Авоська с Алмазным фондом

Дарья Донцова, 2015

Тридцать три несчастья свалились на голову Ивана Павловича Подушкина. Мало того что к нему в квартиру вдруг заявилась маменька со всем скарбом – Николетта поссорилась с мужем. Умилостивить ее можно, как выяснилось, только особняком размером с футбольное поле в качестве презента. До кучи неожиданно свалился с инсультом лучший друг Макс Воронов, едва успев попросить помочь приятелю-следователю. А дело оказалось очень запутанным – найден труп девушки, и совершенно непонятно, кто и за что мог с ней расправиться, сымитировав самоубийство. Приходится частному сыщику и по Москве мотаться, и отправиться в провинцию. Но при чем тут алмазы сомнительного происхождения? Ира Вилкина, бывшая детдомовка, была бедна как церковная мышь! Или нет?..

Глава 6

— Острое нарушение мозгового кровообращения, — сказал доктор, выглядывая в холл, где я маялся от неизвестности.

Мне захотелось перекреститься.

— Какой прогноз?

— Увозим господина Воронова в больницу, — ответил медик, — в военный госпиталь имени Боренко, там лучшее отделение по инсультам.

— Можно мне с вами? — засуетился я.

— Нет, — отрезал эскулап, — вы только помешаете. В больнице ваше присутствие ни к чему, в отделение интенсивной терапии посторонних не пустят. Звоните в справочную, там вас проинформируют о состоянии больного.

Из комнаты выдвинулись двое парней с носилками. Макс лежал с закрытыми глазами, изо рта у него торчала трубка, к которой присоединялся надутый мешок. Рядом с головой моего друга шагал еще один медработник, правой рукой ритмично сжимая тот самый мешок, а в левой держа капельницу с прозрачным раствором.

Меня стало потряхивать. Один раз я уже видел подобную сцену — тогда из этой квартиры уносили Элеонору, и диагноз у моей хозяйки был такой же. Но немолодая женщина, услышав, что врач пророчит ей скорую смерть, открыла глаза и сложила из трех пальцев известную комбинацию. Доктор поразился, а я же сразу успокоился, вспомнив, что Нора никогда не сдается. И ведь действительно хозяйка поборола инсульт, полностью восстановилась, вернулась к работе и прожила еще не один год. Элеонора была боец. Она никогда не пасовала перед испытаниями, плевала на все законы, могла дать болезни в ухо. Но справится ли с напастью Воронов?

Я вцепился в носилки и зашептал:

— Макс, не волнуйся, я сделаю все, о чем ты просил. Выздоравливай! Завтра приду тебя навестить, принесу твои любимые бананы.

— Отойдите, — скомандовал один из медиков, — не мешайте.

Я отскочил к стене. Процессия вышла на лестницу и направилась вниз, я кинулся следом.

Носилки ловко впихнули в чрево микроавтобуса. Мне, неотрывно наблюдавшему за происходившим, стало видно, сколько разной аппаратуры находится внутри машины. Из груди вырвался вздох облегчения: если Воронову станет хуже, у этих врачей под руками есть все необходимое. Доктор и двое молодых мужчин устроились около больного, четвертый пошел к кабине. Открыв пассажирскую дверь, он неожиданно обратился ко мне:

— Не надо завтра посещать больного — только потратите время на дорогу и поцелуете закрытую дверь отделения реанимации. И бананы Воронову долго не понадобятся. Просто звоните.

Мини-вэн завыл сиреной, замигал маячками и исчез из вида. Я прилип к асфальту, меня словно придавило бетонной плитой.

Сколько времени я провел в отупении? Не спрашивайте, не знаю. Из состояния ступора меня вывел телефонный звонок.

— Добрый день, — прохрипел незнакомый баритон, — позовите Подушкина.

— Слушаю, — сдавленным голосом произнес я.

— Ваш телефон мне дал Максим Воронов, — завел незнакомец.

Бетонная плита испарилась.

— Вы Глеб Филов?

— Так точно.

— Нам нужно поговорить.

— Куда и когда подъехать? — деловито осведомился собеседник.

— Можем пообщаться в моем офисе, он в центре. Или в любом удобном для вас месте, — предложил я. И тут же услышал:

— Через час прикачу, говорите адрес.

Завершив беседу, я собрался, раз уж нахожусь на улице, сходить в супермаркет за сахаром, чаем и еще кое-какими мелочами, медленным шагом двинулся в нужную сторону, но тут в кармане опять запищала трубка. На сей раз меня разыскивала Николетта. Обычно я всегда отвечаю на ее вызовы: если не откликнуться, маменька примется названивать, так что лучше отозваться сразу. Это как визит к дантисту — чем раньше пришел, тем быстрее забудешь про больной зуб. Но сейчас мне категорически не хотелось беседовать с ней, перед глазами стояли носилки с безвольно лежащим на них Максом. Я запихнул мобильник в карман и вдруг услышал резкий, напоминающий скрежет ножа по стеклу женский голос:

— Вава! Немедленно отзовись!

Я вздрогнул, достал продолжавшую пищать трубку и уставился на нее.

— Вава! Что за глупость ты затеял? — злилась маменька.

Я потряс головой. Как это возможно — я никак не реагирую на вызов, на экране мигает слово «Николетта», а она со мной беседует?

— Хватит идиотничать! Задери голову!

Я подчинился и увидел маменьку, она стояла на крыше дома на террасе, выход на которую был из моей квартиры.

— Вава, немедленно сюда! — прозвучал новый приказ.

Я нажал на экран по-прежнему пищащей трубки.

— Прости, я очень тороплюсь.

— Отказываешься спасти умирающего человека?

Я опять посмотрел на самый верх дома. Николетта не выглядела больной, а слова про свое спасение она произносит всякий раз, когда вы пытаетесь поступить по-своему, а не так, как ей хочется.

Слева послышался вой сирены, к подъезду подкатила «Скорая», обычный микроавтобус белого цвета. Из кабины, тяжело вздыхая, выползла полная женщина лет пятидесяти и стала надсадно кашлять. Следом за ней из колымаги вывалилась другая тетушка с чемоданчиком в руке.

— Эй, эй! — заорала с верхотуры матушка. — Сюда, скорее! Все уже умерли, пока вы сутки на вызов торопились!

Толстуха перевела дух и поманила рукой медсестру.

— Пошли, Машуня. Повезло нам опять, очередная скандальная крыса.

— Наплюйте, Елизавета Михайловна, — попыталась утешить ее Мария, — делайте свое дело спокойненько, я возьму придурочную на себя, умею с ними общаться.

Медички медленно потащились в подъезд. Я пошел за ними, испытывая легкое волнение. Сейчас поясню, почему именно волнение и к тому же легкое, а не серьезную тревогу за жизнь матушки.

Если кто-то категорически не подчиняется Николетте, не собирается выполнять ее приказ, маменька обычно падает на диван и громко заявляет:

— Инфаркт. Я умираю.

Мне было лет пять, когда я впервые стал свидетелем такой сцены и перепугался до заикания. Прикатившие доктора, накапав матери валерьянки, занялись мной, сделали несколько уколов. На следующий день отец принес замечательную пожарную машину и сказал мне:

— Ваняша! Твоя мамочка — актриса, она играет в театре, у нее очень тонкие нервы. Любую неприятность или физическую боль Николетта переживает в тысячу раз сильнее, чем обычные люди. Ты, дружок, больше не рыдай, мамочка совершенно здорова и проживет долго-долго.

С тех пор я перестал впадать в панику, увидев на пороге людей в белых халатах.

Николетта проделывает трюк со звонком диспетчеру «Скорой» исключительно в качестве последнего аргумента в разговоре с кем-то, ей, как всякой артистичной натуре, необходим зритель. Но сейчас-то она в квартире одна, поэтому я все-таки заволновался. Вдруг матушке на самом деле нехорошо? Возраст-то у нее далеко не юный…

— Явились! — зашумела Николетта, распахивая дверь. — Месяц ехали! Безобразие!!!

— Уж простите нас, — запела Маша, — вызовов много, пробки адские, как ни стараемся, быстрее не получается.

— И мерзавцев на шоссе тьма, — мрачно добавила Елизавета Михайловна, — едут в левом ряду, машину со спецсигналом не пропускают. Ну ничего, когда-нибудь сами в ней окажутся и поймут, каково это — с инсультом еле-еле в реанимацию тащиться. Бог справедлив, каждому воздается по делам его.

— Хватит болтать! — незамедлительно разозлилась маменька. — Он в комнате.

— Кто? — изумился я.

— Борис, — фыркнула Николетта.

Я, совершенно забывший про незнакомого мужчину, поспешил в гостиную и оторопел. За то время, что мы с Максом беседовали, помещение разительно изменилось. Теперь оно напоминало будуар — повсюду пуфики, мягкие кресла, журнальные столики, ковры, на стене большая лазерная панель, на двух окнах розовые бархатные занавески, а третье пока «голое». На полу возле батареи сидел Борис, его правая нога была вывернута странным образом.

— Что случилось? — устало спросила Елизавета Михайловна, появляясь за моей спиной.

— Вешал гардины и упал с лестницы, — ответила Николетта. — Полное безобразие!

— Простите, я виноват, — прошелестел Борис.

Доктор бегло осмотрела его и живо поставила диагноз:

— Перелом. Надо в больницу.

— Как? — подпрыгнула маменька. — Зачем?

— Ваш муж ножку травмировал, — зачирикала Маша, — нужно рентгенчик сделать, гипсик наложить. Не переживайте, отвезем его в хорошую клинику. Полис есть? Сделайте одолженьице, принесите страховку. Не торопитесь, мы подождем, опасности для жизни вашего любимого нет. Правда, Елизавета Михайловна?

Врач сделала быстрое движение головой, села в кресло, вынула какие-то бумаги, открыла рот, но не успела ничего произнести — ее перебила Николетта, взвизгнув:

— Он мне не муж! Разве не видно, что такая женщина, как я, никогда не свяжет свою судьбу с таким, как он? Борис — батлер.

— Поняла, — бормотнула доктор, — имя Борис, фамилия Батлер, подскажите отчество, год рождения, адрес по прописке…

— Мое имя — Борис Иванович Кузнецов, — простонал дядька.

Врач усомнилась.

— Уверены? Только что я услышала Батлер.

— Это не фамилия, а моя профессия, — объяснил Борис.

— Впервые слышу, — удивилась Мария. — Это кто такой?

— Батлер — это батлер, — гениально ответил пострадавший.

— Он выполняет все мои приказы, — заявила Николетта. — Откуда вы приехали, если никогда про батлеров не слышали?

Я решил дать свое объяснение:

— Батлер един во многих лицах. Этот человек — камердинер, помощник, управляющий, который следит за остальной прислугой, всегда находится рядом с хозяином, умеет предугадывать его желания. Батлеру не надо каждый день напоминать, что нужно поставить в вазы цветы, причем он помнит, что у членов семьи аллергия, например, на лилии. Батлер может добыть билеты на любой рейс за час до вылета самолета, купить вам платье, которого нет ни в одном магазине, всегда постелет в машине плед, чтобы хозяйка не замерзла, без напоминания откроет форточку, если вы любите свежий воздух, и, наоборот, законопатит все щели, если вы предпочитаете духоту. Батлер прекрасно готовит, умеет оказывать первую помощь, делать уколы, профессионально водит машину, говорит минимум на двух иностранных языках, часто имеет диплом психолога. Батлер всегда рядом, но вы его никогда не замечаете, он тень, которая держит язык за зубами. Батлер любит хозяев и готов ради них прыгнуть в огонь.