчется на автобусных остановках, а потом, стоя на одной ноге, едет в переполненном салоне, слушая ругань коллег по несчастью? А ты рулишь в «девятке», под аккомпанемент любимой радиостанции!

Но Иван, похоже, принадлежит к породе всем недовольных завистников.

— На качественный автомобиль башлей нет, — мрачно подвел Иван итог. — И цвет барахло.

— Зачем тогда брал?

— Ну не пешком же ходить, — сердито объяснил Федосеев. — Кстати, еще выплачивать кредит надо.

— Взял в долг у банка?

— Откуда у меня средства на тачку? Ясный пень, пришлось одалживать у хапуг, теперь на проценты работать стану, — зудел Федосеев, шагая к отделению.

Я плелась за Иваном, испытывая гамму разнообразных чувств. Следователь мне абсолютно не нравился. Этот человек, похоже, обладает всеми качествами, которые не приемлю в мужчинах: нытик, завистник, лентяй. Но ведь Дегтярев очень редко просит меня о помощи!

— У нее, — бурчал Федосеев, — нет ни кондиционера, ни коробки-автомата.

Я, решив не спорить со следователем, на автопилоте ответила:

— Абсолютно верно.

И тут Иван Николаевич замер, пошатнулся и начал медленно оседать на тротуар.

— Что случилось? — испугалась я.

— Нога, — одними губами произнес Федосеев и упал на асфальт.

Примерно через два часа я, уговорив «Скорую помощь» отвезти Ивана в клинику, где работает Оксана, слушала подругу:

— Сломал щиколотку. Теперь покой нужен! — объяснила Ксюша.

— Уж присмотри за ним…

Ксюша кивнула:

— Не переживай, у нас травматолог отличный, сделает, что надо. Но ему необходимо следить за собой. Похоже, Федосеев в спортзал не ходит, вот и результат. Ведь кости можно укрепить диетой и физкультурой.

— Где уж сотруднику райотдела милиции следить за собой… — горько вздохнула я. — Знаешь, как они живут? Утром в девять подъем, потом фитнес-клуб, бассейн, три часа работы, обед, сон, игра в теннис, поход в кино, в одиннадцать в кроватку. Думаю, Иван правильно питается: овощи, фрукты, белая куриная грудка, минеральная вода без газа. А главное, он абсолютно уверен в своем будущем, регулярно откладывает часть зарплаты в банк, копит на старость, знает, что после увольнения из органов станет вести жизнь обеспеченного рантье, начнет ездить по миру, любоваться достопримечательностями…

— Ты серьезно? — спросила Оксанка. — Он служит в каком-то образцово-показательном месте?

— Просто глупо пошутила, — мрачно ответила я.

— В особенности по поводу спокойствия, — вздохнула Оксанка. — Пока Федосееву не сделали укол со снотворным, он был очень возбужден, постоянно твердил: «Убежала, убежала…» У него неприятности?

Я кивнула и ушла. Хватит пребывать в растерянности, мне необходимо срочно отыскать Розалию и добыть улики, свидетельствующие о том, что она — убийца. Я просто обязана выполнить просьбу Дегтярева, желающего перетащить Ивана в свой отдел. Зряшная, на мой взгляд, затея, но ему виднее, а он — мой лучший друг. Ну и каким образом Иван Николаевич, поправившись, сумеет оказаться под крылом у полковника? Только в случае восторженных воплей журналистов, сообщающих о раскрытии им хитроумного дела. Вперед, Дашутка! Цели поставлены, задачи определены, за работу, товарищ!