Идеальное тело Пятачка

Дарья Донцова, 2009

Таня Сергеева в шоке – у нее даже кошки никогда не было, а нужно снимать стресс у карликового кролика размером с медведя! Таковы ее новые обязанности зоопсихолога: следы пропавшей девушки, которую разыскивала Татьяна, вели в особняк бизнесмена Германа Кнабе, вот она и устроилась туда на эту оригинальную должность. Зато теперь Татьяна – своя в доме, перед ней открыты все двери. А тайн в усадьбе выше крыши: бродит и звенит бубенчиками призрак, бесследно исчезают горничные, непонятно куда ведет тайный ход. Необследованным осталось только подземелье, но Таня узнала, на какой камень нужно нажать, чтобы открылся лаз, и бесстрашно направилась прямиком в неизвестность!..

Глава 6

Вошедшие, судя по голосам, явно мужчины, не стали включать верхний свет. Я не видела их лиц, унюхала лишь сильный запах весьма специфического мужского одеколона, въедливого, тяжелого, и услышала диалог:

— Где эти чертовы мешки?

— Слева вроде.

— Ни фига тут нет.

— Смотри внимательно.

— Не вижу! А, вон наверху…

— Нет, там пластиковые.

— И че?

— Брезентуха нужна.

— Какая разница, она мелкая.

— Слушай, у нас не своевольничают и мои приказы выполняют.

— И глупые тоже?

— Вот, блин, взялся на мою голову. Приказ есть приказ.

Послышался шум и сочный шлепок.

— Тише! — шикнул более густой бас. — Не дай бог разбудишь кого.

— Тупо все устроено, — не замедлил возразить другой парень. — Почему мешка нет в бельевой?

— Заткнись!

— Просто интересно.

— Откуда ты такой взялся? — повторил другой.

— Из училища, — бойко прозвучало в ответ. — Влад Карпухин, лучший выпускник, красный диплом. Надо бы все здесь переделать, не по уму устроено. Не по логике!

— Тебя спросить забыли, — огрызнулся бас. — Во, нашел, хватай!

— Давай два возьмем.

— Велено один.

— Какого хрена!

— Если еще раз выругаешься, штрафану!

— Ты — меня?

— Конечно.

— Своего товарища?

— Правила существуют для всех, и то, что ты Влад Карпухин с красным дипломом, тебе не поможет. К тому же мы не приятели, я твой начальник.

— Понял, молчу, — обиженно засопел выпускник училища.

До моих ушей донеслись шуршание, сопение, тяжелый звук шагов и хлопок двери. Я вылезла из-за тюков, отряхнулась, вышла из кладовки и двинулась вперед. Через несколько шагов коридор закончился окном, я посмотрела в него и замерла.

Передо мной находилась небольшая лужайка, посреди которой стояло странное устройство: большие колеса, платформа с рулем и одним сиденьем. Около повозки суетились две темные фигуры. Они наклонялись, копошились и в конце концов подняли с земли и бросили на машину мешок. Один сел за руль, другой устроился около тюка, и парни бесшумно покатили по аллее в сторону леса.

Мне отчего-то стало страшно, и я побежала назад, тщетно пытаясь найти путь на кухню. Вроде вот тут я сворачивала налево, значит, теперь нужно взять правее. Я ринулась в этом направлении, но внезапно поняла, что забрела туда, куда раньше не заглядывала. Мягкая ковровая дорожка элегантного бежевого цвета оборвалась, я шлепала по полу, выложенному дешевой плиткой, а дубовые резные двери сменили белые из дешевого пластика. На каждой имелся номер и табличка с фамилией. Вероятно, я попала во флигель, где жили горничные — на всех табличках стояли женские фамилии и имена.

Поняв, что окончательно заблудилась, я загрустила и решила, наплевав на приличия, попросить помощи у кого-то из аборигенов, надо лишь сообразить, кто еще не спит. Как это определить? Да очень просто!

Я наклонилась и стала изучать щели под дверями. Темно, темно, темно, а вот и тонкий луч света. Надпись на табличке гласила: «Майя Лобачева», и я обрадовалась. «Майя» не очень распространенное имя, совершенно случайно мне удалось набрести на комнату знакомой девушки. Надеюсь, ей стало лучше. Сначала я поскреблась в филенку, потом осторожно постучала, затем приоткрыла дверь и прошептала:

— Майя, не пугайся, это Таня, зоопсихолог. Как ты себя чувствуешь?

Ответа не последовало, я вошла в небольшую спаленку. Герман Вольфович явно пожмотничал, обставляя помещение для прислуги, здесь была самая простая мебель из дешевого сетевого магазина. Никаких излишеств: узкая кровать, тумбочка, стул, шкаф и небольшой столик. Ни ковра, ни телевизора, ни полки с книгами, ни мягких игрушек, ничего из того, чем любят окружать себя девушки. Комнатушка походила на номер дешевого отеля, а не на женскую спальню. И Майи здесь не оказалось. Я в растерянности огляделась по сторонам.

Постель не смята, на стуле аккуратно висит халат, туфли стоят на подставке у двери, на тумбочке с крохотным ночником лежат две сережки с синими камешками, небольшой медальон и простенькие электронные часы.

— Майя… — прошептал кто-то за моей спиной, — ты тут разве? Нам сказали, что тебя в больницу увезли!

От неожиданности я с размаху села на кровать. В спальню ввинтилась крепко сбитая блондинка в сером халате.

— Ты не Майя! — ахнула она и зажала рот ладонью.

— Меня зовут Таня, — поспешила я представиться. — Извините, если вас напугала. Меня только сегодня взяли на работу, вот я и заплутала в коридорах. Зашла сюда, хотела спросить у Майи дорогу.

Незнакомка шумно выдохнула и убрала руку с лица.

— Если ты только нанялась, откуда про Майю знаешь?

— Мы встретились на лужайке. Ей плохо стало, я помогла Майе дойти до особняка, — ответила я, но собеседница не потеряла бдительности.

— Во флигеле нет пустых комнат, куда тебя поселили?

— В центральной части дома, в гостевой, — пояснила я.

Девушка скорчила гримаску.

— Не бреши! Наши живут в пристройке.

— Ты про Гензу слышала? — задала я вопрос.

Горничная поежилась.

— Он так орет! А еще говорят, зверушка страшная.

Я неожиданно обиделась.

— Генза вовсе не урод! Он милый, тихий. Хочешь посмотреть? Меня наняли его мамой.

— А-а-а, — протянула служанка, — ты зоопсихиатр.

— Психолог, — поправила я. — А как тебя зовут?

— Роза, — представилась девица. — Понятно, почему тебя в гостевой устроили. Для Лауры Генза внучок родной, своих-то у нее не будет.

— Как мне попасть в центральную часть здания? — спросила я.

— Иди в главный коридор, затем налево, через два поворота направо…

— Будь добра, проводи меня, — попросила я.

— Нет, не хочу, — замотала головой девчонка, — лень.

Я показала на брошку, прикрепленную к блузке.

— Лаура Карловна предупредила, что мне все обязаны помогать.

Роза изменилась в лице.

— Да, пойдемте.

Я отметила, что невоспитанная девушка сразу позабыла о бесцеремонном «ты», и поняла, что совершила ошибку. Роза сообщит товаркам о конфликтном характере зоопсихолога и никто не захочет водить со мной дружбу. А мне нужны добрые отношения со всеми, проживающими в имении.

— Впрочем, если ты устала, то ложись спать, — попыталась я исправить положение.

Роза насупилась.

— Вы пожалуетесь Лауре Карловне, и мне влетит.

— Я не стукачка!

Горничная прищурилась.

— Вы…

Не договорив, девушка замерла.

— Тебе плохо? — насторожилась я.

— Ш-ш-ш, — прошипела Роза.

— Что такое? — заволновалась я.

— Звук! Слышишь?

— Где? — не поняла я.

— В воздухе, — еле слышно пролепетала Роза. — Бежим! Скорей! Он пришел!

Паника заразительна, как зевота. Не понимая, кто куда пришел и почему нужно спешно улепетывать, я бросилась следом за Розой, которая неслась по коридору, почти не касаясь ногами пола. В тишине мы достигли туалета, влетели в кабинку и заперлись на щеколду. Роза обвалилась на унитаз.

— Объясни, что происходит, — потребовала я.

Девушка дернула меня за рукав, потом одними губами произнесла:

— Блямканье!

Я попыталась уловить означенный звук и спустя пару мгновений поняла, что откуда-то исходит мелодичный звон.

— У страха глаза велики, — погладила я Розу по плечу. — От сквозняка колышутся китайские колокольчики, их часто вешают в проеме двери. Неужели ты не видела такую феньку в магазинах?

— Шаги, — добавила Роза, — и барабан.

— Бум-бум-бум… — мерно разнеслось по коридору, — бум-бум-бум…

Меня охватило беспокойство.

— Что происходит?

— Клаус… — еле дыша ответила Роза. — Клаус пришел! Отче наш… спаси и сохрани… Если Клаус меня не тронет, обещаю никогда больше не брать у Ленки духи без спроса! Не стану пинать Емелю! Буду лучше всех! Милый боженька, уведи Клауса!

Я вжалась в стену кабинки. Можно было бы посчитать Розу ненормальной, но колокольчик в коридоре звенел отчетливо, барабанная дробь не утихала, и за тонкой створкой явно кто-то двигался.

Роза закрыла лицо руками и скрючилась на унитазе, я присела на корточки и обняла девушку. Генза, уютно устроившийся у меня на груди, начал ерзать под кофтой, очевидно, рукохвосту пришлись не по вкусу резкие духи горничной.

Не могу сказать, сколько времени мы провели в сортире. В конце концов я опомнилась, с трудом встала и приказала Розе:

— Пошли!

— Куда? — прошелестела та.

— В спальню, ты в свою, а я в свою.

— Нет! — вцепилась в стульчак девушка. — Не сдвинусь с места. У тебя часы есть? Шесть уже пробило?

— Думаю, сейчас около двух или того меньше, — вздохнула я.

— До рассвета нельзя выходить, — тряслась Роза. — Клаус исчезнет лишь после восхода солнца.

— Да кто он такой? — разозлилась я и услышала восхитительный ответ:

— Клаус — это Клаус.

— Ладно, ты здесь ночуй, а я хочу провести время в удобной кровати, — заявила я.

— Клаус убивает людей, — прошептала Роза, — насмерть.

— Навряд ли мужчина тронет мать Гензеля, — сдерживая нервный смех, ответила я. — Лауре Карловне это не понравится, думаю, она быстро расправится с Клаусом.

— Он не мужчина, он Клаус, — глядя в одну точку, бормотала Роза. — Нельзя даже высовываться! Смерть идет!

Я потрясла головой, приказав себе сохранять хладнокровие. Звон исходил от колокольчиков, а дробь, похожую на барабанную, скорей всего производили пластиковые тапки. Кто-то шел из душа и шлепал по плитке: тук-тук, бум-бум. Слабо верится в таинственное существо, убивающее встречных. Думаю, Роза увлекается романами Стивена Кинга, фильмами про Фредди Крюгера, отсюда и ее экзальтированность. Но я-то здравомыслящий человек!

Когда я распахнула дверь кабинки, Роза судорожно задышала, но я все равно ушла, решив завтра непременно найти Надю и посоветовать ей отправить горничную к невропатологу. Совсем необязательно накачивать дурочку сильнодействующими таблетками, достаточно настойки валерьянки или пустырника.

Безо всяких приключений я вернулась к двери Майи, обнаружила, что через щель по-прежнему пробивается луч света, и со словами:

— Прости за бесцеремонный поздний визит, — вошла в спаленку.

Комната по-прежнему была пуста, но в ней произошли изменения. За то время, что я тряслась в компании с Розой в сортире, кто-то унес одежду и украшения горничной. Уборщик не забыл и туфли. Никакого следа пребывания Майи Лобачевой не осталось и в помине. Лишь тусклая лампочка, которую, уходя, забыли погасить, напоминала о том, что недавно здесь кто-то жил.

Я машинально погладила рукохвоста, поняла, что этот жест неожиданно успокоил меня, и быстро направилась в центральную часть дома.