Концерт для колобка с оркестром

Дарья Донцова, 2004

Ох, не написать ли мне вместо детектива философский роман на тему «Что такое не везет и как с этим бороться?». Не повезло не только мне, Виоле Таракановой, но и моим домочадцам. Поддавшись на уговоры моей подруги Аньки, мы с Томочкой и детьми поехали отдыхать в ее «имение» с поэтическим названием Пырловка. Мало того, что здесь туалет под кустом, душ в автобусе, а газ в баллонах, так я еще умудрилась влипнуть в скверную историю, когда улепетывала от местных собак. А если серьезно, то я имела глупость влезть на чердак чужой дачи и освободить оттуда девушку по имени Мила. Девица сбежала, а ее ухажер нашел забытый мной на его даче кошелек, а в нем – визитку с Анькиными координатами. Теперь ей и мне кранты. Я бросилась на поиски подруги, но, кажется, опоздала – Аньку похитили. Надо освободить ее, а для этого следует найти Милу, которая, надеюсь, помнит адрес своего жениха. Но кто же знал, что Мила тот еще подарочек!..

Глава 5

Добежав до дома Федора, я перевела дух и вошла в не закрытую нами калитку. Лестница стояла на прежнем месте, чердачное окно зияло пустотой. Быстрее кошки я взлетела по шатким ступенькам вверх, влезла в душное, пыльное помещение и сразу же увидела секатор, лежащий на матрасе.

Схватив его, я слезла вниз, выскочила на тропинку, донеслась до магазина и только там перевела дух. Слава богу, Федор на работе в городе, секатор при мне, хозяин никогда не узнает, кто помог Миле бежать!

Продавщица, увидев потенциальную покупательницу, отложила в сторону толстую книжку в яркой обложке и спросила:

— Ну чего, купили творог в Немировке?

Вот тут я обозлилась на саму себя до крайности. Господи, что происходит? Сначала я забыла про секатор и куртку, потом про то, что натуральных молочных продуктов тут нет. Может, надо купить какие-нибудь таблетки от маразма и начать принимать их регулярно?

— Дорогу в Немировку не нашла, — ляпнула я первые пришедшие на ум слова.

Торговка степенно поднялась со стула и поманила меня рукой.

— Иди сюда.

Мы вышли на крыльцо.

— Вон туда ступай, — велела продавщица, — по тропинке, вниз.

Я кивнула и вновь побежала мимо забора Федора. Немировка началась после небольшого лесочка. Избушки тут оказались более крепкими, чем в Пырловке, все под жестяными крышами. Трехлитровую банку жирного молока, два кило восхитительного свежего творога мне продали в первом же дворе. А еще предложили яйца, простоквашу, домашний сыр, куриные грудки, самодельную ветчину… Счет составил почти пятьсот рублей. На секунду мне на горло лапой наступила жаба, но я тут же отбросила противное животное. Значит, не станем покупать что-нибудь другое. Жить в деревне и не попробовать крестьянскую еду просто глупо.

Рука потянулась к поясу. Не так давно Аня подарила мне очень удобную вещь, ремешок, к которому приделан кошелек. Надеваете конструкцию на талию и не думаете больше о том, что потеряете деньги. Лично я запросто могу забыть кошелек на столике в кафе. А так он всегда на мне!

Пальцы нащупали сначала футболку, потом джинсы. Я повторила попытку: замечательный ремень с кошельком исчез. Я привалилась к стене избы. Так, ничего страшного не произошло. Да, в портмоне лежали деньги, лишиться столь большой суммы очень неприятно, но ведь не смертельно. Намного хуже, например, сломать ногу или руку, упасть и разбить лицо, заболеть гриппом. Уговаривая себя не паниковать, я сказала молочнице:

— Потеряла, пока шла к вам, сумочку. Сделайте одолжение, не отдавайте никому мои покупки. Сейчас сбегаю домой и принесу деньги, тут совсем близко, мы в Пырловке дачу снимаем.

— Как же ты так неосторожно, — запричитала бабонька, — и много посеяла?

— Порядочно.

— Ой, беда! Ну горе! — квохтала она. — Не сомневайся, целехоньким тебя все дождется, в подпол спущу, постоит в холоде, хоть до вечера шляйся, не скиснет.

— Быстро обернусь, — пообещала я, — тут идти всего ничего.

— Ты не торопись, — серьезно сказала баба, — и никогда заранее не обещай. Человек предполагает, а господь располагает, ступай аккуратно да под ноги гляди, авось кошелек найдешь!

Злая, как давно не евший людоед, я отправилась в обратный путь. Нет, сегодня явно не мой день! Пробежав первые пару метров, я одернула себя: молочница права, спешить некуда, нужно идти медленно, внимательно глядя под ноги, вдруг наткнусь на кошелек?

Но чем дальше отходила я от Немировки, тем меньше становилась надежда отыскать заветный пояс. Дойдя до калитки Федора, я машинально глянула через открытую нараспашку дверь во двор. Может, обронила портмоне там? Зайти, что ли, поискать? Или лучше не надо?

Но пока я соображала, что делать, ноги сами собой пошагали на участок.

Сначала я внимательно изучила пятачок у подножия лестницы, потом решила осмотреть все вокруг, сделала пару шагов и в ту же секунду услышала звук работающего мотора, потом стук дверей и голос:

— Какого… калитка открыта? Кто сюда… явился?

К счастью, мои ноги никогда не тормозят. Не успев даже сообразить, что к чему, я ринулась к огромному, круглому, как шар, кусту и мгновенно заползла в его середину.

Это было произведено очень вовремя. Не успела я скрыться, как ворота распахнулись, во двор въехала «Нексия», из нее вышло двое молодых мужчин.

— И зачем, Федя, ты в глуши поселился? — спросил крепкий брюнет в сильно потертых джинсах и мешковатой футболке.

— Отвянь, — рявкнул Федор, слегка полноватый блондин в сильно измятом льняном костюме, — тут воздух классный.

— Просто великолепно, — заржал брюнет, — не о кислороде думать надо. Калитка открыта, совсем по-деревенски живешь!

— Я ее изнутри запер, — мрачно объяснил Федор, — потом через ворота вышел и их снаружи закрыл. Ну, суки! Думал, на всю жизнь их испугал! Ан нет, забыли!..

— Ты где бабу держишь? — поинтересовался брюнет.

Федор сплюнул.

— На чердаке,… мать!

— Да, — крякнул брюнет, — наверх глянь!

— Отвяжись, Левка, — рявкнул Федор и шагнул было к крыльцу, — ну, сучары деревенские, попляшете у меня, гондоны пьяные!

— Потом с алкоголиками разберемся, ты вверх посмотри!

Федор задрал голову. Секунду он простоял молча, потом разразился тирадой, в которой не прозвучало ни одного цензурного слова.

— Убежала, — спокойно констатировал Лева.

— Не могла, — взревел Федор, кидаясь отпирать дом.

Лева спокойно вытащил из кармана пачку сигарет, не торопясь закурил, легкий дымок поднялся ввысь и растаял.

— Сволочь! — заорал Федор, выглядывая из разбитого окна чердака. — Скотина! Мразь!

— Ты к кому обращаешься, котик? — меланхолично уточнил Лева. — Если ко мне, так ведь обидно.

— Брось свои пидорские замашки, — Федор совсем потерял лицо, — не…! Девка слиняла!

— Ловко, — констатировал Лева, — экая пронырливая!

— Этого не может быть! — бесился наверху хозяин. — Я привязал ее за ногу, дом заперт, чердак высоко! Не спрыгнуть ей отсюда вовек.

— Не видишь разве, — мирно объяснил Лева, — лестница стоит! Она разбила стекло, перегрызла веревку, и ищи ветра в поле.

— Да тот шнур даже крокодилу не перекусить, — начал было визжать Федор, но потом вдруг осекся и нормальным голосом протянул: — Лестница…

— Ты ее только что тут обнаружил? — ехидно протянул Лева. — Правда, неприятная находка? Чего замолк, котеночек?

— Лестница, — повторил Федор, — слушай, у нее был помощник! Пришел, открыл калитку, принес нож, а потом увез Милку! Ну…!

— С чего ты взял? — недовольно протянул Лева. — Какие помощники?

— Идиот! — заорал Федор. — По-твоему, Милка сама лестницу подтащила? Она вон там стояла, сбоку! Одно не соображу: ну как Милка адрес дома узнала и своему приятелю сообщила? Телефон я у нее сразу отобрал!

Лева медленно пошел вдоль дома.

— Тебя только этот дурацкий вопрос волнует? — спросил он, присаживаясь на корточки. — Голубиной почтой проныра воспользовалась! А может, тебе вот это что-то подскажет?

— Ну и…. — завел было Федор, но вдруг замер с открытым ртом.

Я посмотрела на него, потом, проследив за взглядом бирюка, перевела глаза на Леву и зажала рот руками. Слава богу, я не успела вскрикнуть, впрочем, думается, мало кто сумел бы удержаться от вопля в подобной ситуации. Очень довольный Лева держал в руке мой кошелек с ремешком.

Голова Федора, выкрикивающего ругательства, исчезла из чердачного окна. Лева, насвистывая, открыл портмоне и начал рыться в нем.

— И что там? — заорал Федор, выскакивая на порог.

— Прорва денег, — усмехнулся Лева, — целых полторы тысячи.

— Долларов?

— Рублей, киса, рублей, — покачал головой Лева, — еще мелочь, фантик и… О! Это уже интересно!

— Дай сюда! — рявкнул Федор и вырвал у приятеля из рук белый маленький прямоугольник. — Это что?

— Визитная карточка, киса, — вздохнул Лева, — читай вслух.

— Замятина Анна Леонидовна, — озвучил текст Федор, — заведующая отделом продаж, компания «Голубое небо». Тут еще адрес есть и телефон, похоже, мобильный. Ну-ка.

Бирюк вытащил из кармана сотовый и потыкал в кнопки. Во дворе повисло напряженное молчание. Стих даже ветер, до этого момента весело шевеливший листву на деревьях.

— Абонент временно недоступен, — рявкнул Федор, — отключилась, падла, сука, дрянь, мразь…

— Спокойно, киса, — остановил его Лева, — криком делу не поможешь. Собирайся, поехали.

— Куда? — устало спросил Федор.

— А в это «Голубое небо», — весело сообщил Лева, — походим там, поглядим, понюхаем, разузнаем, чем Анна Леонидовна Замятина торгует, покалякаем с ней и поймем, она ли тут с лестницей орудовала, спасая Милу.

— Кто же еще? — снова помчался на лихом коне злобы Федор.

— Киса, — укоризненно сказал Лева, — госпожа Замятина, может, и не имеет к беглянке никакого отношения. Но Анна Леонидовна вполне могла дать кому-то свою визитку, и вот теперь нам предстоит выяснить очень деликатный вопрос! Если Замятина тут ни при чем, сумеет ли она вспомнить, кому вручила свои координаты, может, у нее здесь подруга дачу снимает. Покажем тетеньке пояс, авось припомнит, чей он.

— Дать ей два раза по зубам, и память сразу прояснится, — взревел Федор.

— Ты, киса, слишком грубый, — ласково укорил его Лева, — тоньше следует быть, нежнее, внимательней. Улыбайся, говори комплименты, и люди к тебе сами потянутся!

— Ты свои пидорские замашки брось, — буркнул Федор, — дуй в машину!

Укоризненно покачивая головой, Лева сел в «Нексию» на заднее сиденье. Федор плюхнулся на водительское место. Автомобиль задом выполз на дорогу и остановился. Хозяин вернулся во двор, запер изнутри калитку на засов, вышел на тропинку через ворота и навесил снаружи на них замок. Мотор зашумел, заскрипел гравий, в воздухе повис запах выхлопных газов, «Нексия» уехала.

Посидев еще некоторое время внутри куста, я выползла наружу в предсмертном состоянии, и если вы думаете, что мне было жаль денег, то ошибаетесь. Вернее, полторы тысячи, конечно, обидно терять, но намного хуже другое: в кошельке лежала визитная карточка Ани, той самой, что пустила нас пожить к себе на дачу. Сейчас грубый Федор и приторно-ласковый Лева рулят в «Голубое небо», но я-то знаю, что Аньки там нет. Подруга взяла неделю за свой счет, она собралась провести свободные дни в мебельных магазинах.

Чувствуя острую резь в правом боку, я неслась по тропинке к нашей даче. Насколько я понимаю, события будут разворачиваться таким образом: сначала парочка порасспрашивает Анькиных коллег, те дадут ее домашний телефон или адрес. Федя с Левой поедут к Аньке и найдут там либо саму хозяйку, самозабвенно пинающую прораба, либо рабочих, которые мигом им расскажут, где сейчас обитает госпожа Замятина. Аня не делала никакого секрета из переезда к нам. Более того, унося сумку с вещами, она дала бригадиру листок и велела:

— Если понадоблюсь, звони в любое время.

Значит, мне надо перехватить Аню раньше, чем до нее доберутся Федор с Левой. Иначе она, увидев мой кошелек, воскликнет:

— Это Вилкин.

Но даже если подруга не узнает портмоне, который сама же мне подарила, то на вопрос: «Есть ли у вас в Пырловке знакомые?» — моментально ответит: «Конечно. Сейчас там в моем доме живет Виола Тараканова».

Домчавшись до дачи, я, чтобы не привлекать внимания Томочки, влезла в окно и схватила свой мобильный, мирно лежащий на столе.

Аппарат абонента был, естественно, выключен или находитлся вне зоны досягаемости.

Так, сдаваться рано. Анька опять забыла заправить батарейку, с ней это случается через день. Не стоит расстраиваться, надо позвонить домой.

— Алле, — пропел Ленинид.

— Ты у нас дома?

— А разве нельзя? — изумился папенька.

— И что ты там делаешь?

— Ну… просто так… ничего.

Я скрипнула зубами. Папашка врет. Пользуясь отсутствием женской части семьи, мужики решили устроить себе праздник и привлекли к веселью Ленинида. Иначе с какой стати папенька оказался у нас? Голову даю на отсечение, сейчас на кухне готовится пир: варятся креветки, режется хлеб, высыпаются на тарелки соленые сушки, стынет в холоде пиво. Не надо думать, что мы с Томочкой поднимаем крик при виде бутылок. Вовсе нет, просто нам кажется, что мужчины чаще всего бывают неразумны. За стол они, как правило, садятся с благим намерением опрокинуть всего по чуть-чуть, так, для легкого веселья, потом увлекаются, ну и… не стану продолжать дальше.

— Ты, доча, вредная очень, — заметил Ленинид, — ничего я не делаю, просто телик гляжу, один, в тоске…

Закончить жалостливый рассказ папенька не успел, в трубке послышался грохот и крики:

— Эй, Олег, ты охренел!

— Тяжело очень, — ответил голос Куприна.

— Славка, подбирай, — рявкнул Семен.

Так, значит, я ошиблась в определении состава «команды», там еще и Слава присутствует, коллега Олега, мастер спорта по поднятию рюмки.

— Один, значит, тоскуешь? — сердито спросила я.

— Да, — не дрогнул Ленинид, — аки телевизионная башня в поле.

— А что упало?

— Где?

— У нас на кухне.

— Понятия не имею.

— И кто там разговаривает?

Ленинид помолчал и спокойно соврал:

— Это телевизор, я сериал гляжу.

Следовало дожать папеньку, но у меня не было никакого времени на это.

— Что, и Ани дома нет?

— Ее точно нет, — выпалил Ленинид.

Я усмехнулась, так и подмывало спросить: «А кто же есть?», но вслух произнесла совсем иное:

— Куда она ушла, не знаешь?

— Ага, — зашуршал папенька бумагой, — вот тут она записывала, погоди, адрес посмотрю. Позвонили с работы и сообщили, где она.

— Какой адрес?

— Так Анька в ресторан полетела, два часа на гулянку собиралась. Во, нашел! «Степной волк». Ты записываешь?

— Да, говори!

Папашка медленно продиктовал улицу, номер дома и добавил:

— В пять веселье начинается.

Не попрощавшись, я бросила трубку и ринулась к шкафу за деньгами.

— Вилка, — заглянула в комнату Тамарочка, — как ты мимо меня прошмыгнула? Ведь я сидела на веранде у самой двери. Испугалась даже, вроде в доме никого нет, а кто-то ходит, шуршит. Ты молоко купила?

— Угу.

— И где оно?

— В Немировке.

— Где?

— Ну, это деревня соседняя, в двух шагах, там всего полно: творог, яйца, ветчина…

— Здорово, — обрадовалась подруга, — в подпол снесла?

— Нет, я забыла дома деньги, вернулась за ними.

— Где же твой пояс?

— Потеряла.

— Ну не расстраивайся, — улыбнулась Тамара, — деньги заработать можно. Значит, все принесешь?

— Угу.

— И творог?

— Да.

— Ну тогда не стану гречку варить, — размышляла вслух Томочка, — сделаю на ужин сырники. Вилка, ты меня слышишь?

— Да, — машинально ответила я, — все правильно.

Томочка быстро моргнула и поинтересовалась:

— А ты с чем их хочешь?

Я, уже полностью готовая к выходу, не поняла, о чем ведет речь Томочка. Более того, совершенно погруженная в свои мысли, до сих пор я абсолютно машинально отвечала подруге.

— Так с чем их готовить? — настаивала Тома.

— Ну… с чем хочешь!

— Вилка, — возмутилась она, — я хочу, чтобы тебе было вкусно! Скажи, сделай одолжение, с чем их предпочитаешь?

Знать бы, о каком блюде идет речь!

— Ну, — сказала я, — только не с мясом.

— Не с мясом? — эхом откликнулась Тома.

— Да, — закивала я.

Томуся идеальная жена, мать и лучшая подруга на свете. К сожалению, у нее слабое здоровье, и судьба распорядилась так, что высшего образования мы с ней не получили, поэтому могли рассчитывать лишь на самую простую работу. Я, чтобы не умереть с голода, пошла мыть полы. Тома, не желая сидеть у меня на шее, тоже пристроилась на немудреную службу, но очень скоро заболела и осела дома. С тех пор, до момента выхода замуж за Семена, подруга вела домашнее хозяйство, а я зарабатывала на хлеб, масло и сыр. В отличие от многих женщин, чья жизнь проходит между плитой и мойкой, Тамарочка не подвержена резким перепадам настроения и истерикам, она никогда не рыдает и не вопит: «Вот, жизнь на вас положила, где благодарность?»

Тома считает, что ее предназначение быть хранительницей очага, и поэтому вдохновенно гладит и готовит. Она никогда не сердится. Но я знаю, что Тому обижает, если мы не принимаем активного участия в разработке меню, поэтому сейчас я стала усиленно изображать полнейшую включенность в выбор начинки для основного блюда ужина.

— Только не мясо!

— Да уж, — ошарашенно подхватила подруга, — мне бы и в голову не пришло сделать их с говядиной! Право, это полный бред!

Может, спросить все же, что она собралась приготовить на ужин? Нет, лучше не надо, а то Тамарочка обидится.

— Давай с курагой или изюмом? — предложила она.

— Ни в коем случае, — совершенно искренне воскликнула я.

Что бы ни было: макароны, рис, гречка, — все это не сочетается с сухофруктами. Тому иногда заносит, она любит экспериментировать, и порой мы едим странные блюда типа курицы в меду.

— Лучше всего с рыбой, — выпалила я, подкрадываясь к двери.

— С лососем?.. — вытаращила глаза подруга.

— Можно и с ним, — мгновенно согласилась я, — великолепная мысль.

— Думаешь, будет вкусно?

— Восхитительно, — воскликнула я, — лосось благородная рыба, не минтай какой-нибудь.

— Ну, если тебе так хочется…

— Очень!

— Немного странно.

— Просто великолепно, — я вела свою партию, не слушая Тамару, — обожаю рыбу и ненавижу курагу.

Вымолвив эту фразу, я схватила сумку и выбежала на улицу.

— Вилка, — понеслось мне в спину, — давай пойдем вместе. Эта Немировка далеко? Погоди, я помогу!

— Ерунда, деревенька в двух шагах, продукты в первом доме, — крикнула я и птицей полетела к станции.