Бабочка в гипсе

Дарья Донцова, 2010

С тех пор, как я, Евлампия Романова, закрутила роман с Максом Вульфом, моя жизнь стала полна сюрпризов и розыгрышей! На этот раз Макс сделал фотографию-монтаж, где я дружески общаюсь с президентом, и украсил этим милым снимком съемное жилище, куда мне пришлось перебраться на время ремонта в Мопсино. Это оказалось роковой ошибкой! Новые соседи приняли фото за чистую монету и решили, что Лампа не просто любительница собак и безработная частная сыщица, она на короткой ноге с сильными мира сего! Так мне пришлось решать очередную детективную головоломку… Моя добрая хозяюшка – бывший прокурор. В свое время она осудила снайпера Медведева, отстреливавшего случайных людей на улице. И вот теперь неизвестный требует освободить преступника, угрожая каждый день убивать по человеку. Но самое неприятное, что он хочет вести переговоры… только со мной!

Глава 5

К огромной моей радости, в момент прибытия «Скорой помощи» Валентина еще дышала.

— Она поправится? — спросила я у хмурой женщины, которая хлопотала около раненой.

Врач ничего не ответила, а фельдшер, тучный мужик неопределенного возраста, сказал:

— Конечно, через два дня будет дома картошку жарить.

Я чуть не запрыгала от радости, а доктор укоризненно покосилась на фельдшера и с неохотой произнесла:

— Ранение в голову, отстрелено ухо. Сделаем, что возможно.

— Она жива, — пролепетала я, — значит, все не так плохо.

— Ага, — без особого энтузиазма кивнула врач, — ладно, поехали.

Я наклонилась над Валей, поправила на ней одеяло и шепнула:

— Все будет хорошо, мы его поймаем.

Губы Рублевой шевельнулись.

— Повтори еще раз, — попросила я.

— Черви, — с трудом выдавила Валя, — черви! Скажи им…

— Что она имеет в виду? — испугалась я.

— Глючит, — пожал плечами фельдшер, — у нее черепно-мозговая травма.

— Что можно сказать червям? — не успокаивалась я.

Фельдшер закатил глаза:

— Господи, да отойди ты от машины. Она тебе ничего не говорила, это бред.

С включенной сиреной «Скорая помощь» задом подалась сквозь толпу непонятно откуда набежавших людей, мне внезапно стало холодно и одиноко.

Чьи-то пальцы вцепились в мое плечо, и раздался знакомый баритон:

— Девушка, помогите потратить мою зарплату.

Я сделала шаг и увидела Макса. Страх исчез, несмотря на жуткую ситуацию, на моем лице сама собой появилась улыбка.

— Нахал! — взвизгнула стоявшая чуть поодаль старушка, закутанная в клочкастую шубу. — Ну и времена настали! Сразу о деньгах разговор ведут! Иди мимо! Не приставай к нам!

— Бабуля, — нежно пропел Макс, — употребление местоимения первого лица во множественном числе в данном случае неуместно, я пытаюсь склеить только девушку. Вы-то мне зачем?

Пенсионерка зашипела гюрзой:

— Сейчас в милицию позвоню! Пусть тебя посадят! Распустил язык!

— Бабулечка, не расстраивайтесь, — вклинилась я в беседу. — Уж извините, это шутка. Парня зовут Максим, он мой друг, а теперь, простите, нам пора.

Не дожидаясь ответа от ошарашенной бабуси, я быстро пошла в сторону двух только что подъехавших автомобилей и с радостью увидела, как из одного вылезает Павел Гладков, приятель Костина. Слава богу, приняв мой звонок, Паша решил прибыть на место происшествия самолично.

Я ринулась к Гладкову, тот мимоходом поцеловал меня в щеку и бурно обрадовался Максу. Когда мужчины закончили обоюдный процесс похлопывания по спине и рукопожатий, обменялись вопросами про дела, я не выдержала:

— Вы знакомы?

— Ты умеешь делать логические выводы, — с самым серьезным видом заявил Паша.

Макс погладил меня по голове:

— Умница! Мы с Павлухой пару раз вместе работали.

— Он мне жизнь спас, — торжественно объявил Гладков.

— Да ладно, — отмахнулся Максим, — каждый поступил бы так же!

Паша встряхнулся, словно промокшая собака, и сменил тон:

— Что случилось?

Я самым подробным образом изложила ход событий. Пока Павел меня слушал, его люди оттеснили толпу в сторону одного из домов и начали осмотр места происшествия.

— Никакого трупа здесь не было, мобильного в булочной не оставляли, — завершила я свой монолог. — Звонивший нас обманул. Наверное, это хулиган, задумавший поиздеваться над Валентиной.

Гладков вынул сигареты:

— Любители розыгрышей не стреляют объектам своих шуток в голову. Очевидно, Рублеву специально сюда выманили.

Иногда я, не подумав, задаю удивительно глупые вопросы. Вот сейчас, например:

— Зачем зазывать Валю на улицу Фастова?

Павел чиркнул зажигалкой:

— Чтобы убить. Поэтому киллер соврал сначала про труп, затем про некую Зину и мобильный, зная, что Валентина на эту удочку клюнет.

Максим громко чихнул и выдвинул свою версию:

— У Валентины была опасная профессия. Многие мечтают отомстить прокурору. Осужденные больше всего не любят представителей обвинения. Даже судьи, которые выносят им приговор, на втором месте в списке их врагов.

— Ну и холод, — пожаловался Гладков, — я весь промерз.

— Мороза-то нет, — возразила я.

— Зато сыро и ветрено, — встал на сторону приятеля Макс. — Уж лучше минусовая температура, чем промозглость.

Я кивнула в сторону лавчонки Изотовой:

— Можно заглянуть в пекарню, выпить кофе и слопать по плюшке.

— Гениальная идея, — обрадовался Паша и крикнул одному из парней в резиновых перчатках: — Миша, мы в булочную пойдем!

Булочки с вареньем у Тамары Федоровны оказались теплыми, но какими-то неправильными.

— Раньше слопаешь одну калорийку^[3] и весь день сыт, — вздохнул Гладков, отправляя в рот четвертую завитушку с изюмом. — А эти как из воздуха, вроде большие, но начнешь жевать — и глотать нечего.

— Зато кофе горячий, и дождь не капает, — постаралась я найти что-то хорошее в ситуации.

Паша отодвинул пустую тарелку:

— Сделаем предварительные прикидки. Филипп Медведев был осужден и сейчас кукует на зоне. Кто может мстить прокурору, работавшему на процессе?

— Родственник преступника, — тут же ответила я.

— Плохо представляю себе мать-старушку со снайперской винтовкой, — подал голос Макс, — и по статистике, все городские стрелки — мужчины, ни одной бабы среди них нет.

Но я не спешила признавать, что не права.

— Все равно нужно проверить семью Медведева.

— Возможно, это подражатель, — выдвинул другую версию Гладков.

— Пресса не печатала материалов про снайпера, — напомнила я. — Откуда подражатель мог узнать о преступлениях?

Максим снял куртку и повесил ее на спинку стула.

— Масса вариантов. Например, он близкий друг стрелка.

— Значит, возвращаемся к моей идее про семью и приятелей, — обрадовалась я, — или кто-то из причастных к следствию все же проговорился. Надо проверить всех сотрудников, так или иначе соприкасавшихся с этим делом.

Павел подобрал с тарелочки крошки.

— Еще есть работники прокуратуры, суда, следственного изолятора, адвокат, конвойные, сокамерники. Только начни перечислять тех, кто знал о Медведеве, и враз пара сотен людей наберется: он был в пересыльной тюрьме, ехал в «столыпине»^[4], какое-то время провел в карантине, потом очутился в камере. Сколько народу, несмотря на особые условия содержания, встретил Медведев и с кем откровенничал?

— Есть еще одно предположение, — протянула я. — Вдруг он не врал!

— Кто? — удивился Паша.

— Медведев, — уточнила я. — Он ведь не сознался в преступлениях, утверждал, что случайно нашел винтовку и попросту ее украл. А патроны отправился покупать, чтобы пострелять.

Гладков вынул сигареты, покосился на Тамару Федоровну и сунул пачку назад в карман.

— Ага, ловко выходит. Оружие спер, изба, где его нашел, очень вовремя сгорела. Слышали это, и не раз. Могу процитировать тебе вчерашнее заявление одного находчивого мальчика, которое он сделал дознавателю: «Я сидел дома, читал поэму Пушкина, и тут, без моего согласия, открыв входную дверь, ко мне ворвалась девушка, поскользнулась, упала, разбила принесенную с собой бутылку пива, угодила животом на случайно получившуюся «розочку», начала истекать кровью, поднялась, пошатнулась, вновь шлепнулась на стекло и так несколько раз подряд. Жертва мне не знакома, я ее и пальцем не тронул, так увлекся «Евгением Онегиным», что не слышал шума и ничего не видел».

Максим засмеялся, но я даже не улыбнулась.

— По делу одного серийного педофила расстреляли невиновного человека. Все улики были против него, никто не сомневался, что убийца детей пойман, но арестованный упорно твердил: «Я никого не трогал». Вот только ему никто не поверил, и беднягу лишили жизни^[5]. Ошибка следствия привела к трагедии и позволила настоящему преступнику продолжать мучить малышей. Вероятно, Филиппа подставили.

— Как? — резко перебил меня Павел.

— Элементарно. Он действительно случайно вошел в избу и взял или, если хотите, украл винтовку. А преступник видел, как Медведев ее уносил, поскольку тоже находился в заброшенной деревне.

— И позволил кому попало взять оружие? — перебил меня Макс. — Не пристрелил? Вокруг никого нет, снять нахала для снайпера не представило бы труда, пиф-паф, уноси готовенького, рядом лес, река, глушь: спрятал тело и свободен. Почему киллер молча наблюдал, как винтовку забирает посторонний?

— Наверное, он понял, что есть шанс использовать Филиппа, — предположила я.

— Ну-ну, — пробасил Гладков.

— Дослушайте до конца! — возмутилась я. — Давайте зададим Медведеву простой вопрос: по какой причине он отправился на рыбалку именно в тот район Подмосковья? Может, кто-то ему подсказал: «Фил, езжай в Берово, там огромные щуки ловятся! По десять кило каждая. Устанешь, заходи в избу с зеленой крышей, она раньше моей теще принадлежала, открой сундук, там заварка осталась». Медведев послушался и увидел… винтовку.

— Плохо узлы завязываются, — забубнил Макс. — Если отправиться в Берово ему посоветовал сослуживец — посторонний-то не мог подсунуть в сундук улики, — то Филипп должен был сообразить: оружие брать нельзя, друг сразу поймет, кто вор.

— Не удержался, — я отчаянно защищала свою версию, — у Филиппа страсть к оружию. Такие люди никогда не оставят винтовку лежать просто так, непременно потрогают ее, захотят изучить. Вероятно, киллер надеялся заполучить отпечатки Медведева на стволе, а тот унес снайперское снаряжение и облегчил задачу преступника. Сейчас киллер успокоился и взялся за прежнее.

— Зачем нападать на Валентину? — уперся Павел. — Это лишено всякой логики. Если мотив — месть за слишком суровый приговор или за осуждение невиновного, тогда понятна агрессия против прокурора. Но если ты права, то Филиппа подставили намеренно. В этом случае киллеру надо сидеть тихо и не изображать, что он мстит за невинно пострадавшего.

— Некоторые преступники хотят славы и негодуют, если их лавры достаются другому. Помните дело Сергея Ярового? Следствие сразу пошло по ложному пути, заподозрило в убийстве восьми женщин таксиста, которого и арестовали. За «горячую» тему ухватились журналисты, расписали предполагаемого преступника яркими красками: «Убийца десятилетия», «Современный Джек-потрошитель», «Маньяк, который держит в страхе столицу». И что произошло дальше?

Паша молча складывал из бумажной салфетки кораблик.

— Забыл? — ехидно осведомилась я. — Напомню: спустя неделю после задержания таксиста, кстати, тоже твердившего о своей невиновности, в Москве произошло новое убийство, и следователю позвонил настоящий маньяк, который был донельзя возмущен ошибкой правоохранительных органов и кричал в трубку: «Немедленно выкиньте самозванца из камеры. Убийца десятилетия, современный Джек-потрошитель — это я. Никому не отдам своей славы, организуйте для меня пресс-конференцию».

Завершить пламенную речь мне не дал звонок, доносившийся из лакового ридикюльчика.

— Ты купила новую сумку? — спросил Макс, который, в отличие от большинства мужчин, всегда замечает любые изменения в облике своей подруги.

— Нет, — прошептала я, вынимая мобильный и отмечая, что Валя не послушалась меня, не выключила старую трубку, а зачем-то прихватила ее с собой. — Это Валина, валялась рядом с ней, а я ее взяла, чтобы отвезти домой… Алло, слушаю!

— Медведев не виноват, — проскрипело из сотового, — его нужно освободить, иначе я буду убивать до тех пор, пока до ментов не дойдет, что Фил ни при чем. Снайпер я, и меня вам не поймать.

Я пнула под столом Павла и продолжила беседу:

— Что-то не верится.

— Почему? — возмутился скрипучий голос.

— Ты промахнулся, — подначила я киллера, глядя, как Гладков судорожно нажимает на кнопки своего телефона, — настоящий снайпер убивал жертв одним метким выстрелом, а ты, имитатор, отстрелил Валентине ухо. Нанес ей тяжелую травму, но, слава богу, не лишил ее жизни. Плохо стреляешь.

— Думаешь продержать меня на трубке, чтобы менты засекли? — хохотнул убийца. — Пока они меня обнаружат, я уйду спокойно. Что же до моей меткости, то предлагаю тебе цель на выбор. Видишь подставку с шоколадом?

— Где? — не поняла я.

— У кассы, — пояснил собеседник, — слева.

У меня непроизвольно задергалась щека.

— Да.

— Говори, какую сбить: «Аленку», «Вдохновение» или «Экстру»?

— Синюю плитку с балериной, — не замедлила я с ответом.

— Отлично, — одобрил стрелок, — не вешай трубку, это секунда.

Я не успела моргнуть, как раздался странный звук, и возле кассового аппарата в воздух взмыли темные крошки.

— Жди звонка, — донеслось из трубки, и звонивший отсоединился.

— Мама! — заорала Тамара Федоровна, не поняв, что случилось. — Как вы шоколад взорвали?

Я вскочила на ноги.

— Не шевелись, — побелевшими губами сказал Павел.

— Мы в безопасности, — легкомысленно отмахнулась я, — если б он хотел — убил бы нас давно.

— Вот это класс! — воскликнул Максим.

Глебов схватил телефон:

— Женя, эксперта сюда, всем надеть бронежилеты, стрелок рядом, блокируйте подъезды близлежащих домов, перекройте улицу со всех сторон.

— Он давно ушел, — пробормотала я. — Интересно, как ему удалось раздробить плитку шоколада, не повредив окна?

— Форточка открыта, — пояснил Макс. — Пуля пролетела через нее и угодила в выбранное тобой «Вдохновение». Да уж, это мастер, теперь я верю, что он Валентину не хотел лишить жизни, отстрелил ей ухо из желания привлечь к себе внимание.

Я вцепилась в телефон Рублевой:

— Снайпер обещал перезвонить.

— Лучше нам уйти в надежное укрытие, — откровенно испугался Паша.

Мы встали и по стеночке начали пробираться к двери. До сих пор я никогда не была на прицеле и не понимала, насколько страшно ощущать себя на мушке, зная, что моя жизнь зависит от человека, который сейчас наблюдает за своей жертвой при помощи современной оптики и решает мою судьбу.

— Эй! — остановила нас Тамара Федоровна. — А заплатить?

— Мы рассчитались, — мрачно сказал Павел и распахнул дверь, за которой стоял омоновец с большим железным щитом.

— За шоколадку не отдали! — возмутилась булочница. — Она денег стоит.

Макс открыл кошелек, бросил на столик купюру и неожиданно сказал:

— Поймаем мерзавца, заставлю его мне деньги вернуть.

Примечания

3

Калорийка — так в советские времена москвичи называли «Калорийную булочку» стоимостью в 10 копеек, ее выпекали из не очень сдобного теста с небольшим количеством изюма. (Прим. авт.)

4

«Столыпиным» до сих пор в определенных кругах именуют вагон, в котором зэков везут к месту отбывания наказания. Название он получил от фамилии Петра Столыпина, премьер-министра царской России. Именно он первым предложил отправлять каторжников по железной дороге. До этого арестанты шли пешком через всю Россию. (Прим. авт.)

5

Реальный факт.