Хотите, расскажу дикую историю? Я, Евлампия Романова, дура стоеросовая, согласилась лететь с соседом– предпринимателем в Таиланд. У того заболела напарница. Там я чуть не скончалась от жары, да еще пришлось везти назад двух живых крокодилят. Их заказал профессор Баратянский для своих научных опытов. По прилете в Москву сосед сломал ногу, и аллигаторов к профессору домой повезла я. Но там вместо Баратянского я обнаружила его труп с дыркой во лбу. По подозрению в убийстве арестовали любовника его юной жены Ирочки. Она наняла меня расследовать это дело, так как не верила в вину любовника. В процессе я узнала много неприятного о семье профессора. В частности, что его покойная первая жена во время блокады скупала антикварные драгоценности, меняя их на украденные продукты. Может, кто-то мстит профессору, думая, что он к этому причастен? Но тут прямо при мне убили Ирочку! И что теперь прикажете делать?..
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Квазимодо на шпильках предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
ГЛАВА 1
Если человек дурак, то это навсегда. Не подумайте, что я говорю сейчас о ком-то из приятелей. Нет, в данном случае я имею в виду только себя, понимаю, кабы не моя глупость и твердая уверенность в том, что дружба — понятие круглосуточное, никогда бы не оказалась сейчас в аэропорту Бангкока, причем с кучей узлов, сумок и тюков. Впрочем, все по порядку.
Две недели назад к нам ввалился Федя Лапиков, сосед с пятого этажа, и, брякнувшись на стул, самым трагичным голосом поинтересовался:
— Лампа, ты мне друг?
— Ага, — кивнула я, надеясь услышать следующую фразу: «Дай в долг».
Но соседушка произнес неожиданное:
— Тогда помоги!
Я сразу же ответила:
— Постараюсь.
Федор засопел, вытащил сигареты и начал сосредоточенно прикуривать от пластмассовой одноразовой зажигалки. Пока он возился с куревом, я попыталась прикинуть, сколько купюр лежит в банке. Только не думайте, что я имею в виду банк как учреждение. Отложенные деньги я держу в круглой железной коробке из-под печенья курабье.
Стоит «сейф» в моей спальне, и никто из домашних туда не лазает, для хозяйственных нужд имеется коробочка на кухне. Вот туда все домочадцы частенько запускают руки. Во-первых, им нужен бензин, во-вторых, деньги на обед, а главный кассир — я. Мне все отдают зарплату, я складываю ее, отделяю часть на ежедневные расходы, потом…
Ну да это неинтересно! Важно другое: в банке сейчас лежит почти две тысячи долларов, и вполне можно отсыпать Лапикову некоторую сумму. Но что он жмется? Отчего не попросит прямо?
Наконец Федор, покашляв, провозгласил:
— Лампа!
— Да, слушаю.
— Не перебивай!
— А ты говори!
— Не мешай.
— Да начинай, в конце концов!
— Не торопи меня! — возмутился Федор.
— Если тебя не подталкивать, до утра протянешь, — обозлилась я, — а у меня обед не готов, белье не постирано, короче, сколько?
— Чего?
— Денег!
— Каких?
Я рассердилась:
— Тебе видней: либо долларов, либо рублей.
— Зачем? Мне ничего не надо.
— Да ну? — удивилась я. — В чем же тогда дело?
— Ты должна поехать со мной в Бангкок!
От удивления у меня из рук выпала поварешка.
— Куда?
— В Банкок, это Таиланд.
— Знаю, только зачем?
Федька глубоко вздохнул и зачастил. Год назад завод, на котором он проработал большую часть своей сознательной жизни, был перекуплен каким-то предприимчивым мальчишкой. Новый хозяин живо выгнал всех старых работников и нанял новых. Федор оказался за бортом. Потыркавшись в разные места и поняв, что абсолютно никому не нужен, Лапиков решил заняться народной российской забавой — торговлей — и начал мотаться челноком в Бангкок.
Маршрут у него отработан до мельчайших деталей, таможенники с обеих сторон прикормлены. Впрочем, ничего противозаконного Федор не возил, в основном это был стандартный набор: кофточки, спортивные костюмы, иногда постельное белье, реже бусы и всякая бижутерия. Особых доходов бизнес не приносил, но и умереть с голоду не давал. Супруга Лапикова, Анька, торговала привезенным товаром на рынке, а Федька вместе со своей сестрой Натой мотался в Таиланд.
Несколько недель назад к нему обратился один очень важный дядечка, Семен Кузьмич, ученый-биолог, и попросил:
— Многоуважаемый Федор Иванович, не возьмете ли у меня заказ?
Наивный Лапиков решил, что профессор хочет что-нибудь из мануфактуры, и с готовностью воскликнул:
— Конечно!
Ученый пустился в объяснения, Федька захлопал глазами, такого он никак не ожидал.
— Близ Бангкока имеется ферма, где разводят крокодилов, вы привезите мне оттуда мозг двух юных аллигаторов.
— Господи, — испугался Федя, — с ума сойти!
— Ничего страшного, — успокоил его профессор, — мне сей материал необходим для исследования. Мозг вам упакуют в специальные контейнеры, ваша задача лишь доставить их сюда.
Федя хотел было ответить решительное «нет», но тут Семен Кузьмич озвучил сумму, которую Лапиков получит за услуги.
Федька дрогнул, согласился, взял аванс и уже успел его потратить. Но, видно, не зря говорят, что человек предполагает, а господь располагает. Вчера Ната, компаньонка Федора, его родная сестра, загремела в больницу со сломанной ногой, и теперь Лапиков на полном серьезе считает, что сопровождать его должна я.
— Отчего бы тебе одному не смотаться? — Я стала осторожно отнекиваться.
— Да ты че! — подскочил Лапиков. — Ваще без понятия. В таком деле товарищ нужен. Там только отвернись, мигом товар сопрут: ни поесть, ни поспать не смогу. Я тебе заплачу, не обижу.
— Знаешь, я не слишком подхожу для такой аферы, — гнула я свою линию, — вот, придумала! Обратись к Алине Роговой из двенадцатой квартиры, она точно согласится!
— Нет, — покачал головой Федя, — Алина не годится.
— Почему?
— Больно красивая, — мечтательно заявил Лапиков, — 90-60-90, блондинка… Моя Анька дико ревнивая, объясняй потом, что вторые девяносто меня никак не заинтересовали. А с тобой безопасно.
Я закашлялась. Ну и воспитание! Сейчас Федор впрямую заявил мне, что я такая уродина, такое редкостное страшилище, что не вызываю приступов ревности у его Аньки. Причем он, кажется, не понимает, что сказал. Может, пнуть его?
— У меня нет визы, — нашлась я наконец.
— Ерунда, — подпрыгнул Федор, — все беру на себя. Паспорт есть?
— Да.
— Неси сюда!
Не понимая, зачем совершаю эту глупость, я отдала документ Лапикову.
— Вот здорово, — засуетился он, — просто классно, первого февраля улетим, всего-то на три дня. От тебя ничего не потребуется, будешь только багаж сторожить.
Я хотела было предложить: «Может, тебе лучше собаку с собой прихватить?», но удержалась.
Вечером я с некоторой опаской изложила ситуацию домашним и неожиданно получила с их стороны полнейшее одобрение.
— Правильно! — воскликнула Юлечка. — Там сейчас тепло, покупаешься, позагораешь.
— И фруктов поешь, — вмешался Кирюшка.
— Креветок китайских, — вздохнул Сережка, — они там десять долларов килограмм стоят.
— А еще купишь часы, — затарахтела Лиза, — они выглядят как настоящий золотой «Ролекс», но стоят всего тридцать баксов! У Леши Котова в нашем классе такие, ни в жисть от родных не отличишь.
— Вообще-то, — попыталась остудить всеобщий пыл Катерина, — не слишком полезно для здоровья лететь из зимы в лето, да еще всего на три дня. Организм не успеет перестроиться. Лучше поехать в мае, недели на две. И потом, боюсь, Лампе роль челнока не по плечу.
Но мне уже самой захотелось в теплые края, к гигантским креветкам и экзотическим фруктам, поэтому я принялась успокаивать Катюшу:
— Ерунда! Я совершенно здорова и отлично себя чувствую, Федя будет все делать сам, я только постерегу вещи в аэропорту.
— Да-а, — протянула Катя, — рисовали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…
— Ой, — налетела на нее Юлечка, — вечно тебе страсти чудятся, езжай, Лампудель, повеселись!
И я в самом радостном настроении отбыла в Таиланд. Действительность оказалась иной, чем радужные планы. В самолете, куда набилось пассажиров на треть больше, чем положено, нервные стюардессы носились по проходам, без устали повторяя:
— Вставайте с кресел только в случае крайней необходимости.
Еды на всех не хватило, питья тоже. Голодная, злая, невыспавшаяся, я оказалась в Бангкоке, мечтая только об одном: добраться до гостиницы, принять душ, выпить кофе…
Но Федор мигом вылил мне на голову ушат ледяной воды:
— Какой отель? Офигела совсем, нам нужно на фабрику, потом на рынок. Устраиваться будем после полуночи.
— Почему? — пробормотала я, чувствуя, как липкая влага змеей ползет по спине.
— Чтобы зря не платить, — пояснил Федя, — за фигом сейчас въезжать? Сразу день насчитают, а после полуночи новые сутки пойдут, докумекала? Мы же не отдыхать приехали, а работать.
Сами понимаете, что ни покупаться, ни побывать в ресторане мне не удалось. Пришлось мотаться с Федькой по рынкам и тупо стоять на солнцепеке, охраняя товар. Креветки я, правда, нашла и даже, решившись купить себе порцию, подошла к грилю. Но потом увидела, какими грязными руками повар-таец чистит сей деликатес, и отшатнулась.
Единственное, что оказалось правдой, — это фальшивые «Ролекс», до противности похожие на настоящие, Бангкок был буквально набит эрзац-часами, и я купила всем по штуке.
Но самый жестокий удар меня ждал впереди. Отлет в Москву был назначен на восемь вечера по местному времени. Утром Федька, оставив меня в дыре, которая тут считалась гостиницей, поехал на крокодиловую ферму за мозгом. Я же, уставшая, словно цирковая обезьянка, рухнула в кровать и попыталась заснуть.
Ни купаться, ни загорать, ни лакомиться фруктами пополам с креветками мне не хотелось. Больше всего на свете я мечтала оказаться дома, в своей комнате, на диване, под пледом, рядом с Мулей и Адой. Катюша была права — роль челнока не для меня.
В комнатенке, набитой тюками, было очень душно и влажно. Старенький кондиционер, дребезжавший всеми частями, совершенно не справлялся с работой. С улицы доносился шум, и я впала в сумеречное состояние: то ли сон, то ли явь…
Уж не знаю, сколько времени я провела, плавясь от жары на грубых простынях, но вдруг дверь распахнулась и появился Федя с картонной коробкой. Я села, попыталась пригладить торчащие в разные стороны лохмы и спросила:
— Ну? Порядок?
— Тьфу, — сплюнул Федька.
— Что-то случилось? — насторожилась я.
— Во, гляди, — мрачно произнес Лапиков и открыл коробку.
Остатки сна мигом меня покинули. На серо-голубой бумаге лежали два крокодильчика, сантиметров по тридцать, не больше.
— Это что? — изумилась я.
— Мозг, — криво улыбнулся Федька, — тот самый, за который Семен Кузьмич аванс отдал.
— Но он вместе с телом, — ляпнула я, — и живой!
— Угу, — кивнул Федька, — тонко подмечено, живее не бывает. Прикинь, что вышло.
Плюхнувшись на ободранное кресло, он стал рассказывать. На ферме, куда прибыл Федька, крокодилов водилось видимо-невидимо, любых размеров. И продавали их весьма охотно всем желающим, но только в первозданном виде.
Федька позвонил по телефону, который ему дал в Москве профессор, и дождался некоего мужика с хитро бегающими глазками. Кое-как на ломаном английском они сумели договориться. Таец ничего не отрицал. Да, он обещал многоуважаемому профессору мозг крокодилят и от своих слов не отказывается. Но человек, который может убить крокодильчиков и достать требуемый орган, сейчас отсутствует, вернется он лишь через две недели, поэтому перед Федькой стоит дилемма: либо ждать четырнадцать дней, либо брать крокодильчиков живьем.
Сами понимаете, что задержаться в Таиланде Лапиков не мог.
— Зачем ты их купил? — вытаращилась я.
— А че делать? — развел руками Федька. — Аванс-то тю-тю. Отдам Семену Кузьмичу крокодилят, пусть у них мозги как хочет достает. Я обещал — доставил, дальше все!
— Как же мы их повезем? — озаботилась я.
Лапиков скривился:
— Ну… в чемодане.
— Ты с ума сошел! Во-первых, тюки «просветят» на границе, во-вторых, даже если крокодильчики благополучно попадут в самолет, они погибнут в багажном отсеке от холода и перепада температуры.
Федька почесал затылок:
— Сама-то ты чего предлагаешь?
— Давай прямо в коробке пронесем их в салон.
— Нет, не выйдет.
— Почему?
— Надо разрешение от ветеринара, а нам его не успеть получить.
Мы пригорюнились и начали думать, как выйти из создавшегося положения. В голову лезла всякая чушь: положить рептилий в дамскую сумочку; примотать веревками к ручной клади и заявить, что это чучело; отправить крокодилят бандеролью в Москву.
— Знаю! — неожиданно заорал Федька. — А ну, Лампа, дуй на первый этаж за скотчем, купи самый широкий.
Недоумевая, что он еще придумал, я спустилась вниз и притащила моток клейкой ленты.
— Во, гляди, — заявил Федька и снял брюки.
Я уставилась на его красные трусы в белый горошек и спросила:
— И что ты этим хочешь сказать?
— Значит, так, — воодушевленно заявил он, — сейчас примотаем Асю и Васю к моим ногам.
— Кого? — попятилась я.
Лапиков хихикнул:
— Это я так их прозвал. Левый — Ася, правый — Вася.
— Они разнополые?
— А фиг их знает, — пожал плечами Федька, — честное слово, мне все равно. Просто Ася и Вася. Давай!
И с этими словами он пристроил одну рептилию себе на бедро. Понимая абсурдность происходящего, я все же замотала его волосатую конечность вместе с крокодильчиком. Потом операция была повторена с другой ногой.
— Нормалек, — подвел итог Федька, — не сползли бы только! Вот что, я прорежу в карманах дырки, спущу туда руки и буду держать их за головы.
Я оглядела гору тюков и поинтересовалась:
— Кто будет грузить хабар?
— А ты на что? — фыркнул Федька. — Действуй, Лампа. Давай, торопись.
Не стану вам рассказывать, каким образом я сволокла вниз неподъемные торбы. Хорошо еще, что жадный Федька нанял такси, а не заставил меня топать десять километров до аэродрома под раскаленным солнцем с баулами на горбу.
У стойки, где происходила регистрация, мы произвели сногсшибательное впечатление. Я, красная, потная, в грязной мятой футболке, ворочала каменно-тяжелые сумищи. Федяшка стоял рядом, засунув руки в карманы.
Видя, что я никак не могу справиться с коробкой, доверху набитой мануфактурой, одна из девушек в форме Аэрофлота не выдержала и обратилась к Федьке:
— Чего стоишь, руки в брюки! Помоги ей!
— Нет, — шарахнулся в сторону Федька, — мне никак нельзя поднимать тяжести!
— Да? — поморщилась девушка.
Я кое-как впихнула коробищу на резиновую ленту и прошептала:
— Сами разберемся, не трогайте его.
Федька, словно изваяние, маячил среди тюков.
— Дура ты! — обиделась девушка. — Зачем позволяешь на себе ездить! Смотри, какую морду отъел, словно собачья будка!
Федор побагровел, разинул было рот, но в ту же секунду ойкнул и присел.
Я ухватила бело-красную сумку, крякнув, зашвырнула ее на транспортер и сказала:
— Видишь, больной он.
— Чем? — насторожилась девица.
Сначала я хотела напугать ее по полной программе и с мрачным лицом заявить: «СПИД у него», но потом сообразила, что нас могут не посадить в самолет, и рявкнула: «Паралич у парня, ноги почти не ходят! С детства! Простыл сильно, и все».
Девица осеклась. Федька, не сгибая колен, побрел к железной арке, сквозь которую обязаны проходить все пассажиры. Издали он и впрямь походил на не совсем здорового человека.
— Извините, — пробормотала проверяющая.
— Ничего, — улыбнулась я, — не беда.
— Зачем вы его с собой таскаете, если он помочь не может? — спросила другая девица, вешавшая на сумки бирки.
Я поднатужилась, подпихнула к ней здоровенный тюк и, утерев пот, шепнула:
— Ревную очень, Федора-то одного оставить нельзя, мигом себе бабу найдет! Вот, приходится на поводке водить.
Девушки переглянулись.
— Да, дуры мы, — резюмировала первая, — все как одна. Вы на толпу гляньте. Те бабы, что сами багаж прут, наши, из России, за остальными мужики чемоданчики несут, вон там американки!
— У них же эмансипация, — удивилась я, — они ведь требуют, чтобы не было никаких различий между мужчинами и женщинами!
— Ага, — кивнула вторая служащая, — требуют, но чемоданы у них все равно парни таскают, эмансипация тоже имеет границы!
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Квазимодо на шпильках предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других