Проклятые убийцы

Дарья Близнюк, 2020

Все события разворачиваются внутри клуба анонимных убийц. Шестеро преступников регулярно приходят на встречи, но вскоре становится ясно, что реальность обманчива. Так как же отличить вымысел от правды? Как найти своё истинное "Я"? И как принять своих внутренних демонов? Содержит нецензурную брань.

Калигула

Сплошь людоедские уловки

— Поль Верлен

Калигула любил носить яркие и маскарадные наряды: пунцовые жилеты, идеально выглаженные карминные брюки, туго затянутые корсеты, гольфы и заострённые ботинки. На голове постоянно возвышалось лиловое облако причёски, как у Бориса Моисеева. Сиреневые тени превращали веки в крылья бабочки, а трость служила неотъемлемым аксессуаром. Сам мужчина держался статно и важно. Во взгляде читались гордость и себялюбие. Калигула страстно поклонялся театру и часто посещал спектакли. Ещё он верил, что принадлежит к знатному роду римского императора с таким же именем. И поэтому мужчине приходилось быть бдительным и осторожным. Стоило держать ухо востро, ведь поблизости шастали подлые заговорщики, которые нацеливались его убить. Но Калигулу было не провести: он знал, что лучшая защита — это нападение. И он нападал. Оборонялся. В результате в газетах его окрестили «гнусным мерзавцем» и «аморальным идиотом», что, впрочем, не расстроило мужчину. Он обожал внимание публики. Он обожал бывать в его центре и, раз увидев упоминание о себе в серой брошюрке, возомнил себя знаменитым, как президент. Калигула посчитал, что его поступком восхитились. Его смелости зааплодировали. Его провозгласили отважным потомком и будущим властителем. Тронутый наследник трона делал своим поданным щедрые подарки. Его светлость нисходила к обычным людям и сообщала им разные сведения. К примеру:

— Хочешь спойлер к своей жизни? — спрашивал Калигула. — Ты умрёшь через пару секунд, — хихикал он, замахиваясь топором.

Казнь, особенно публичная, смазывала его душу целительным бальзамом и приносила неописуемый восторг, словно удачное выступление в театре.

Любимым драматургом Калигулы был некий господин Секспир, который создал огромное количество пьес. Заветной мечтой была их встреча при свечах, в галстуках и с бокалами вина такого же цвета, как его тёмно-малиновый фрак. Однажды этот самый Секспир отправил ему письмо с приглашением на светскую беседу, но забыл указать дату, и бедный Калигула изводился в ожиданиях. Неопределённый срок лишь усугублял томление духа, и мужчина театрально вздыхал, прикладывая руку с накрашенными ногтями ко лбу.

Ещё в детстве Калигула отличался чрезмерным позёрством и дурашливостью. Он передразнивал взрослых, устраивал розыгрыши и шумел на уроках. Впрочем, его дурной характер походил на море. Приливы общительности и веселья сменяли замкнутость и тоска. Ребёнок мог часами молчать, стоя посередине комнаты без какого-либо занятия. Он как-бы выпадал из внешнего мира и погружался в мир внутренний. Мальчишка фантазировал о том, как он попадает в шикарный бриллиантовый дворец, где сверкает каждый гвоздь и волшебный цветок, где он облачается в красную мантию и получает настоящие скипетр и державу. В общем, обычные мальчишеские выдумки с той лишь разницей, что Калигула в эти выдумки свято верил. Он не отличал их от реальности или сна. Все эти компоненты были одинаково правдивы и одинаково иллюзорны. За обедом парнишка с упоением вещал о своих никогда не происходящих приключениях, вонзая вилку в палочки жареной картошки.

Печально, что с возрастом ничего не изменилось. Калигула только сильнее укоренился в своих убеждениях и казнил, казнил, казнил…

Жить стало сложно, когда заговорщики потеряли всякий страх и так громко шептались за его спиной или под окнами, что Калигула разбирал каждое слово.

— Ему надо подсыпать яд в молоко, — шушукались злоумышленники.

— Нет, лучше свалить на него хрустальную вазу с крыши, — спорили они.

— Никаких ваз! Его надо просто задавить на дороге! У меня есть «Фольксваген поло» и…

И Калигула стал избегать высоких зданий, отказался не только от молока, но и от йогуртов с сыром, и от кефира с маслом. Теперь он не мог лопать круассаны по утрам, потому что внутри этих эклеров его подстерегало варёное сгущённое молоко. Молочные колбаса и сосиски тоже покинули рацион. Мужчина обходился глазуньей с беконом на завтрак.

Выход за пределы квартиры стал приравниваться к экстремальным видам спорта или того хуже. Мужчина подозрительно оборачивался и дрожал, пока добирался до магазина. Если на его глаза попадался «Фольксваген», то происходила настоящая катастрофа: Калигула срывался с места, как ужаленный, и, крича, нёсся в дом, где хватал топор и замирал у двери. Его преследовали. За ним охотились и вели наблюдение. Он не мог жить в постоянной тревоге, которая подложила вместо сердца тикающую бомбу. Калигуле требовались телохранители. Он нуждался в помощи. И так он попал в клуб анонимных убийц. Здесь ему не угрожали расплатой.

***

— Спасибо за то, что поделился своей историей, Калигула! — поддержали его все.

— Ты большой молодец, Калигула, — улыбнулся ему парень в голубой рубашке и коричневых брюках. Судя по беджу, он называл себя Сальери.