Чувства на салфетке

Дарья Александровна Мунш

Студентка выпускного класса английской школы-пансиона «Клейсмор» после очередного скучного лета возвращается в школьное общежитие. Каролина наивно полагает, что этот год будет такой же ужасный, как и все предыдущие. Но каково же будет удивление этой темноволосой особы, когда она познакомится за руку со злом, прячущемся за стенами её учебного заведения. Сможет ли эта юная леди выстоять в сражении с неизвестным душегубом или с треском слетит с обрыва в омут, отдавая душу в руки самого Дьявола?

Глава 4. Незваный гость

Темноволосый историк-красавец восседал на коричневом кожаном кресле в, залитой языками пламени горящего камина, гостиной. Мужчина потягивал ирландский виски из громоздкого бокала, мыслями находясь с новой знакомой. Ученица по имени Каролина Джефферсон никак не могла покинуть головы. Больно красив стан этой особы. А как взгляд знаком. Аж жутко. А чего стоят алые губки и попка, едва скрытая тканью юбки. Обезуметь можно. Какой идиот позволил молодому мужчине работать в таких условиях? Но ему придётся. Мистер Флэтчер стал частью педагогического состава «Клейсмора» отнюдь не для того, чтобы глазеть на задницы и груди старшеклассниц. Но Каролина Джефферсон своим сумасводящим видом вмиг изменила его планы. Может стоит вернуться в Ньюпорт и оставить возмездие навсегда? Как бы потом не пожалеть, когда одним новым утром проснёшься не в своём особняке, а за решёткой из-за сексуальной связи с ученицей.

Преподаватель осуждал себя за такие развратные помыслы по отношению к Каролине. Ведь она его подопечная и он в ответе за неё. Но сердце билось быстрее от осознания о том, что уже завтра эта самая подопечная войдёт в его класс, усевшись за парту прямо перед ним. Чак воображал какой длинны будет её плиссированная чёрная юбка и сколько пуговиц окажутся расстёгнутыми, прежде чем блузка скроет её шикарный бюст. Параллельно Флэтчер пытался вспомнить яркость зелёных плутливых глаз и глубину их омута. Вырисовывал в подсознании изящный изгиб талии и другие интересные места, пытаясь спрятать возбуждение в бокале с виски. Но тщетно. Достоинство упиралось в ширинку, умоляя выпустить на свободу. Прямо в руки одной зеленоглазой брюнетке.

Что уж там скрывать, юноша влюбился с первого взгляда в эту глупую и ещё совсем юную девушку. Так иногда случается, ничего уж не поделаешь. Вот только ему даже страшно было представить, насколько дорого он заплатит за эту любовь. И дело было даже не в том, что Каролина его ученица.

Чак подлил себе ещё виски, но в этот самый момент в дверь кто-то гулко постучал. Мужчина чуть было не пролил напиток на ковёр от неожиданности, но рука вовремя одернула бутылку. Прямо со стаканом в руке, Чарльз направился к выходу, чтобы впустить незваного гостя. Замок щёлкнул, наконец-то завершив интригу. На пороге стоял давно знакомый человек.

— Не поздновато для визитов? — Чарльз был недоволен, но всё же впустил старого приятеля.

— Зачем ты вернулся? — Без приветствий бросил визитёр.

Гость был настроен весьма враждебно. Когда Чарльз протянул ему бокал с виски, тот лишь осуждающе взглянул на него и оттолкнул от себя напиток, бросив краткое «я за рулём».

«Когда тебя это останавливало, друг?» — подумал про себя Чарльз, но вслух сказал совсем другое.

— Для чего ты задаёшь вопросы, ответы на которые и так прекрасно знаешь, Алан? — Чарльз неудовлетворённо хмыкнул и устремил взгляд прямо в карие глаза собеседника.

Он не изменился. Разве что, обзавёлся новыми татуировками, неглубокой щетиной и едва заметными шрамами на шее. Что ж, жизнь из них двоих сложилась у Чарльза явно удачнее. Да и виделись они последний раз не так давно. Год назад где-то. В тот злополучный год, когда Рони Салливан, ебанная сука, сначала огорошила «радостной» вестью о том, что беременна, а потом исчезла с нехилой суммой, оставив о себе в напоминание лишь короткую записку: «Прости, Чарли. Ребёнок не твой. Не ищи.» А он и не искал. Только приключения на задницу. И нашёл. В баре в компании Алана Фостера и двух, не внушающих доверия, девиц. И снова расстался со всеми, имеющимися при себе, наличными. Но то было не великим горем, в сравнении с той болью, что оставила в его сердце Вероника Салливан. Ну, да и хер с ней. Бог отвёл, как говорится.

— Хватит стоить из себя идиота. Говори, зачем ты вернулся в Лондон и в «Клейсмор», в частности? — Вырвал из пучины неприятных воспоминаний хрипловатый голос месье Фостера.

Чак мотнул головой и уставился на друга растерянным выражением лица.

«А ты не понимаешь, брат, зачем я вернулся? Тебе ли не знать. Эта боль у нас одна на двоих. Одинаково горькая, одинаково удушающая и одинаково безрассудная. И только для меня из нас двоих она — кровная», — мысленно отвечал Чарльз, а сам только делал глотки из бокала и сканировал товарища топазовым взглядом превосходства.

С каждой секундой визитёр становился только злее. Было видно, что между ним и хозяином дома давно какая-то необъяснимая вражда. Или забытая дружба, похороненная ввиду множества страшных и горьких обстоятельств.

— Месть — блюдо, которое подают холодным. — Кратко вымолвил избитую фразу брюнет, вернувшись в законное кресло. — Такой ответ тебя устроит? — И продолжил наслаждаться виски, пытаясь хотя бы алкоголем отвлечься от глубоких дум и противозаконных фантазий.

— Они убьют тебя, Чак. — Алан усмехнулся на безнадёжность ситуации. — Тебе уже удалось сбежать однажды. Только безумец станет играть со смертью дважды. — Гость обнажал все тайны владельца дома, будто не боясь его неконтролируемой ярости.

— Всё сказал? — От услышанного небесно-голубые глаза налились кровью. — Теперь можешь быть свободен. Возвращайся к своим дружкам и постарайся спрятаться, когда я приду и прострелю бошки каждому из них, без разбора и сожалений. — Мужчина попытался выставить собеседника за дверь, но тот ещё не собирался уходить.

— Я не стану участвовать в акте твоего возмездия. Выбирайся из этого дерьма сам. — Вторил Фостер, а у самого в дорожной сумке пылилась мантия, доказывающая не пережитое желание мести. И Чак об этом знал.

— А последние семь лет ты что делаешь? Славишь Сатану? Уверовали, ефрейтор Фостер? — Усмехнулся брюнет на напускную фразу.

— Думаешь так легко сбежать из секты, Чак? — Отчаянно изрёк обладатель потухшего карего взгляда.

— А ты пытался? — Парировал правовед.

— Это у тебя есть всё. Собственная империя, крутые тачки, сучки. А у меня что? Двойное гражданство, диплом «Кембриджа» и старый Форд? Такие себе богатства. — Вздыхая от собственной никчёмности, высказался кареглазый.

— Я предлагал тебе работу. С твоим дипломом вполне можно устроиться в приличное место. Необязательно даже во «Fl&Fa». Но тебе нравится себя жалеть, как я вижу.

— Мне не сбежать. — Устало вздохнув, бросил Алан. И это было правдой. — Но ты можешь. — Вот только мистер Флэтчер пользоваться возможностью этой не собирался.

Во-первых, потому что не хотел; а во-вторых, потому что успел за один день отыскать ещё одну причину для задержки в столице Великобритании, ставшей для него вторым домом. И, возможно, вторая причина однажды окажется весомее первой.

— Они говорят о тебе, Чак. — Не сдавался незваный гость. — Я рискую жизнью прямо сейчас, когда прихожу к тебе. Уверен, они следят за всеми. Возвращайся в Ньюпорт, пока не поздно.

Ал хотел уже было уйти, но добавил напоследок:

— Я тоже любил её. Но мы всё равно не сможем вернуть Джессику. Так зачем рисковать жизнью? Спасайся, Чарльз. Ты — следующий. — После этих слов аноним растворился за дверью особняка, а Чарльз, в свою очередь, насвистывая что-то весёлое себе под нос, снова и снова отхлёбывал из бокала, делая вид, что визита старого знакомого не было вовсе.

Серое небо плыло за окном спальни Каролины и Сюзанны. С самого утра погода на улице Лондона не задалась. Холодный ветер свистел в щелях пансиона, прибавляя старинному дому устрашающий вид.

Кара лежала в постели, глупо пялясь в потолок, даже не моргая. Со стороны девушка была похожа на умершую: стеклянный взгляд, недвижимое тело и засохшие слёзы на щеках.

Эта ночь опять оказалась для брюнетки кошмарной. Жуткие сны терзали долгих шесть часов. Что только она не видела: вновь ту сморщенную сухую старуху, читавшую какие-то дьявольские молитвы; круг неизвестных людей в чёрных балахонах и всё того же незнакомого старика в золотистой бархатной рясе. Кара не смогла запомнить его лица, но шестое чувство подсказывало ей, что они совсем скоро встретятся. Что неспроста она видит эти сны и есть в них что-то необъяснимо-мистическое.

Но долго это лежание продолжаться не могло. Ещё пол часа такого валяния и Каролина опоздает на урок истории.

Девушка перевернулась на бок и едва слышно позвала соседку по комнате.

— Сьюзи, — прошептала девушка, надеясь, что подруга уже не спит, — ты проснулась? — Привстала на локтях и устремила нефритовый взгляд на приятельницу.

— Давно уже. — В пол силы ответила Батлер и тоже повернулась к однокласснице. — Ты ворочалась всю ночь. Кошмары снились? — Участливо побеспокоилась она.

— Ещё какие. — Кара присела на постель и подпёрла лоб ладонью. — Достали уже эти сны. Вот только что бы они могли значить. — По выражению лица Джефферсон было видно одно — она озадачена.

— Каролина, — тон Батлер стал несколько мягче, — я бы хотела извиниться за вчерашнее. Никто мне не давал права грубить тебе и обвинять в чувствах. Сама не знаю, что на меня нашло… — Девчонка было хотела добавить что-то ещё, но Каролина её перебила.

— Не извиняйся. На твоём месте я бы тоже себя осудила. — Она пересела на кровать подруги и обняла её за плечи. — Просто попытайся меня понять, большего не прошу. — Девочки крепко сжали друг друга в объятиях и рассмеялись.

— Смешай с грязью эту Лесли, Кароль! — Высоко вздёрнув носик, воодушевила Сьюзан. — Дерик же на самом деле влюблён в тебя, я надеюсь? Не ради секса наплёл о любви?

И тут в комнате повисла тишина. Батлер ударила по самому больному, потому что Джефферсон теперь и не знала, а любит ли её Бломфилд. Да даже если и любит, они поклялись в том, что отныне не будут вместе. Плевать на чувства, одиночество и горькие слёзы — они чужие друг для друга люди.

Каролине захотелось вновь залиться слезами, но не много ли воды утекло с её щёк за последние два дня?

Девушка набрала воздуха в лёгкие и на выдохе произнесла:

— Между нами всё слишком сложно. Я и сама не совсем понимаю. — Кароль поднялась с постели и потянулась за банным полотенцем. — Сьюзи, пожалуйста, давай с сегодняшнего утра не будем говорить о Дерике. Только не спрашивай почему. Попытайся понять меня. — И умоляюще взглянула в глаза одноклассницы, веря, что та прислушается к её просьбе.

— Так уж и быть. Никакого Бломфилда с этой минуты. — Девушки вновь обнялись и звонко рассмеялись. — Иди скорее в душ. А то опоздаем на урок к секси-историку. — Скомандовала Батлер, игриво приподняв одну бровь, после чего Кара скрылась за дверью их спальни.

Новый день начался гораздо лучше, чем Каролина ожидала. Она ещё ни разу не попалась на глаза Лесли, не общалась с противными одноклассниками и совсем не думала о Бломфилде. А причиной такого успеха стал прогул занятий.

Вспомнив в каком тоне она разговаривала вчера с преподавателем истории, в то время как он пытался её успокоить, девушка решила, что будет гораздо лучше, если она просто не придёт и не столкнётся с учителем стыдливым взглядом.

Кара уже третий час бродила по запретному для посещения лесу, время от времени покуривая любимые крепкие сигареты. Погода, к большой радости, оказалась очень даже приятной и юной леди ничего не мешало, чтобы наслаждаться никотиновым дымом и одиночеством.

Тут позади что-то подозрительно хрустнуло и она обернулась на звук.

— Мистер Флэтчер, вы меня напугали! — Девушка схватилась за сердце, переводя дух от встречи с фигурой учителя.

— Прости, Каролина, я не хотел тебя напугать. — Извинительно опустил Чак и сделал ещё несколько шагов в сторону Каролины.

Кароль, вперившись взглядом в лицо историка, позабыла о том, что следует смотреть под ноги, и почти уже полетела по классике на землю, но Чарльз смог вовремя поймать девочку за талию, прежде чем та бы споткнулась об корень векового дуба.

Девушка ощутила увесистую ладонь у себя на талии и непроизвольно сглотнула. Какой горячий. Настоящий кипяток. Интересно, а ТАМ он ещё горячее?

— Осторожнее. — Со своей привычной пикантной улыбкой произнёс Чак и прервал контакт с телом ученицы.

— Вы что, следили за мной? — Джефферсон отпрянула от мужчины и отряхнула куртку от упавших с дерева листьев.

— Нет, конечно. — Мужчина рассмеялся от услышанного и снял последний листик с плеча зеленоглазки. — Почему тебя не было на занятии? Ты же знаешь как директор относится к прогульщикам. — Историк умело ушёл с темы и начал строить из себя строго учителя, коим пытался казаться для всех своих подопечных.

— Да плевать я хотела на этого директора, на эту школу и на эти прогулы. — Весьма вызывающе ответила Кароль и вытянула из сумочки новую сигарету. — Так как вы здесь оказались? — Не унималась ученица, чиркнув зажигалкой.

— Ты ещё и куришь? — Осуждающе буркнул брюнет, наблюдая за тем, с каким упоением Кароль затягивается сигаретой.

Аж самому захотелось. Но курить с ученицей последнее дело. Лучше построить из себя строго ботаника, осуждающего пагубные привычки. Потом покурит.

— Прям таки плевать? Даже на меня? — Добавил Флэтчер, вспоминая гневную браваду Кары о том, что ей нет никакого дела до учебного процесса.

— В каком смысле? — Что он себе позволяет? Они знакомы второй день. Ясное дело, ей на него плевать. Но, будь это так на самом деле, она бы пришла. Пришла и сделала вид, что ей не стыдно за вчерашнюю истерику. Но она скрылась. Вот только Чарльз всё равно нашёл.

— Ты прогуляла мой урок, малышка. — Напомнил брюнет и с ужасом перевёл взгляд на лес, когда осознал, что с губ сорвалось ласковое прозвище, коим он окрестил Каролину в своих мыслях.

— А ещё алгебру и английский. — Невозмутимо ответила мисс Джефферсон, не делая акцент на неуместном прозвище.

«Малышка». Это было приятно слышать. Особенно из уст такого волевого и темпераментного мужчины, как Чак Флэтчер. Но такая ли она малышка, мистер Флэтчер? Или вам всё равно, что вы не единственный, кто выдумывает для неё уменьшительно-ласкательные?

— Думаю, Чапман и Дженсон не сильно расстроились. — Отметил историк.

Чапман уж точно. Этому старику вообще было плевать на посещаемость. И Чак знал это не понаслышке.

— А вы? — Резко бросила юная леди прямо в лицо учителю.

— Что я? — Насупился Флэтчер.

Потерял связь с реальным миром, пока сканировал глазами лицо зеленоглазой язвочки, за день запавшей в душу. В жизни не случалось с ним такой дурости. В любовь с первого взгляда Чарли никогда не верил. До вчерашнего дня.

— Расстроились, что я не пришла, мистер Флэтчер? — Повторила неудобный вопрос брюнетка.

— Да. — На выдохе опустил брюнет и с такой оголодавшей жадностью взглянул на мисс Джефферсон, что она ощутила этот голод даже на коже, скрытой под одеждой. Вот это наваждение. Необъяснимо, но факт, как говорится.

— Забавно. — Хихикнула Кароль и едва сдержалась, чтобы не щёлкнуть оппонента по носу. А то чего такой серьёзный. Как будто в зале суда сидит и слушает свой приговор. — Напомнить вам меры наказания при совершении уголовных преступлений? — Намекнула она ему на статью о растлении малолетних. Хотя, она уже давно не малолетка. Противоречиво выходит. Но Чак её учитель. Это неправильно в любом случае.

— Если ты забыла, это моя прерогатива. — Уколол её историк, напоминая, что из них двоих знаток в области права — он. — И я не вижу состава уголовного преступления в том, что учитель беспокоится о своей ученице или расстраивается, когда она не приходит на урок.

— Жестко, мистер Флэтчер. — Девочка надула от обиды губы, когда столкнулась с очередным уходом от ответа на вопрос, который она даже не задавала.

Но он же мужчина. Он должен сделать первый шаг. Ведь очевидно, что между ними в воздухе витает настоящая страсть. Одни пылкие взгляды чего стоят. У нефрита и сапфира постоянно равный счёт. Поразительно.

— Я могу и мягко. — Выпалил историк, невольно сглотнув.

Её он в своей голове за прошедший вечер как только не «мог». И сверху, и снизу, и сбоку, и жестко, и сладко, и медленно, и быстро — по-всякому. Лишь бы с ней.

— Если прогуливать больше не будешь. — Добавил, пытаясь смыть скрытый смысл в своих словах.

— Не буду, так уж и быть. — Сдалась Кара, а сама принялась размышлять, какой мистер Флэтчер ей нравится больше — грубый и властный или мягкий и ласковый.

Но пока она его не знала ни в том, ни в другом свете. Но это пока. Ей ещё удастся лицезреть десятки оттенков души этого умопомрачительного мужчины. Она нарисует этими красками картину своей жизни. Она утонет в палитре и выплывет наружу. Если научится плавать в этом акриловом море.

— Так вы не ответили на мой вопрос. — Вернулась в реальность Каролина.

— Который? — Чак, судя по выражению его лица, тоже был далёк от леса и прохлады, витающей в сыром воздухе.

В его мыслях было жарко. И, из всего что было вокруг него в данный момент времени, в представлениях участвовала только Каролина. Хотя… Тот дуб весьма неплох. Можно было бы приставить её к нему, задрать юбку и без прилюдий вторгнуться в горячую дырочку. Да, идея огонь. Но за эту идею можно лишиться свободы. Лет на восемь.

— Как вы оказались в лесу. — Вновь вырывала из горячих фантазий Кара.

От этого смущающего разговора девушка даже забыла про свою сигарету, что успела стлеть наполовину, пока она силилась выбить из учителя признания. Поэтому Кара стряхнула большую горстку пепла на землю и притянула мундштук к губам. Красиво, сучёныш? То ли ещё будет. Представляю какое впечатление на тебя произведёт курение этой язвы, когда она будет упиваться дымом голая в твоей постели. А в том, что это будет, сомнений уже не оставалось.

— Я не воспитанник пансиона. Мне, в отличии от тебя, можно здесь прогуливаться. — Не переставал язвить преподаватель, не желая уступать строптивой девчушке.

— И всё же, вы думаете я поверю в то, что вы шли за мной в лес, чтобы просто поведать о недовольстве директора? — Юная леди крепко затянулась и выдохнула таким образом, что весь дым полетел в сторону Чарльза. Юноша скривил недовольную гримасу, но делать замечаний школьнице не стал. Уж больно ему хотелось втереться в её доверие.

Чак смотрел на Каролину глазами, полными страсти и невинной влюблённости. Историк тонул в чертах этой юной и колкой девочки. Она будто сошла с картины искусного живописца эпохи возрождения и застряла в настоящем времени. Таких, как Каролина, Чак не встречал никогда. А может даже и не встретит вовсе. На земле подобные существа не водятся.

Но от чего ему дано отыскать её среди тысяч непохожих? Почему именно ему выпала такая честь? Рано вскрываться. Слишком рано.

— Нет. — Возразил темноволосый и устремил нечитаемый взгляд в сторону собеседницы. — Как я сказал ранее, я просто прогуливался во время обеденного перерыва. — Прикусил нижнюю губу, завидев, как Каролина эротично забрала рукой волосы, и метнул в её сторону искры запретного возбуждения. Сапфир и нефрит готовы к схватке? Или ещё рано?

Член в штанах правоведа оживился, напоминая хозяину, что женщины у него не было с середины сентября. Что для Флэтчера, привыкшего к бурной сексуальной жизни, было невыносимо долго.

— Годы берут своё? Свежего воздуха не хватает? — Девочка позволяла себе много лишнего. Но это ни капли не смущало молодого учителя. Дерзкие острячки были его слабостью. А пышногрудые, тем паче.

— Увы и ах! — Мужчина тихонько посмеялся и резко схватил собеседницу за запястье. Небо омрачилось. Грозовые тучи настигли голубую гладь и окрасили сапфир чуть ли до обсидианового оттенка. — Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли, Каролина?

Детородный орган окаменел пуще прежнего, болезненно упершись в ширинку брюк, умоляя своего обладателя выпустить его на волю и согреться в глубинах горячего тела этой нагловатой, но умопомрачительной студентки.

Чак готов был завыть в голос, лишь бы снять это напряжение тотчас же. Но контролировать низменные потребности мужчина умел ничуть не хуже, чем дарить истинное наслаждение красивым статным девушкам.

— Что чувствую? — Джефферсон пыталась сделать вид, словно не понимает, о чём говорит её милый спутник, и выдернула руку из его ладони.

Намерения брюнета постепенно открывались и это не могло не приводить в ужас. Но отдаваться ему Кара не собиралась, хоть и в глубине души мечтала познать вкус губ своего молодого обаятельного лектора.

— Не строй из себя дурочку, будь так добра. — Сверкнув гневным топазовым взглядом, процедил мистер Флэтчер. Как же, не чувствует.

В ярости тот оскалил зубы, приблизившись к растерянному лицу воспитанницы. Возбуждение и желание одерживали победу над самоконтролем. А нефрит и топаз бросали друг другу вызов, каждый грезя о победе.

— Давай, говори! — Скомандовал Флэтчер, на что брюнетка ответила диким хохотом. Это походило на детскую игру, хоть и не было никакой игрой. Неужели настал час разоблачения?

— Вы забавный, мистер Флэтчер. — Изумрудные глаза ученицы блеснули малахитовым ядом, встретившись с агрессией находящегося рядом мужчины.

— Думаешь, я с тобой шучу? — А вот в сапфирах уже была настоящая гроза: голубое небо сверкало, бурлило, наливалось дождём и вновь освещалось раскатами дьявольских молний. У вас есть зонт, мисс Джефферсон?

— Не знаю, шутите ли, но мне смешно.

— Несносная девчонка. — Буркнул себе под нос историк и с ужасом глянул себе под ноги, осознав, что озвучил собственные мысли вслух. Опять.

— Что? — Изумилась Кароль, когда услышала это неуместное негодование.

— Ничего. — Отбился историк и всё-таки подкурил сигарету тоже. Нужна разрядка. Ещё и эта острячка дымит как паровоз. Отшлёпать бы за пагубные привычки. По голой заднице.

— Несносная? Хотите оставить меня на наказание, мистер Флэтчер? — Подначивала, сама не зная зачем, Каролина.

— Ты играешь с огнём, малышка. — Рыкнул Чарльз и выпустил клубочки дыма через нос.

Больше всего он хочет оставить её на наказание. И наказать. По самые гланды.

— Я уже горела, мистер Флэтчер. — Двусмысленно произнесла зеленоглазка, когда, неожиданно для самой себя, вспомнила жуткую картину смерти старшего брата.

Он горел. В прямом смысле этого слова. Пылал в машине отца заживо, переломанный, облитый собственной кровью, пока она стояла на обочине и захлёбывалась слезами, понимая, что не может ничем помочь любимому Кёртису. В тот день её сердце сгорело тоже. И не сгорит вновь, даже если она окажется в пламени Преисподней. Так больно, как тогда, ей уже не будет. Во всяком случае, так сейчас казалось.

— Не боитесь обжечься? — Сократив расстояние между своей грудью и торсом учителя, бросила Кароль и встала на носочки, чтобы не казаться перед ним такой крошечной и уязвимой.

Со стороны выглядело всё так, словно она хочет его поцеловать. Но Кароль хотела показать, что выше всего этого. Выше его.

— Искре никогда не стать пламенем. — С напускной жалостью изрёк историк и заправил студентке выбившуюся прядку за ушко.

Невинное прикосновение взбудоражило горячую кровь. Холодок сомнения и страха прошёлся по позвоночнику и лопаткам, взывая не вестись на эту ласку.

— А может я феникс? — Усмехнулась девочка и сама поправила волосы, чтобы учителю не вздумалось вновь касаться её. Дурно уже было от таких опаляющих прикосновений.

— Тогда я Альбус Дамблдор. — В ответ рассмеялся Флэтчер.

— Молоды вы для профессора Дамблдора. — Покачала головой студентка и тоже слегка хихикнула.

— Ну да, тут я погорячился. Мужчины меня не прельщают.

— Не ломайте мою психику, мистер Флэтчер. — Уже смеясь во весь голос, взмолилась зеленоглазка и резко помрачнела, когда вновь ощутила на себе этот звериный взгляд. Да не смотри ты так, окаянный. Трясёт уже.

— Все претензии к маме Ро. — Свалил вину на автора «Гарри Поттера» правовед и вновь опустил взор на вишневые губы, покрытые тонкой корочкой израненной кожи.

Обветрила губки, бедняжка. Так и хочется увлажнить их, чтобы не саднили. Подуть, приласкать, опробовать на вкус.

— Красивая. — С придыханием озвучил Чарльз и перевёл топазовый взгляд с губ на глаза, брови, вздёрнутый носик и другие черты строптивой студентки.

— Что? — Обомлела от неожиданного комплимента брюнетка.

Опять её называют красивой. А она знает, что бывает после этих заявлений. Очень больно и гадко бывает. На мгновение сладко. Но только на мгновение, которому следуют долгие терзания разума, глубокие порезы и ночные истерики. Пора сваливать.

— Ты очень красивая, Кароль. — Повторил брюнет и провёл большим пальцем по манящим губам. Мягкие и шершавые. Как испорченный шёлк. Кто ж его испортил?

— Не понимаю, чем я могла вам так приглянуться. — Покачала головой Кара и прикрыла от смущения веки.

Мягкий палец не переставал ласкать щиплющую кожу. Больно и приятно одновременно. Что-то напоминает…

— Красота субъективна, мистер Флэтчер. — Ответила на нелепый комплимент девчонка и дёрнулась от руки преподавателя, чтобы разорвать этот смущающий тактильный контакт.

Губы словно ушатом ледяной воды окатили. Стало безумно холодно. Но холод лучше боли. А мужчины — воплощение боли. От них одни неприятности.

— А я, в данный момент, субъект учебной деятельности, спешу вам напомнить. — На прощание добавила она и растворилась за ветками осенних деревьев.

— Стой, Каролина! — Кричал Чарльз в удаляющуюся спину собеседницы. — Ты совсем не так меня поняла! — Не унимался преподаватель, осознав, что сболтнул лишнего.

— Всё я так поняла. Но забудем об этом. — Выкрикнула издалека брюнетка и поспешила потерять историка из виду.

Несясь сломя голову по холодному лесу, школьница боялась лишь одного — что Чарльз нагонит её. И тогда уже случится что-то страшное, непоправимое.

Кто он, спросите вы? О, мои дорогие, лучше этого не знать. А если быть честными, то Чарльз Флэтчер обычный молодой учитель в частной английской школе. Ничего больше. И он ещё покажет себя с самой профессиональной стороны, будьте уверены.

А Каролина, тем временем, осознала, что заблудилась. Местность, окружающая девушку, была абсолютно ей незнакома. Страх не найти дорогу в кампус становился всё крепче, а надежда отыскать путь на волю, напротив, угасала. Не хватало ещё заночевать в лесу. Тем более, Чарльз не терял веры найти ученицу, чтобы доказать ей, что она не так его поняла. И Кароль предчувствовала — если сегодня они встретятся вновь, то это будет последний день в её бесполезной жизни.

Паника росла с каждым мгновением. Морозный, но всё ещё осенний, холод достиг тонкой девичьей кожи, от чего та поёжилась. Чтобы хоть как-то себя успокоить, юная леди вытянула из кармана куртки сигарету и подкурила. Вот же угораздило её! Но тут, неожиданно для самой себя, девушка вышла к тому самому зловещему зданию.

Перед глазами заблудшей девчонки раскинулся больничный массив, от которого веяло холодом, смертью и ушедшим временем. Сильнейший ветер задул в растерянную физиономию, но Джефферсон упрямо смотрела в «лицо» этой махины. Она пыталась вспомнить, где видела раньше это место. Но как бы школьница не напрягала извилины, ей не удавалось понять почему эта лечебница кажется ей такой знакомой. Так как выбор у потерявшейся был невелик, она вошла внутрь здания, обнажив своих монстров перед этими брошенными стенами.

«Есть здесь кто?» — наивно прокричала девочка, не надеявшись услышать ответа на вопрос.

Тишина. Холодные мурашки пробежались по коже, но Кара продолжила медленно идти в кромешной тьме. К счастью, в кармане лежал мобильный, которым можно было хоть как-то осветить путь в никуда.

Под ногами Кароль разглядела груду камней, песка и мусора, брошенного вандалами. Неудивительно, что это место пользуется спросом у неформальной молодежи. Будь она в большой компании друзей, тоже с удовольствием изучила бы его содержимое. Но сегодня она здесь совсем одна, поэтому стоит опасаться любого шороха.

Неожиданно в голове особы пробежала мысль о возможности нахождения в заброшенной больнице дьявольской секты, о безжалостных сатанистах, которые с лёгкостью могли бы тут устраивать свои чёрные мессы, вдали от лишних глаз и ушей. Джефферсон искренне надеялась, что это лишь её глупые предположения, которые не подтвердятся.

Внезапно вдали что-то сверкнуло и привлекло внимание. Мисс Джефферсон медленно подкралась к месту, откуда шел свет и разглядела какой-то необычный амулет с красным камнем, завёрнутый в изорванную грязную салфетку. Подняв украшение с бетонного пола, леди увидела на салфетке странное послание, которое слегка расплылось от времени и сырости, царящей в здании. Надпись гласила: «Прими на долгую память мои самые искренние чувства на салфетке. Твой верный друг, спутник жизни и покорный слуга.»

Кара нахмурила брови, не поняв содержимого записки. Какие ещё чувства на салфетке, какая долгая память и что за покорный слуга? Видимо, кто-то пытался сделать своей девушке необычный подарок, но он не особо удался. Поскольку, окажись иначе — он бы не валялся среди пустых банок из-под пива, раскрошенных кирпичей и иного мусора, в котором даже имелись использованные презервативы.

«Гадость какая» — говорила сама с собой Каролина, когда вышеупомянутый растянутый латекс показался ей на глаза, — «это насколько нужно хотеть потрахаться, чтобы заниматься этим делом в таких условиях», — мысленно осуждала Кароль неизвестных ей безумцев, придающихся страсти в этом месте, в котором она сейчас дрожала не столько от холода, сколько от страха и, навязанных созидаемым, порочных картин.

Теперь уже школьница принялась рассматривать само украшение: серебряная линия, соединённая с двух концов по форме капли содержала в себе больших размеров красный камень, волшебно сверкающий даже от слабого света мобильного. Крепление, на котором держалась цепочка, также было украшено камешками, но уже прозрачными и мелкими, придававшими амулету более утончённый вид.

«Очень даже красивая вещь» — подумала про себя Кароль. — «Что за идиотка могла такое выбросить?»

И с такими мыслями, девушка опустила подвеску в карман куртки, решив, что она сможет ей пригодиться. От такой находки ну никак нельзя было отказываться, особенно если вспомнить тот факт, что кроме золотых серёг, с крошечными изумрудами, доставшихся ей от покойной бабушки, и серебряного креста на такой же серебряной цепочке, у неё не было ничего.

Вспомнив, где она находится, девочка подняла глаза и застыла. Перед её лицом замерло внушающих размеров неопознанное существо. Кроваво-красные глаза демона полностью освещали комнату. Зловонная пасть выпускала вязкую зеленоватую слюну, а извилистые длиннющие рога шаркали по полуразрушенному потолку, вынуждая камни и песок сыпаться на голову заблудшей выпускницы. Всё исполинское тело неопознанного чудища было покрыто струпьями, а на предплечьях выступали сухожилия, в некоторых местах обнажающие наполовину сгнившие кости. Демон выглядел нездоровым, но при этом внушал настоящий леденящий ужас, спастись от которого казалось невозможным.

Кара онемела от шока. На мгновение ей показалось, что это всё жуткий сон и вот-вот она проснётся от звона будильника или громких шагов Сьюзан. Но этого, к большому сожалению, не происходило.

А чудище продолжало глядеть прямиком в душу. Оно словно просто захотело попугать людишек. Уж больно давно никто не заглядывал к нему в гости, а тут такая встреча: молодая привлекательная девушка, да ещё и с такой пульсирующей веной на шее. Просто подарок судьбы для одинокого голодного демона.

Для брюнетки остановилось время. Джефферсон впала в оцепенение, боясь даже вздохнуть. Казалось, ещё чуть-чуть и сердце остановится от непередаваемого ужаса. Но оно продолжало предательски биться быстрее скорости света, мешая дышать и моргать, попавшей в беду, школьнице. Мисс Джефферсон боялась не то чтобы пошевелиться, даже сглотнуть было для неё невозможным.

— Наконец-то ты пришла, дочь моя! — Подобно обычному человеку, внезапно начал вещать бес. — Я уж было подумал, что ты не навестишь меня. — Демон начал тянуть сухую когтистую лапу в сторону испуганной ученицы, но та вся сжалась от страха и закрыла глаза ладонями, пытаясь спастись хотя бы от его кошмарного нечеловеческого облика. — Ну что ты, моя сладкая? Я тебя не обижу. Не бойся меня. — Каламбурно успокаивал чёрт и продолжал топтаться вокруг Каролины, оглядывая её со всех сторон.

В кромешной тьме Кароль слышала как его гигантские лапы перемещаются по бетонному полу, отбрасывая груды камней в разные стороны. Вид и слова не шли ни в какое сравнение. Приторный голосок и нечеловеческих мерзостный вид — вот каков был больничный демон во всей своей «красе».

— Невероятная. Просто копия. Ангел, Каролина. Истинный Ангел в человеческом обличии. — Продолжал сладострастный трёп Демон. — Неиспорченная. Совершенная. Моя! — Сорил комплиментами, принуждая Кару спускать по щекам слёзы ужаса и задыхаться приступами панической атаки. — Хотя нет, — Бес приблизился и вдохнул аромат кудрявых смоляных локонов полной грудью, смакуя на языке пары человеческой кожи, игнорируя нервную тряску студентки, — всё-таки надкушенная. Но от этого не менее вкусная. — Приговаривал Демон и не переставал любоваться красотой заблудившейся беглянки.

Здравый ум Джефферсон просто не мог осознать что с ней происходит и возможна ли такая встреча не в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Неожиданно для самой себя, девочка бросилась бежать, но уже на следующем повороте запнулась об арматуру, торчащую из пола, и с грохотом приземлилась на бетонный пол, разбив себе при этом нос и оба колена. Несчастная взвыла от боли, на мгновение позабыв, что в нескольких футах от неё застыл служитель тьмы, самый злобный и жестокий узник ада — Дьявол. Во всяком случае, она так решила.

«На помощь!» — истошно выкрикнула девушка, прежде чем окончательно потерять связь с реальным миром от болевого шока и эмоционального потрясения.

***

Ты молишь меня о том, чтобы я не трогал тебя, Карли. Говоришь, что я проклят, что все мы прокляты. Думаешь, что тот, кто идёт рука об руку с тобой настоящий. А я, отныне, подлый, жестокий, неспособный на любовь. Твоя правда. Говори все что хочешь, кошка. Мне плевать, абсолютно плевать на то, что ты кричишь в мою удаляющуюся спину, когда я прихожу к тебе в твоих самых жутких и ненавистных кошмарах.

На кого мы стали похожи? Кто есть кто? Ты ответишь? Молчишь. Я ненавижу, попросту ненавижу тебя. Хочу ощущать вкус твоей крови на обветренных губах, и глотать, глотать её, разрывая твоё тело в клочья. Но так слишком просто.

Ты знаешь, я мечтаю, чтобы ты помучилась сполна, прежде чем встретишься со своим Творцом. Чтобы всякий раз, когда ты смотришь на собственное отражение в зеркале, тебе хотелось разбить его на мелкие кусочки, дабы не видеть эту омерзительную, жалкую и лживую девчонку с черным сердцем. С этой грязной кровью, такой же как у меня, такой же как у Неё, такой же как у Него! Сколько не дери мочалкой кожу — твоя грязь, она глубоко под рёбрами, она в воздухе, которым ты дышишь и в мужчине, который, непременно, станет смыслом твоей жалкой жизни.

Чуешь? Мы вышли на тропу войны. Правда, пока ещё делаем вид, что не знаем противника в лицо. Но вот-вот маски будут сорваны и ты придёшь в весьма нелегкое замешательство. Уже слышу свой дикий смех, когда ты увидишь в толпе врага Его. Вот это будет веселье, кошка, вот это будет праздник, я тебе обещаю.

***

Некоторое время спустя, Кароль пришла в себя. Вначале девочка даже не поняла, что с ней происходит, мгновением позже осознав, что какой-то мужчина несёт её израненное тело на руках. Школьница издала легкий стон, намекнув своему спасителю, что очнулась.

Подняв затуманенный взор, Кара уловила знакомые черты — это был Флэтчер. Историк спас её от истинного зла. Юная леди даже побоялась представить, что стало с ней, если бы Чарльз не отыскал её в том разрушенном здании. Но он отыскал. И её сердце снова забилось быстрее, но не от страха, а от непонятного ощущения благодарности.

— Мистер Флэтчер? — Вопросительно прохрипела брюнетка, пытаясь отвлечь спасителя от тяжелой ноши.

— Кароль, слава Богу! — Возрадовался мужчина. — Я уже думал ты не вернешься ко мне. — Историк остановился и принялся разглядывать лицо бедняжки.

Разбитый нос, припухшие губы, облитые присохшей кровью, и, всё-такие же сверкающие, малахитовые глаза. Красивая и ужасная одновременно. Сердце сжималось от жалости и желания забрать эту боль себе. Нельзя таким красавицам портить свои лица в ранах и ссадинах. Для этого у них есть сильные и волевые мужчины, как Чарльз Флэтчер, например.

И, закончив сканирование лица малышки Джефферсон, брюнет возобновил ход. Убираться надо из этого проклятого леса. Темно уже, да и холодно.

— В каком смысле вернусь к вам? — Школьница скорчила вопросительную гримасу и остановила взгляд на небрежной причёске молодого преподавателя. — Вы решили, что я умерла? — Джефферсон перевела взор на голубые глаза наставника и задержалась на них.

Топи. Нет, океаны. Один — Атлантический — холодный, беспощадный и смертоносный, а другой — Тихий — умиротворяющий, теплый и запредельно далёкий. Но даже в Тихом океане плавают акулы, любящие маленьких девочек с аппетитными попками и налитыми грудями.

— Я боялся так думать, но ты слишком долго была без сознания. И не дышала почти. — Мужчина вновь на мгновение остановился, ощутив, что тело Каролины соскальзывает. Слегка подбросил её в воздухе, чтобы ученица вновь приняла удобное для них двоих положение, и продолжил ход. — Но, к большой радости, мои опасения не подтвердились. — Брюнет улыбнулся и убрал скатившуюся прядь с окровавленного лица девочки, чтобы она не наелась собственных волос. — Расскажи мне что с тобой стряслось, Кароль. Ты можешь мне доверять. — Этот, чертовски притягательный мужчина, ну не мог не располагать к себе.

Каролина, сама того не желая, с каждой секундой осознавала, что влюбляется в него абсолютно беспричинно и просто не может с этим ничего поделать.

— Я бежала. Так долго, что совсем запуталась в какой стороне дорога к пансиону. — Начала долгий рассказ девушка.

Внимательно слушая ученицу, Чарльз поставил её на землю, расстелил свой пиджак и усадил на импровизационное ложе, а сам приземлился рядом, внимая интересному повествованию ученицы. Как бы темно и холодно не было, поговорить им лучше здесь. В окрестностях «Клейсмора» уединения не добиться. А вести студентку к себе домой Чак не решился. Мало ли как она поймёт его порыв.

— Лес становился всё незнакомее, а страх сильнее и я поняла, что заблудилась. — Кара устремила взор на собеседника и наконец-то хоть немного успокоилась. Он не навредит. — И тогда уже бежать было некуда, потому что на пути было только заброшенное здание. — Каролина немного изменилась в лице, но преподаватель продолжал её покорно слушать, не заметив перемены в настроении. Да и какое настроение может быть у девочки, разбившей нос и оба колена. — Я узнала это место не сразу. Трудно было даже поверить, что за нашей школой может скрываться такое крупное заброшенное здание, о котором никто не знает. Но потом до меня дошло, что мы были здесь раньше… С Дериком. — Слегка смутившись, произнесла имя возлюбленного Каролина.

Она никогда до этого момента не упоминала Бломфилда в разговоре с мистером Флэтчером. Ей казалось, словно учитель лишь по одному её произношению сможет понять как сильны и невзаимны её горячие чувства по отношению к Дерику.

— С Бломфилдом? — Слегка удивленно переспросил брюнет.

— Ну да, — Кароль растерялась, не поняв, что так смутило её наставника, — мы с ним друзья, вроде как. — Юная леди запиналась через каждое слово, приводя собеседника в замешательство.

— Просто, исходя из нашей с тобой первой беседы, я сделал такой вывод, что у Каролины Джефферсон, милой, но неуверенной в себе девушке, нет друзей. — Мужчина произнес эту фразу настолько обидно, что у брюнетки что-то кольнуло в сердце.

Она не хотела признаваться Флэтчеру, что осталась совсем одна в этом жестоком и холодном мире. Больше всего Кароль сейчас боялась, что молодой человек подумает, будто бы она слабая и одинокая. Отличная добыча, одним словом.

— Мы немного ушли от темы, мистер Флэтчер. — Поправила школьница.

— Да, действительно. — Согласился с ней историк и вновь устремил оценивающий взгляд в её сторону. — Извини, что прервал тебя. Продолжай. — Кара нервно сглотнула и набрала воздуха в легкие, чтобы вновь начать вещать.

— Ну так вот, я смогла узнать это место и прикинула, что ничего хорошего со мной сегодня не случится. — Лёгкий смешок сорвался с губ школьницы. Немного истеричный, не несущий в себе ничего положительного. — Но выбора у меня в любом случае не было, поэтому я вошла внутрь. Очень замёрзла и почему-то подумала, что внутри окажется безопаснее. Но как бы не так… — Юная леди сварливо потерла под носом, испачкав тыльную сторону ладони кровью, на что мужчина сразу же предложил ей свой носовой платок. — Благодарю вас! — Чуть тише произнесла брюнетка и продолжила. — Мне было невыносимо страшно. Как никогда, мистер Флэтчер. Там так тихо, знаете, словно время остановилось. Я начала бродить по помещениям и практически сразу поняла, что это не недострой, а заброшенная больница. Почти в каждой из комнат была куча заржавевших коек, медикаментов и прочей медицинской атрибутики. Мне даже удалось попасть в операционную. Все стены там были залиты присохшей кровью. Когда я увидела это, мурашки побежали по коже. Разве же в обычных больницах на стенах бывает кровь? Санитары всегда прибирают после операций, а тут такой откровенный ужас, все стены забрызганы, будто там барана разделали. Мне хотелось закричать, но голос, как в кошмаре, пропал. А дальше… — Повествовательницу отвлёк желтый лист, приземлившийся на худое плечо.

Девушка испуганно дернулась, прежде чем понять, что это просто листик, не представляющий абсолютно никакой угрозы.

— Тише, Кара, не бойся. Ты в безопасности. Я с тобой. Всё хорошо. — Учитель слегка погладил девушку по плечу, ожидая, что она продолжит вести историю.

Но страх вернулся к измученной девочке. Она сама призвала его к себе, когда вернулась, к будоражащим кровь, воспоминаниям о заброшенной больнице. Ведь восстанавливая в памяти всё увиденное в этой лечебнице, школьница все больше и больше продвигалась к тому моменту, где ей повстречался демон. Она боялась рассказывать об этом своему спасителю, ведь он вполне мог просто счесть её сумасшедшей. И тогда Флэтчер, вне всяких сомнений, донёс бы эту информацию до директора, тот направил бы её матери Джефферсон, а та с большим удовольствием сослала бы несчастную выпускницу на растерзание бессердечным врачам психиатрической лечебницы.

— Мистер Флэтчер, можно я дальше не буду вам ничего говорить? — Изумрудные глаза наполнились слезами ужаса.

Она не желала даже на мгновение думать о том, что случилось в этой, забытой Богом, больнице, а не то что уж рассказывать что-либо о ней малознакомому человеку.

— Почему? — Изумился историк, не ведая глубины того ужаса, который удалось познать мисс Джефферсон в руинах заброшенной больницы имени Уильяма Гарвейя.

— Вы все равно мне не поверите. Это всё такие глупости. Я правда просто заблудилась и нос разбила, пока бродила по заброшке. Обычное дело. А для такой неуклюжей лохушки как я, подавно. Давайте просто уйдём отсюда. Прошу вас, мистер Флэтчер, давайте просто уйдём. — С глаз брюнетки градом полились слёзы. Плотину прорвало. Ужас вновь завладел телом, ликуя от очередной победы.

— Как дама пожелает. — Одобрил решение выпускницы историк. — Тогда дойдём до моей машины, обработаю тебе коленки и провожу до кампуса. Идёт? — Предложил неплохой план действий брюнет и протянул девочке руку, чтобы помочь ей встать с земли.

— Идёт. — Согласилась брюнетка, хватаясь за поданную ладонь.

Историк рывком потянул её на себя, от чего их носы оказались в пяти дюймах друг от друга, а свободная рука учителя на талии у студентки. Кароль задержала дыхание от неожиданности и невольно прикусила нижнюю губу. Идиотская привычка, выдающая её нервозность.

— Ну, чего ты дрожишь, трусишка? Я не кусаюсь. — Чарльз мягко погладил девочку по талии через куртку, призывая расслабиться и довериться ему. Но Кара знала, что если доверится мужчине вновь, пожалеет ещё больше, чем в первый раз.

— Почему я вам не верю? — Пискнула она, когда ощутила, что Флэтчер прижал её к себе ещё ближе, силясь сократить расстояние между носами до пары дюймов.

— Правильно делаешь. — Усмехнулся Чак и ослабил напор, после чего потянул к выходу из чащи, чтобы новых приключений не нашла на свою прелестную задницу.

Вёл он её уверенно, даже рука не дрожала, хоть и сердце трепыхалось ничуть не меньше, чем, у разгорячённой его напористостью, Каролины. И не только сердце…