Блеск и нищета инстаграма

Дарья Донцова, 2020

Если вы решили в очередной раз наступить на грабли, но предусмотрительно надели на голову мотоциклетный шлем, значит, у вас богатый жизненный опыт общения с этим сельскохозяйственным инструментом. Вечно Вилка попадает в невероятные истории – они подстерегают ее даже в супермаркете. После утомительнейшей съемки для своего инстаграма Виола Тараканова отправилась за покупками. Едва она вошла в магазин, как столкнулась с уборщицей, оказавшейся ее бывшей одноклассницей Елизаветой Мышатиной. Тараканова с Лизой не успела и парой фраз перекинуться, как та вдруг упала без чувств. Виола вызвала «Скорую», отвезла Мышатину в клинику, и уже там выяснилось, что Елизавета вовсе не уборщица и что у нее пропали очень дорогие украшения! И теперь муж пострадавшей обвиняет в краже Вилку. Ну что ж, придется писательнице самой искать пропавшие драгоценности. Знала бы она, что их исчезновение – это только цветочки. Самые страшные, смертельные ягодки еще впереди…

Глава 9

После окончания съемки я подошла к Наде, которая опять села на диван и вцепилась в айпад. Мне хотелось поблагодарить девочку, я сказала:

— Спасибо, ты мне очень помогла.

— Пожалуйста, — ответила малышка, не отрывая взгляд от экрана.

Я села рядом.

— Ты прямо актриса. Знаешь…

Надя подняла голову и закричала:

— Дядя Филипп!

Парень подошел к нам.

— Что случилось?

— Из-за нее я не могу отдохнуть, — пожаловалась Надежда, показывая на меня пальцем, — в контракте сказано: между съемками у меня свободный час. Если хотите, чтобы я в это время с кем-то бла-бла, то это оплачивается отдельно.

Я оторопела. Сейчас в глазах ребенка не было ни капли любви ко мне, на ее хорошеньком личике появилось раздражение.

Фил крякнул.

— Виола Леонидовна.

— Ленинидовна, — машинально поправила я, — мы вроде договорились общаться без отчества.

— Теперь вы оба мне мешаете отдыхать, — еще сильней рассердилась малышка.

Филипп встал.

— Виола, давайте пересядем.

Мы устроились в другом конце студии.

— Надежда прекрасно работает на площадке, — забубнил режиссер, — она талант. Изобразит все, что угодно. Любовь, ненависть, ужас, страх. Она профи. Но в контракте прописан обязательный отдых, поэтому…

— Понимаю, — остановила я парня, — больше не побеспокою ребенка. Не знала, что у вас такие правила.

— Это бизнес, — улыбнулся Фил, — вы выглядите усталой. Хотите, прервем съемку?

Я кивнула, кое-как стерла «красоту» с лица и отправилась на парковку к своей машине.

Домой я вошла в компании с мощным комплексом неполноценности. Ну, согласитесь, не очень приятно признать, что маленький ребенок работает перед камерой лучше тебя. А еще мне стало не по себе от того, как изменилось выражение личика Нади, когда она вышла из роли моей крестницы. Похоже, девочка искренне ненавидит тех, с кем работает. И злоба у нее в душе совсем не детская, а взрослая и осознанная.

Не успела я снять пальто, как затрезвонил телефон, меня опять разыскивал доктор Максимов.

— Что случилось? — спросила я. — Бриллианты не того размера оказались?

— С камнями порядок, — устало пояснил Владимир Николаевич, — простите, ради бога, Виола. Я попал в крайне неприятное положение. Нет ли у вас знакомых, которые могут мне помочь?

— В чем дело, уточните? — попросила я.

— Евгений Петрович очнулся, — начал доктор, — мы просили его остаться, но больной всех послал по известному адресу и уехал домой. Хотя мы его уговаривали этого не делать. Состояние Елизаветы Сергеевны крайне тяжелое. Я не могу понять, в чем дело. Проводятся все необходимые меры, но они результата не дают. Льем в нее препараты, льем, но никаких улучшений. Евгений Петрович узнал, что подвижек в лучшую сторону нет, опять разбушевался, пригрозил мне судом.

— За что вас в лапы правосудия отдавать? — спросила я. — Надеюсь, вы ведете тщательную запись всех своих назначений. Сможете предоставить их тому, кто решит проверить правильность лечения?

— Расследование мне грозит не из-за медицинской ошибки, — вздохнул Максимов. — Иногда родственники, узнав, что больному не становится лучше, начинают упрекать доктора в неправильном лечении, гневаются: «Вы нам просроченные лекарства даете». Я в таких случаях никогда не обижаюсь, понимаю: это горе кричит. Осознание того, что любимый человек от тебя вот-вот навсегда уйдет, заставляет искать виновного в его состоянии. И понятно, что врач первым попадается под руку. Но Евгений вспылил из-за браслета.

— Все украшения были в чемоданчике на заднем сиденье «Порше», — сказала я, — его нашел и взял Юрий, сын Елизаветы. Я не прикасалась к содержимому, только фото нащелкала.

— Сын при мне передал отцу чемодан, — вздохнул Владимир, — и вспыхнул скандал. Внутри не оказалось безделицы из ниток с кусочками метеорита.

— А вы здесь с какого боку? — спросила я.

Из трубки опять донесся тяжелый вздох.

— Юрий пришел в мой кабинет с чемоданчиком. Он оставил его на время в кабинете, потому что, уж простите за подробности, спешил в туалет.

— И вы согласились! — воскликнула я.

— Ну… услуга пустяковая, — понизил голос врач, — не тащить же в сортир кофр? И куда его там деть? На раковину поместить? На писсуар? Это не гигиенично!

— Вы попросили сына Елизаветы открыть чемодан? — поинтересовалась я. — Проверили содержимое? Сказали ему: «Украшения очень дорогие, давайте быстро опишем, что вы мне на время оставляете», или хотя бы снимок сделали?

— Нет, — после паузы признался Владимир Николаевич.

Я молчала.

— Да, вы правы, — сказал врач, — я сглупил. Юрий вернулся уже с Евгением Петровичем. Отец открыл чемоданчик, порылся в нем и зашипел: «Пропал дорогой браслет, изделие экстрасенса». Сын удивился: «Папа, все было на месте. Я проверял».

Владимир умолк.

— И бизнесмен обвинил вас в краже, — предположила я.

— Верно, — согласился Максимов, — он говорил…

Я не выдержала и перебила врача:

— Что чемодан находился некоторое время у вас? Когда вам отдали кофр, там был полный комплект всего. Небось Юрий в этот момент кивал. Куда делась копеечная ерунда из ниток? Ее вы, доктор, сперли!

Мой собеседник совсем приуныл.

— Примерно так он и высказался. Но браслет стоит отнюдь не копейки. Жена Столетова познакомилась с колдуньей, та сделала ей оберег за бешеные деньги, Лизавета им очень дорожила. Она очнется и первым делом про свой браслет вспомнит. А где он?

Я вздохнула.

— Я делала снимок содержимого чемодана. Не помню там браслета из ниток. И, кстати, Юрий пробормотал, что браслета нет.

— Он темно-коричневый, издали кажется черным, сплетен из очень тонких нитей, — стал описывать талисман Максимов, — сделан узелковым методом, между узлами астральные певолы.

— Что? — удивилась.

— Кусочки метеорита, так их называют маги, — медленно произнес врач. — Так Евгений объяснил. Булыжники из космоса имеют баснословную цену.

— А-а-а, — протянула я.

— А сын подлил масла в огонь по другому поводу: «Папа, надо маму из этого медцентра забрать, перевезти к другим специалистам». Я попытался им объяснить, что Елизавета Сергеевна в тяжелом состоянии, она не выдержит транспортировки.

Я внимательно слушала Максимова. Оказывается, пока я снималась для инстаграма, в клинике горели нешуточные страсти. События развивались самым неприятным образом.

Старший Столетов опять впал в гнев, налетел на доктора, сказал, что браслет из ниток и обломков метеорита стоит запредельных денег. Потом он обвинил Максимова в воровстве и некомпетентности, возмущался:

— Лечите мою жену, а ей только хуже делается.

И в конце концов, почти потеряв человеческий облик, вызвал перевозку из самой дорогой больницы Москвы, в которой счет выставляют не на десятки, а на сотни тысяч целковых.

Машина прибыла почти мгновенно. Но бригада была солидарна с Владимиром Николаевичем. Медики объяснили рассерженному мужу, что его жену опасно перевозить. Евгений стал настаивать, а Юрий предложил отцу написать отказ от претензий.

— Доставьте маму в свой центр, мы не станем предъявлять вам претензий, — пообещал юноша.

И тут у врача «Скорой» лопнуло терпение.

— Не пойму, что здесь происходит, — разозлился он, — больная находится под наблюдением опытного доктора, получает адекватное лечение. У нас ей пропишут то же самое, и одноименные лекарства через капельницу введут. Зачем менять одну реанимацию на другую?

— Здесь никого к маме не пускают, я не могу ее обнять, поцеловать, — пожаловался Юрий.

— И у нас вам не разрешат в палате интенсивной терапии находиться, — подчеркнул доктор, — вам сейчас лобызаться с больной запрещено. Во-первых, она не почувствует ваших поцелуев. А во-вторых, я вижу, у вас герпес на губе высыпал. Хотите его матери подарить? Усугубить ее состояние?

Отец и сын помолчали, потом Евгений вновь пошел в атаку:

— Мы заплатим, сколько вы попросите!

Терапевт встал.

— Ни за какие деньги мира не соглашусь транспортировать вашу жену. Не желаю стать причиной ее кончины. Вы так настаиваете на перевозке, что хочется спросить: «Решили убить свою супругу?» Если да, то отправляйтесь в путь, но я вам не помощник, ищите другого!

И ушел.

Максимов замолчал.

— Да уж, не повезло вам, — посочувствовала я профессору. — Где сейчас Елизавета? У вас?

— Осталась в моем отделении, — подтвердил врач, — слава богу, разум победил глупость.

— А что от меня надо? — уточнила я.

Владимир Николаевич изложил свою просьбу:

— Вы пишите криминальные романы, наверное, имеете знакомства среди детективов.

Мне стало понятно, что врач не наводил никаких справок об Арине Виоловой. Максимов понятия не имеет, что мой муж, Степан Дмитриев, теперешний бизнесмен, в подростковом возрасте оказался по ложному обвинению за решеткой. Выйдя на свободу, Степа начал зарабатывать деньги и создал организацию, которая оказывает помощь тем, кого обвинили в преступлении. Это благотворительная работа, Дмитриев не наживается на несчастье других. У него штат юристов, частных детективов — вот они получают денежное вознаграждение, но средства для оплаты сотрудников черпаются из прибыли, которую мой супруг зарабатывает, как владелец нескольких успешных фирм.

— Мне надо найти дурацкий браслет. Жена посоветовала нанять сыщика, — продолжал Владимир, — но, ей-богу, я понятия не имею, где искать такого специалиста. В сети? Мы с супругой неумелые пловцы в интернете, я боюсь нарваться там на мошенника.

— Дайте мне время подумать, — попросила я, — недолго, до завтра.

— Спасибо, — обрадовался Максимов, — несомненно, я заплачу детективу за работу. Главное, чтобы он нашел браслет, а потом объяснил Евгению Петровичу и Юрию, что я не имею ни малейшего отношения к его пропаже.