Гений страшной красоты

Дарья Донцова, 2011

Каждый сходит с ума по-своему, но домочадцы Сони Бархатовой всех переплюнули! Судите сами: мама помешалась на омоложении и в свои семьдесят выглядит на тридцать пять, папа-профессор съехал с катушек и «живет» в вымышленной стране Хо, а братец слился в одно целое с компьютером! Поэтому Соня и сбежала в отпуск, когда ее подруга Даша Васильева согласилась присмотреть за веселой семейкой. Но едва хозяйка шагнула за порог, как в особняк заявилась сестра чокнутого профессора с дочерью-инвалидом. Оказывается, Соня много лет назад столкнула кузину с балкона! Следом прибыла толпа заклятых друзей Бархатовых, якобы свидетелей старого преступления. Подопечных у Дашеньки мигом прибавилось, ведь незваные гости приняли ее за домработницу! Ну и как любительнице частного сыска в таких условиях разобраться, где правда, где ложь? А тут еще выяснилось, что Сонин брат знаком не только с монитором – он влюбился в девушку и решил романтично прибыть к ней на белом коне. Но оседлать коварную сивку-бурку удалось… только Даше!

Глава 8

— Матерь божья! — ахнула Эстер. — Как вы меня нашли?

— Ты живешь по своему старому адресу, — всхлипнула бывшая хозяйка. — Эстонька, извини, мы не общались долгие годы, но сейчас я вынуждена к тебе обратиться. Христом богом прошу, помоги. Неделю назад умер Андрей Валентинович, я давно больна, живу одна, погибаю, некому даже чай подать. Лежу, все меня оставили, встать не могу, голова кружится. Я голодна! Помоги, Эсточка. Друзей никого не осталось, все умерли. И я скоро уйду на тот свет. Пожалуйста, приезжай! Я хочу, чтобы шестнадцатого сентября ты была со мной. Понимаешь? Оставлю тебе свои кольца. Все!

— Мне не нужны ваши украшения, — начала отнекиваться Эстер, — и я больше не работаю горничной, занимаюсь разведением собак, хорошо зарабатываю.

Лидия Сергеевна заплакала навзрыд, а ее бывшая прислуга смутилась. Некоторое время Эстер старательно объясняла, по какой причине она не может отправиться в Филимоново, а потом, неожиданно для самой себя, вдруг согласилась:

— Ладно уж, приеду на пару дней, посмотрю, что можно для вас сделать…

И вот Эстер находится в столовой прекрасно знакомой ей дачи, только шикарно отремонтированной, и растерянно повторяет:

— Лидия Сергеевна, вы прекрасно выглядите, совершенно не изменились!

Несмотря на странность ситуации, комплимент порадовал жену академика. Бархатова расплылась в улыбке.

— Спасибо, дорогая. И отдельное мерси за то, что решила бросить свои дела и поспешила сюда в качестве спасателя. Но я совершенно здорова и ни в чем не нуждаюсь!

— Уже вижу, — кивнула Эстер.

— Ваша сумка шевелится, — подала голос Яна.

— И вроде ворчит, — добавила Лена.

Эстер встала и расстегнула длинную «молнию» на здоровенной торбе, наружу незамедлительно выбралось невероятное создание. На какую-то секунду мне показалось, что это уменьшенная копия зебры, вот только на шкуре у нее было всего две полосы, светлая и черная.

— Это кто? — ахнула Лидия.

— Мартин, — с нежностью произнесла Эстер. — Мой лучший экземпляр. Остальные не ахти получились, а вот он прекрасен.

— Это пес? — с сомнением поинтересовалась Агния. — Ты только что говорила, будто разводишь пуделей на продажу. Пудельки — это такие кудрявенькие, лохматые и с длинными ушами глупые псинки, которые лают не замолкая. Я ничего не путаю?

— Что бы ты в собаках понимала! — оскорбилась Эстер. — Сама глупая!

— Эй, поосторожней! — вскинулась Агния. — Прислуга должна знать свое место!

Эстер расхохоталась.

— Очнись! Я давно у Бархатовых не служу, а ты, кстати, даже в прошлые годы в доме у Андрея Валентиновича была не барыней, а в приживалках вместе с Ленкой. Можешь щеки не раздувать и ядовитой слюной не плеваться. Как была нищей, так ею и осталась. А я теперь женщина обеспеченная, успешная собакозаводчица, не чета тебе.

Агния, покраснев, завопила:

— Лидочка! Неужели ты позволишь какой-то горничной, пусть и бывшей, говорить в таком тоне со своей золовкой? Унижая меня, охамевшая баба втаптывает в грязь и тебя! Если ты ее не приглашала, пусть Эстка вон убирается!

— Назло не уеду, раз тебе этого хочется! — по-детски запальчиво откликнулась бывшая экономка. — Ты, Гнюшка, тут по-прежнему никто, не имеешь права меня гнать.

— Не смей звать меня Гнюшкой! — взвилась та.

Эстер округлила глаза:

— Почему? Тебе не нравится собственное имя? Извини, не знала. Раньше ты на Гнюшу безропотно откликалась.

Агния насупилась, но больше ничего не сказала. А я тут же вспомнила, что Лидия именно так называет свою золовку.

— Прикольно! — хихикнула Яна. — Гнюшка… На говнюшку похоже.

Девочка произнесла это очень тихо, но я, сидевшая рядом, услышала и шепнула:

— Яна! Ты мне обещала!

— Разве я прыгнула с крыши? — так же тихо, с самым невинным видом парировала юная экстремалка.

Я решила купировать назревающий скандал и попыталась перевести беседу на другую тему:

— Ваш пес — не стандартный пудель.

— Мартин — лабродудель! — гордо сообщила Эстер.

— Кто? — на сей раз совершенно искренне удивилась я.

— Лабродудель, — повторила собакозаводчица. — Щенок лабрадора и пуделя.

Я уставилась на странное существо самого нелепого вида. Вот почему у Мартина голова, передние лапы и часть торса имеют цвет топленого молока, а задние конечности, хвост и, так сказать, попа с талией чернее грозовой тучи. Как правило, помесь двух пород берет что-то от отца, что-то от матери, признаки перемешиваются, и получаются весьма оригинальные, подчас очаровательные щенки. Но Мартин похож на неправильно собранный конструктор. Некто взял кусок от лабрадора, половину от пуделя и соединил эти части в районе живота. Даже шерсть у пса разная — спереди короткая и прямая, а сзади буйно кудрявится. Исключение составляют лишь уши — они пуделиные. Но свисают с головы лабрадора.

— Правда, хорош? — воскликнула Эстер. — Я не могла оставить Марти дома одного. Розалию и Джулико на время моего отъезда приютила соседка, у нас с ней уговор, я плачу ей за передержку своих собак. Но Мартину всего шесть месяцев, он еще слишком мал, чтобы оставаться без хозяйки. И соседке его не оставишь — у нее есть попугай Гоша, так он, едва Марти увидит, глаза закрывает и на дно клетки кверху лапами валится. Отчего у птицы такая реакция, никто понять не может!

— Я сам чуть не свалился со стула, — неожиданно произнес Антон. — Жуткая страхолюдина эта ваша собаченция!

Мартин поднял голову, сел на задние лапы и тихонечко завыл.

— Он расстроился, — вздохнула Эстер. — Все понимает!

— Ну, прости, — испугался Антон, — я тоже не Аполлон.

Мартин перестал хныкать и начал яростно скрести передними лапами паркет.

— Прикольно, — захихикала Яна. — Похоже, он подземный ход роет.

— Что он делает? — всплеснула руками Лида. — Пусть прекратит!

— Мартин ищет трюфели, — торжественно заявила Эстер.

— Конфеты? — уточнила Елена. — Они мне нравятся, в особенности если свежие. Но мы с мамой их покупаем только на Новый год, всего сто граммов, они очень дорогие, не по карману инвалидам.

— Я имею в виду грибы, которые растут под землей, — пояснила Эстер. — Чтобы их обнаружить, специально обучают свиней или собак, у них исключительно тонкий нюх. Я долго работала, чтобы вывести породу, представители которой способны за пять минут отыскать все трюфели в округе. И преуспела! Лабродудель — уникальный охотник.

— На фиг нужны подземные грибы? Можно обойтись белыми или маслятами, — буркнула Елена.

Эстер выпрямилась.

— Гнюшка, ты дочке-то хоть телик купи! Пусть посмотрит кулинарные шоу, получит образование. Цена ста граммов трюфелей порой зашкаливает за пятнадцать тысяч евро.

Елена раскрыла рот.

— Сколько? И Мартин их может найти? Подарите его нам с мамой!

— Трюфели не растут в Подмосковье, — вмешалась я в беседу.

— По-да-рить?! — по слогам произнесла Эстер. — Мартина?! Да я его меньше чем за двадцать тысяч долларов олигарху-трюфелелюбителю не отдам. Специально вывела такую собаку, чтобы…

По счастью, именно в этот момент из прихожей снова донесся звонок, и я поспешила туда, так и не узнав об исключительных рабочих качествах лабродуделя.

На сей раз на пороге стояла целая компания: двое мужчин разного возраста и женщина.

— Нам бы хотелось видеть Лидию Сергеевну, — бойко заговорило слабое звено группы.

— Погоди, Надя, — остановил ее явно муж. — Добрый день, девушка. Сообщите хозяйке: приехали Коровины.

Я уже сообразила, что в доме Бархатовой творится нечто непонятное, поэтому просто кивнула и посторонилась. Все трое споро вошли в прихожую, скинули уличную обувь и пошагали по коридору в столовую.

— Здорово тут интерьер изменился, — с завистью произнесла Надежда. — Смотри, Коля, люстра, похоже, от Сваровски.

— Замолчи! — велел супруг. — Юра, ты где?

— Здесь, папа, — покорно ответил более молодой член семьи.

— Прекрати сопеть, не шаркай ногами и выпрямись! — скомандовал отец. — Надежда, поправь ему волосы.

— Да, папа, — привычно отозвался Юрий.

— Хорошо, дорогой, — на автопилоте согласилась Надя. И добавила: — Чемодан тяжелый, рука сейчас отвалится.

— Стоять! — скомандовал Николай.

Почему-то все, включая меня, послушались и уставились на него.

— Чья сегодня очередь нести багаж? — осведомился деспот.

— Моя, — вздохнула Надежда.

— Вопросы есть? — прищурился супруг.

— Нет, — грустно ответила жена.

— Продолжаем движение, — велел Николай.

Едва мы очутились в столовой, как Эстер вскочила:

— Коля! Какими судьбами?

— А ты что здесь делаешь? — изумился Николай.

— Здравствуй, Эста, — сказала Надя. — Вот уж не думала, что ты по сию пору служишь у Лидки!

— Добрый день, Надежда, — ледяным тоном произнесла Бархатова. — Чем обязана вашему визиту?

Надежда чуть прищурилась:

— Софья, ты стала невероятно похожа на мать. Прямо копия! А где сама старуха?

— Я здесь, — заявила Лидия. — И хотела бы…

— Соня, мы тебя видим, — перебил Николай. — Ты прекрасно выглядишь для своего возраста. Правда, мне как доктору…

— Кому-кому? — засмеялась Агния.

— Как доктору, — повторил Николай. — Разрешите представиться. Николай Владимирович Коровин, натуропат, диетолог, детоксиколог, специалист по омолаживанию, чистке и оздоровлению человека. Академик академии академических наук, профессор института нетрадиционной медицины, экстрасенс в пятом поколении. Дорого. Надежно. Эффект навсегда. Наш путь к здоровью тернист и долог, занимает он года, тяжело ходить туда, но, зайдя, мы понимаем, что не зря совсем страдаем, потому что ерунда все, что не здоровье, да!

— Браво, Коля! — захлопала в ладоши Агния. — Раньше, помнится, ты составлял стишата только к дням рождения, новогоднему и прочим праздникам, а нынче рекламируешь виршами свой бизнес. Я под глубоким впечатлением.

У Николая неожиданно покраснели уши.

— Мы знакомы?

Агния обнажила в улыбке ровные белые зубы.

— Очень даже хорошо.

— Забыл вас, — чуть смущенно произнес Николай. — Хотя не удивлен. Я помогаю людям обрести молодость в течение нескольких десятилетий, вернул к активной жизни не одно поколение, всех не запомнишь. Вы у меня лечились? Если не затруднит, скажите свое имя.

— И ее не припоминаешь? — Агния показала на сидящую в инвалидном кресле дочь.

— Нет, — отрезал Коровин. — Но эта больная ни разу не пересекала порог медцентра «Солнце природы», иначе бы не сидела в коляске. Заглядывайте, я вас в прямом смысле поставлю на ноги.

— Заткнись, клоун! — рявкнула Агния.

Я не одобряю грубости, но возмущение Агнии разделяю. Зачем вселять бедной Лене призрачную надежду?

Николай не обиделся.

— Знаю, что ее можно поднять на ноги. Более того, совершенно не ощущаю мертвой стужи, которая свойственна неработающим органам. Думаю, эта женщина способна ходить, танцевать, бегать, прыгать. Я довольно плотно работаю со спинальниками и всегда улавливаю умершую ауру их ног, а здесь ничего подобного нет. Простите, как вас зовут?

— Елена, — буркнула больная и уронила кусок сыра.

Я нагнулась, чтобы подобрать его.

Тот, кто давно знаком со мной, знает, что в нашей семье много разных животных. Если во время обеда на пол упадет ненароком хоть крошечка чего-то съедобного, из всех углов к добыче кинутся наши собаки. Только не подумайте, что мы недокармливаем своих любимцев. Они получают необходимое количество белков, жиров и углеводов, но псы всегда наготове, они могут есть даже во сне. К сожалению, наши собаки уже не юны, жирный сыр им противопоказан, и у меня выработался рефлекс: я немедленно наклоняюсь за любой упавшей корочкой, иначе Хуч, Черри, Снап или Банди ее мигом слопают. Сейчас стая находится в Париже, но от старых привычек мне не удалось избавиться.

Чтобы подцепить прилипший к паркету ломтик, мне пришлось сползти со стула и опуститься на корточки.

— Отодвинуться? — спросила Елена. — Вы что-то потеряли?

Не дожидаясь моего ответа, она вцепилась руками в колеса и откатилась от стола. Меня охватила жалость: похоже, Агния не врет насчет своего тяжелого материального положения. На Лене туфли с сильно поношенными подошвами и стесанными каблуками, мне, сидящей почти на полу, хорошо это видно.

Вдруг что-то показалось мне странным.

— Почему вы так смотрите на мои ноги? — занервничала Лена.

Мне стало неудобно, и я живо соврала:

— Туфельки у вас симпатичные. Наверное, удобные.

— Дешевка, — раздраженно произнесла слышавшая наш разговор Агния. — У нас нет денег на шикарные вещи. Когда я покупала Леночке эти баретки, выбрала самые простые. Взяла на рынке, в магазине с моим кошельком нечего делать. На наше нищенское пособие не разгуляешься, даже на барахло из клеенки полгода копить пришлось.

До моих ушей долетело мерное шуршание. Я повернула голову — лабродудель отчаянно скреб лапами пол около серванта. Эстер удалось вывести уникальную собаку с на редкость странным нюхом. Похоже, Мартин чует запах трюфеля, растущего где-то в Альпах, и пытается прорыть тоннель к грибнице. Но пес даже носом не повел, когда рядом с его мордой шлепнулся ароматный кусок сыра. Наверное, у Мартина отмерли все обонятельные рецепторы, кроме того, что заточен на грибы.