Град художников

Дарья Дивеева, 2022

Квартал "Град Художников" задумали как идиллический поселок для творческих людей в пригороде Сити. Но за несколько лет он превратился в антиутопию. В чем причина этого перерождения – собственные грехи жителей или какая-то внешняя сила? В этом предстоит разобраться главной героине – таинственной женщине в вуали.

2

Один из охранников указал дулом автомата на раскидистый дуб.

Шурша шинами по щебню, кадиллак запарковался в указанном месте. Женщина выключила зажигание и вышла из машины. Полы серого пальто и длинного черного платья соскользнули с порога автомобиля. Высокий ворот не пропускал холодный воздух, но женщина все равно поёжилась. Два добермана выпрыгнули из салона и, словно тени, встали по обе стороны от хозяйки.

Кожаные сапоги с плоской подошвой не издавали звуков при шагах. Женщина будто босиком ступала по мраморным плитам. Собаки двигались след в след. Вооруженные мужчины сформировали коридор, по которому шла женщина и собаки. «Не хотелось бы прорываться через такую толпу силой. Надеюсь, все эти понты исключительно для того, чтобы впечатлить хрупкую даму», — думала женщина в вуали. Она толкнула дверь в кабинет Дуайта.

— Эллен! — с деланным восторгом воскликнул толстый мужчина в полосатом жилете. — Проходи. Я тебя заждался. Решил уже, ты не приедешь.

Он развалился в кожаном кресле и даже не подумал встать перед дамой. Она кивнула и села напротив, сложив руки в замок на подлокотнике.

— И вот я здесь. Мне же важны наши договоренности, — со сдержанной улыбкой произнесла та, кого назвали Эллен.

— Ой ли, — хрюкнул Гровер и открыл небольшой деревянный ящик.

«Сейчас он начнет раскуривать сигару, бросаться тупыми шутками и всеми доступными способами тратить бесценное время, — мысли женщины тянулись расплавленным гудроном. — Знает, гад, что у меня астма. Хорошо, что у него аллергия на собак. Находить утешение в страданиях других низко. Но иного отношения этот урод и не заслуживает».

Действительно, Дуайт начал чесать нос и глаза.

— Бонни и Клайд, — пробормотал он. — Хотите косточку? Папочка угостит вас.

Гровер достал из ящика стола кость размером с ладонь и помахал перед собаками. Они не сдвинулись с места. Дуайт шмыгнул носом и недовольно пробурчал:

— Что за клички для псин? Ты сама придумала? Учти, они дурно влияют на характер. Я бы назвал их Глиста и Дрыщ. Им гораздо больше подходит.

Он зашелся от смеха. Двое охранников возле двери вторили ему со всем усердием.

Женщина закатила глаза. Пока она дожидалась окончания представления, осматривала кабинет, в котором бывала уже много раз. За это время менялись только охранники. Дуайт устраивал своеобразную ротацию своих работников. О текучке кадров был наслышан весь Сити, но желающие отхватить жирный кусок за счет грубой силы всегда находились.

Кабинет был обставлен с максимальной безвкусицей. Из относительно приличного были только обои и деревянный пол, сделанные еще во время строительства квартала. На стенах висели, покосившись, аляповатые картины — преступление для главы Града художников. В углу протертый жирным задом диван с некогда красной обивкой. На полу лежал режущий глаз ковер с изображением полуголой девицы. По углам пыль и мелкий мусор. А в центре кабинета на постаменте золотой бюст, в котором угадывались черты лица Дуайта. Его жирная голова сидела на накаченном теле и направляла пистолеты в разные стороны. Эллен была уверена, что таким мужчина никогда не был.

Кость, которую Гровер не смог скормить животным, лежала на массивном дубовом столе и отчаянно смередила. Обычно рабочие столы управленцев завалены бумагами. Но у главаря бандитов на столе в хаотичном порядке были разбросаны гильзы патронов, обертки от сандвичей из ближайшего дешевого кафе и их засохшее содержимое. Дуайт опирался о столешницу жирными локтями и утирал слезу, выступившую от смеха в левом глазу.

Наконец, мужчины отсмеялись, Гровер развалился в кресле, хохотнул еще разок и достал бумаги из выдвижного ящика стола.

— Ну что ж, приступим к нашим делишкам?

Эллен собралась: «Я додавлю его с тем, чтобы округ внёс плату за воду и электричество. Может, даже за школьный автобус. Но надо аккуратно выдавать информацию. Заинтересовать. При этом не сказать ничего лишнего. Проклятая мигрень. Только бы он не узнал, как сильно у меня болит голова».

Переговоры были похожи на танец. Танго, мазурка, твист. Сближение, отдаление, переход.

Они были похожи на бокс, греко-римскую борьбу и фехтование. Удар, блок, захват, перекат, контрудар.

Когда-то Эллен получала удовольствие от словесных схваток с противниками. Но последнее время ее стала одолевать мигрень уже в самом начале переговоров.

Прошел час. Она так и не продавила ни один из пунктов, которые планировала.

— Мы теряем время, Дуайт. Зачем ты позвал меня?

Толстый мужчина оскалился.

— Может, мне просто захотелось поболтать с умным собеседником.

Эллен снова закатила глаза, отчего правый висок пронзило копьё боли. Женщина поднялась, кивнула Гроверу и направилась к выходу. Один из охранников преградил ей дорогу. Новенький. Раньше она его не видела, иначе запомнила бы прилизанные светлые волосы, мускулистые руки, контурирующие через облегающую черную рубашку, и насмешливые водянистые глаза с полуприкрытыми веками.

— Даже не пытайся, — женщина прищурилась и потянулась к дверной ручке.

Охранник издал похабный хлюпающий звук языком и губами, грубо схватил Эллен за руку и дёрнул на себя, потянув ей сухожилие. Она стиснула зубы, чтобы не закричать. Боль на несколько мгновений ослепила ее. Остались только звуки.

Хриплое прокуренное дыхание возле уха.

Утробное рычание.

Топот лап.

Щелчок снимаемого с предохранителя пистолета где-то позади нее.

Потом тишина.

Овчарка схватила бы мерзавца за руку. Бульдог — за яйца. Но доберман-пинчер всегда целится в горло.

Прыжок — и у мужчины на шее открывается красный фонтан.

Выстрел. Ещё один.

Но ни один из них не достиг цели — у Бонни реакция оказалась лучше, чем у стрелка. Его постигла та же участь, как и товарища.

Эллен отстранилась, чтобы кровь не заляпала ей одежду и вуаль. Зрение постепенно возвращалось.

Она сделала шаг в сторону и окинула Гровера презрительным взглядом. Несмотря на то что ситуация повторялась уже не один раз, все равно сердце женщины колотилось в бешеном ритме, а руки тряслись. Дуайт ухмыльнулся.

— Дорогая, прости, я не мог удержаться. Обожаю твоих милых песиков. Это же настоящий Колизей. Ради них мне не жалко даже таких симпатяг, каким был Джек. Или это был Джон? Не упомнишь их.

— Ублюдок, — одними губами прошептала Эллен и вышла из кабинета.

* * *

Собаки помчались к кадиллаку, как только они покинули здание. Эллен обогнула толстый ствол дуба, на ходу доставая ключи из сумочки, и уставилась на мужчину, устроившегося на пассажирском сиденье. В слабом свете фонаря его белоснежный пиджак сиял, словно одеяние ангела. Собаки лезли к нему целоваться, оставляя на белой одежде кровавые пятна. Доберманы виляли обрубками хвостов, а Бонни даже подмахивала задом, чтобы показать радость. Мужчина чесал мускулистые шеи и хлопал собак по бокам, потом повернулся к подошедшей женщине в вуали и широко улыбнулся. Зубы его были едва ли не белее пиджака.

— Привет, Гвен. Я бы поцеловал тебе руку, но сама видишь…

Он развел руками. Бонни воспользовалась этим и положила лапы мужчине на плечи.

Конец ознакомительного фрагмента.