Бутик ежовых рукавиц

Дарья Донцова, 2006

Кем только мне не приходилось притворяться, расследуя преступления! Но вот уж не ожидала, что я, Евлампия Романова, вынуждена буду играть роль… «вешалки». Или, другими словами, манекенщицы. И это с моей-то внешностью! Но чего не сделаешь ради клиента… Правда, мне всего-то и надо, что найти негодницу, которая пытается выставить управляющую модным бутиком Ирину Шульгину воровкой. Можно сказать, плевое дело! И вот я кручусь перед капризными покупательницами в шикарных нарядах, а между делом веду расследование. Только я вышла на злодейку, только сообразила, из-за чего она строит свои козни, как ее взяли и пришили, выражаясь языком фэшн-бизнеса. Ха-ха! Шутка! Убийцу я сразу схватила за руку с зажатым в ней окровавленным ножом. Однако стоп, не все тут так просто. Преступница вовсе не она! А кто?..

Глава 7

— Замечательное платье, — чирикала Мадлен, пока я двигалась через зал, — единственный экземпляр, на него пошел шелк, сделанный вручную. Рисунок разрабатывал Готье, мы купили на него право. Не на Готье, конечно, ха-ха, на его эскиз. Обратите внимание на пуговицы. Штучная вещь! Выточены из кости раутского моржа и обтянуты кожей голубого пеликана. Все швы сделаны вручную, по лифу вышивка — цветы жасмина, они подчеркивают глубину цвета ткани и зрительно формируют грудь.

— Кхм, — издала Калистратова и потянулась за пирожком.

— Легкость юбки, — добавила децибелов в голос Мадлен, — делает вещь особо привлекательной, струящиеся складки прикрывают бедра. Вам-то, Ольга Сергеевна, нет никакой необходимости прятать фигуру, идеальные формы! Любой дом моды взял бы вас показывать свадебные платья. Но ведь должна быть тайна, загадка! Наденете платье и предстанете перед Николаем Егоровичем, пусть муж гадает, что там у супруги под юбкой… Это сильно освежает отношения.

— Кхм, кхм, — ожила Калистратова и схватила другой пирожок.

Я тем временем досеменила до стены и стала решать сложную задачу: как развернуться, чтобы не оказаться спиной к богатой обжоре. По счастью, на память пришли девушки, рассказывающие с телеэкрана о погоде. Они ловко ухитряются проделать фокус подобного рода. Значит, так, левая конечность вперед, правая назад, плечиком сюда… Получилось!

— Топорщится! — немедленно заявила Калистратова.

— Конечно, конечно, — заелозила на табуреточке Мадлен, — у Лоретты совсем не идеальная фигура, увы, трудно найти по-настоящему красивую манекенщицу. Вы же не пойдете на подиум? Ха-ха-ха.

Похихикав пару секунд, Мадлен замолчала, я замерла на месте.

— Ха, — коротко сказала клиентка.

— Ха-ха-ха-ха, — подхватила девушка, разливавшая кофе.

— Ха-ха-ха, — обрадованно завела Мадлен, — ха-ха-ха!

Я было тоже решила принять участие в акции веселья, но вовремя вспомнила о категорическом запрете на улыбку.

— Вы только посмотрите на Лоретту, — веселилась Мадлен, — волосы кошмар, ноги кривые, руки похожи на сучья, о носе лучше помолчу. Но приходится держать на работе. Человечество вырождается, мир полон уродов, редко встречаются красавицы вроде вас, Ольга Сергеевна!

Калистратова взяла одной рукой следующий пирожок, второй потянулась к чашке. Девушка, маячившая за спиной гостьи, быстро схватила кофейник, склонилась над столиком. Мадлен на секунду опустила глаза. Калистратова стала брать чашку, и в этот момент из волос жены олигарха выпала заколка, украшенная здоровенным блестящим камнем. Абсолютно беззвучно она свалилась на пол и улеглась на ковре под креслом, на котором восседала туша Калистратовой.

Следовало воскликнуть: «Вы потеряли невидимку!» — но я уже усвоила, что являюсь сейчас просто вешалкой и не имею права на проявление каких-либо эмоций.

Калистратова с шумом отпила кофе, Мадлен вынырнула из секундного оцепенения и понеслась дальше:

— К платью имеются туфли, сумочка и…

— Беру, — без всякого энтузиазма ответила клиентка. — Сколько?

— Пятьдесят тысяч евро, — живо ответила Мадлен.

Я постаралась не упасть. Наверное, ослышалась, старшая продавщица хотела сказать «пять тысяч». Правда, тоже невероятная цена, но ее хоть можно представить.

— Анисимова купила костюм за шестьдесят штук, — недовольно процедила Калистратова. — Считаете меня нищей? Может, мне лучше в другом бутике вещи покупать…

— Ольга Сергеевна, родная! — чуть не зарыдала Мадлен. — Платье на самом деле стоит семьдесят. И это без учета пуговиц. С ними оно на все девяносто потянет. Просто вам, как лучшей клиентке, делаем скидку.

— Да? — слегка изменив тон, спросила туша.

— Да, да! — запрыгала на табуреточке старшая продавщица. — Хотите, открою секрет?

Глаза Калистратовой блеснули, она кивнула и засунула в пасть очередной пирожок.

— Мы, естественно, — заегозила Мадлен, — никому никогда ничего не сообщаем о суммах, которые оставляют в бутике любимые посетительницы. Но… ладно, нарушу запрет. Анисимовой костюмчик обошелся всего в тридцатку.

— О! — воскликнула Калистратова.

— Абсолютно точно, уж я-то знаю.

— А!

— Остальное скинули.

— У!

— Ясное дело, Анисимова говорит сумму, которая стоит на ценнике.

— Э!

— А у вас там окажется девяносто.

— И!

— Можем поставить сто.

— Пирожки кончились, — вдруг по-детски обиженно заявила обжора.

Марлен замерла, потом вскочила на ноги.

— Кто ходил за угощением для нашей любимой Ольги Сергеевны?

— Владимир, — живо ответила девушка с кофейником.

— Сюда его, немедленно, мгновенно! — приказала Мадлен.

Я ощутила легкое недоумение. Насколько помню, в «Бургерброт» за гадкой выпечкой отправляли какую-то продавщицу. Но дальнейшие события стали казаться еще более странными. Не успела Мадлен захлопнуть рот, как в зал вошел… Миша, успевший переодеться в черный костюм с галстуком.

— Звали? — склонился он в почтительном поклоне.

— Ты ездил за специально заказанными и приготовленными по особому рецепту пирожками? — налетела на юношу Мадлен.

— Да, — потупился Михаил.

— Почему не привез сто штук? Мерзавец! Негодяй!! Болван!!! — с каждым словом, вылетавшим из разъяренной Гостевой, Миша делался ниже ростом. В конце концов юноша втянул голову в плечи и затрясся.

— Вон! — докончила выступление Мадлен. — Уволен! Без права работы в других бутиках! С волчьим билетом! Ни в один магазин не устроишься! Улицы мести станешь! Так невнимательно отнестись к привычкам Ольги Сергеевны! Пошел отсюда!

Миша, всхлипывая, исчез в коридоре.

— Беру, — буркнула Калистратова, — заверните.

Мадлен сделала нервный жест рукой. Я продолжала стоять, переваривая увиденное. Мне было жаль ни в чем не повинного парня.

Мадлен округлила глаза.

— Лоретта, переодевайся!

Я вздрогнула и посеменила к нужной двери.

— Еще кофейку… — снова замела хвостом перед клиенткой Мадлен.

— Нет, — ответила Калистратова, — курить.

— Галя, пепельницу!

Девушка с кофейником метнулась к окну, я продолжала бочком пробираться к двери.

— Душно, — заявила Калистратова.

— Пойдемте скорей в VIP-приемную, там и угоститесь сигареткой, — запела Мадлен. — Кстати, еще пирожков привезли!

Клиентка встала и повернулась спиной ко мне, я замерла. Тяжело ступая, Калистратова испарилась за дверью, Мадлен и Галя кинулись за ней.

— Чего тормозишь? — заглянула в зал Аня. — Живо, рыси в пошивочную.

Спустя пару минут я вновь оказалась в комнате с длинным столом и увидела совершенно не расстроенного Мишу с карандашом в руках. Тихо насвистывая, парень спокойно рисовал нечто на большом листе бумаги, на нем опять были рваные джинсы и футболка с малоприличным рисунком.

— Тебя же уволили, — не выдержала я, — с позором…

Миша оторвался от увлекательного занятия, одарил недоуменным взором:

— Че? Первый раз?

— Не поняла, — растерялась я.

— Ты где работала? У вас такого не было? — засмеялся юноша.

— Ну… нет… — осторожно ответила я.

— Калистратова любит почет и уважение, — начал пояснять Миша, выдергивая из платья наметку, пока Аня вытаскивала из шкафа длинную картонку и превращала ее в коробку. — Наша Ольга Сергеевна в молодости работала горничной в гостинице, постояльцам прислуживала. Там и сумела окрутить командированного из Москвы. Дело давно случилось, потом много всякого произошло. Теперь господин Калистратов в списке журнала «Форбс» среди самых богатых бизнесменов значится, а его женушка награждает себя за годы унижения. Нравится ей, когда кого-нибудь гнобят, вон гонят. Вот мы и стараемся. Меня всякий раз увольняют, с позором. Я — вечно провинившийся.

— А она тебя не узнает?

— Кто ж лакею в морду глядит? — фыркнул Миша.

— Хорош трендеть, — велела Аня.

Парочка принялась осторожно упаковывать вещь в коробку.

— Блин, — неожиданно с чувством произнесла Аня, — пуговица отлетела!

— Ща пришью, — кивнул Миша.

— Ее нет, — сердито пояснила Аня.

Я испугалась:

— Вот неприятность! Такая дорогая штука! Что же делать?

Миша и Аня переглянулись.

— Ты вообще откуда? — спросила портниха.

— Евлампия Романова, — представилась я, — можно просто Лампа. Меня Ирина Шульгина наняла. Я манекенщица!

— Отставной козы барабанщица, — хмыкнул Миша и нагнулся. — А не видно пуговицы-то… Из ментовки она, Ань. Точно! Ирка надумала позвать.

— Наверное, в зале оторвалась, — задумалась Аня и повернулась ко мне: — Сделайте одолжение, сходите и посмотрите. Вот, наденьте халат.

Отметив, что Аня перешла со мной на «вы», я кивнула и быстро пошла по уже известной дороге назад, в комнату, где почетным гостям демонстрируют одежду.

Кто-то позаботился потушить в помещении почти весь свет. Я, встав на четвереньки, принялась ползать по идеальному вычищенному ковру и с огромной радостью увидела пуговицу, лежащую под длинной консолью, на которой стояла ваза с веником из ярко-красных роз. Для того чтобы достать потерю, пришлось буквально распластаться на полу и подлезть между причудливо изогнутыми ножками.

Как раз в тот момент, когда мои пальцы дотянулись до пуговицы, дверь в зал, другая, та, через которую в помещение входят клиенты, тихо скрипнув, приоткрылась. Я вжалась в пол. Надеюсь, меня не заметят… Послышались очень тихие шаги, я осторожно повернула голову и увидела Галину, ту самую девушку, которая подливала кофе Калистратовой.

Галя нагнулась около кресла, где недавно сидела богатая клиентка, пошарила руками по полу, подняла заколку с большим камнем, поцеловала ее, потом задрала юбку, прикрепила находку к трусикам и выскользнула в коридор. Я выползла из-под консоли и побежала в пошивочную.

— Ну, нашли? — подняла голову от коробки Аня.

— Да, держите.

— Так и знала. Где ж ей еще быть!

— Как вы догадались, что я не профессионал в фэшн-бизнесе? — Меня разбирало любопытство.

Миша рассмеялся.

— Особого ума не требуется. Ирка бесилась, ее в воровстве обвинили. Цирк! Сначала орала: «Всех урою!», а потом примолкла. Сразу допер: решила наша мамочка ментов кликнуть. А тут ты являешься — в нашем деле ничегошеньки не понимаешь.

— Белье из дерьма, — покачала головой Аня, — а у девок всегда лифчики с трусами выпендрежные. И ногти они не красят.

— Почему? — заинтересовалась я.

— К зеленому платью розовый лак идет? — хихикнул Миша.

— Ужасно.

— Во-во. Чего зря время терять, — подхватила Аня, — все равно велят перемазать ноготки.

— А уж когда ты про пуговицу понесла, — развеселился Миша, — ваще цирк!

— Они не дорогие? — осенило меня.

Аня пожала плечами.

— Дешевыми, конечно, не назовешь, только их Лика делает, все эти бивни слонов…

— Кости моржей, тюленей, — подхватил Миша, — кожа голубого ящера…

— Тоже неправда?

— Нет, конечно, — спокойно ответила Аня. — Представляешь, на сколько платьишко тянет, если по себестоимости? Тысячи три евро: ткань, пошив, цветуечки дурацкие.

— За что же бешеную сумму платят? — вытаращила я глаза.

Миша начал бойко насвистывать бодрый мотивчик.

— За лейбл, — ухмыльнулась Аня. — Ты знаешь, куда пришла?

Я села на стул и устало ответила:

— Нет. А куда?

— А за каким фигом Ирка в ментовку обратилась? — вопросом на вопрос ответил Миша.

— У клиентки Гречишиной пропали ключи, — призналась я, — Ирина обнаружила их в своем кармане, и теперь милейшая Светлана Михайловна грозит ославить Шульгину за грабеж. Дала ей четырнадцать дней на обнаружение вора. Послушайте, не рассказывайте никому, кто я на самом деле. Кстати, не имею никакого отношения к милиции, работаю частным детективом.

Миша заморгал.

— Кем?

— Расследую преступления, но не служу в МВД.

— За деньги?

— Да, это мой способ заработать.

— Дети есть? — неожиданно поинтересовалась Аня.

— Двое, — машинально ответила я, — Кирюша и Лиза.

— А муж где служит? — продолжила любопытствовать швея.

— Я живу одна. Вернее, нас много: Катя, Юля, Сережа, Володя, сразу не разберетесь, что к чему.

— Охохоюшки, — вздохнула Аня. — Понятно, сама девку без мужика тяну.

— Баба Джеймс Бонд! — захихикал Миша. — Не имел дела с такими.

— А ты вообще с какими дело имел? — фыркнула Аня.

— Я не в том смысле, — миролюбиво ответил парень, — а в дружеском.

— Скорей уж я напоминаю Эркюля Пуаро, — улыбнулась я.

— Кого? — изумился Миша.

— Эркюля Пуаро.

— Это кто?

— Ты не читал Агату Кристи?

— А это кто?

Я укоризненно глянула на Мишу.

— Ничего себе! Неужели книги не любишь? С ума сойти, оказывается, есть люди, которые ничего не слышали о великой писательнице!

Щеки Миши окрасил легкий румянец.

— Ты о Елене Супрун чего знаешь?

— Это кто? — удивленно спросила я.

Миша скорчил презрительную гримаску.

— Оказывается, есть люди, которые ничего не слышали о гениальном модельере Елене Супрун. На мой взгляд, ты пещерная личность.

— Один — один, — кивнула я.

— Прекратите, — недовольно приказала Аня, — нашли место бодаться. Думаю, Галины происки.

— Угу, — согласился Миша, демонстрируя замечательно спокойный, беззлобный характер, — она нарочно.

— Верно.

— Больше некому.

— Ты Верку помнишь? — продолжала Аня, ловко пришивая пуговицу.

Миша заржал.

— Круто вышло.

— Вы о чем говорите? Если можно, объясните, — взмолилась я.

Аня, продолжая ловко орудовать иголкой, расплылась в улыбке.

— Есть у нас одна… Да ты ее видела, с кофейником. Галя Реутова.

— Думаю, она ключики у Гречишиной стырила и в карман к Шульгиной сунула, — подхватил Миша. — Небось предполагала: Светлана истерику закатит, прикажет своей охране нас обыскать. Ну и где найдется связочка? Супер выйдет: Ирку вон, Галку в управляющие.

— Софка ее никогда руководить не поставит, — засомневалась Аня.

— Только Галка об этом не знает, — возразил Миша. — Вышло, правда, слегка иначе.

— Так она еще что-нибудь придумает, — покачала головой Аня. — Вот стерва!

— В начальницы лезет.

— А нас чего гнобит?

— Из любви к процессу.

— Сука!

— Лесбиянка лысая.

— Дерьмо!

— Сволочь.

— Эй, вы опять говорите загадками, — остановила я разошедшуюся парочку, — ничего не понимаю, кроме ругани.

Аня наклонилась, откусила нитку, закрыла крышку коробки и тихо сказала:

— Мы с Мишелем никому про тебя словечка не оброним. Наоборот, похвалю перед Мадлен, скажу, классная «вешалка». А ты давай, рой землю. Воду у нас мутит Галка, но самим нам с ней не справиться. Если сумеешь бутик от сучки избавить, такое тебе платье соорудим! Правда, Миша?

Парень щелкнул языком.

— Супер-пупер-офигетер! А я тебя еще постригу, лично.

— Между прочим, Мишель талантливый, — похвалила коллегу Аня.

— Да ладно, — смутился парень, — просто умею ножницы держать.

— Согласна, — кивнула я. — Красивое платье мне не помешает. Кстати, без хвастовства скажу, в своем бизнесе я тоже спец. А теперь спокойно объясните, кто такая Галя и что случилось?

— Вы там что, умерли? — ожил вдруг селектор на столе. — Где платье? Калистратова ждет!

Аня ткнула пальцем в кнопку.

— Несем! Вип-упаковку делали! — Потом она глянула на меня. — Хочешь цирк увидеть? Тогда понесли платье вместе. Кстати, там и Галька будет.