Глава 3
— Эй, постой! — донеслось сзади.
Я обернулась, увидела Ирину, тоже вышедшую из автомобиля, и спросила:
— Что тебе?
— Меня всегда восхищали люди с активной жизненной позицией, — заявила Шульгина, щелкая брелоком сигнализации, — я вот совершенно спокойно прошла бы мимо руки, головы или чего иного, свисающего из чужой машины.
Я вздохнула.
— Случилось дурацкое недоразумение, приношу свои извинения, не хотела причинить никому неудобств, а сейчас мне пора на работу. До свидания.
Не успела я войти в холл, как Ирина, которая, как оказалось, шла сзади, поинтересовалась:
— Где тут лифт?
— Слева, но его не дождаться, лучше пешком, — мирно ответила я. — Подъем по лестнице заменяет фитнес.
— Еще чего, — фыркнула Шульгина, — глупости.
Я пожала плечами и пошла в сторону ступенек. Теперь наш офис находится на пятом этаже — из прежней комнатки, расположенной между секс-шопом и туалетом, нам с Лисицей в конце концов удалось выбраться.
— Лампуша, — крикнула одна из спускавшихся вниз девушек, — ты хотела новые ботиночки? Приходи после трех, машина уже прибыла.
— Ой, спасибо! — обрадовалась я. — А все размеры есть?
— Ага, — весело подтвердила продавщица. — И цвета тоже. Только не тяни, их живо разбирают.
— Придержи мне светло-коричневые, — попросила я.
— Красные эффектнее.
— Но они не подо все подходят.
— А ты возьми и те, и другие.
— Дорого.
— На себя не жаль.
— Ну в принципе да, — согласилась я. — А что еще привезли?
— Сапожки резиновые, прикольные — розовые, на каблуке, ботиночки с вышивкой джинсовые… — начала бойко перечислять моя знакомая.
Проболтав подобным образом минут десять, я сказала:
— Ладно, зайду непременно, только сначала нужно заглянуть в контору, вдруг клиент пришел.
— А мы еще и не разгружали товар, — напомнила приятельница, — сказала же, после трех загляни.
— Отлично! — обрадовалась я и бойко потопала дальше.
Пусть некоторые люди презрительно морщатся при виде лестницы и бегут к лифту, лично я не упускаю момента потренировать ноги, а то они от постоянного сидения способны отсохнуть. Кстати, ежедневная беготня вверх-вниз уже дала ощутимые результаты: еще месяц назад я начинала судорожно задыхаться, едва добравшись до второго этажа, теперь птицей долетаю до пятого, и ничего. В общем, как говорится в песне, которую изредка пел в ванной мой папа: «Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка, уменье побеждать…»
Напевая себе под нос бодрый мотив, я дошла до двери офиса нашего детективного агентства, вынула из сумочки ключ, попробовала повернуть его в скважине и рассердилась. «Лампа, ты опять забыла запереть дверь! Ну разве можно быть такой невнимательной!» — отругала я себя мысленно. Хотя если подумать, то расстраиваться не стоило — в конторе нет ничего ценного, сейф у нас намертво привинчен к полу, к тому же он пуст. Случайному воришке, который мог воспользоваться моей забывчивостью, досталась бы сущая ерунда: электрочайник, банка кофе, пакет сахара, коробка печенья, новый роман Татьяны Устиновой и пара кружек. Из всего вышеперечисленного мне было бы жаль лишь детектив любимой писательницы, я не успела его прочитать. Вот сейчас устроюсь уютно в продавленном кресле и вцеплюсь в книжку. А перед тем, для получения полнейшего удовольствия, представлю, как домашние сейчас лаются на рынке около пирамид из телевизоров.
Улыбаясь, словно кошка, которой перепал кусок свежей телятины, я вступила в офис и разом потеряла хорошее расположение духа. Спиной ко входу в моем любимом, старом, но очень удобном кресле сидела посетительница. Лица женщины я, естественно, не видела, но волосы и платье показались знакомыми. Прощай, удовольствие, не удастся мне замечательно провести время в компании с отличной книжкой…
Может, прикинуться уборщицей и заявить: «Простите, по субботам детективное агентство не работает»? В конце концов, я сегодня вовсе не собиралась работать, пришла в контору лишь с одной целью: хотела спокойно переждать бурю и вернуться домой, когда битва за новый телик закончится. И потом, с какой проблемой может заявиться в субботу, в первой половине дня, клиентка? Ясное дело, дама хочет проследить за мужем, убедиться в его неверности, а потом, продемонстрировав снимки, подтверждающие адюльтер, потребовать жирную денежную компенсацию. Ох, не люблю подобные дела! Они тупые, неинтересные — механическая работа «топтуна», в которой не требуется напрягать, как говаривал обожаемый мною Эркюль Пуаро, «серые клеточки».
Я кашлянула, блондинка живо обернулась.
— Это вы? — вылетело одновременно из наших ртов.
— Еще раз здравствуйте, — первой опомнилась я. — Как вы сюда попали?
— Сначала постучала, а потом толкнула створку, — извиняющимся тоном ответила Ирина Шульгина, ибо в кресле сидела именно она. — Думала, секретарша вышла покурить.
— Я здесь одна.
— Вообще? — удивилась Ира.
— Ну да.
— Может, я ошиблась дверью? — слегка растерялась Шульгина. — Это детективное агентство «Лисица»?
Я подавила смешок.
— Наша контора не имеет названия. Юрий Лисица — имя хозяина. Хотя, полагаю, оно замечательно бы смотрелось на вывеске. Юрий на данном этапе отдыхает в Италии, приходите через две недели.
— Мне рекомендовали совсем иного человека, — протянула Ирина. — Сейчас, секундочку…
Пальчики, щедро украшенные сверкающими колечками, порылись в сумочке, вытащили маленький кожаный ежедневник, на обложке которого сверкали выложенные стразами инициалы «ИШ».
— Женщину зовут странно, — сдвинула аккуратно выщипанные брови Шульгина, — но мне сказали буквально следующее: «Она — супердетектив, распутала такое дело, за которое никто не взялся. Не обращай внимания, что баба похожа на идиотку, она только с виду такая, словно пыльным мешком по башке стукнутая». У вас есть сотрудница по имени… ммм… Керосинка?
Я поперхнулась, откашлялась, села за стол и ответила:
— Керосинки нет, да и не было никогда. Имеется Лампа, сокращенное от Евлампии. Отчество можно спокойно отбросить, мне с ним неуютно. К тому же мы вроде не только уже знакомы, но и на «ты» перешли. Слушаю, в чем проблема?
Шульгина замерла на стуле, потом тоненько захихикала и мгновенно спохватилась:
— Ой, прости, пожалуйста, глупо вышло. Похоже, мы и правда успели познакомиться.
— Поэтому давай без лишних церемоний выкладывай, какие трудности, — кивнула я.
Ирина закинула ногу на ногу.
— Тут курят?
Я кивнула:
— Дыми на здоровье, если тебя не смущает двусмысленность фразы.
Шульгина улыбнулась, вынула из сумки пафосную зажигалку, дорогие сигареты, закурила, с наслаждением затянулась и завела рассказ.
Я незаметно нажала на кнопочку диктофона — всегда записываю разговоры с клиентами и людьми, с которыми встречаюсь во время расследований. Память может подвести, а техника, в отличие от человека, не страдает склерозом. Наверное, не слишком этично пользоваться скрытно звукозаписывающей аппаратурой. На первых порах я держала магнитофон на столе, но потом поняла: люди стесняются механического свидетеля, начинают подбирать слова, делаются осторожны. А сыщику нужны непосредственные реакции, очень важно отметить паузу в диалоге, не к месту начавшийся кашель, поэтому теперь я держу диктофон либо в сумке, либо просто в кармане. Хорошо, что научно-технический прогресс семимильными шагами идет вперед, иначе б несчастной Лампе пришлось постоянно таскать в слабых руках катушечный агрегат весом с нашу мопсиху Мулю.
— Как я уже говорила, являюсь управляющей в бутике, — начала издалека Ирина. — Работа просто каторжная.
— Неужели так уж тяжело? — спросила я, подумав, что она слишком утрирует.
Шульгина помотала головой.
— Не в том дело. Оклад хороший, плюс премии и все такое, к тому же можно приодеться за полцены. И еще один плюс: у нас не только женские, но и мужские вещи продаются, клиенты в торговом зале среди множества вещей теряются, а подойдешь, посоветуешь, глядишь — и отношения завяжутся.
— Ясно.
— Цены в бутике чумовые, — журчала Ирина, — поэтому абы кто с улицы не заходит, беднота всякая, даже до двери не дойдя, понимает: здесь рассчитано на очень толстый кошелек. Между прочим, у нас три продавщицы нашли себе шикарных любовников. Одна потом за своего замуж выскочила, теперь вообще не работает, две другие в кино подались. Хорошо дурам, а мне покоя нет.
— Почему?
Ирина закатила глаза.
— Для девчонок я цепная собака, в мои обязанности входит их муштровать и ничего не пропустить: в каком виде продавщица на работу явилась, отчего вместо прически атомный взрыв, почему накрасилась, как проститутка с площади трех вокзалов, где маникюр и колготки? Приходится порой элементарно гавкать: «Выплюнь жвачку! Не смей гундосить! Улыбайся клиенту! Не строй глазки парням! Сядь на диету!» Но это еще цветочки. В бутике работают не только продавщицы, но и манекенщицы.
— А они там зачем?
Шульгина снисходительно глянула на меня.
— Где одеваешься?
Мне отчего-то стало неудобно.
— Ну… Конкретную точку не назову.
Ирина улыбнулась и пояснила:
— У нас особо ценным клиентам одежду демонстрируют «вешалки», и тут тоже много тонкостей… Ну да не в них дело. Понимаешь, я, с одной стороны, обязана «строить» коллектив, с другой — хозяйка меня на кол посадит за малейшую шероховатость. Я для нее — девочка для битья. Клиентка перемазала косметикой дорогую одежду, в примерочных кабинках пыльные коврики, зеркало разбилось, не продали товара на запланированную сумму, засорилась раковина в туалете, потому что в нее наблевал пьяный олигарх, решивший после обильных возлияний купить костюмчик… — за все по полной программе получаю я. Недавно вообще шикарная история произошла: две мадамы в зале сцепились, визжали, словно обезьяны, волосы друг у друга повыдирали, морды расцарапали, и опять я в ответе.
— Платье не поделили? — предположила я.
Ира скорчила гримаску.
— Мужика. Одна ему жена законная, другая любовница официальная. Обе в одно время в бутик за новым прикидом пришли.
— А тут-то ты с какого бока виновата? — удивилась я.
— Должна была разрулить, — вздохнула Шульгина, — сообразить, что дамочкам встречаться нельзя, схватить одну и запихнуть в… Ну не знаю куда!
— Да уж, — сочувственно вздохнула я, — не позавидуешь тебе.
— Как раз наоборот, — не согласилась Ира. — Место замечательное, я шмотки до дрожи люблю, люди порой интересные заходят, поговорить приятно. Ну а геморроя везде хватает. Но вот в последние дни случилась у нас парочка малоприятных инцидентов, о которых я Софке не доложила.
— Кому?
Ира отбросила со лба прядь светлых волос.
— Софке. Софье Николаевне Подколзиной, нашей акуле фэшн-бизнеса, вечно молодой и вечно пьяной.
— Хозяйка — алкоголичка?
Шульгина округлила глаза.
— У нее фляжка с коньяком всегда при себе. Говорят, она из-за выпивки с Машкой, дочерью своей, постоянно собачится. А Маня — настоящий Терминатор. Красивая девица, но деловая, никаких там пуси-муси, учится без остановки. Думаю, она решила маму с поста Екатерины Великой подвинуть. Бизнес Софке подарил бывший муж в качестве отступного при разводе. Ну ладно, не в том дело, а то сейчас меня в сторону унесет. В общем, объявился у нас вор! По сумкам шарит!
— К сожалению, случается так, — кивнула я. — В принципе негодяя нетрудно вычислить, но наше агентство подобными вещами не занимается.
Ирина сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла.
— Чем же промышляете? Ловите международных террористов? Спасаете мировую цивилизацию от нашествия инопланетян? Жанне Кулаковой ты помогла, а мне не хочешь? Я тебе не понравилась? Или полагаешь, денег не имею?
— Ты сама легко справишься с проблемой, — попыталась я отбиться от нудной работы. — Ну зачем зря средства тратить, платить сыщику? У Кулаковой[2] был случай трудный, запутанный, а у тебя полнейшая лабуда. Ладно, все же помогу. Завтра вечером позвони мне, вот визитка.
— Так, значит, — оживилась Ирина, — согласна? Между прочим, даже не выслушала меня до конца.
— Я тебе совершенно не нужна, но поскольку чувствую себя виноватой из-за идиотской ситуации с «трупом» в багажнике, то попытаюсь помочь. Дам тебе емкость с краской. Твоя задача — дождешься, когда рядом окажется наибольшее количество работников бутика, и объявишь: «Сегодня вечером еду покупать шубу, приглядела шикарное манто за девять тысяч евро». А потом многозначительно похлопай рукой по сумке. Дальше просто: швырни ридикюльчик в раздевалке, или где вы там оставляете вещи, и уходи. Вор не устоит перед искушением стащить большой куш, протянет лапу к чужим купюрам, и сработает бомба с краской. Легко обнаружишь негодяя по потекам на руках и лице. Поняла?
Ирина кивнула.
— Тогда звони, — решила я прекратить беседу.
— У нас не деньги тырят, — протянула Шульгина.
— А что? Вещи из торгового зала?
Шульгина опять схватилась за сигареты.
— Дай договорить и не перебивай!
— Хорошо, — согласилась я, слегка заинтригованная.
Ирина склонила голову к левому плечу.
— В бутике есть постоянная клиентка — Светлана Гречишина. Ее муж очень богатый человек, но с отвратительным характером: если приезжает за костюмом, весь персонал на ушах стоит. А Света прямая противоположность супруга — тихая, мягкая, скользит тенью, войдет в магазин и чуть ли не заикается: «Здравствуйте, сделайте одолжение, покажите, если не трудно…» До смешного доходит. Один раз она у нас приобрела костюм и туфли и уехала вроде довольная. Гляжу, через два часа шофер Гречишиной у прилавка мнется. Подошла, спрашиваю, в чем дело, а он заявляет: «Поменяйте хозяйке обувь»…
Сначала Ирина не удивилась. Основная масса клиентов бутика отличается вздорностью и непостоянством, и очень часто, добравшись до дома, дамы звонят в «Лам» и заявляют:
— Я передумала, хочу не купленную фиолетовую кофточку, а ту зеленую, от которой отказалась.
Ире остается лишь мило щебетать в ответ.
— Нет проблем. Пришлите горничную. Или отложить блузку, сами позже заедете?
Правда, Светлана никогда себя так не вела, но ведь все в жизни случается впервые.
— Что желает госпожа Гречишина? — вежливо спросила у водителя Ирина.
За время работы в пафосном магазине Шульгина усвоила простую истину: с прислугой следует быть не менее почтительной, чем с хозяевами. Шоферы и горничные — приближенные к господам личности, а у обслуживающего персонала, как правило, гипертрофированное самолюбие. Заденешь ненароком их болевую точку, обидятся, настучат олигарху, а тот поднимет хай. Многие ведь живут по принципу: «Любишь меня, гладь мою собачку». Поэтому при виде шофера Светланы на лице Ирочки засияла самая разлюбезная улыбка.
Водитель засмущался:
— Э… э…
— Забыли? — сочувственно кивнула Ира. — Не беда, у нас все записано. Так, так… для госпожи Гречишиной со склада поднимали белые босоножки, черные кроссовки, замшевые сапожки…
— Не, — перебил шофер, — ей эти туфли нравятся, что в пакете. Размер не подошел, тесноваты.
Шульгина удивленно заморгала:
— Светлана Михайловна купила обувь без примерки?
— Нет, мерила.
— И не поняла, что они ей малы?!
Мужчина поскреб в затылке.
— Почему ж не поняла? Ясное дело, сообразила.
— Но отчего не велела продавцу принести необходимый размер? — окончательно растерялась Ира.
Шофер развел руками.
— Светлана Михайловна очень стеснительная, вечно боится кого-нибудь затруднить. Она попросила вашу сотрудницу, а та, наверное, не услышала, подхватила коробку и отнесла на кассу. Светлана Михайловна села в машину и говорит: «Забери, Юра, отдашь жене или дочке, кому подойдет». Я удивился, порасспрашивал, узнал суть, отвез хозяйку и к вам вернулся. Поменяйте туфли.
— Вы, Юрий, поступили правильно! — воскликнула Ирина. — Продавец, допустивший такую промашку, будет немедленно уволен, я лично сбегаю на склад и принесу нашей любимой Светлане Михайловне обувь нужного размера и небольшой подарок от фирмы лично для вас, так, милый пустячок. Пока будете ждать, вам принесут кофе и пирожные.
Короче говоря, Ирине удалось с честью выпутаться из неприятности. Страшно подумать, как обозлилась бы Софья, если бы Гречишина, оставляющая в «Лам» горы баксов, переметнулась в другой бутик. Продавцам было велено слушать пожелания Светланы крайне внимательно, а шоферу Юре Ирина постоянно совала теперь презенты — то сумочку для жены, то перчатки для дочки.
Но не успела Шульгина вздохнуть спокойно, как случилось новое, на этот раз ужасное происшествие.
