Корпоратив королевской династии

Дарья Донцова, 2016

В долгожданном отпуске Лампа Романова решила ознакомиться с достопримечательностями скандинавского замка Олаф. Он был построен в XIII веке и сохранился в почти первозданном виде. Туристов встретила хозяйка замка и сообщила о том, что они удостоены чести принять участие в юбилейном, сотом бале Олафа. Вот тут и начался шквал загадочных событий. Во-первых, выяснилось: все члены тургруппы не те, за кого себя выдают. А во-вторых, любительница острых ощущений и невероятных приключений Лампа получила их сполна на свою… голову. Не только члены ее группы, но и обитатели замка оказались с двойным дном и не со своим лицом. Лампа преуспела в разоблачениях самозванцев, среди которых были и мстители, и наркодельцы, и сыщики, и преданные слуги…

Глава 7

За завтраком все члены группы бурно выражали свое мнение о гостинице.

— Жесть, — злилась Галина, — вай-фая нет, телека тоже.

— Это как раз хорошо, — перебил ее отец, — я вот весь исчесался. Из чего у них матрасы?

— Из сухого навоза, — ехидно уточнила добрая доченька.

— Галя, веди себя за столом прилично, — одернула ее Валентина.

— И чё, назвать дерьмо дерьмом нельзя? — кинулась в атаку девица-красавица.

— У нас хорошая кровать, — сказала Нонна, — мы спали отлично, правда. Леша?

Парень кивнул.

— И понятно почему, — усмехнулась Мэри, — любовь согревает и любую перину, даже такую отвратительную, как местная, делает пуховой. Не краснейте, все мы когда-то были новобрачными.

— Кроме моих родителей, — не преминула заметить Галя, — они всю дорогу зануды.

— Без любви, деточка, ты бы на свет не появилась, — заметила Мэри.

— Голимый секс тут ни при чем, — заржала десятиклассница.

Мэри метнула в нее злой взгляд, но, не сделав дурно воспитанной девочке замечания, сменила тему:

— Арсений, ваши впечатления от бытовых условий?

Тот оторвался от каши.

— Все нормально.

— Вас не смутила холодная вода в душе? — наседала Лесина.

— Да нет, — улыбнулся Рурин, — мне приходилось в разных местах бывать, я не привередлив. Дождь на голову не льет? Постель не мокрая? Отлично. Если крыша протекает, я в плащ-палатку завернусь, и готово.

— Мы же знали, что отель необычный, — подхватила Валентина, — поэтому не шокированы. Наоборот, интересно узнать, как в древности быт обустраивали.

— А мне не нравится, — повысила голос Мэри.

— Можно переехать в нормальный отель, — напомнил Арсений, — хозяйка об этом вчера сказала.

— Хочу тут остаться, — капризно протянула Мэри.

— Доброго утречка всем, — произнесла полная женщина, вплывая в зал. — Как завтрак?

— Отстой, — охарактеризовала еду Галя, — дерьмо.

— Галя, — дернула ее мать. — Спасибо, очень вкусно.

— Ха-ха, — с издевкой выпалила девочка, — ты всегда говоришь: лгать грешно, а сейчас врешь. Слышала я, как ты папе шепнула: «Что за… подали? Ее словно корова жевала и сблевала». Ма, ты в курсе, что слово… матерное? Чё там твое отменное воспитание о таком выражении говорит?

Валентина сжала губы, я поняла, что сейчас разразится скандал, и предприняла отчаянную попытку не дать ему вспыхнуть:

— Завтрак замечательный, необычный. Очень вкусно, но я не поняла, из чего каша? И, простите, кто вы?

Толстушка хлопнула себя по бокам.

— Вот я молодец. Не представилась. Беата. Повариха. На завтрак подала овсянку по фирменному рецепту короля Магнуса с изюмом, корицей и орешками.

Я удивилась. В далекие века в скандинавских странах использовали пряности и сушеный виноград?

— В нашей школьной столовке тоже постоянно эксперименты устраивают, — скривилась Галина, — там психованная Маргарита управляет, сестра директора, поэтому мы ваще такое жрем! Даже крыса подохнет от такой вкусной жрачки.

— Совершенно не похоже на овсянку, — отрезала Мэри. — Правда, Андре? И сахара много.

Муж кивнул.

— Подсластителя нет, — объяснила Беата, — в Средневековье сахар дорого стоил, его при готовке не использовали. Ели его, как конфеты, к чаю. И каша не из хлопьев. Я толкла овес, потом варила его, он сам по себе сладкий. Очень полезный. Сплошные витамины. Почему лошади здоровы? Они овес едят.

Мэри швырнула на стол деревянную ложку.

— Что за намеки? Я, по-вашему, конь?

— Кобыла, — хихикнула Галя, — у коня есть такое, чего у вас точно нет.

— Уже потрапезничали? — спросила Ирина, врываясь в столовую. — Отлично. Беата роскошно готовит.

— Могу вам возразить, — процедила Мэри.

Ирина сделала вид, что не слышит ее.

— Ну, готовы пойти на экскурсию? Покажу вам музей костюма. Все представленные там экспонаты подлинники. Коллекция одна из лучших в Европе, она находится в Восточной башне.

— Секундочку, — процедила Лесина, — разве горничная имеет право демонстрировать экспозицию? Это обязанность госпожи Хансон.

Ирина отступила на шаг.

— У меня высшее образование, и я не горничная, хотя в этом ничего стыдного нет. Работаю в Олафе на должности режиссера-постановщика массовых мероприятий. Еще в моем ведении костюмерные, и я берусь подготавливать гостей к балу. Из вашей группы ко мне прикрепили Евлампию.

— Хансон вчера сказала, что мы начнем день со знакомства с замком, — повысила голос Мэри. — Андрэ, подтверди!

Муж кивнул.

— Вот и двинемся в музей, он же в замке находится, — еще шире улыбнулась Ирина, — обещаю, вы будете в восторге.

— Тут есть кафе с нормальной едой? — заныла Галина.

Беата спрятала руки под цветастый передник.

— Что вы имеете в виду?

— Гамбургер, картошка фри, — начала загибать пальцы школьница, — мороженое в стаканчике, кола.

Повариха расправила плечи.

— Харчевни быстрого питания у нас не прижились. В центре города есть рестораны: итальянский, французский, еще пельменные, блинные, пирожковые. Еда вкусная, не особенно дорогая.

Галя скорчила мину.

— Пельменная! Я чё, в городе Свинозадогорске? Думала, за границу отдыхать поехала.

Беата одернула фартук.

— Вы не в Москве или в Питере, но исторически сложилось так, что здесь много русских, поэтому пельмени и пироги пользуются популярностью.

— Каша замечательная, — решил сгладить хамство дочери Кирилл Григорьевич, — положу-ка себе добавки.

Он встал, взял стоявшую на столе фарфоровую емкость и спросил у жены: — Хочешь еще?

— Не… — начала Валентина, но договорить не успела.

Рука Кирилла, в которой он держал супницу, изогнулась в запястье, подломилась… Супница упала на пол, в разные стороны брызнул веер осколков. Каша осела на полу, на скатерти, на одежде Нонны и Алексея, на волосах Гали…

— Папа, блин, — завизжала дочь, — ты косорукий.

— Ерунда, сейчас уберем, — засуетилась Беата, — не беспокойтесь.

— Никто и не волнуется, — процедила Мэри, — гость не должен сам себе еду накладывать. На вашем сайте написано, что отель Олаф имеет пять звезд.

— Да, у нас все для вас, — защебетала Ирина.

— Кроме лакея, который стол обслуживает, — фыркнула Мэри.

— Валерия! — крикнула Ира.

В столовую вбежала высокая худая девушка в фартуке и начала орудовать тряпкой. Меня восхитили ее роскошные длинные белокурые волосы. Уборщицу никак нельзя назвать красавицей, но локоны у нее всем на зависть.

— Эй, поосторожнее, ты меня по ногам лупишь, — сделала ей замечание Галя.

Валерия подняла голову, посмотрела на нее, но ничего не сказала.

— Если не умеешь пол мыть, то лучше дома сиди, — не успокоилась Галина.

Девушка, не произнося ни слова, старательно убирала кашу и осколки.

— Во нахалка, — разозлилась девчонка, — намочила мне джинсы и не извинилась! Это ваще как? Красиво?

— Валерия, попроси прощения, — велела Беата.

Девушка выпрямилась, повернулась к Гале, низко поклонилась и снова схватилась за тряпку.

— Она издевается, — рассвирепела девица, — кривляется! Рот раскрыть не хочет. А ну, говори немедленно: «Простите меня». Иначе нажалуюсь хозяйке, и тебя выпрут.

Валерия подняла голову и сделала ею движение, которое определенно означало: «нет».

— Хамка! — топнула ногой Галя.

Я с трудом сдержалась, чтобы не сказать скандалистке: «Уборщица ненамного старше тебя, но ей не повезло иметь обеспеченных родителей. Тебе не стыдно так себя вести?»

— Иди, Лерочка, — попросила Беата, — выпей чайку на кухне.

Поломойка убежала.

— Супер! Ей еще пирожных за наглеж дают, — покраснела Галя.

Беата взглянула на Ирину, та перестала улыбаться.

— Валерия немая. Она умеет издавать звуки вроде ой, ай, ох. Но слышит хорошо. Лерочка не издевалась, она извинилась, как могла, с помощью поклона. Простите ее, Лера не хотела вас обидеть.

Галя отвернулась к окну, в столовой стало тихо. Я решила разрядить тягостную тишину.

— А где Софья?

— С мигренью свалилась, — ответила Ирина, — сказала, завтра огурцом встанет.

— Хорошо, когда можно поваляться, — вздохнула Беата, — мы тут все, включая госпожу Хансон, в шесть утра уже на ногах.

— Ну, двигаем в музей? — предложила Ирина Эклунд.

— Надо зайти в номер за верхней одеждой, — пробормотала Валентина.

— В прихожей висят плащи на овчине и ждут сапоги на меху, вам будет тепло, — пообещала экскурсовод.

— Фу, — закапризничала Мэри, — влезать напедикюренными ножками в грязные чоботы?

Мне надоело слушать недовольные замечания членов группы. Я встала, вышла в холл, натянула плащ, надела обувь, смахивающую на угги, и вышла на улицу.

Несмотря на март месяц, вокруг лежал снег, воздух был упоительным, пахло свеженарезанными огурцами. Я решила пройтись немного по двору, дошла до угла здания, обогнула его и увидела «Скорую помощь» с маячком на крыше. Кому-то из хозяев или прислуги стало плохо. Маленькая дверь в стене распахнулась, оттуда вышла фигура в куртке, я юркнула под навес с дровами и спряталась за поленницей. Теперь я не видела происходящего, но звуки беспрепятственно долетали до моих ушей.

— Не волнуйся, Карл, — пробасил мужской голос, — сделаем что можем.

— Я поеду с вами! — воскликнул муж Елены.

— Нет необходимости, она без создания.

— Когда очнется, я хочу быть рядом.

— Поступим иначе, если Лена очнется, я сразу тебе позвоню.

— Эй, что значит «очнется»?

— Все будет хорошо, нам пора, оставайся дома.

— Нет!

— От тебя не будет никакого проку в клинике.

— Нет. Хочу держать ее за руку.

— В операционную тебя не пустят. Все! Нет времени на болтовню.

— Она выживет?

— Ранение глубокое, но она должна поправиться.

— Ты же никому ничего не скажешь? Нам шум не нужен!

— Уже пообещал. О нападении ни одна душа не узнает. Скажем, что случился инфаркт, вовремя сделали операцию, поставили стенты, Елена проживет еще сто лет.

— Она же не умрет?

— Пора ехать!

— Я с вами.

— Хорошо, — сдался собеседник Карла, — залезай внутрь.

Раздалось фырчанье, потом шорох шипованных шин. Я вышла из-за поленницы. Госпожу Хансон серьезно ранили? Кто? Почему? Похоже, Карл и доктор не собираются извещать о случившемся полицию. Что произошло ночью в замке?