Просто друзья

Дарья Белова, 2023

История о двух неподходящих, на первый взгляд, людях. Глеб Навицкий – гонщик, который видит себя только на пьедестале победителем, и девушка Мила – юная балерина, мечтающая о сцене Большого театра. Книга про дружбу, первую любовь и мечту, что не всегда может сбыться.

Глава 5.

Глеб.

Марат снимает какую-то старую квартиру недалеко от своих родителей. Тот же район, где одинаковые серые дома чередуются с дешевыми магазинами. Здесь воняет нищетой. Я в своем костюме смотрюсь нелепо. Вижу, пару парней оборачиваются, когда прохожу мимо них, странное ощущение какой-то опасности подкрадывается. Неуютно.

Захожу в подъезд, и мне в ноздри ударяет запах кошачьей мочи. Тошнотворный ком застревает в горле. Еще не хватает блевануть тут в углу. Задерживаю дыхание и поднимаюсь на второй этаж. Слышу громкую музыку, что разносится на весь подъезд: как еще никто не начал жаловаться на шум, время уже перевалило за десять вечера. Или в этом районе это норма? Живем в одном городе, а такая разница. Глубокая пропасть между нами и нашими жизнями.

Звоню дважды, надеюсь, меня хоть кто-нибудь услышит и соизволит открыть дверь, иначе от этого запаха кошачьих дел меня точно вывернет наизнанку, только уже под дверью Марата. Впрочем, он вряд ли заметит и придаст этому значения.

Дверь, как ни странно, открывают почти сразу же. Милая блондинка с ярко-красными губами. На ней вижу короткое платье такого же яркого оттенка и бокал чего-то спиртного. Может, и не зря пришел. Улыбаюсь ей и подмигиваю. Она обводит меня взглядом, оценивает, хотя скорее приценивается. Ну давай, крошка. Уверен, таких как я, тут днем с огнем не сыщешь. Получаю ее улыбку, как только она прикинула в уме, сколько стою я и мое одеяние. Ухмыляюсь мысленно — ничего другого и не ожидал от таких как она. Красивая оболочка, за которой только протухшая конфета с горьким послевкусие. Но, иногда хочется вкусить и ее, разок.

Я прохожу внутрь, когда эта блондинка отходит в сторону, открывая мне проход. Маленький коридор со старыми обшарпанными обоями в жуткий цветочек. Такого же загаженного цвета линолеум. И мебель годов 70-х, покосившиеся дверцы шкафа, облупившийся лак и треснувшее зеркало. Тошнота снова накатывает. Нелепость. Я снова вспоминаю это слово. И как глупо я смотрюсь тут. Стоп. Это не я глупо тут смотрюсь. Это обстановка глупая и древняя. Я тут не причем.

Обувь не снимаю. Пусть даже не рассчитывают, что буду ходить голыми ногами по… чувствую, как мои ботинки прилипают к полу с каким-то жутким треском. Что это было? И как здесь можно жить?

Вижу Марата. Он стоит в обнимку с какой-то девицей. Довольный, улыбка до ушей. Ему все равно на то, что его окружает и кто его окружает. Запах пота, какое-то кислое пойло и приторность женских духов — все окружило меня.

Он видит и машет мне рукой, чтобы подошел ближе. А я брезгую. Делаю над собой усилие, чтобы шагнуть дальше коридора, зайти в эту мизерную комнатушку, где помещается человек двадцать.

— Привет, — выдавливаю из себя.

— Привет, друг! — Он рад меня видеть, искренне.

— Да какой на хер друг, — злюсь я, — не забывай, что мы просто соперники, гонщики, что иногда перекидываются парой слов. И все, Марат, — меня злят обстановка, запахи, люди эти. И сам Марат, который не видит, в каком дерьме живет. — Мы по разные стороны, — улыбаюсь ему, чтобы не думал, что мне здесь противно находится. Зачем притворяюсь? Сам пока не знаю.

— Неа. Ты пришел. Я это ценю. Вижу, как брезгуешь, по глазам твоим черным все читаю, Нава.

— Придурок, — смеюсь. Реальный придурок, который правда чем-то цепляет.

— Слушай, Кощей предлагает удваивать ставки на следующий заезд. Говорит, так выигрыш будет больше. И процент нам тоже будет больше.

— И проигрыш тоже. Не забывай.

— Нава, тебе ли считать деньги? — Марат перекинул свой взгляд на стоящую рядом красивую брюнетку. У нее милые черты лица. Пожалуй, она единственная отличается от всех имеющихся здесь девах.

— Ну это ты же у нас нищий, — закрываю я тему. Марат опускает глаза.

С Маратом мы познакомились случайно. Я стоял на светофоре, крайний правый ряд. Когда загорелся зеленый, он подбежал к пассажирской двери в какой-то нелепой куртке грязно-серого цвета, а может, она в принципе и была грязная, сейчас уже точно не вспомню. Стучит в стекло, просит снять блокировку и открыть дверь. Я каким-то хреном это делаю. Марат садится. Взъерошенные волосы. Ему не мешало бы сходить к парикмахеру, чтобы хоть чуть-чуть придать ему ухоженности. Сальные кудрявые темные волосы и такие же темные глаза. Еще один обладатель карих глаз. У него был фингал под глазом и разбита губа. Полный комплект.

— Давай, жми на газ. Живо! — он паниковал, нервничал.

— Ты, бл*ть, кто?

— Потом, все потом, — он смотрит в окно и находит то, что искал, — Газуй!!!

Я выжимаю педаль, да и сзади уже несколько раз сигналили. Мчу, насколько это возможно. Поток машин небольшой, для маневров не так уж и много места. Однако, иногда удается перестраиваться и вилять между машинами. Помню это чувство погони. Как в каких-то американских боевиках. Тот же адреналин и драйв льется по моим вена. От кого мы тогда убегали не знаю, за нами же никто и не гнался. Только рядом сидящий Марат все подгонял и что-то кричал мне под руку, раздражал одним своим присутствием.

— Что за черт происходит? Ты кто?

Он чуть успокоился, когда мы отъехали на достаточное расстояние. Выдохнул, пристегнулся, наконец. Я Марат, — улыбнулся, протянул мне руку, где были сбитые костяшки.

Глянул на это чудо и отвернулся обратно на дорогу.

Это было два года назад.

Мы еще какое-то время препираемся на счет удвоения ставок на повышенных тонах. Уж если Марат вобьет себе что-то в голову, то вытравить это практически нереально. Снова мы похожи в этом.

— Короче, я против, — отвечаю ему на его доводы.

— Да ты просто ссышь.

Отходит от меня со своей брюнеткой. Подмечаю, задница у нее ничего, да и фигурка в целом. Марату повезет, если она сегодня окажется под ним. Ухмыляюсь таким мыслям. Мне бы тоже не мешает немного расслабиться и зажать какую-нибудь сладенькую брюнетку под собой.

Подхожу к бару. Хотя никакой это не бар, выставленные в некогда ровные ряды дешевое пойло, купленное по скидке в соседнем сетевом. Брезгливо перебираю названия бутылок. Не то, все не то. Этим можно только отравиться. Взгляд цепляет знакомое название. Виски. Не самое лучшее, даже средненькое — это высшая оценка. Но единственное из всей батареи напитков, что можно рискнуть налить в бокал.

Черт, смотрю на него, подношу к свету и вижу чьи-то отпечатки. Ну что за… Собираю волю в кулак и иду на кухню, чтобы сполоснуть. И только потом наливаю порцию. Напиваться не планирую, но отпустить мысли хочется. Думаю, пару бокалов мне хватит.

Вокруг веселье, дикий ржач. Люди, что здесь собрались, я их не знаю, и они выглядят такими свободными, будто ничего их не тяготит. Они не замечают того, что вокруг них. Грязные полы — да и хрен с ними, старая мебель — ну и что дальше, странное бухло — а ничего другого и нет. Они так живут, им нравится. Но по-своему они в той же ловушке, что и я.

После одного бокала смог присесть на кресло. Меня перестал смущать исходящий от него странный запах старой и затхлой одежды. Большое желтое пятно в середине тоже не имеет значения. Две девушки напротив, они сидят на диване и бурно обсуждают. Скорее всего меня, они часто косятся в мою сторону и улыбаются мне. Среди них та блондинка, что открыла мне дверь.

Присматриваюсь к ней тщательней. Аккуратный маникюр, длинные ухоженные пальчики с красными ноготками под цвет помады. От нее приятно пахнет, не сладкими духами, а чем-то нежным, воздушным. Волосы красиво уложены, волны ниспадают на плечи и щекочут кожу. Захотелось провести по ним ладонью, запустить руку и перебрать пряди. Взгляд направлен на меня, уверенно смотрит. Она знает себе цену. Это всегда меня прельщало, такой тип женщин. Знают чего хотят и не стесняются об этом говорить. С ними не скучно в постели. Что мне и нужно. Конфетка с горьким послевкусием.

Ее подружка ретировалась, когда поняла, что лишняя в этом тройничке.

— Тебя как зовут? — я пересел к ней, музыка играет все еще громко, а кричать не хочется.

— Таня, — голос приятный, не писклявый.

— А я Глеб.

— Знаю, Марат много про тебя рассказывает.

— Этот придурок слишком много треплет, что не надо.

— Ну брось, ты ему дорог. Он всегда с такой теплотой о тебе говорит.

— И что же такого он обо мне говорит?

— Вы с ним гонщики, стритрейсеры. Часто участвуете в заездах, где соревнуетесь за приличный выигрыш. Ну и еще много что рассказывала. Про то, кто ты…

— И кто я? — откровенно флиртую с ней.

— Мажор, — она улыбнулась обворожительно и соблазнительно, слегка приближаясь ко мне.

Я засмеялся. Ну, Марат, ну точно придурок. Я почему то даже представил как он обо мне рассказывал и что именно.

— И тебя это ни сколько не беспокоит, я смотрю, — я так же ближе придвинулся к ней.

— А должно?

— Ни в коем случае, — допиваю третий бокал и с шумом ставлю его на стол. — Может уйдем отсюда? — смотрю прямо в глаза, прожигаю.

Она робко улыбается, отворачивается от меня. Пытается играть в скромницу, только я знаю, что это всего лишь образ. В голове сидит мысль, которую заложили ей подружки, что нельзя с первым встречным уединяться. Но меня это не останавливает. Я далеко не джентльмен. Иду с напором, обхватываю ее за затылок и целую.

Чувствую, как маленькие ладошки уперлись мне в грудь, отталкивает меня, но недолго. Сдается под моим напором. Я углубляю поцелуй сразу, чтобы не думала, что буду ласковым и нежным. Это не обо мне.

— Глеб, — еще ломается.

— Вставай, — поднимаюсь с дивана и даю ей руку. Это не помощь, так я говорю следовать за мной.

Через пару секунд ее ладошка оказывается в моей. Краем глаза замечаю Марата, что одобрительным кивком показывает мне свое одобрение, будто оно мне нужно.

Мы оставляем эту квартирку и выходим на улицу. Я делаю глубокий вдох. Наконец-то. Мне кажется, я весь провонял этим смрадом, что меня окружал, пока я находился там. Сейчас бы в душ, оттереть все жесткой мочалкой, стереть с кожи эту вонь.

Девчонка идет рядом, семенит мелкими шагами, пытается не отставать.

Такси, номер гостиницы, и качественный трах. Последнее, что я помню, как голова коснулась подушки, и я отключился так глубоко, что не видел ни одного сна.

Говорят, человек не может не видеть сны. Работа мозга никогда не прекращается, а сны — это результат его работы, переработанная информация, что поступала к нам визуально, через слух, даже тактильно. Это картинки наших дней, своеобразный фильм, что рисует нам наш мозг. Интересно устроен человек. Мы не можем повлиять на нашу жизнь, на судьбу, даже на сны мы не способны влиять. Что вообще тогда может человек?

Просыпаюсь с жуткой головной болью, во рту — Сахара, жуткое такое состояние, что язык прилип к небу и не в состоянии отлепиться. Противное пойло из сетевого точно оказалось подделкой. Разлепляю глаза через силу и вижу люстру. Вспоминаю, что в гостинице, поворачиваю голову — и никого не вижу. Хотя помню, что пришел не один.

— Бл*ть!

Вскакиваю, что моментально кружится голова и тошнота подкатывает к горлу. Сажусь обратно, чтобы перевести дух. Делаю глубокий вдох и такой же выдох, тошнота отступает. Осталось попить воды и точно приду в себя.

Проверяю кошелек, карточки и документы. Все на месте. Ну, чем черт не шутит.

Возвращаюсь домой под вечер. И там, как обычно, тишина. Зловещая и осязаемая. Неприятная. Но я еще помню, когда было шумно и весело у нас. Недолго и нечасто. Но было. Как-то за завтраком мама включила громко радио, мы что-то обсуждали с ней. Даже отец включился в беседу. Мы смеялись и улыбались друг другу. Было хорошо. По-семейному, что ли. Хотя я, признаться честно, не уверен, что значит по-семейному. Может, это шум кофемашины по утрам, аромат выпечки с ванилью, шум плиты, когда на ней варится что-то вкусное, что аппетитно пахнет, голоса родителей, мягкий тембр маминого голоса и приятный баритон отца. Да, наверно это оно. Все было в тот день. Единственный.

— Глеб, — слышу я из кабинета.

С неохотой подхожу к приоткрытой двери и захожу внутрь. Отец, как и всегда, сидит за своим столом и хмуро смотрит в монитор.

— Что? — растягиваю.

— Сын…

— Сын, — опять растягиваю слово, издеваюсь.

— Глеб, мы можем нормально разговаривать?

— Ты спрашиваешь меня об этом?

— А кого я должен?

— Себя. Начни с себя. Начни с того, что хватит мне указывать, хватит распоряжаться моей жизнью, хватит учить!

— Я твой отец.

— Где ты был раньше? А, Вспомнил. На работе, вечно на работе. Твои проблемы там всегда были важнее моих.

Отец снял очки и устало потер переносицу. Глаза красные, он опять все это время сидел перед компьютером, возможно, и всю ночь работал.

— В общем, если тебе интересно, мы договорились, что свадьба будет в Турандот. Твоя мать будет разрабатывать меню, костюмом и платьем займется Марья. Иван и я — финансовая сторона вопроса. Что еще…Да, позвони Миле. Поговори с ней. По-хорошему. Как нормальный, взрослый мужчина. Пригласи ее на свидание, цветы подари. Вам с ней жить.

— Я обещал тебе жениться. На этом все. Она для меня чужая, такой и останется. Свою жизнь перекраивать я не собираюсь.