Ошибка Творца

Дарья Дезомбре, 2015

В Москве идет охота на красивых людей: погибают актриса, телеведущий, манекенщик… Они никак не связаны между собой, и следствие скоро заходит в тупик: растворяются в тумане наемные киллеры, невиновные признаются в убийстве, которого не совершали, а настоящий преступник, напротив, выходит из зала суда за «недостатком улик»… Это полный провал. Оперативникам с Петровки Марии Каравай и Андрею Яковлеву такая череда неудач в новинку: они не могут отпустить нераскрытые дела и, пытаясь нащупать «корень всех зол», обнаруживают тонкую нить, уходящую в «лихие 90-е», в те времена, когда жертв еще и на свете-то не было… Давнее преступление, задуманное как благо, оборачивается трагедией, затягивая в свою воронку все больше людей. И это только начало… Чтобы прервать катастрофическую цепь событий, должны погибнуть невинные. И среди них, возможно, Андрей…

Маша

— Он умер, Андрей. Профессор Кононов. — Маша вздохнула.

Они сидели на крыльце на дачке. Воздух был тих, пахло медовой травой и дымом. Из ближайшей канавы концертировали лягушки. Голова Раневской лежала у Маши на коленях. Они отужинали, и пес с Андреем находились в отличном расположении духа: желудок полон, Маша рядом — чего еще желать? Одна Маша все никак не приходила в состояние нирваны.

— Понимаешь, — говорила она, гладя с нажимом лобастую башку Раневской, — у мужа — алиби. Он весь день сидел на съемках на Новоастаповской. У любовника — алиби. Он репетировал новый спектакль в Таллине. Есть еще министр — ее проверим, конечно, но я, честно говоря, доверяю суждению твоего «кузнечика»: не стала бы она рисковать своей карьерой. Будь у них более серьезные отношения, и то не факт. Ну и последний из подозреваемых, профессор, умер пару месяцев назад. Тут тоже алиби — не подкопаешься.

— Как ты вообще поняла, что у нее с профессором был роман? — Андрей с видимым удовольствием вытянул ноги, подвинув разлегшегося Раневскую.

Маша пожала плечами:

— Полгода назад Алиса вышла замуж за своего продюсера. И тогда Кононов посылает ей СМС «будь счастлива» — типичное «как дай Вам Бог любимой быть другим», проходит несколько месяцев, и тут такое — «дрянь, будь проклята!» — в общем, страсть. Разве нет?

Андрей кивнул:

— Наверное. Думаешь, узнал, что Алиса крутит роман с молодым режиссером?

Машина рука на секунду замерла на голове у Раневской, и тот сейчас же распахнул карий и очень наглый глаз. Маша улыбнулась и продолжила сеанс ежевечерней глажки.

— Вряд ли. Подумай: «Я знаю, что это сделала ты!» Если бы речь шла о романе, он бы написал: «Я знаю, что ты делаешь» — в смысле, мне изменяешь. А тут речь скорее о каком-то событии, о котором никто не догадывался, что это вина Алисы, а Кононов узнал и был в ужасе.

— А отчего он умер-то?

Маша усмехнулась:

— Ничего подозрительного. Острая сердечная недостаточность. Профессору было около семидесяти. Слабое сердце. Инфаркт.

— Около семидесяти? — поднял бровь Андрей. — Ничего себе! Девушка не промах: трое любовников, причем заметь — трех возрастных категорий. Может, там еще кто-нибудь имеется, стоит только покопать?

— Может, — задумчиво кивнула Маша. — Но мне все-таки интереснее покопаться в истории с Кононовым.

— Так сходи завтра в театральный да и выясни там на месте. Все равно, похоже, следствие зашло в тупик? — Он взял и поцеловал ее в ладонь, оторвав от жесткой башки Раневской. — Да, я ревную к собаке! — ответил он на ее иронично поднятую бровь и кивнул распахнувшему в возмущении глаза псу. — И кто меня осудит? Ты его гладишь уже час как! Вспомни, когда ты последний раз так гладила меня?

Маша расхохоталась и встала, потянувшись, со стула:

— Ладно, пойдем спать!

И, уходя с террасы, услышала, как Андрей заявляет Раневской:

— Без тебя, дружок, без тебя!