Домик тетушки лжи

Дарья Донцова, 2001

Воистину жизнь полна чудес! Особенно у любительницы частного сыска Даши Васильевой. Погоревав о внезапной смерти Поли, дочери своей подруги, Даша явилась в морг забрать тело. А там ей сообщили, что девушка… ожила. Оказывается, она просто была в коматозном состоянии. И смех, и слезы! Теперь в Дашином загородном доме появился невостребованный гроб, в котором… спит питбуль. А потом случилось ужасное – Поля все-таки погибла, не справившись с управлением чужой машины. И Даша сразу же начинает поиски убийцы, ведь до этого в девушку стреляли, а в ее машине взорвалась сокурсница. Но милиция считает все случившееся простым совпадением…

ГЛАВА 4

На следующий день около часа дня я собралась съездить в супермаркет. Конечно, можно отправить туда Иру, для таких случаев мы и купили ей «Жигули», но надо же хоть что-то делать самой!

Я уже нацепила куртку, когда раздался телефонный звонок.

— Дарья Ивановна?

— Слушаю.

— Вы можете сейчас приехать в институт, где учится Железнова?

— Да, но…

— Вы знаете Полину? — перебила женщина.

— Конечно, очень хорошо.

— Тогда поторопитесь, у нее большие неприят-ности.

Я вскочила в «Форд» и понеслась в Коломенский переулок. Во дворе стояли «Скорая помощь» и милицейская машина. Ощущая тревогу, я кинулась ко входу и обнаружила в холле толпу гудящих студентов.

— Ребята, где Железнова?

— У, как у нее машина полыхнула, — хором ответили девчонки, — во, жуть…

— Где? — помертвевшими губами спросила я. — Где автомобиль?

— Так на стоянке…

Я выбежала наружу, обогнула здание и сразу увидела обгорелый остов «Жигулей», вокруг которого бродило несколько мужиков. Чуть поодаль стояли носилки, накрытые черным мешком.

— Полина! — заорала я.

Один из милиционеров обернулся, и я узнала Женьку. Он работает вместе с Дегтяревым. Наш лучший друг Александр Михайлович служит в милиции, а Женька эксперт или судмедэксперт… Одним словом, не знаю точно. Он не бегает по улицам, не сидит в засадах, а изучает всякие предметы… В общем, я абсолютно не в курсе того, чем он занимается, знаю только, что Дегтярев иногда говорит: «Светлей головы, чем у Евгения, не встречал».

— Прикатила, — буркнул Женька, роясь в чемоданчике, стоявшем на земле.

Потом он повернулся к парню, ходившему вокруг обгорелого остова машины, и крикнул:

— Так, не суй все в один пакет, ирод, разложи по-человечески!

Затем посмотрел в мою сторону и со вздохом добавил:

— Ну, народ, молодой, а уже ленивый, лишний мешочек взять трудно, нагребает все одним скопом, а я потом разбирайся.

— Где Поля? — прошептала я.

— Иди на второй этаж, в деканат, — сухо велел Женя.

— Но…

— Иди, там Дегтярев!

Я сделала шаг назад и наткнулась на парней в темно-синих куртках.

— Что стоите, как памятники, — обозлился Женька, — тащите жмурку в труповозку.

Ребята молча подхватили носилки.

— Иди в деканат, — повторил приятель.

Я поплелась в институт. Первой, кого я увидела в большой комнате, уставленной письменными столами, была Поля, полулежащая на кожаном диване. Вокруг нее толпилось несколько человек, в воздухе резко пахло лекарствами.

— Полина! — взвизгнула я и кинулась к девушке.

Та мигом разрыдалась. Женщина, стоящая возле нее, засуетилась и принялась капать в рюмку валокордин.

— Дашка, — всхлипывала девушка, — вот ужас, вот жуть…

— Полечка… — обнимала я ее. — Жива, слава богу…

Но тут неожиданно в голове что-то щелкнуло, и я спросила:

— Минуточку, а кто же тогда там, на носилках?

— Ленка, — еще пуще зарыдала Поля. — Ой, Лена…

— Ничего не понимаю…

— Иди сюда, — раздалось за моей спиной.

Я вздрогнула, повернула голову и увидела Дегтярева, усердно писавшего что-то за столом.

— Забери Полину, — велел приятель, — отвези домой в Ложкино и не спускай с нее глаз.

— Да что случилось?

— Немедленно уезжайте, — сердито продолжал Александр Михайлович, — в коттедж, никуда ее не выпускай, ну, действуй.

В машине Поля успокоилась, вытащила косметичку и стала красить лицо. Видя, что она вновь обрела способность соображать, я сказала:

— Давай заедем в подземный магазин на Манежной.

— Зачем? — пробормотала Полина, размазывая по щекам тональный крем.

— У нас кончилась пена для ванны, потом там можно зайти в ресторанчик выпить кофе…

Честно говоря, пена для ванны не самая необходимая вещь, а наша Катерина печет намного вкуснее пирожки, чем те, которые подают в системе общепита. Но в огромном универмаге всегда полно народа, там весело играет музыка, вокруг мелькают разнообразные красивые вещи. Мне просто хотелось отвлечь Полю, поднять ей настроение.

Поставив автомобиль на стоянку, мы спустились вниз и выбрали в «Сбарро» салат и пиццу.

— Кофе у них мерзкий, — сообщила повеселевшая Поля, — пойду возьму у «Арнольда».

— Лучше давай сначала съедим все, а потом поднимемся в «Эстерхази», — предложила я.

Через час, сидя в кондитерской, я осмелела и осторожно спросила:

— Что произошло?

Полина нахмурилась:

— Дикая жуть. Такое даже и представить нельзя.

Она помешала ложечкой кофе и сказала:

— Слушай.

После первой пары к ней подбежала Лена Рокотова из параллельной группы и взмолилась:

— Полька, будь человеком, дай «Жигули», домой съездить!

Железнова не любит, когда ее машиной пользуются посторонние, и дает ключи от автомобиля только в крайнем случае.

— Зачем тебе? — недовольно спросила она.

Ленка чуть не зарыдала.

— Забыла домашнее задание, прикинь, что со мной Мавра сделает.

Мавра, или Марина Владимировна Маврина, преподает в их институте технический перевод. Абсолютно непреклонная, неумолимая дама, не дававшая никому ни малейшей поблажки. Можно было сколько угодно ныть:

— Ну, Марина Владимировна, ей-богу сделала, на следующее занятие принесу, ну, пожалуйста…

Противная баба только ухмылялась и отвечала:

— Я понимаю, что технический перевод понадобится в жизни отнюдь не всем, поэтому совершенно не настаиваю на выполнении заданий, но, как педагог, не могу простить пренебрежительного отношения к науке. Поэтому минус один.

Студент, попавший в такую ситуацию впервые, как правило, интересуется:

— Минус что?

— Минус один балл на экзамене, — спокойно поясняет злыдня Мавра, — если заслужишь, отвечая, три, поставлю два, если четыре — три… Понятно? Ежели не выполнишь следующее задание, будет минус два, как наберешь минус четыре, на экзамен можешь не приходить.

Глупые первокурсники хихикали, им всем вначале казалось, что Марина Владимировна шутит. Но в первую же сессию выяснялось: Мавра говорила серьезно.

Теперь понимаете, почему забытая тетрадь превращается в катастрофу?

— Ну, пожалуйста, Полечка, — умоляла Ленка, — мне тут рядышком, за пять минут обернусь, а пешком долго бежать…

— Чего на своей не поедешь? — не сдавалась По-лина.

— Так она сломалась! Я сегодня безлошадная…

— Ладно, — вздохнула Поля, — но, если поцарапаешь или помнешь крыло, убью.

— Гореть мне синим пламенем! — воскликнула Ленка, выхватила ключи и унеслась.

Бедная Рокотова не предполагала, что буквально через пару минут и впрямь вспыхнет, как факел.

— Был взрыв? — спросила я.

Поля покачала головой:

— Я ничего не слышала, мне сказали, когда уже пожарные прибыли.

— Когда это произошло?

— Между первой и второй парами.

— Я же тебя просила ездить на метро!

— Ну да, — дернула плечом девушка, — стану я толкаться в вонючем вагоне, нашла дуру!

— Ты приехала в институт утром?

— Конечно, к девяти.

— Все было в порядке?

— В полном, и вообще, «Жигули» только-только из сервиса, а недавно техобслуживание прошла, машина практически новая. Ой, бедная Ленка, — захлюпала носом Поля.

— Послушай, — быстро сказала я, — видишь магазинчик, вон там слева?

— Ну? — перестала плакать Поля.

— Глянь, какой в витрине пуловер, прямо для тебя, пошли, померяешь.

— Дорогой небось!

— Плевать, надо же себя баловать иногда…

Поля кивнула, и мы двинулись в бутик. Девушке понравилось сразу несколько кофт, она набрала вешалок с цветными тряпками и кинулась в примерочную.

Я стала бродить по торговому залу. Честно говоря, магазинчик выглядел бедно и плохо, впрочем, и цены тут оказались ниже некуда, дешевле только на вьетнамском рынке, наверное, потому здесь толкалось невероятное количество народа, в основном тинейджеры и студенты, хватавшие свитерочки, пуловерчики и брюки. Публика вела себя бесцеремонно, люди носились, громко разговаривали и выражали негодование по поводу долго не освобождающихся примерочных. В особенности злилась одна девчонка, стоявшая перед кабинкой, в которой переодевалась Поля.

— Нельзя ли побыстрей? — верещала девица. — Заснула она там, что ли? Эй, пошевеливайся, не одна в магазине.

Полина не отвечала, и правильно делала, с хамами лучше не связываться.

— Ну сколько можно? — подпрыгивала девчонка. — Ей-богу, пора и закругляться.

С этими словами она всунула голову за занавеску. Я хотела подойти и сделать нахалке замечание, но тут от примерочной понесся дикий крик:

— А-а-а-а…

Я рванула на звук и, опередив всех, схватила противную девчонку за локоть.

— Чего орешь?

Девушка застыла с выпученными глазами и начала тыкать пальцем в сторону кабинки.

— Там, там, там…

Подлетевшая продавщица отдернула темно-синюю бархатную шторку и завопила в свою очередь:

— А-а-а!..

— А-а-а!.. — подхватили посетители, оказавшиеся в непосредственной близости от кабинок.

Я глянула внутрь кабинки и похолодела. На полу, скорчившись, лежала Полина, из-под ее тела разливалась темно-красная лужа.

— Милиция! — надрывалась продавщица. — Сюда, скорей, на помощь, человека убили…

Я стала медленно сползать по стене.

— Что случилось? — раздался знакомый голос.

Я вскинула голову и увидела, как из соседней кабинки выбирается Поля.

— Ты? — вскрикнула я. — Но почему в этой примерочной, ведь ты заходила сюда!

По дороге в Ложкино испугавшаяся донельзя Полина рассказала, что случилось. Между кабинками нет стенки, только занавеска. Не успела Поля натянуть понравившуюся кофточку, как из-за драпировки высунулась женщина и попросила:

— Будьте так любезны, поменяйтесь со мной примерочной.

— Зачем? — удивилась Полина.

— Понимаете, у вас тут стоит трельяж, а в моей висит только одно зеркало, — пустилась в объяснения покупательница. — Я же хочу посмотреть на новые брюки со всех сторон, а здесь это невозможно. Сделайте милость, у вас ведь кофточка…

— Пожалуйста, — пожала плечами Полина и, взяв в охапку вещи, прошла в соседнее помещение.

Девушки не выходили наружу, в торговый зал, они передвигались внутри примерочных. Когда раздался крик, Полина стояла голая по пояс. Удивленная, она натянула на себя свитерок и, выглянув в магазин, увидела меня в полубессознательном состоянии.

— Да я чуть не скончалась от ужаса, — воскликнула я, — думала, это ты лежишь в луже крови!

— Ну ничего себе, — возмутилась Поля, — да та девушка в три раза меня толще, к тому же она брюнетка, а я русая…

— Я настолько была уверена, что ты именно в той кабинке, — вздыхала я, — потому ничего не заметила, ни цвета волос, ни фигуры…

Некоторое время мы ехали молча, и только, когда показались ворота, Поля пробормотала:

— Это что же такое творится? За несколько дней столько жутких событий! Сначала по непонятной причине я впадаю в состояние, которое в больнице посчитали за смерть, затем Ленка погибает в моей машине…

— «Жигули» загорелись…

— С чего бы? Все было в полной исправности! А теперь еще этот случай в магазине! Слышала, что сказали милиционеры? Стреляли из пистолета с глушителем прямо через занавеску… Понимаешь, что происходит?

Я нажала на брелок, створки разъехались.

— Нет, честно говоря, не знаю, почему тебя преследуют несчастья.

Полина выбросила в окно окурок.

— Просто кто-то задумал меня убить, но, по невероятному стечению обстоятельств, сначала погибла бедная Ленка, а потом эта тетка, покупавшая брюки. Прикинь, что вышло бы, если бы за руль после занятий села я… Или останься я в той, первой кабинке…

— Но почему тебя хотят уничтожить? — оторопела я. — Ты кому-то сделала плохо?

Полина пожала плечами:

— Сама удивляюсь. Бизнесом я не занимаюсь, врагов не имею… С Костей мы со школы дружим, никаких ревнивых бывших любовников у нас нет… Как сели в девятом классе за одну парту, так и не расстаемся с тех пор, сама знаешь… Ума не приложу!

— Наверное, ты ошибаешься, — протянула я, — это просто стечение обстоятельств, в машине что-то замкнуло, а в примерочной… Ну не знаю… Случай вышел… Ты тут ни при чем…

С этими словами я крутанула руль, въехала на наш участок и обомлела. Вся площадка перед входом была забита машинами. Парадная дверь стоит нараспашку, и туда-сюда снуют люди с какими-то железками и ящиками в руках.

Я высунулась из окна и попросила водителя «рафика», закрывавшего подъезд к гаражу:

— Будьте добры, подайте чуть вперед.

— Еще чего, — ответил тот, — вечно вам, бабам, удобное место уступи. Нет уж, села за руль, сама и крутись. На дороге нет деления на сильный и слабый пол, все равны.

Недоумевая, я бросила «Форд» возле сарая и пошла в дом. Гроб все еще стоял в холле, вокруг высились прожекторы, какие-то треноги, ящики, змеились провода и бегали совершенно незнакомые люди, у которых на головах, несмотря на декабрь, красовались бейсболки.

— Что вы тут делаете? — попыталась я узнать у одного из парней.

— Отвали, — ответил тот.

— Да что происходит? — кинулась я к тетке в кожаных штанах.

— Отстань! — рявкнула та и скрылась в гостиной.

— Дашутка! — раздался радостный крик, и я увидела раскрасневшуюся Зайку, несущуюся со второго этажа. — Ты уже приехала! А мы как раз аппаратуру тащим.

— Какую? — начала заикаться я.

— Ой, — всплеснула руками Ольга, — тебе-то я и не рассказала! У нас в доме будет сниматься сериал.

Я навалилась на гроб и тупо повторила:

— Сниматься сериал? У нас? За что?

— Ты недовольна? — приняла боевую стойку Зайка. — Все, Кеша, Маня, Ирка, даже Катерина в восторге, а ты недовольна?

— Я счастлива, только хочу узнать, почему эта радость приключилась именно с нами?

Зайка с подозрением посмотрела на меня и принялась объяснять.