Блеск и нищета инстаграма

Дарья Донцова, 2020

Если вы решили в очередной раз наступить на грабли, но предусмотрительно надели на голову мотоциклетный шлем, значит, у вас богатый жизненный опыт общения с этим сельскохозяйственным инструментом. Вечно Вилка попадает в невероятные истории – они подстерегают ее даже в супермаркете. После утомительнейшей съемки для своего инстаграма Виола Тараканова отправилась за покупками. Едва она вошла в магазин, как столкнулась с уборщицей, оказавшейся ее бывшей одноклассницей Елизаветой Мышатиной. Тараканова с Лизой не успела и парой фраз перекинуться, как та вдруг упала без чувств. Виола вызвала «Скорую», отвезла Мышатину в клинику, и уже там выяснилось, что Елизавета вовсе не уборщица и что у нее пропали очень дорогие украшения! И теперь муж пострадавшей обвиняет в краже Вилку. Ну что ж, придется писательнице самой искать пропавшие драгоценности. Знала бы она, что их исчезновение – это только цветочки. Самые страшные, смертельные ягодки еще впереди…

Глава 5

— Эй, вы что тут делаете? — раздалось за спиной.

Я обернулась и увидела худую, если не сказать изможденную, женщину, одетую в серый халат, точь-в-точь такой, какой носила Елизавета.

— Здесь служебное помещение, — продолжала она, — покупателям вход запрещен.

— Хочу у вас работать, — солгала я.

— Во дура, — хмыкнула тетушка. — Приличнее места не нашла?

— Живу рядом, — начала я самозабвенно врать, — пока ребенок в садике, могу тряпкой помахать.

— Во дура, — повторила поломойка, — да здесь одни чуреки работают. Гастарбайтеры.

— Вы на москвичку похожи, — возразила я, — меня эмигранты из ближнего зарубежья не пугают. Не все коренные жители столицы умны, хорошо воспитаны, добры, есть среди нас и мерзавцы, и воры, и подлецы. С теми, кто издалека в столицу России прибыл, такая же ситуация. Нет стран, откуда приезжают только преступники, и таких, чьи граждане сплошь ангелы.

— Говорливая, однако, — усмехнулась уборщица, — небось свою квартиру имеешь?

— Да, — на сей раз честно ответила я.

— А у меня коммуналка, — пояснила женщина, — три комнаты одной семье принадлежат, четвертая моя. Соседи свои квадратные метры сдают. Я ничего поделать не могу. Они с участковым вась-вась, он их родственник. Живу в аду! Меня урюки понаехавшие за человека не считают. И на службе так же, в лицо хачики тебе улыбаются, а как отвернешься, в спину нож воткнут.

— Прежде чем оформляться, я хочу посмотреть, какие тут условия, — перевела я беседу в иное русло.

— Никакие, — заявила тетка.

Я решила наладить с ней отношения.

— Меня зовут Виола, а к вам как обращаться?

— Таня, — представилась незнакомка, — из условий здесь туалет грязный, без бумаги. И шкафчик, к которому прикоснуться противно. Я тут не переодеваюсь, прямо в форме прихожу, живу рядом.

— Можно раздевалку посмотреть? — обрадовалась я.

— Раздевалку? — издевательски повторила Татьяна. — Она супер, с баней, душем, чистыми халатами, полотенцами, чаем-кофе-какао!

— Вы шутите, — вздохнула я.

— Верно, — согласилась Таня, — глянь налево, там стоит шкафчик.

Я скосила глаза.

— Он мой, — сказала уборщица.

— А где переодеваться? — удивилась я.

— Тут! В коридоре, газетку постелила — и вперед.

— Шкафчики разбросаны по всему подвалу? — уточнила я.

— Сообразительная, — похвалила меня Таня.

— Как понять, кому они принадлежат? — спросила я.

— За фигом тебе это знать? — прищурилась женщина. — Выделят тебе свой, пользуйся. Какое тебе дело до чужих?

Я молча слушала поломойку. Я, наивная, полагала, что в недрах супермаркета оборудовано отдельное помещение. Там находятся шкафы для одежды, на каждом висит табличка: «Иванова А.», «Петрова Б.». Но действительность оказалась другой.

— Понравилось? — усмехнулась Татьяна. — А теперь колись, чей шкаф тебе нужен?

— Вы поняли, что я не собираюсь тут работать, — улыбнулась я.

— Много ума не требуется, просто надо на руки да на ноги посмотреть, — деловито ответила собеседница, — если каждый день с тряпкой возишься, любой маникюр рухнет. А у тебя он красивый, свежий. И одежда много чего расскажет, джинсы вроде проще некуда, но они от Стеллы Маккартни, ого-го сколько стоят. Вот сверху толстовка, ее «Уникло» производит, красная цена ей полторы тысячи. Зато лоферы на тебе от «Гуччи», даже говорить не хочу, сколько за баретки отдать надо. И сумка на плече до кучи той же фирмы, что и лапти. Стрижка не из подворотни, спокойный, не егозливый взгляд. Суммируем вышесказанное и что имеем? Уверенную в себе, обеспеченную женщину, у которой хватает ума не носить бриллианты в четыре ряда. Вещи ты успешно смешиваешь, дорогие с дешевыми. И в последних знаешь толк. В «Уникло» пасешься, а там качество супер. И зачем умнице-разумнице полы в заднице мира мыть? Что-то тут не так.

Я попыталась оправдаться:

— Брендовые вещи можно купить в стокцентрах.

Таня засмеялась.

— Молодец, не сдаешься! Но сумка твоя из коллекции наступающего лета. Новый товар со скидкой не отпускают.

Я подняла руки.

— Вы победили. Очень точно определяете бренды.

— Работала не один год управляющей крупного торгового центра, — пояснила Татьяна, — потом заболела и в конце концов сюда скатилась, в помойку. Так чей шкафчик ты ищешь?

— У вас работает Елизавета… — начала я.

Татьяна скорчила гримасу.

— А-а-а! Ясненько. Ее в больницу увезли. На кого ты работаешь?

Я живо придумала историю, смешала вместе ложь и правду.

— Служу в клинике, куда положили Лизу. Мой муж там завреанимацией. Больная тяжелая, но он пока справляется. Вызвали супруга уборщицы. А тот давай орать про бриллианты, якобы у нее их при себе куча была.

Пока я излагала историю про драгоценности, Таня молчала. Когда фонтан моего красноречия иссяк, она вытянула вперед руку.

— За небольшой бакшиш получишь полную информацию.

— Хорошо, — согласилась я и достала кошелек.

Получив несколько любимых всеми купюр, Таня поманила меня рукой.

— Пошли на улицу, там поболтаем.

— Хорошая идея, — согласилась я, — запах в подвале жуткий.

— «Аромат» издают полезные продукты, здоровая пища, которую народ покупает, — съязвила Таня. — Видишь пластиковое ведро на полу с крышкой?

— Да, — кивнула я.

— Там салатик, — ухмыльнулась уборщица, — почти мой ровесник. Недавно его из кулинарии принесли. Совсем бедолага окочурился, надо наконец выкинуть. Да жаба душит. Сейчас в него майонезику набуровят, перемешают и со свистом продадут. Так лентяям-дуракам и надо. Лень купить овощи, самой их порезать? Не жаль тебе тратить немалые деньги на то, что недорого стоит, если самой приготовить? Флаг в руки, жри дерьмо по цене золота. Двигаем на свежий воздух.

Мы с Татьяной вышли на улицу.

— Ступай за мной, — велела спутница.

Мы пересекли улицу, углубились во дворы и двинулись местными огородами вперед.

— Куда идем? — поинтересовалась я.

Татьяна усмехнулась.

— Сейчас покажу.

Минут через пять уборщица остановилась.

— Посмотри на другую сторону дороги, налево, — велела она, — там стоит «Порше» белый, навороченный.

— Вижу, — кивнула я.

— Он принадлежит Елизавете, — сказала уборщица. — Когда эта хитрованка впервые в супермаркет притопала, я сразу поняла: дело тут нечисто. Маникюр, как у тебя, обувь вроде развалина, но это руины «Шанель», волосы не садовыми ножницами обкусаны. Что-то тут не так, ну и вечером за ней проследила, Лиза в «Порше» села. Ха! Я перед капотом встала. Мы с ней побеседовали.

Татьяна сложила руки на груди.

— Я б ее никогда не выдала, но раз Елизавета в больницу загремела, то скажу правду. Она на самом деле владелица сети «Еда на любой вкус». Чтобы проверить, как обстоят дела в ее магазинах, хозяйка оформляется туда на службу уборщицей, недельку со шваброй побегает и все узнает: ворует ли директор, как химичат с кулинарией, ну и так далее.

— Оригинально, — пробормотала я, — впервые о таком методе слышу. И как только ее до сих пор не разоблачили?!

— Бизнесвумен с рабами в своих супермаркетах никогда не общается, для этого у нее шестерки есть, — снисходительно пояснила Таня, — королеву в лицо на уровне одного из магазинов сети никто не знает. Конечно, можно фото на официальном сайте «Еды» увидеть, но там Елизавета с прической, профессиональным макияжем, брюликами осыпана. А в отдел персонала приходит чмо! Лахудра! Волосы сама прополоскала, на ветру высушила, макияжа нет, одежонка убогая. Ну и кому в голову придет, что сама царица у тебя в кабинете на табуретке скрючилась? А?

— Никому, — ответила я.

— Во! Таких сообразительных, как я, мало, — похвалила себя собеседница, — поэтому я получила денежку за молчание.