Мой милый друг!

Дара Май, 2022

Все о чем ты мечтаешь, это получить долгожданную свободу, но жизнь или сама судьба посылает тебе ЕГО. Спасителя? Нет! Властный, эгоистичный самодовольный и безжалостный, он берет тебя, точно пустую куклу, бездушно затаскивая в западню. Придя к нему за помощью, чтобы спасти нерадивого брата, мужчина не оставляет выбора, не оставляет шанса. Но кто он? Случайна ли ваша встреча? Будет он спасением в твой жизни или новым несчастьем?

Дорогой читатель хочу предупредить, что данная книга содержит цены насилия и жестокости. Психологическое, моральное и физическое насилие, которое может вас расстроить.

******

В комнате приглушенный свет, запах фруктового вина доносящийся из открытой бутылки вперемешку с неприятным страхом витал в воздухе, клубясь вокруг меня. Я стояла посередине комнаты, и голова моя была опущена вниз, но глаза исподлобья смотрели на него.

— Раздевайся!

Послышался грубый гортанный рык, вызывающий покалывание в теле. Напротив меня сидел мужчина, в деловом костюме, с приятными, но слегка грубыми и волевыми чертами лица. Он был красив, чертовски красив и наверняка обаятелен, чаруя сексуальной притягательностью. Но он до жути меня пугал. Властный, самодовольный тип, с грубыми, тиранскими замашками. Человек, не принимающий слово"Нет", в свой адрес, берущий все, что ему заблагорассудится. Нет, я не жертва, я сама к нему пришла. Но и добровольным моё присутствие не назовёшь.

Его короткий тёмный волос, небрежная грубая щетина с крупной комплекцией и высоким ростом, придавала грозности и суровости. Широкие плечи и бицепс обтянутый пиджаком подчеркивали его силу и власть. Карие глаза, смотрели на меня въевшимся ощутимым взглядом, выжирающим болезненный след. Он налил себе виски и, прищурив глаза снова повторил:

— Я невнятно сказал милая, мне быстро станет скучно, если ты продолжишь играть в недотрогу.

Я продолжала стоять, не поднимая головы, все ещё надеясь уйти отсюда, поскорее. Но его планы были другими.

По ту сторону двери раздался стук, мужчина, опустив из рук свой стакан, громко сказал:

— Войдите, — не поворачивая головы, он повел глазами в сторону двери, бросая высокомерный взгляд, а затем снова сосредотачиваясь на мне.

Вошёл охранник, передавая какую-то папку Грею Милтеру.

— Элли, милая, может, ты хочешь, чтобы он присоединился?

Вдруг услышала я, почувствовав, как душа сползает вниз, ноги едва ли не подкосились, а ощущение слабости под коленками делало меня еще беспомощней. Я подняла голову, полного ужаса глаза, застыли с вопросом. Грей все ещё похотливо, с дерзкой ухмылкой наблюдал за мной, наслаждаясь моим ничтожеством.

— Что за взгляд маленькая, неужели ты думала, что я один оценю тебя?

— Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только не нужно этого делать.

Молящим до дрожи голосом, который исходил из меня, жалобно произнесла я.

— Ладно, второй шанс, — он взглядом проводил охранника, а после дверного щелчка, снова впился в меня своими злыми глазами, — раздевайся и больше я не буду повторять.

Дрожащая рука потянулась к пуговицам весеннего пальто, распахивая, я скинула его к ногам. На мне осталось лёгкое шифоновое платье, но под его натиском, я уже ощущала себя обнаженной, борясь с желанием прикрыться. Хотя утром я сама застегивала молнию, сейчас руки, да и все тело просто не слушались. Сделав несколько неудачных попыток, под его испепеляющим взглядом, я повернулась спиной и тихим дрожащим голосом произнесла:

— Поможешь?

Придвигаясь к нему, бесчувственными, ватными ногами, медленными, неуверенными шагами.

Тёплая, грубая ладонь прошлась по моей шее, опускаясь вдоль позвоночника, звук отмыкающейся молнии заполнил тихую комнату. Руками Грей повёл по моим плечам, давая платью сползти к талии. Извиваясь плавными движениями, я дала платью скользнуть вниз, затаив дыхание. Выпрямившись за спиной во весь рост, мужчина не давал мне даже шансов на надежду. Я ощущала позади горячее, огромное тело, чувствую себя мгновенно меньше, чем я есть.

Я чувствовала, он ухмылялся за спиной, оценивая меня глазами. Страх на мгновение перестал быть страхом, он превратился в боль, теплую, холодную, обволакивающую меня.

На мне осталось чёрное нижнее кружевное белье. Грозное шипение вблизи будоражило меня сильнее, ему нравилось мое тело, но меня это сейчас больше расстраивало, чем радовало. Я дышала глубоко, волнительно, плечи высоко поднимались, быстро опускаясь снова. Белокурые волосы были перекинуты через плечо, а его рука нежными парящими движениями от лопаток, опускалась ниже и ниже.

— Ты оказалась гораздо сексуальнее, чем я ожидал, — он наклонился ближе к моему уху, обдавая своим дыханием с примесью горького виски, — мои яйца гудят, я трахну тебя, как следует, а потом, мы поговорим. Предупреждаю, нежности я не люблю, — он шлепнул своей большой ладошкой по моей ягодице, от чего кожа стала гореть, — но послушных, люблю. Твоя миловидная мордашка, невинная внешность, в сочетании с сексуальностью, вот что я хочу. Сейчас, будь развратной кошечкой и ублажи меня как следует.

Когда его губы прошлись по моему плечу, мягкими касаниями, поднимаясь к шее, я всхлипнула. По щекам потекли слезы, которые я всеми силами пыталась сдержать. Боль, отчаяние и страх погрузили меня в свой кошмар, удерживая в объятиях. Я хотела вырваться, хотела уйти, сбежать, но я стою тут… дрожу.

Он недовольно фыркнул, отходя от меня в сторону, плеснув очередной стакан с виски.

— Выпьешь?

Мрачным и достаточно зловещим тоном произнес он, протянув стакан. Я обернулась через плечо, взяв алкоголь, сделала большой глоток, выпивая залпом, сморщившись от крепости напитка. Горло обожгло, постепенно оставляя лишь горечь. Но это не помогло, я не расслаблюсь. Он чужой мужчина, чужой, властный, грозный, злодей, принуждающий меня против воли. Алкоголь не сделает его любимым, родным, даже знакомым. Но мы одни в этой комнате, мне никто не поможет, я полностью в его власти, в его распоряжении.

«Тоже мне, строит из себя недотрогу, чёртова дрянь, — подумал он про себя. Хочешь поиграть, ладно, сделаем, но ответишь потом за это. Меня это изрядно злит. Я хочу воткнуть ей свой член как можно глубже, но я хочу страстную женщину, жаждущую меня, а эта стерва стоит как зажатая красивая кукла. Мне становится скучно».

— Разделась быстро догола и ещё раз я услышу твои недовольства, будет хуже, я отымею тебя сегодня, хочешь ты того или нет. Мне будет хорошо, а вот тебе? Решай сама.

Он снял пиджак, повесив его на спинку кресла, и стал медленно расстегивать рубашку. Его мышцы были напряжены, я чувствовала все это напряжение, он злиться, но что я могу сделать? Строить из себя шлюху, вести развратно? Да меня парализовало, как только мы вошли сюда.

Оголив торс, Грей стал наступать в мою сторону. Его рука легла мне на шею, сдавливая её, он стал толкать меня в сторону кровати. И вот моя кожа соприкоснулась с холодными простынями. Я дрожу, плач он хочет вырваться из моего горла, я хочу молить его о пощаде, хочу уйти.

— Пожалуйста…

Писклявым дрожащим голоском вырвалось из меня.

Но ответом мне были, резко сорванные трусики, трещащие от разрыва. Я ахнула и совсем не от возбуждения. Он, снова опустив свою ладонь на мою шею и сдавил. Второй рукой стянул бюстгальтер, умело расстегнув его у меня на спине, прильнув, стал жадно целовать мою грудь. Когда его руки стали расстегивать ширинку брюк, волнение наросло.

— Чувствуешь его, да? Чёртова сучка, ты возбудила меня, нет не ты, твоё тело. Если ты не постараешься, я буду иметь тебя каждую ночь, пока ты не отработаешь на отлично.

Мужчина впился в мои губы, которые я с нежеланием открывала, проникая своим языком внутрь моего рта, вызывая моё отвращение. Он отстранился, резким, гнетущим взглядом посмотрел в мои зеркально голубые глаза, которые вот-вот затопят тут все.

— Я никогда… я… я не…

Заикаясь, проскулила я не связно.

— Говори нормально, что ты мямлишь?

Мужчина встал, снимая с себя штаны. Его член большой, блестящий, как жезл. Взглянув, я быстро отвела глаза, горя в агонии гнетущих меня чувств: отвращения, ненависти, отчаяния, бессилия.

— Я никогда никому не доверяла так, не была близка с мужчиной, в моей жизни этого не было.

— Девственница что ли?

Словно разочарованно уточнил он.

— Да…

— Почему сразу не сказала? Я люблю по жестче, некогда мне тут возиться с тобой. Уже бы давно кто-нибудь из моих людей распаковал бы тебя, сейчас не стояла б тут как беспомощный зяблик.

Я подняла на него свои глаза, полных ненависти, презрения. Так просто? Я для него вообще жалкая неодушевленная кукла. Кто-нибудь бы вытряхнул меня из коробки, чтобы мерзавцу было играть удобнее. Ненавижу!!!

— Мои яйца сейчас лопнут, отсосошь мне и проваливай.

— Пожалуйста, я ведь пришла за помощ…

Его руки впились в мои волосы на затылке, удерживая мою голову, не давая даже возможности отвернуться, а член уже утыкался мне в лицо.

— Возьми его в рот, не зли меня, черт возьми.

Он шлепнул меня по ягодице, заставляя кожу снова воспламениться. Схватив пальцами одной руки за скулы, сжал до боли, разжимая мои челюсти. Его член тут же ворвался внутрь. Двигая тазом, мужчина с силой стал трахал мой рот, не давая мне возможности дышать.

— Соси, соси милая, я хочу кончить.

Мои глаза округлились от такого напора, наполняясь слезами, стекая по раскрасневшимся щекам.

Притягивая меня за затылок, мужчина входил, шипя от удовольствия, ему было хорошо, но я его ненавидела. Член погружался так глубоко, что я ощущала длину в своём горле, до рвотного позыва. Мои руки упирались в стальной живот мужчины в жалкой попытке его оттолкнуть.

— Поработай языком милая, иначе ты задохнешься от моего члена, я не могу остановиться, слишком хорошо. Сделай мне приятно или я без перерыва продолжу долбить твое горло.

Он вынул член, водя по моим губам. В его глазах буйствовало пламя и бешеное возбуждение.

«Чертовый мудак я, подумал он про себя, сжав её челюсть, врываясь в рот. Девственница? Серьёзно? Мне в какой-то момент захотелось её по-другому, но черта с два я буду жалеть эту девочку. Я пропитан ненавистью, я горю в ней, меня никто не пожалел. Я поступаю взаимно.

У неё такая бархатная кожа и эти глаза, голубое озеро, бездонные, а я их оскверняю. Чёртова сучка… она так вкусно пахнет, ей даже стараться не надо, хочу её. Недотрога, вот и привлекает, потом покажет ещё себя шлюшкой, дай только волю».

Он снова врывается в мой рот, вклиниваясь ещё быстрее с растущей грубостью. У меня нет сил, тело обмякло, сдалось. Я почувствовала резкое помутнение, все закружилось, в голове резко стало пульсировать, затягивающая темнота…

Я очнулась лёжа на кровати, обнажённая, потерянная, что произошло? Оглядываясь, я вдруг неприятно вздрогнула, подскочив с места. Голова все ещё кружилась, шатая тело из стороны в сторону, это был не сон…

Он сидел, раскинувшись в кресле, делая очередной глоток виски, небрежно осматривая меня.

— Я знаю, что мой член большой, есть чем похвастаться, но сознание кто-то потерял впервые. Пошла вон отсюда.

Грозно прорычал он, оставляя холод на моей коже.

Я вскочила с кровати, собирая по комнате свои вещи, желая как можно быстрее сбежать. Мои руки тряслись, стыд пожирал меня. Боль, отчаяние, страх, позор, все скопилось в одном маленьком пространстве, съедая заживо.

Мужчина, вальяжно восседая в кресле, еще брызгал на меня ядовитым взглядом, доставая телефон из кармана пиджака, набрал номер.

— Пришли кого-нибудь, побыстрее. Только не блондинку, — бросил на меня вновь взгляд, — на сегодня я сыт ими по горло.

Я надела платье, схватив туфли и пальто в руки, быстро выбежала из номера, бросив взгляд на оставленную сумочку, лежащую около него. Нащупав телефон в кармане, я облегченно выдохнула, быстрее побежала вниз.

На улице было уже темно. По щекам хлынули слезы, раздирая душу в клочья. Мне так захотелось выорать свою боль, упиться ею, а может даже утопиться, но я лишь всхлипывала, пытаясь удержать все в себе.

Было поздно, я знала, что придя домой, случиться очередная катастрофа. Я всегда в это время дома, потому что послушная дочка своего папочки. Потому что иное поведение не приветствуется в нашей семье, оно наказуемо.

Голова туманно мыслила, в горле болезненно першило, а чужие руки еще брезгливо ощущались на мне.

Я люто ненавидела сейчас всех, я горела, казалось, сама была источником огня, но когда все сгорит, останется пепел, во мне останется лишь пепел. Его глаза, прожжённые злостью, похотью, мерзким желанием, стояли передо мной, они словно все еще наблюдали. Ещё один дьявол моей жизни, ещё одно моё испытание. Вынесу ли я? Спасу ли себя из преследующего ада?

Я одна… я впервые по-настоящему четко осознала, что я одна в этой жизни. Мне больше некуда прибиться, не к кому уткнуться в плечо. Чтобы меня обняли, поняли, поддержали. Ни души, ни надежды. В такие минуты, я всегда вспоминала своего милого друга. Друга, которого я так любила, но потеряла. Он был моей силой, моей надеждой, лишь ему я верила… Но сейчас, я иду по ночной темной улице, пустая, обугленная кукла. В свои двадцать два года я только и знаю о боли, предательстве, грубой силе, о безвольном существовании в кругу самых важных, казалось бы, мне людей.

Рядом, плавно остановилась черная машина, преграждая мне путь.

— Босс сказал отвезти тебя домой.

Раздался голос водителя. Я не успела открыть рта, понять, сообразить, закричать, как двое мужчин запихнули меня в машину. Моё сердце билось в припадке, оно пульсировало точно сумасшедшее, словно отдавало последние силы. Я, боясь, подняла глаза, оглянув здоровых, угрюмых мужчин, быстро отвела взгляд.

Если довезут до дома, меня все равно там прибьют, чего мне страшиться их, если я итак шла на казнь? Прозвучало в моей голове в попытке успокоить саму себя. Но если они тронут меня, я больше не смогу, не переживу.

Все могло, конечно, закончится хуже, в этой гребаной гостинице, но и то, что произошло, изувечило меня — навсегда. Боль, от которой я сгорела внутри, перемешивалась с ненавистью, пустотой, унижением. Я уже ненавидела саму себя."Я больше не могла молчать… но и говорить, я тоже не хотела".

Меня высадили в нескольких метрах от дома, машина остановилась и я, быстро выбежав, прильнула к холодной металлической калитке, пытаясь почувствовать холод, почувствовать физически хоть что-то, выйти из оцепенения мозга.

В доме было темно, хотелось надеяться остаться не заметной, но разве могло мне так повезти. В кресле гостиной сидел отец. Он курил. Сколько я его помню, когда он в ярости, он курит несколько сигарет подряд, и я знала, что докурив эту, он снова потянется за очередной. В полумраке большой комнаты горела настольная лампа возле отца, освещая его кровью налитые глаза. Он пальцем приказал подойти к нему.

— Папа, я…

— Заткнись, — резко заорал он.

Я его ослушалась, пришла после десяти, да ещё и первая заговорила. Пощёчина, одна, вторая, тишина. Его глубокое разъярённое дыхание с моим громко бьющимся сердцем, до глухоты закладывали мне уши. Взгляд, отрывающий от меня куски мяса, ломающий мои кости заполнил пространство. Его ладонь крепко схватила мое запястье, прикладывая к нему горящий окурок, туша об мою кожу. Я закричала, не сдержалась, не должна была, воспротивилась, не приняла наказание.

Он швырнул меня в сторону, отлетев, я упала на пол. Опустив глаза вниз, как мне положено, замерла.

— Где ты была дрянь?

Я молчала, я готовилась к худшему. Что рассказать тебе папочка? Как я ввязалась в неприятности, как очередной демон, такой же властный, ненавистный тиран привел меня в отель, как отымел мой рот, который до сих пор болит? Как унижал твою дочь, преступник, за связь с которым ты лучше убьёшь меня, чем примешь обратно? Это тебе рассказать?

— Я просто шла по улице и потеряла счёт времени.

— Это что?

Он швырнул в меня пачку денег, достав её из чёрной маленькой косметички.

— Не знаю.

Тяжело задышав, ответила я. Пол подо мной исчез, пол или ноги, воздух, все закончилось. Я больше не могла…

Это были мои деньги, да. Я копила их, несколько лет, пока училась, собственным трудом, мечтая себя спасти.

— Майк? — Отец обратил свой взор к двери в другом конце комнаты, откуда вошёл мой брат. — Где ты нашёл эти деньги?

Майк не посмотрел на меня, он смотрел в глаза отцу, так было положено, смотреть ему глаза, когда даёшь ответ.

— В комнате Элли. Было поздно, но её еще не было, я хотел найти номер её подруги или кого-то ещё и наткнулся на пачку денег. Я забрал их себе, когда ты отец увидел меня с ними.

— Откуда у тебя такая большая сумма девочка моя, что ты задумала?

Кипя от ярости, спросил отец, шипящим голосом, голосом вызывающим самые жуткие воспоминания во мне. Я смотрела на брата, желая увидеть его там, но видела сейчас перед собой подобие, жалкое подобие…

Этого я тебе не прощу, больше не прощу. Из-за него, меня сегодня погрузили в ад… Я была там из-за тебя Майк, потому что люблю… ты для меня родной… а брат ли ты мне после этого? После всего через что заставил меня пройти, не прощу! Хватит верить, что там, за этой черствой толщей ещё сохранился мой милый брат, тот, с кем мы в детстве держались за руку. Кто хотел защитить меня и спасти. Когда ты стал таким трусом?

Две недели назад.

Я вошла в свою комнату, вернувшись, домой после внепланового рабочего дня. На полу возле кровати, опираясь спиной об нее, сидел Майк, распивая горький алкоголь из горла бутылки и плакал. Мне было жаль его, всегда. Он потерялся, запутался. Каждый раз, я надеялась, что там внутри все ещё жив, мой старший брат, с которым мы боролись друг за друга, а не наоборот. Он редко признавал свои промахи, редко искренне просил о помощи, обычно выкручивался ложью, заставлял силой, манипулировал, но не сегодня, а это означало, что у него действительно серьезные проблемы.

— Что случилось, что ты сделал Майк?

Я бросила сумку на пуфик и присев на коленки, положила ладонь ему на плечо.

— Меня убьют Элли, черт, черт, черт…

Он ругался, злился, брызгая слюнями. Запах алкоголя быстро ворвался, окружая всю комнату.

— Кто, во что ты опять ввязался Майк? Скажи мне.

— Я проиграл все, кучу денег, у меня нет такой суммы, меня убьют, понимаешь, Элли, убьют.

— Боже, Майк, ты снова играл, зачем, о чем ты думал? Отец убьёт тебя, если узнает.

— Раньше отца меня прикончат эти бандиты, если я не начну выплачивать сумму хотя-бы частями.

— Все серьёзно да?

— Очень, это гребные ублюдки, которые придут за мной, где бы, я не был.

— Я знаю, это прозвучит глупо, но может, стоит сказать отцу, пока это не вышло из-под контроля, и никто не узнал, если это попадет в прессу, ты понимаешь?

— Ты издеваешься? Ты же понимаешь, что будет? Нет… нет, это не вариант. Лучше частями, но моей зарплаты не хватит на ежемесячные взносы. Помоги мне.

— Ладно, конечно. Конечно, я помогу тебе братик, отец устроил меня в фирму знакомого, я получаю сейчас не плохую сумму, вместе мы сможем. Но ты же знаешь, он может запросить отчёты о тратах. Или забрать часть в бюджет, так всегда происходит со мной. Нам нужно придумать историю, куда я могла их вложить, на всякий случай.

— Черт… долбаный тиран.

— Ладно, хорошо, — я открыла верхний ящик шкафа и, порывшись там, достала чёрную косметичку, — у меня есть приличная сумма. Я откладывала её годами во время учёбы. Я работала каждый день, пока все веселились и гуляли. Не смей пытаться отыграться, просто погаси часть долга, обещай.

— Обещаю родная, ни хрена себе, ого. Зачем тебе это? Ведь отец оплачивал твою жизнь в колледже.

Удивился он, листая приличную стопку бумажных купюр.

— Я не могу так Майк. Я больше не могу жить с ним, я не выдерживаю. Не важно, сколько нам лет, шесть, восемь, двадцать два, мы его рабы. Я хочу жить как все, свободной жизнью, иметь друзей, доверять кому-то, возможно даже любить, Майк, я хочу сбежать от него. Но твоя жизнь мне дороже, возьми.

Он обнял меня, взяв клатч с деньгами, и продолжил отпивать из бутылки алкоголь.

— Я попробую найти подработку, чтобы отец не знал. Возможно, так получится отдать долг быстрее. Карла говорила, что у них требуются сотрудники в ресторане, возможно, получится устроиться туда и возвращаться домой до десяти. Думаю двух с половиной наших зарплат, на ежемесячное погашение хватит.

— Ты лучшая сестра в мире.

Его взгляд был искренним, благодарным. В такие моменты я чувствовала своего Майка и не хотела его отпускать. Мне казалось, я готова простить все, сделать все, только бы пробудить его от глубокого жестокого сна.

Через несколько дней ранним утром я отправилась к Карле на работу.

Она моя единственная, мммм, подруга? Наверное, это не совсем подходящее слово, но скажем так. Я никогда не была общительной, точнее перестала ей быть, закрылась. В школе, я всегда всех сторонилась. Нет, я не была изгоем, никогда. Просто мне тяжело доверять людям, тяжело впустить в свой мир, было проще держаться в стороне, не объяснять, не отвечать, не доверять. Но как ни странно, сами люди почему-то тянутся ко мне, хотя я ничего для этого не делаю.

С Карлой мы познакомились в старших классах и с тех пор, иногда общаемся. Без секретов, без особых личных тем, кафе, прогулки по магазинам, городские сплетни. Она делится чем-то важным иногда, и я это ценю, но о моем личном я говорить не хотела. Я рада, что она есть в моей жизни, на самом деле, хоть я никогда этого не показываю, для меня она важна.

— Тебе повезло, босс на месте. Он обычно сам допрашивает сотрудников, особенно тебя как помощника администратора, но я сомневаюсь, что его устроит твой график.

Передо мной стояла красивая Карла. Она всегда сияла счастьем, позитивом, я обожала проводить с ней время. Сегодня не её смена официанта, поэтому мы сидели за столиком в качестве гостей, пили коктейли. Место шикарное, богатое, от чего даже волнительно, ведь пользоваться фамилией я категорически не собиралась, а опыта и грамотности имела еще мало. В ожидании, когда меня пригласят, я постукивала каблуком по полу, нервируя близ сидящих людей.

— Вот он, смотри, красавчик, — Карла украдкой кивнула в сторону мужчины, присаживающегося за столик. К нему тут же подошла официантка, администратор и ещё один сотрудник. — Он нереально красив, ммм, этот его взгляд, у него такие необычные глаза. Я с ума схожу, когда смотрю на него. А ты сейчас будешь сидеть рядом с ним, он непросто будет делать заказ, а задавать вопросы, смотреть в твои глаза, да я завидую тебе. У меня такого шанса не было.

— Как думаешь, мне повезёт?

Девушка посмотрела на меня вопросительно и словно что-то вспомнив, спросила:

— Зачем тебе вообще вторая работа? Твой отец нереально богат, ты живёшь, как королева, я бы наслаждалась жизнью девочка, а ты все хочешь быть независимой.

Я откашлялась. Внутри распирало, кричало от не справедливости. Моя королевская жизнь быль, миф, красивая сказка.

— Для меня это важно Карла, просто хочу сама все заработать. Отец очень огорчиться, если узнает, поэтому, я хотела бы, чтобы никто не знал, ладно?

— Пфф, вас богатых не понять, — она воображаемо, провела пальцами по губам, замыкая рот на замок и улыбнулась, — как скажешь.

Мужчина, сидящий от нас в нескольких метрах, был и правда красив, что-то в его чертах лица мне казалось знакомым и это засело в моей голове. Желание разглядывать его превышало страх, потому что я не смогла побороть его, то и дело, оглядываясь в сторону мужчины.

Ко мне подошла девушка приятной внешности, приглашая подойти к боссу.

Пока я шла, мои колени дрожали. Я внутренне успокаивала себя. Не хватало ещё начать заикаться. Не знаю, почему я так волнуюсь, но от этого человека за версту чувствуется власть и угроза.

— Здравствуйте, — я мило улыбнулась, смотря на мужчину, глаза которого были уставлены в телефон, — меня зовут…

Мужчина поднял на меня свои глаза, оставляя ожог. Он пронзил меня взглядом насквозь, от чего я замерла и замолчала, наверное, перестала дышать.

— Нет. Свободна.

Холодно и резко ответил он, продолжая испытывать взглядом. Он прошёлся по моему телу, и вернул взгляд в глаза. А мне хотелось их опустить, я боролась, чтобы не оторвать взгляда. Чувствуя гнев, смотреть в пол, диктовала мне моя природа. Не сейчас, не сейчас, я же не дрессированная собачка, соберись Элли.

— Что, почему? Вы же даже не поговорили со мной.

— Мне нужен грамотный специалист, а не сопливая девчонка.

— Да откуда вам знать, какой я специалист, если…

— Я сказал нет.

Я тут же опустила глаза, от его жесткого тона, черт… Но, все же собравшись, сделала лёгкий выдох, присев на стул, от чего мужчина, прищурил глаза.

— Мне нужна любая работа, я согласна на любую должность, все что предложите, прошу.

Он ещё раз прошёлся по моему телу, сделав глоток кофе, сказал:

— Ты не похожа на нуждающуюся, фирменные вещи, золото, бриллиант в ушах.

Да, на людях мы всегда должны выглядеть соответствующе статусу отца. Престижная машина, дорогая одежда, лучшие университеты, круг людей.

— Мне, правда, нужна работа.

Уверенным голосом ответила я.

— Ты не представилась.

Холодно, но уже с интересом спросил он, продолжая смотреть в телефон.

— Меня зовут Элли Уилсберг.

Оторвавшись от экрана мобильника, мужчина окинул, меня взглядом, холодным, словно ледяная пещера, обдувая меня этой обжигающей смертью в глазах, только ещё с нотой некого коварство, презрения, надменности.

— Что ж Элли, жду тебя в девять на ужин, там обговорим наше дальнейшее сотрудничество.

— О Боже, спасибо. Спасибо Вам.

Волнительно воскликнула я, выдавив из себя улыбку.

— Я ничего не обещал. Пройдешь моё личное собеседование, потом поговорим, но имей, ввиду, что если не будешь максимально откровенна, — сделал паузу, учащая мой пульс, — по поводу поиска работы, я этого не прощу.

На лице мужчины вдруг взыграла ухмылка, пугающая, дикая, тёмная. Его карие глаза, вышибали напрочь все чувства, кроме страха и желания спастись. Что-то магнетическое притягивало меня, не смотря на то, что я всеми фибрами своей души желала скорее покинуть его присутствие.

— В десять, я должна быть, кхм, — неловкая пауза, глаза вдруг опустила вниз, сейчас будет ложь, — у меня важная встреча, простите, я ведь не знала заранее.

Он усмехнулся, с издевкой, с самодовольством.

— Если ты хочешь на меня работать, то я должен быть на первом месте дорогая. Меня не волнуют твои встречи, если что-то не устраивает, не стоит начинать.

— Ладно, хорошо, извините. Я все решу.

— Так-то лучше и уясни это навсегда. За тобой заедет машина в половину девятого, не опаздывай. Адрес оставь у моей помощницы. Свободна.

Он уже не смотрел на меня, уткнулся в телефон и что-то активно там искал.

Я встала со стула, но не уходила.

— Спасибо, простите, я доберусь сама.

Он вдруг снова снёс все своим строгим взглядом, давая понять, что его слова неоспоримы.

— Ладно, я поняла.

Качнув положительно головой, отвернулась, удаляясь от него. Я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, но дрожь в теле не унималась. Я не должна быть тут, не должна этого делать, все твердило внутри, крича мне об этом, но выбора нет. Не прощу себя, если с Майком что-то случится.

Вечером, когда я полностью собралась, одев деловой брючный костюм, с приталенным пиджаком с глубоким вырезом, под которым был одет чёрный топ, я мысленно стала прокручивать эту встречу, желая, чтобы она скорее закончилась. На руке блестели наручные часы, чтобы удобнее было следить за временем, хотя я понимала, что вряд-ли буду сама устанавливать время нашего собеседования. Домашним я сказала, что ложусь спать, на случай, если не успею вернуться к десяти и спущусь через окно.

Отец убьёт меня, если узнает, Боже, Майк, сколько ещё и без того существующих неприятностей, ты на нас нашлешь, — думала я про себя.

Машина подъехала ровно в половину девятого, я села, напряженно дыша всю дорого. Ровно в девять я оказалась у столика, где сидел Грей Милтер. Оглядевшись вокруг, я поняла, мы одни в ресторане. В огромном зале, больше никого нет. Только официант, тут же подошедший к нам.

— Несите заказ, — сказал он официанту, поднимая свой пугающий взгляд на меня, — Элли, отлично выглядишь. Итак, сразу на чистоту. Я знаю все о тебе и твоей семье. И уверяю, я знаю даже больше чем ты, в том числе и о твоём братце, о недавнем инциденте.

— Что именно вы имеете в виду, какой инцидент?

Я слегка выдохнула, успокаивая себя — я уже тут, все будет хорошо.

— Долг.

— Да, именно поэтому мне нужна работа. Отец, эмм… у него свои взгляды, мы хотим обойтись без его помощи.

— Так почему ты пришла ко мне, а не твой брат?

— Вы же знаете, где он работает. У него не будет времени.

— А у тебя значит, есть время?

Взгляд мужчины был презренным, небрежным, властвующим.

— Я справлюсь.

— Как это мило. Жертвы ради любимого брата. И на что ты способна, чтобы спасти его?

— На все, я согласна на любую работу, как я и сказала ранее.

— Я оплачу весь долг твоего брата.

Я подняла бровь, затаив дыхание, взглядом задала ему вопрос, быстро в голове пытаясь понять, хорошо это или очень плохо.

— Что я должна буду сделать для вас мистер Грей?

— Ты проведёшь со мной ночь. Жаркую, пылкую, страстную. Я оценю тебя, а уже потом, решу, достойна ли ты, быть моим сотрудником и насколько хороша для хорошей должности.

Я открыла рот от удивления, серьёзно, я это слышу?

— Что простите?

Он лишь сурово посмотрел в ответ, давая понять всю серьёзность слов.

— Я попросила о помощи, это не значит что мне нужна должность шлюхи, что вы о себе возомнили, чтобы предлагать мне такое?

— А говорила, согласна на любую работу.

— Спасибо, — я вскочила со стула, — обойдусь без вашей помощи, без вашей работы.

Схватив клатч, висевший на спинке стула, цокая каблуками по дорогому кафелю, поспешила к выходу. Дверь загородил охранник, в черном костюме, с угрюмым лицом.

— Отойдите в сторону.

Грозно крикнула я. Я была в шоке, в ужасе.

— Прошу мисс вернитесь на место, — ответил охранник, не глядя на меня, — не заставляйте силой вас возвращать.

— Да пошли вы к черту, выпусти меня, выпусти отсюда.

Мужчина взял меня большими ладонями за предплечья, как куклу оторвав от земли, понёс обратно, игнорируя мои крики и брыкания.

— Садись, садись моя милая Элли, некуда спешить. Не советую обрывать разговор, пока я не дал на то добро.

Своим властным голосом сказал Грей. Усадив меня на стул, охранник удалился на свое прежнее место. Официант в это время поставил перед нами блюда, разлил вино в мой бокал, и, кивнув, исчез.

— Мне не нужна помощь, я хочу уйти.

— Мы поужинаем, и ты уйдёшь. Сегодня я не буду тебя трахать. Дам тебе три дня, настроиться.

— Я не буду с вами спать.

— Милая посмотри на меня. Я однозначно самый сексуальный мужчина, которого ты видела, не строй из себя девственницу. Меня хотят все, всегда. Я не принимаю отказа, запомни. То, что ты противишься, ну скажем так, это вызывает больший интерес.

Я смотрела в его глаза и выдыхала практически огнём. Меня стало трясти от презрения и желчи, которая обжигающе подступала к горлу.

— Все попадают к вам таким образом?

Противящимся голосом спросила я, не осознавая, что у меня давно нет права на саму себя. Мужчина засмеялся надменно.

— Нет, только счастливицы.

— Если мой отец узнает, у вас будут неприятности, даже за этот разговор.

Его горло разразилось смехом, как раскатный гром.

— Ты хоть знаешь кто я такой? Твой отец и ему подобные, ходят подо мной.

— Мне не нужна эта работа, ни эта, ни любая другая.

Мужчина наклонился ближе через стол, сверкнув взглядом, как лезвием, с оскалом, давая понять, что ему порядком надоело вести эту пустую беседу. Его дыхание можно было почувствовать на моем лице.

— Я больше не спрашиваю тебя. Я хочу тебя отыметь, и я это сделаю. Если ты ещё раз посмеешь мне перечить, я отымею тебя, тут, на этом столе в эту минуту. Ты поняла меня? Смотри в глаза, когда говоришь со мной.

Я бросила взгляд, прожжённый, ядовитый, такой, который ещё никогда в жизни, не бросила на отца…"смотри в глаза", из всего ужаса здесь услышанного, именно эта фраза, привела меня в настоящий страх. Фраза, которая заставила меня потеряться, поежится.

— Мы встретимся через три дня. Я найду тебя, где бы ты ни была. А теперь проваливай и не смей так смотреть на меня, я запрещаю тебе. И да, подготовься, я люблю жёсткий секс и послушную, развратную суку. Если ты сделаешь все правильно, у твоего брата, все будет хорошо.

— Да пошёл ты к черту.

С этими слова я встала изо-стола, удаляясь с прожженной в спине дырой. Беспрепятственно выйдя в фойе, я торопилась уйти, но меня тут же притянули за запястье, в узкий тёмный коридор, толкая к стене.

— Что мелкая сучка, решила, что можешь так со мной разговаривать?

Глаза Грея горели азартным, страстным пламенем. Его рука сцепилась на моей шее, заставляя меня отчаянно глубоко дышать. Мои ладони уперлись в твёрдую грудь, в попытке оттолкнуть.

— Я накормлю тебя своим членом, — он взял мою ладошку, приложив к своему паху, где было твёрдо и достаточно массивно. Я впервые так близко с мужчиной, в каком-то роде это будоражит моё женское тело, но не разум. Его мужской запах ворвался в мои нервные окончания, его запах, с запахом страсти. Он приблизился ко мне своим дыханием, обжигая кожу шеи. Его мокрый язык провел влажную полосу от скулы к виску. Грей, поглаживая моей ладонью свой член, тихо стонет мне на ушко. Он распахнул мой пиджак одним движением, сжимая в своей ладони обнаженную упругую грудь под топом, теребя сосок двумя пальцами. Я сцепила свою свободную ладонь на его запястье, в попытке отдернуть руку, но он такой сильный, что у меня нет ни единого шанса. Его шипение над ухом, воспламеняло во мне не знакомые чувства. Взгляд Грея был другим, он ласкал меня, он желал меня, я ощущала это своей ладонью, не только той, что на члене, его сердце выстукивало особый ритм. Что-то вместо устрашающего и зверского, было нежное и томное. Глаза соблазнителя, глаза искусителя. Это порочное, запретное для меня, вдруг отключило мне мозги. Мужчина коснулся губами нежной шеи, втянув кожу, лаская языком, между ног ощутилась влага, горячее тепло разлилось внизу живота. Втягивая в рот мои закрытые губы, касаясь их языком, со всей страстью, с безумием, вдохнул мой запах, опуская свою теплую ладонь к внутренней стороне бедра. Я сжала ноги.

— Не надо, пожалуйста.

Голос выдал меня, он стал сиплым, томным, возбужденным, словно я просила не остановиться, а продолжить. Грей ухмыльнулся, отстранившись.

— До скорой встречи.

Сладко прошептал он грубым баритоном.

Его руки и присутствие покинули меня, оставляя в помутнении.

Что это было? Что я чувствовала в его руках, отвращение? Вожделение? Я дала ему то, что он хотел, желание… Злость и презрение охватили меня, чувство острой необходимости смыть с себя его любые прикосновения, подгоняло, заставляло двигаться быстрее. Взглянув на часы, на которых было почти десять, я быстрым шагом выбежала на улицу. И только оказавшись дома в спальне, я смогла унять, свое бешено гудящее сердце.

Я намылила кожу, грубо втирая мочалкой. Мне хотелось поскорее выкинуть из головы все происходящее. Перебирая в голове другие способы, помочь брату, я смывала запах, но его взгляд уже проник под кожу. Я ни за что больше с ним не увижусь.

Спустя несколько дней, я стояла на парковке, возле моего офиса, собираясь, вернуться домой. Попрощавшись с Тессой, сотрудницей со второго этажа, я села в машину. Ощущение постороннего присутствия резко накатило на меня бушующее волнение. Чья-то рука сцепилась на моем плече, резко сжав грубой холодной ладонью рот, утягивая к себе на заднее сидение. Мои руки были обездвижены. С улицы надо мной склонился силуэт, вытаскивая из автомобиля. Я в чужой машине, меня везут в неизвестном направлении. Но не нужно было задавать вопросы, чтобы понять, куда. Прошло три дня, как он и говорил. В уголках глаз собрались слезы, страх, безвыходность. Машина остановилась возле ресторана, один из людей, привезших меня сюда, сопроводил меня к столику, где сидел Грей. Он заканчивал ужин.

— Голодна? Садись.

Прозвучал голос Грея. Оглянув охранника, я села. Молча.

— Итак, перейдём к самому важному.

Продолжил он. Я сглотнула сухой, причиняющий боль ком в горле и с застывшим страхом смотрела ему в глаза. Да смотрела и не собиралась отводить глаз, как был зол и суров он не был.

Мужчина откинулся на спинку стула, осматривая меня. Я выглядела уверенно, не смотря на сотрясение души.

— Мы поднимемся в номер и ты, — он коснулся под столом, придвинувшись, моей ноги. Я не вздрогнула, — сделаешь все, как я хочу. Я голоден, чертовски.

Его пальцы сдавили кожу, давая посыл.

— Вы видимо не поняли меня мистер Грей, я с вами никуда не пойду.

— Ты видимо не поняла милая Элли, ты идёшь со мной, сейчас же. Или жизнь твоего братца тебе не дорога?

— Жизнь моего брата вас не касается.

— Хм, — ухмыльнулся мужчина, — его долг, принадлежит мне, до последней мелочи и брать ежемесячные платежи, я не собираюсь, мне нужно все и сразу.

Зверство и угроза витала в его голове. Он не спрашивает меня, он ставит перед фактом. Я должна и это все что он знает. Должна, потому что он хочет.

— Я ничего вам не должна, зачем это все? Вы взрослый солидный человек.

— А ты взрослая девочка Элли. Ладно, — он окатил меня раздраженным, но в то же время желающим взглядом, взглядом, который уже имел меня, — потом не жалуйся.

Мужчина подтолкнул мне свой телефон, на котором были фотографии Майка, за ним следили, на работе, вне работы.

Я опустила глаза, ничего не ответив.

— Идём, — сказал он, — вставая.

Я молча встала, плетясь за ним.

***********

Сегодня

— Откуда деньги дрянь?

— Чтобы уйти отсюда, чтобы сбежать от тебя, я ненавижу тебя, ненавижу вас всех. Я не могу дышать…

Подкатившая словесная рвота вырвалась из меня.

Пощечина, оставляющая отметину на моем лице, вдавила меня в пол. Слезы, которые щипали на коже, хлынули, побежав длинными дорожками. Крепкая отцовская рука схватила меня за волосы, волоча в мою спальню. Он швырнул меня на пол, остановившись в проходе.

— Неблагодарная дрянь. Я дал тебе все, все самое лучшее. Так ты с отцом? С этого дня, ты будешь спрашивать разрешение на каждый шаг. Ты даже дышать не будешь без моего слова. А сейчас посиди тут без еды и воды, не заставляй меня идти на крайние меры, ты же помнишь, чем закончился твой побег?

Дверь с силой захлопнулась, я полностью рухнула на пол, сворачиваясь калачиком, закрыв лицо ладонями. В горле ещё болело, напоминая о случившемся, в сердце все обрывалось, как неисправные провода в самый сильный ураган. Любая надежда на нормальную жизнь умерла."Я не хотела ничего говорить, но и молчать, я больше не могла".

Завыв как раненный зверь, я кричала, опаляя болящее горло, сжигая любую надежду, вырывая переполненные лёгкие.

— Видишь Эван, без тебя, ничего не получается, я сдалась, я сдалась…

Я лежала уперевшись щекой в пол. Слезы медленно текли по переносице и щеке, образуя лужицу на полу…

— Мне так тебя не хватает, мой милый друг. Ты единственный, кто никогда меня не обидел. Мне так жаль Эван, прости, прости меня…

Я говорила шёпотом, сама с собой, уставившись в одну точку. Темнота в комнате приносила определённое успокоение. Я любила темноту. В ней казалось, что ничего нет. Нет надобности, открывать или закрывать глаза, в темноте я могла отчётливо видеть прошлое. Помнить себя. Его.

Я не заметила, как крепко уснула, всхлипывая во сне. Мне снился сон, оживленный, как картинка из прошлого.

В моей памяти часто всплывает воспоминание, даже когда я сплю, не дает забыть. Единственное место, где я могу снова встретиться с ним. Вот уже долгие годы я вижу один и тот же, преследующий меня сон, сон из прошлого. Или это муки совести не оставляют меня…

Мне восемь лет, я маленькая белокурая девчонка с радостной, доброй и мечтательной душой. Я бегу по зелёному полю, усыпанному разноцветными полевыми цветами, босиком. Мягкая трава щекочет мои ноги, от чего я заливисто смеюсь. Мой смех звучит звонко, ветер подхватывает его, разнося на десятки метров. Со мной мой брат. Он как искаженная картинка в моем идеальном сне, задиристый, грубый, его голос хоть ещё и детский, но с лёгкой грубой ноткой, которая неприятно звучит. Он ругает меня и подгоняет, нужно вернуться домой. Но я хочу свободу, мчась за ветром, я её ощущаю. Вот я уже сижу на качели, высоко вздымая вверх. Мой смех ещё радостнее, еще громче. Сзади меня раскачивает мой друг. Мой единственный друг. Ему двенадцать и он очень красивый. Я уверена, что выйду за него замуж, когда вырасту. Эван, всегда заботился и защищал меня, проверял дома ли я дотемна, хорошо ли поела, сплю ли, не плачу ли. Ему было запрещено приходить в наш дом, но он часто пробирался через окно, ко мне в комнату, читал сказки. А ещё он закрывал мне уши, крепко прижимая к себе, когда за стенкой отец избивал мою маму. Я очень боялась этих мгновений, но он, всегда был рядом, это давало мне уверенности. Он мой самый лучший друг, я очень люблю его, я до сих пор ощущаю это чувство. Иногда, когда я запирала двери, отец ломился ко мне, я знала, что он причинит мне боль. Эван помогал мне, спустится вниз через окно, захватив плед. Мы сидели в конюшне за домом, он укутывал меня теплее, а через время, приносил тёплое молоко с печеньем. Все еще помню его вкус. Тяжело было сидеть одной, когда Эвана не было, когда он пропадал. Его отец был мелкий преступник и в строгости, граничащей с жестокостью, воспитывал сына. Мой был сержантом, служителем порядка, но он был зверским тираном дома. Наши жизни были похожи, потому, Эван, наверное, так понимал и жалел меня. Часто он приходил в побоях и ссадинах. Он был ребёнком, но он так уверенно и смело себя вёл, что я считала его самым сильным человеком в мире. Ни с кем мне не было так спокойно. Я не помню, в какой момент мы познакомились, но я помню его все время, сколько помню саму себя. И он самое нежное и тёплое состояние моей души. Если что-то случалось, я бежала к нему, чтобы поделиться, радостью или грустью, понимая, что он всегда ждёт меня. Я знала, он любил меня, мой милый друг, так же, как и я.

Мне десять, ему четырнадцать, мы все ещё дети и все ещё лучшие друзья. Он стал казаться мне сильнее и отважнее. Его глаза, они были такие красивые, я всегда их вспоминаю. Карие, глубокие, серьёзные. С зелёной окантовкой и зелёными пятнышками на карих радужках, таких я не видела ни у кого. Он был особенным. Мы бежим по зелёной траве, он держит меня за руку, разливаясь смехом вместе со мной. Я помню этот смех, он звучит в моей голове. Позади нас бежит наш друг Сэм. Сэму одиннадцать, он хороший парень, добрый ласковый, Эван всех нас защищает, мой друг самый смелый и по-прежнему самый сильный. Он надёжный. Мой брат Майк, преследуя меня, появился позади. Я чувствую его взгляд, он недоволен моим поведением. Ему тоже четырнадцать, ровесник Эвана, но парни терпеть друг друга не могут. Майк дёргает меня за руку, он кричит, хочет забрать меня. Я ощущаю его грубую, болезненную хватку на своём запястье. Мой взгляд становится испуганным, печальным. С мольбой бросаю его на своего лучшего друга, который уже сурово и молниеносно наступает на Майка. Глаза Эвана искрят, он не отдаст меня, я это знаю. Сэм притих. Он знал Майка, который вёл себя так же, как мой отец, брал с него пример. И я единственная перед кем Майк мог показать свою силу и власть. Я боялась его. Но он был таким не всегда, раньше он был мне настоящим братом, а потом, что-то в нем надломилось, жестокость, взяла вверх. Майк считал, что моя дружба с сыном преступника, опасна для меня, я знаю, он хотел защитить нас, чтобы отец не узнал. Но тем самым, не понимая, что в такие моменты, ведёт себя так же как старший Уилсберг. Майк воспитывался строже, от него требовали больше, в том числе опека надо мной. А что я могла понимать, будучи маленькой девчонкой? Понимала ли, что это не его прихоть, это его долг перед отцом, его спасение. Это была прихоть отца, это единственное, что я точно знала. Эван, был под запретом.

— Не подходи к ней Майк, я не позволю тебе обижать ее.

Закричал Эван, загораживая меня спиной. Между Эваном и Майком, завязалась драка. Если Эван действовал уверенно и точно знал, свое тело и как им управлять, то Майк, был под действием гнева, рычал, кидаясь без разбора. Парни, совсем ещё юные, уже не по-детски дрались, разбивая лица, друг друга.

— Пожалуйста, Майк, прошу, перестаньте.

Звонко прозвучал мой голос.

Парни утихли, но продолжали наматывать круги в оборонительной позиции. Майк не собирался сдаваться, он уйдет только со мной. Сэм переглянулся с Эваном и первый, кивнув, стал наступать. Они хотели усмирить Майка, чтобы он просто отстал. Но когда Майк почувствовал приближение с боку, он со всей силы толкнул Сэма в грудь. Мальчик отлетел, ударяясь затылком о выступающий камень в земле. В уже наступившей ярости Майк наносил удары без того лежачему мальчишке по лицу, с озверением, пока Эван не оттащил его. Лужа крови вокруг головы Сэма собралась незамедлительно.

Глаза Майка горели пламенем с серым дымчатым пеплом, он был как дьявол, в свои четырнадцать лет. Я истошно закричала, я ребёнок и я увидела смерть. Смерть мальчика, который был нашим другом, одним из нас.

Алая кровь разливалась из обмякшего тела, что лежало на зелёной траве. Ветер теребил его волосы, и казалось, что он ещё жив, но, к сожалению это было не так. На крики стали сбегаться люди, Эван подскочил ко мне, пытаясь спрятать от увиденного, но Майк не позволил, между ними снова нарастала схватка, пока не появились наши отцы.

— Эван, что здесь происходит?

Грозным голосом заорал его отец. Лицо, которого было грубое, жёсткое, он был крупным мужчиной с чёрными волосами, а на его щеке был шрам, который делал его ещё более устрашающим для меня. Наш отец схватил нас с братом за шкирки и, посмотрев на отца Эвана, качнул головой уводя. Я помню, как меня зашвырнули в комнату, точно мяч, заперев двери.

Вечером, моя мама молча повела меня в кабинет к отцу, он склонился надо мной своей массой тела. Его лицо было багрового цвета, а глаза казалось стали красными как кровь.

— Кто сделал это с мальчишкой?

Спросил он тихим, но пугающим голосом.

Мы должны были отвечать немедленно на его вопросы, без раздумий, всегда, когда бы, он не спросил.

— Майк.

Тихо шепнула я, не поднимая головы. Отец дал мне пощёчину. Щека стала красной, кожа загорела, но я даже не шелохнулась.

— Я выпущу всю твою кровь, если ты скажешь об этом хоть кому-то. Ты меня поняла? Я брошу тебя ночью своим псам, на съедение, если ты маленькая дрянь, посмеешь это повторить, поняла меня?

— Поняла, папа.

Громко ответила я, но мои ноги дрожали. Сердечко грохотало, словно сумасшедшее, мне было безумно страшно.

Отец повёл нас в соседний дом, к отцу Эвана. Мы стояли в кабинете, пока мужчины о чем-то разговаривали. Передо мной стояли Майк и Эван, у всех головы были опущены вниз. Это дело, конечно переиначили. Мелкий преступник и служитель порядка, на чьей стороне будет закон? У кого есть власть и возможность? Мой отец не мог стерпеть называться убийцей, все считали его честным, великим человеком. А что творилось в нашем доме, было только в нашем доме.

— Кто это сделал?

Грозно спросил мистер Эдвард, отец Эвана. Мы молчали. Нас уже опрашивали всех по отдельности, но я знала, что теперь мне придется врать.

— Элли, покажи, кто это сделал?

Обратился ко мне мистер Эдвард. В моем горле образовался ком, а по щекам хлынули детские, горькие слезы. Я подняла указательный пальчик, и ткнула его в Эвана, не поднимая головы. Это было предательством, это было моей самой ужасной ошибкой, которая не даёт мне теперь жить. Но я испугалась, я знала своего отца, он сделал бы то, что обещал. Сквозь опущенную вниз голову, я видела, как Эван посмотрел на меня. Он промолчал, он ничего не сказал. Это было самое гадкое, что я, когда-либо совершила, самое непростительное, я предала его. Своего друга, своего будущего мужа.

С этого дня, я больше его не видела. Долгие, долгие годы. Он больше не пришёл, я перестала для него существовать. Сколько бы раз, я не прибегала на наше место, там никого не было. Качели, на которых я сидела, больше не поднимали меня вверх, унося как птицу в полет. Больше никто не защищал, от страшных лап брата и отца. Я потеряла, кусочек своего сердца, потому что я любила его, детским, сердечком.

Спустя бесконечные годы, я все еще мечтала встретить его на улице, увидеть в прохожих глаза, которые спасали меня, в страшные мгновения моей жизни. Я так хотела услышать его голос, сказать прости…. так хотела быть его другом, протянуть свою руку снова…

Мне пятнадцать. Я уже не та маленькая девочка, но все ещё верящая и живущая надеждой.

— Если ты заговоришь с ним, я клянусь, я убью его.

Передо мной появился Майк с пистолетом в руках. Ему девятнадцать, он пошёл по стопам отца, учится в академии полиции. Стережет меня, не давая и шагу ступить. Я пленница в своей семье. Майк возмужал, но покорность и преданность отцу, стала его неотъемлемой частью. Он хотел быть таким же, теперь власть его привлекала. Изредка, я видела в нем моменты того Майка, моего, родного, держащего меня за руку, чтобы спасти, а не причинить боль. Оттого верю и все еще люблю его, он мой родной человек. Он мой брат, я отчасти его понимаю, тяжело сохранить себя, когда ты себе то и не принадлежишь. Уверена, ему тоже тяжело.

Белые волосы развивались на ветру, а ярко голубые глаза, смотрели на него с непониманием.

— О чем ты Майк? Тут никого нет.

— Эван, придурок, вернулся, знаешь, где он был?

— Нет…

Медленно качнула я головой. Внутри вдруг разлилось тепло, радостное волнение захлестнуло меня. Как я скучала по нему, я так хотела молить его о прощении, так хотела обнять, объяснить. Но я была ребёнком, я боялась своего отца, до сих пор боюсь, но как бы ни было сейчас, больше я так не поступлю, не предам его, даже если в его сердце не осталось для меня прощения.

— Он преступник, отсидел в тюрьме для малолетних. Теперь ты понимаешь, что связываться с ним не стоит, нищеброд. Он прикончит тебя в один день.

На горизонте замаячил силуэт. Высокий, широкоплечий парень, с тёмными волосами приближался ко мне. Его фигура была немного подкачена, а сила, которой от него веяло, окутывала меня. Я тяжело задышала. Из мыслей меня вырвал щелчок пистолета.

— Ты меня поняла, я убью его, прямо сейчас, если ты не прогонишь его, он преступник, так скажи ему об этом. Скажи так, чтобы он больше не вернулся.

Майк спрятался за кирпичной стеной, оставаясь в поле моего зрения, при этом скрытым от того кто будет стоять напротив меня.

Он подошёл, это он — Эван, мой милый друг. Его запах, он другой, мужественный, взрослый. От него не веяло презрением или злостью, он смотрел с пониманием, с теплотой, как раньше, озаряя всю меня изнутри. Сердце радостно настукивало в груди, потому что я видела глаза, мои родные, любимые глаза.

— Здравствуй мой лучик.

Сказал мне такой чужой и такой родной голос.

Он выглядел свежо, не похоже, что он был в тюрьме или в любых других плохих условиях. На нем были чёрные брюки и рубашка. Он стал молодым мужчиной, красивым, притягательным, выглядя таким же надёжным.

— Привет.

Сухо ответила я. Но в душе все цвело, все искрило. Я так хотела прижаться к нему, почувствовать ту нашу детскую связь, то родное тепло, что связывало нас.

— Как ты лучик?

Спросил он, с интересом рассматривая мое лицо.

— Все хорошо Эван.

Я не смотрела ему в глаза, не могла, боялась. Я была холодная, отстраненная, всеми силами заглушая свою душу, не слушая ее голос.

— Ты не рада меня видеть?

Рада Эван, я так рада, ты даже не представляешь. Это моё самое большое желание, самое сильное.

Мой взор упал на ботинки брата, напоминая, что выбора нет. Прошлого раза хватило. Теперь Майк был решительней и если тогда, это была случайность, то сейчас…

— Прости Эван. Я не понимаю, зачем ты пришёл?

— Я думал мы все ещё друзья, меня волновала твоя жизнь, пока я был далеко.

— Друзья?! Эван ты преступник, ты убийца, бедный сын воришки, ты не должен находиться со мной рядом.

Его глаза вспыхнули от удивления до злости.

— Уходи, я не хочу дружить с таким как ты. Ты зря пришёл. У меня все отлично, если ты так волновался.

Я хотела развернуться, но крепкая хватка на запястье меня остановила. Я взглянула в его глаза с презрением, которое испытывала к ситуации, к несправедливости.

— Значит, я теперь не достоин, дружить с послушной папиной дочкой, да? Лучик?

— Уходи Эван и не смей ко мне прикасаться. Ты даже этого не достоин.

Ненависть поглотила его глаза. Они вспыхнули, я видела, как он задышал, часто, свирепо. Его ноздри раздувались от ярости, которую я вызвала.

— Ты ещё пожалеешь об этом.

Презренно ответил он, отшвырнув мою руку, уходя прочь.

Я смотрела ему вслед, желая запомнить, будто знала, что вижу последний раз. По щекам хлынули слезы, от обиды, от печали, от тоски. Я не смотрела на брата, я не хотела его видеть, слышать, помнить. Молча уйдя в дом, я закрылась в спальне, проревев весь день девичьими, горькими слезами. Мечтая поскорее украдкой сообщить Эвану, что скучала, что ждала, молясь, чтобы выслушал, но не вышло, ничего не вышло…

Ночью я очнулась от яркой вспышки света в окно. Трескающих звуков сопровождающихся криками людей. Это был пожар. Дом Эвана, он горел. Я стояла посредине комнаты, с ужасным чувством вины, словно уже знала, что это случилось. Моя влажная ладонь сжимала плечо, которое от чего-то очень ныло, кровоточа. Тело мое покалывало, но это было уже не главным, мое сердце приступом болело, испытывая чувство потери, чувство сильнейшего опустошения.

Тревога и паника охватила меня, все в дыму, толпа людей, машины, пожарные, скорая помощь, вой сирены. В ту ужасную ночь, все живущие в том доме погибли. Отец, сын, молодая девушка любовница мистера Эдварда.

Все закончилось. Пожар в доме Эвана возник из-за неисправной проводки, так было в заключение экспертизы. Мои последние слова унеслись с ним… я бы не простила, я себя и не простила. Что я натворила? Я ли это была, я ли прогоняла его со словами, которых он не заслуживал? А я поступила, отпустила его с ненавистью, даже не имея возможности приблизиться, почувствовать то тепло, родное дружеское.

Моё прошлое приходит во снах, мучает мою память, мою совесть, медленно убивая меня. Внутри все давно почернело, от боли, как выжженная трава в кромешной жаре под палящим солнцем. Я долго пребывала в состоянии депрессии, подавленности, наблюдаясь у врача, которого вызвал отец. Мне даже было дозволено попрощаться, я помню могилу и полевые цветы с нашего луга, которые моя рука уложила на сырую землю. Это время для меня было смутным, я пыталась бунтовать, бросаясь в агонию, но все что я помню, это черная боль, боль, которая разъедала меня медленно изнутри, боль, которая изувечила, сломала.

Спустя полгода после случившегося наш отец пошел на повышение по службе, поэтому, мы переехали в другой город. Никогда больше не возвращаясь обратно. Оставляя позади место, принесшее столько боли, но хранящее столько теплых, светлых моментов.

*****

Сейчас мне двадцать два года, я работаю в небольшой частной фирме. В восемнадцать лет, я сбежала из дома, с одной сумкой в руках. Сбежала, это громко сказано, я уехала учиться, но я так сильно рвалась туда, что казалось, сбегаю. Когда учёба закончилась, отец приказал вернуться домой. Сбегать было бесполезно, с его связами, он бы меня изничтожил, я знаю, не понаслышке. Но все четыре года колледжа, я работала, откладывая деньги. Я знала, что сбегу, это моё единственное спасение. Сейчас, отец, конечно, перестал так поднимать на нас руки, ибо мы уже не дети, могли обо всем рассказать, хотя нет, о чем это я, мы дышать не могли без позволения, никто бы никогда не рискнул ничего сказать. Отец всегда жёстко давал помнить, что перечить нельзя, любое слово, наказуемо. Он всегда мог дать жесткую пощёчину. Но это происходило редко, потому что была чётко выстроенная структура поведения и подчинения. Он босс, он глава, его слово, его воля — Закон. А вот мама, со своей больной любовью, все кружила вокруг него, то и дело, рисуясь с новым синяком. Она была настолько сумасшедшая, настолько больна, что мне было жаль её. Она не противилась ему, не воевала, не отстаивала ни себя, ни своих, измученных болью детей. Она гордилась мужем, который стал из простого полицейского Сенатором, смог дать роскошь своей семье, открыть бизнес. Мне этого было не понять.

**********

Прошло несколько дней после последних событий, терзающих меня до основания. Болезненные воспоминания и ненависть посеяли во мне горькое разочарование. Я сидела в комнате уже больше пяти дней. Еду мне никто не приносил, к двери никто ни разу даже не подошел. Проведя свое наказание в недельном заточении, я была рада, что меня лишили всего лишь еды, а не воздуха.

После освобождения, я врывалась в свою обычную жизнь, восполняя потухшие силы, Майк не попадался мне на глаза, но я все ещё переживала за его жизнь. Мне все ещё она была не безразлична. Нет, это было не прощение, не оно, но и оставить его позади, как чужого человека, не получалась, даже ненавидеть его не получалось.

Я вышла на пустую парковку возле офиса, вздрогнув, когда снова увидела людей Грея Милтера. Дверца их машины была открыта, а охранник взглядом предлагал мне сесть. Я оглянулась по сторонам, вокруг было безлюдно, только я собралась сделать попытку бежать, как мужчина достал из внутреннего кармана пистолет и опустил вниз, сжав рукоятку. Всё похолодело. Я снова окажусь с этим монстром наедине, что ему нужно? Боже, а если он прикажет своим людям изнасиловать меня, а потом и сам возьмётся за меня, что если снова будет издеваться? Как мне жить с этим? Как я смогу от этого оправиться?

Машина остановилась, охранник небрежно схватил меня за предплечье и завёл в гостиную, где за длинным столом сидел Грей. Он завтракал.

— Привет милая Элли. Присаживайся.

Прозвучал голос Грея. Охранник надавил мне на плечо, вынуждая сесть на стул, напротив Милтера.

— Угощайся.

Я подняла свои глаза, въедаясь в него своим гневом. Внутри все сразу зашевелись, вызывая неприятные, мерзкие воспоминания. А он был спокоен, сосредоточен. Так же съедал меня своим взглядом.

— Прошу, ешь, не стесняйся.

Достаточно мило для него, сказал он.

— Что тебе надо от меня?

Раздраженным тоном произнесла я. Он усмехнулся.

— Долг… ты думаешь тот не «до раз» засчитался?

— Я ничего вам не должна.

— Должна. Это ты пришла ко мне, это ты, заставила обратить на себя внимание, это тебе от меня было что-то нужно.

— Что-то нужно? Я пришла с чем-то конкретным, а вот что вам нужно от меня я понять не могу?

— Любишь конкретику? Хорошо. Мне нужна ты. Твоё тело, твоя женская часть. Мне нужно все, без остатка.

— И что потом?

— Потом я оценю тебя, твоё упорство и старания.

— Как отвратительно это звучит, бездушный человек, как вы можете просить от меня такое?

— Потому что я хочу. А я получаю все, что хочу. И не надо мне про душу…

Резко, словно его задели слова, рыкнул он.

— Хорошо. Повторю вопрос мистер Грей, а что потом? Вы овладели мной, так как вам хотелось, что будет с долгом, с моей свободой, с моим братом?

— Как только ты будешь моя, долг будет аннулирован.

— Хорошо, что может быть унизительней насильственных действий… я согласна, добровольно, я больше ни единого дня не хочу видеть вас, поэтому пусть это произойдёт сейчас.

Набравшись смелости, ответила я, желая скорее закончить с этим. Я должна уходить, избавлять себя от таких людей, а не увеличивать их количество. Но что-то явно со мной не так.

— Мммм, не так просто малышка.

— Что это значит?

— Теперь ты должна умолять меня отыметь тебя. Я хочу, чтобы ты желала меня по-настоящему, чтобы текла от одного моего вида.

— Этого не случится.

Уверенно заявила я, испытывая отвращение только от его слов, истерически засмеявшись.

— Хм, — ухмыльнулся мужчина, — готов поспорить. Но это нужно тебе, а не мне. Так что уж постарайся, я даю тебе все возможности.

— А если нет? Если этого не случится, что будет тогда?

— Я не буду ждать вечно, мы обговорим сроки. А если в оговоренное время ты ничего не изменишь, то есть два варианта. Первый, твой милый братец отдаёт всю сумму и второй, я убью его. Но и в первом и во втором случае, я отымею тебя, страстно и с любовью или же грязно и грубо, решать тебе.

Я вдруг оторвала взгляд, часто заморгав. Его слова, вызвали паралич конечностей и перекрытие дыхательных путей. Я тяжело сглотнула.

— Хочешь, чтобы я унижалась, бегала и просила меня трахнуть?

Он довольно усмехнулся.

— Было бы не плохо. Но не совсем так, ты должна меня желать, по-настоящему.

Я закрыла глаза. Ненавижу. Захотеть… это невозможно. Не его. Никогда.

— С этого дня, — продолжил мужчина, — каждый день в восемь утра ты будешь со мной завтракать. Я даю тебе невероятный бонус, даю возможность привыкнуть ко мне.

— Это невозможно. Вообще-то у меня работа.

— Я твоя работа, маленькая, уясни это. У тебя больше нет никакой другой работы.

— Это какая-то шутка?

— Ты будешь уволена по собственному желанию, ровно через две недели, с того же дня ты начнешь работать на меня, отрабатывать долг. А пока не переживай, твое отсутствие там, пройдет гладко.

Внутри все сгустилось. Отец убьёт меня, если узнает. Он точно убьёт меня.

— А что дальше, после завтрака?

Продолжала спрашивать я. Голос Грея был спокойный, по-своему мягкий, разливаясь по моему телу.

— Вторник и четверг будешь проводить со мной время до вечера. Остальные дни, я ещё не решил чем тебя занять.

— Простите, но мне нужна моя работа. Мне нужны деньги.

— Не переживай, все что тебе нужно, я тебе дам.

— Мне ничего от вас не нужно.

— От тебя.

— Что простите?

— Называй меня на ты. У нас не особо деловые отношения, согласна?

— Хорошо. Почему это происходит, почему ты вдруг даёшь мне какое-то время?

— Ещё не одна сучка мне не отказывала. Теперь это личный интерес.

Все последующие дни, ровно в восемь, я сидела за столом напротив Грея. Как ни странно, мужчина вел себя хоть и раскрепощённо, но не грубо. Он не заставлял меня делать того, чего я не хочу, за исключением моего нахождения здесь. Иногда он нежно гладил мое лицо, молча всматриваясь в глаза, пронизывая меня в это мгновение чем-то теплым. Грей часто вдыхал запах моей кожи перед своим уходом, касаясь мягкими губами виска. Он смотрел нежно, ласково приводя меня в смятение. Чувство которое я не получала вот уже много лет, постепенно хоть и фальшиво заполняло меня, а как я могла не вбирать в себя эту нежность, если она была необходима. Как пересохшая земля впитывает в себя капли дождя, я вбирала каждое ложное мгновение. Он общался со мной на отдаленные темы, постепенно убирая неловкость, словно мы старые приятели. Это были два разных человека, два абсолютно незнакомых между собой человека. Его грубый бархатистый смех заливал комнату, пробегая мурашками по моей коже, а образующие ямочки на щеках заставляли всматриваться в это лицо. Запахом своего аромата, он всегда заполнял пространство, и этим его присутствие становилось ближе, чем он есть. Мое нахождение здесь, было таким же невольным как и в доме отца, от того я не сразу ощутила разницу. Но его определенное внимание, которого я никогда не получала так по-глупому, но действовало на меня.

Вечером он включал фильм, молча притягивая меня к себе на диван. Все это было словно по-настоящему. Иногда я забывала, что я тут для конкретной цели, настолько забывала, что руки, удерживающие меня, казались обнимающими. Его голос иногда что-то нашептывающий мне на ухо, ласкал меня, разливаясь пушистой пеленой в глазах. Он не переставал говорить, что я его, но это был какой-то другой Грей. Грей, который вызывал во мне другие эмоции, другие мысли, другие желания. Он давал мне то, что я не имела, ласку. И некое уединение между нами, такое, которое я ощущала лишь единожды.

Войдя очередным утром в его дом, я молча присела на стул, как делала все предыдущие дни. Я все еще была пленницей, все еще помнила, все еще ненавидела, но иногда, эта ненависть застилалась его обаянием, которым он нагло пользовался.

–Подойди ко мне.

Приказным тоном произнес Грей.

— Зачем?

— Заткнись и молча подойди ко мне.

Я фыркнула и недовольно подошла к нему. Он взял меня за запястье, притянув к себе, усадил на колени.

— Поцелуй меня.

Произнес он, отправляя мою душу в самый низ. Я посмотрела на его губы, пухлые, алые губы, слегка коснувшись своими, быстро отстранилась.

Он посмеялся, его рука собственнически легка на моё бедро нежно поглаживая.

— Может ты и девственница, но ты наверняка целовалась раньше. Да?

— Да…

— Тогда поцелуй меня так, как целовала кого-то.

Его лицо приблизилось, шепча мне в губы. Грей взял мою ладонь, прикладывая к своей широкой груди. Она твёрдая и я чувствую, как бьётся его сердце. Закрыв глаза, я опустила свои губы к его губам, захватывая их. Он впился в мой затылок рукой, придвигая меня ещё ближе, проникая губами, беря власть в свои руки, углубляя наше сплетение языками. В этот раз мне не было так противно. Самовнушение заставило меня принять ситуацию. Я конечно его ненавидела, но не испытывала такого отвращения как тогда. Вкус его губ проник в моё сознание, я так чётко чувствую его, от чего дышать стало тяжело.

— Расслабься, твоё сердце сейчас выпрыгнет, — сказал он, накрывая ладошкой мою грудь, слегка сжав, — я не съем тебя, не сегодня.

Грей легонько коснулся меня губами, ведя языком вниз к шее, облизывая мою нежную кожу. Я закрыла глаза и невольно откинула голову, чувствуя его ухмылку. Мягкое касание к шее вызывало приятные чувства. Он захватил мочку уха, прикусив зубами, а рукой проникал под мою кофточку, нащупывая под бельём сосок, слегка щипая его. Темно карие глаза столкнулись с моими, замерев на секунду, перед тем как снова впиться в мои губы, спускаясь ниже. Его язык властно гулял по упругой груди, втягивая её, нежно покусывая соски. Руки Грея подбирали подол юбки выше и выше, оголяя бедро.

— Потрогай его своей ладошкой, поводов падать в обморок, нет. Только смелее, ну же Элли.

Он не поднимал головы, просто шептал, продолжая сосать мою грудь. Я опустила ладонь к его паху, ухватившись за твёрдое, массивное желание.

— Чувствуешь, какой он каменный, это все из-за тебя. Вот так сильно я хочу тебя трахнуть, отыметь как грязную сучку, чтобы ты скулила от наслаждения и просила ещё и ещё.

Я была вне себя. Грей был нежным, аккуратным. Притягивая меня своим запахом, теплом, мягкими касаниями, его голос бархатом ласкал меня, полностью погружая в эту неистовую выросшую страсть. Он знал, как это сделать, как свести с ума, такую, как я. Даже если я его ненавижу, мое тело поддалось. Тяжело дыша, я непроизвольно заерзала бедрами. Внизу образовался жар, скопилось что-то взрывное, влажное. Прилив возбуждения захватил меня. Но ведь передо мной он, дьявол, а я так хочу его ласку.

— Я сейчас кое-что сделаю.

Шепнул он, своим ласкающим голосом.

— Что, — томно выдохнула я, не открывая глаз.

— Я коснусь тебя, трахну пальцами. Я буду нежен, как никогда, обещаю.

Сердце застучало ещё громче. Я боялась, но желала, сейчас, полностью разгоряченная, я хотела, чтобы его пальцы утолили мой дикий всплеск между ног.

Его рука коснулась внутренней стороны бедра, раздвигая ноги. Юбка поднялась высоко, словно её и не было. Грей посмотрел на меня своими непристойно горящими глазами, а я знала, что мои глаза горят так же. Пальцами он повёл по моим губам, очертив контур, погрузил палец в мой рот, чтобы я облизнула его.

Грей уткнулся в мою шею, опаляя кожу дыханием.

— Черт, девочка, ты так сексуальна, мои яйца лопнут после такого. Мне нужно кончить, но сначала я доставлю тебе удовольствие.

Он снова просунул руку к моей горячей, ноющей киске, сдвинув тонкую полоску трусиков, прошёлся по складкам, кружа вокруг клитора. Я всхлипнула, ухватившись руками за его плечи. Они были большими и крепкими, а кожа под рубашкой была горячей.

Моё тело ныло, оно было полностью в его власти. Я отдалась, он победил. Чертов соблазнитель. Ещё вчера я так его ненавидела, презирала, а сейчас готова прыгнуть в омут его ласк, растаять, стать лужицей на его коленях.

Его палец проник внутрь меня, погружающий тело в невероятное удовольствие, срывая хриплый, сдержанный стон.

— Сучка, ты мокрая, ты такая мокрая. Здесь даже моему пальцу узко, черт…

Он заерзал бёдрами, его член стал активно тереться о моё бедро. Я полностью отдалась этой агонии, уткнувшись в его плечо. Я была так близка с ним, словно он был нужен мне. Пальцы Грея умело водили по клитору, имея меня, это было нежно и сладко, это было… взрыв, в глазах потемнело, я задрожала, сжимая его шею. Аромат его тела и парфюма окутывали, я застонала, а он смотрел с желанием, бушующим огнём, который заставлял гореть меня от похоти и стыда. Но то, что я испытала, разожгло внутренности, ноги онемели, а призрачная пелена закрыла разум.

— За то, как сейчас моему члену плохо, я заставлю тебя отплатить. Ты будешь сутками сосать его по самые яйца. И я уже не буду таким нежным.

Его слова слегка вернули меня назад, в те воспоминания, все вдруг перевернулось, будто я только что осознала, что это один и тот же человек.

Он поднял меня с себя, вставая.

— Сегодня в двенадцать, у тебя посещение гинеколога, врач осмотрит тебя и выпишет противозачаточные. Результаты заберу я.

— Зачем, зачем это? Один половой акт и мы больше не увидимся, пожалуйста. После того что сейчас было, я ведь действительно… неужели ты думаешь, что мое тело не хотело?

— Этого мало Элли. Меня должна хотеть вся ты, а не только твое тело. Ты должна желать меня как сумасшедшая. И уже это ведь не кажется тебе невозможным, не так ли? Все еще думаешь что, такого как я невозможно желать по-настоящему, невозможно любить?

Его пальцы взяли мой подбородок, приподняв голову, ловя мои небесно-голубые глаза. Я промолчала, но он и сам знал ответ.

Уголок его губ приподнялся в самодовольной ухмылке. Отпив глоток остывшего кофе, он поморщился, надев пиджак, который висел на спине стула, оглядел меня все ещё не потухающим, обезумевшим взглядом.

— После врача вернись сюда и дождись меня до вечера.

Его голос суровым колючим басом, тепло-ледяной волной проникал в моё сознание, волнуя меня. Я хотела бы вырваться из его лап, хотела бы сбежать, хотела бы заработать свои деньги, чтобы исчезнуть из этого города. Я уже нашла человека, готового сделать мне новые документы, но снова осталась без денег, даже без работы.

— Ты меня услышала?

— Да, я поняла.

Покорно кивнула я.

Грей вышел, оставляя после себя сладко-горькое послевкусие. Он думал о тебе.

Грей

Чёртова дрянь. Как я хотел всадить ей своей член по самые яйца, чтобы она задохнулась от того, как сильно кончает. Чтобы запомнила меня, таким, именно таким, берущим все, что я хочу. Моё тело трясло от безумного вожделения, а её голубые глаза… они как море, проникающие в самую душу, поднимающие из глубинных, забытых воспоминаний, тёмное прошлое.

Я хотел её, безумно, хотел трахать, именно трахать, жёстко, сильно. Но её глаза… мне хотелось уничтожить её и пожалеть. Но то, что она будет моей, я знал наверняка. Ей уже никуда от меня не деться. Она сама пришла, сама меня взволновала. Сама завела мой член своей идеальной фигурой, сладким запахом, невинной внешностью. А губы, ммм, эти сиськи…

Весь мой день прошёл в сумасшедшем ритме, целый день в дороге, постоянные встречи, переговоры. Но, не смотря на занятость, тяжесть в члене раздражала меня. Яйца гудели и болели, мне срочно нужно было трахнуть кого-нибудь, запихнуть член в чей — то рот. Я собирался вернуться домой, чтобы принять душ и поехать немедленно отыметь сучку. Я не был в офисе, иначе давно бы выдолбил секретаршу.

Я не вожу домой шлюх. Это моё личное правило. Лишь пару девушек, громко сказано, конечно, таких же тупых сук, которые выдавали себя за приличных дам, в итоге продавались за мои деньги, были в моём доме. Я их трахаю до сих пор, по первому зову по первой моей прихоти, они должны меня ждать.

Я набрал номер телефона.

— Эймэл, будь готова сегодня, я чертовски хочу вогнать тебе свой член.

— Я жду.

Кротко ответила девушка на там конце связи.

Я вошёл в дом, скинул одежду, направляясь в душ.

*********

Я сидела в отведенной мне комнате. Здесь довольно уютно и красиво. Но мне было не по себе. Собственно так же как и дома, от того то, я особо и не замечала разницы. Я услышала, что он вернулся. Мне нужно было покончить с этим. Нужно было отдать себя, чтобы больше он никогда не появился в моей жизни. Презрение и ненависть к этому человеку будет жить во мне всегда, в черных отдалённых местах моего сердца.

Я ждала его, приняв душ, надела платье, из тех, которые мне привезли сегодня, и с замиранием сердца делала шаги к его комнате. Я это сделаю. Пусть отымеет меня, черт возьми. Он и так уже видел и взял от меня многое, мне давно было пора иметь мужчину, но после этого я вряд-ли скоро смогу кому-то поверить. Так пусть уже этот дьявол возьмёт все до конца.

Я постучалась в двери.

— Входите, — ответил он.

Я отворила двери, с полными страха глазами вошла, посмотрев на него. Грей стоял в одном полотенце на бёдрах, с влажной головой. Его торс был… о Боже… он как с обложки журнала, только ещё красивее. В сочетании с его красивым мужественным лицом, и властным характером, это было идеально. Понятно, почему ему никто не отказывал. Кто откажется от такого.

— Что ты тут делаешь?

Удивлённо спросил он.

— Ты сказал дождаться тебя.

— Точно, извини у меня свои планы, ты можешь ехать.

— А…

Я открыла рот, тут же потеряв свою решительность, опустила взгляд к его груди и влажному прессу, неловко отвернулась. Но не сдвинулось с места.

— Что-то ещё?

Приподняв брови, спросил Грей.

— Нет… то есть да. То есть я хотела… я думала… мы….

— Я же тебе сказал… я не люблю повторять все сотни раз, или ты хочешь, чтобы я трахнул твой рот? Потому что если я в ближайшее время не вобью какой-нибудь сучке член, я возьму тебя и я не буду милым, не буду нежным.

Я растерянно моргнула глазами, сглотнув ком, просто развернулась, в попытке выйти.

— Стоять.

Послышалось за спиной, пробирая тело до холодных мурашек по коже.

— Прости, Грей, я… не надо, пожалуйста.

— На колени…

Мои глаза забегали, а набирающиеся слезы собрались, застилая все пеленой.

— Можно я уйду, пожалуйста, мистер Грей.

— Мистер Грей, мне нравится, сексуальнее звучало, если бы ты стояла на коленях.

Он водил пальцем по краю полотенца, скрывающее его обнажённый член, хищно приближаясь ко мне.

— Ты же за этим пришла, так чего ты тогда так боишься? Я не сделаю тебе больно, обещаю.

Он надавил на моё плечо, и мои коленки соприкоснулись с полом. Полотенце упало вниз, а передо мной замаячил стоячий огромный член. Я не видела других, но в моем представлении они были меньше.

— Поиграй с ним. Приласкай его, чтобы я не сорвался и не сделал это сам, ну же девочка, давай.

Он повёл членом по моим губам и я, закрыв глаза, приняла его в свой рот. Руки Грея держали мой затылок, но он не спешил, он давал мне делать все самой, не заталкивая его глубоко в горло.

— Поласкай его языком, вот так, черт, отлично. Молодец, соси его, ох, у тебя отлично получается.

Я делала, как он говорил, я видела, как он сдерживается, но наслаждается. Грей шипел, медленно двигая бёдрами. Между ног образовался жар. И мне хотелось снова почувствовать его ласку. Сейчас это было уже почему-то похотью, а не отвращением. Это не вызывала у меня презрения и жути, а интерес с желанием.

Я кружила языком по твердому члену, вбирая его глубоко в рот. Мне вдруг захотелось сделать это хорошо, чтобы ему понравилось. Но дрожь присутствовала, я помнила прошлый раз и боялась, что это снова повторится, поэтому подчинялась.

— Расслабь горло. Я войду глубже, не бойся, я аккуратно, главное делай, как говорю.

Он вошёл глубже, резче вклиниваясь, но все ещё сдерживался. Толчки стали грубыми, частыми. Мои волосы были сжаты в его руках. Он трахал мой рот и смотрел в мои глаза, наблюдая, как заходит в меня. По щекам побежали слезы, от его натиска и я ощутила пульсацию члена у себя во рту, горячую разливающуюся сперму.

— Глотай…

Прорычал он, шипя от наслаждения.

Мне было противно, рвотные позывы едва ли сдерживались внутри, поэтому я незамедлительно быстро сглотнула солоноватую жидкость. Грей отстранился.

— Ведь ничего страшного, не так ли? Заслужила маленькое желание, проси что-нибудь.

Я встала с колен, смотря в довольные карие глаза.

— Мне нужна работа, я не могу… я просто хочу, чтобы все осталось, как было.

— Исключено.

— Но…

— Зачем тебе эта работа?

— Мне нужны деньги, на жизнь, я хочу сама их зарабатывать.

— Хорошо, ежемесячная сумма, которую ты получила, ежемесячно будет на твоём счету.

— Почему, зачем?

— Ты сама сказала, тебе нужны деньги.

— Зачем ты это делаешь? Ты можешь взять меня сейчас, вот она я, пришла к тебе. Я готова на все, на любые твои прихоти, я сделаю… только отпусти меня, пожалуйста.

— Нет.

Его рука легка на мою шею, а спина коснулась стены. В этот момент он по-звериному посмотрел на меня, с ненавистью. Он ненавидел меня, за что? Мне стало вновь страшно. Кожа разъедалась и лопалась от волнения. Я хочу уйти от него, я хочу убежать. Но его хватка только крепчала.

— Что, такой как я не достоин такой приличной девочки как ты, да? Чистая, наивная, а я кто, бандит? Так думаешь? Теперь ты моя, если ещё раз, я услышу, что ты хочешь уйти от меня, я придушу тебя этой рукой, ясно тебе?

Я попыталась качнуть утвердительно головой, после чего Грей отпустил меня.

— А теперь пошла вон.

Я знала, что должна всеми силами сохранить работу, иначе отец убьёт меня. Он узнает, возможно, уже знает, ведь чем дольше дней я там не появлялась, тем больше шансов, что в любой из них, папочка захочет меня проверить. Мне было жутко страшно каждый раз возвращаться домой, потому что на уме даже идеи не было, почему я не появилась в офисе. Но рта больше открыть не могла, моя шея ещё чувствовала его ладонь. Ненавижу…

Я вернулась комнату, переодев свои вещи, вышла на улицу, по пути вызывая такси.

Грей следом покинул дом, направляясь в объятия к одной из своих девочек, которую он будет жёстко иметь всю ночь, снимая свое напряжение. Волновало ли меня это, знай бы я? Да, однозначно. В те моменты, когда он шепчет мне своими губами нежные слова, когда ласкает горячими ладонями, затмевая своим жаром, ни за что в жизни, я не хочу знать, что он принадлежит кому-то еще. Быть очередной шлюхой в его постели, ранило меня сильнее, чем само принуждение. Звучит отвратно, не так ли? Но жить без воли, уже так крепко вошло в мои привычки, ломая все представления о нормальном. Этот красивый мужчина, несомненно, нравился мне, привлекая мое внимание с первой встречи. Ровно насколько я его ненавидела, настолько что-то необъяснимое в нем меня притягивало. Что было в нем, я не знала, это даже не внешность, это шло из глубины. Но от этого, я лишь сильнее желала, чтобы все скорее закончилось. Странное чувство ненависти с граничащим притяжением.

Я вернулась, войдя в дом, с гордо поднятой головой, ожидая худшего и болезненного, но меня никто не встретил. Поэтому я торопясь поднялась к себе, смыла с себя сегодняшний день и лёжа в кровати глубоко погрузилась в мысли. Они потрошили меня, уничтожали, травили. Я все думала о том, что от меня осталось или меня и не было, кто я? Безвольная, слабая девочка, которую никто никогда не любил, никто ни во что не ставил. Я ничто, пустышка. Отец сломал меня.

В колледже мне нравился один парень, казалось, что я ему тоже. Мы с ним сблизились, впервые я увидела в ком-то, кого-то ближе чем чужого, для меня это было прекрасным временем, невероятным, мне ведь много то и не надо было. Просто плечо, надёжное и любящее, но как глубоко я ошибалась. Он просто хотел меня трахнуть. Соседка по комнате ляпнула, что я девственница, а этот герой решил поднять свою самооценку. Все такие, или я таких притягиваю? Да что не так с моей жизнь? Я устала, больше не могу этого выносить. Я уже допускала мысль просто сбежать, без денег и документов, найти где-то работу, но я тут же понимала, отец найдёт меня, где бы, я не была, не отпустит, ведь однажды, я уже пыталась. Но узнав о моем увольнении, он убьёт меня раньше, чертов Грей, угораздило меня связаться с ним.

Воспоминания о сегодняшнем дне, меня слегка взбудоражили, как бы это отвратительно не звучало. Я просто убеждала себя относиться ко всему проще, это секс. Просто секс, с чужим человеком, с человеком которого я не люблю, человек который возьмёт меня насильно, если я не соглашусь. Человек, для которого я лишь кусок мяса. Я должна с ним спать. Боже мой, как все это тяжело, а тяжелее всего, что под всем этим слоем, я уже не дрожала и не гнила от самой этой мысли. Она больше не удручала меня, а волновала. Какая, черт возьми, разница, он или кто-то ещё? Я ведь уже не верю, что кто-то другой будет этого достоит, что кто-то другой будет любимым или и того лучше, любить меня. Я не верю ни в любовь, ни в дружбу, ни в семью. Если где-то это все и существует, то не в моем мире.

Утром я собиралась на работу, спустя две недели отсутствия, после вымышленного больничного, все ещё тепля надежду, что Грей позволит. Но, не доезжая до офиса, меня подрезала машина. Люди Грея, прижали меня, вынуждая съехать к обочине и остановиться. Я вышла из машины.

— Мисс, прошу пересесть в нашу машину.

Я глубоко вздохнула, прикрыв глаза.

— Извините, но у меня работа, я не поеду с вами, не поеду.

— Не вынуждайте делать это силой или применять оружие.

Сказал охранник, постукивая по кобуре оружия находящегося у него на поясе.

Я села, стиснув челюсть. Ненавидела, горела внутри, это удушение, со всех сторон. Я просто была на грани, грани безумия, отчаяния, дикой и гнетущей ненависти.

Машина остановилась возле высокого многоэтажного офисного здания.

Охранник сопроводил меня до лифта, указав мне дальнейшее направление, вернулся к машине.

В голове мелькнула мысль, что Грей все же даст мне работу. Я, конечно, понимала, что отец не позволит мне работать на него официально, как на основной работе, но все же, вдруг все как-то утрясется.

Подойдя к нужному кабинету, меня встретила девушка, останавливая на проходе. Дверь была заперта, мне велено было ждать. Когда все же замок щёлкнул, оттуда вышла высокая, красивая брюнетка. Она порхала. Её лицо было красным, а волосы наспех уложены.

— Прошу мисс Уилсберг, входите, — сказала мне она же, мило улыбаясь своими раскрасневшимися губами.

Я вошла. Грей стоял возле своего стола. Его галстук был слегка перекошен. Он заправлял рубашку в брюки и застегивал ремень. В кабинете пахло развратом. Вот теперь, это было отвратительно. Вот теперь сама мысль о близости с ним вызывала все то самое настоящее отвращение. Я хотела уйти, но в этот раз, я, почему то позволила себе это сделать. Я посмотрела в его глаза, как в свое проклятье. Презренный, острый взгляд, которым можно было резать бумагу, вызвал у него вопросительное выражение лица.

И вот я понимаю, что иду по коридору, цокая каблуками, но я отчётливо слышу лишь собственный пульс, который шумит в ушах. Сердце грохочет и пытается не лопнуть от какой-то вдруг опустошающей меня тревоги. Я вышла на улицу, где меня тут же встретил охранник, приглашая сеть в машину, но я присела на рядом стоящую скамью, опустив плечи. И что дальше? Задалась я вопросом.

— Эван, мой милый друг, почему же тебя нет рядом? Ты так мне нужен, самой мне не справится.

— Разговариваешь сама с собой?

Я вздрогнула, услышав позади голос Грея.

— Почему ты ослушалась меня, что было не ясно на счёт твоей работы? Ты снова поехала туда.

— Грей, черт возьми, как же ты мне надоел, как я ненавижу тебя, ненавижу. Мне нужна эта работа, я не могу уйти, просто не могу. Что ты хочешь, чтобы я валялась у тебя в ногах, что мне сделать, а? Просто скажи, — я обернулась, смотря в его глаза, — просто скажи, что?

Я почти кричала, меня всю колотило и выкручивало. Я смотрела на его лицо и не могла понять, почему, он меня уничтожает.

— Почему ты сбежала из моего кабинета?

Он сел рядом со мной, соприкасаясь своим коленом моей ноги.

Я молчала, мне даже нечего было ответить. Почему? Да не знаю я почему, просто ты меня дико раздражаешь.

— Ты что, посмела думать, что если ты моя, то я твой? — он засмеялся, что вызвало ещё большее презрение во мне, — Элли, даже не смей думать о таком. Я буду трахать тебя, но это не значит, что следом, я не трахну следующую. Ты не особенная, у тебя долг и время тикает.

— Отвали от меня Грей. Мне абсолютно плевать с кем ты трахаешься. И знаешь, делай, что хочешь. Хочешь убить моего братца, валяй. Плевать… а лучше меня пристрели, но ты не притронешься ко мне, понятно. Я не твоя очередная шлюха, я не твоя, просто не твоя.

— Все сказала?

Спокойным тоном спросил он.

— Да.

Все еще раздраженно рявкнула я.

— Поехали.

Он взял моё тонкое запястье, утягивая за собой в машину. Всю дорогу Грей молчал, но что-то довольное красовалось на его физиономии. Самодовольный придурок, если он думает, что мне есть дело до его члена и куда он его вставляет.

Мы подъехали к ресторану.

— У меня встреча, а ты посиди пока за другим столиком, заказывай все на мой счёт.

— Отлично.

Не глядя на него ответила я, направляясь к барной стойке. Коктейль, зашёл, один, второй. Я не оборачивалась на него, но мне казалось, что мой затылок просто горит.

Алкоголь слегка расслабил меня, и я заметила вдруг сидящего не далеко мужчину, который рассматривал меня.

Хочешь шлюху мистер Грей, ладно. Хорошо. Я улыбнулась мужчине, кокетливо состроив глазки. И вот он уже присел рядом.

— Не часто в такое раннее время, в баре можно встретить столь прекрасное создание.

— Но я тут и плевать на время. Ещё, пожалуйста, — махнула я бармену.

— Я угощаю.

Сказал, улыбаясь, мужчина.

— Спасибо, а вы тут один?

— Один, — вдруг томно ответил он, — слишком один, а ты?

— И я одна.

— Оливер.

Сказал мужчина, протянув свою ладонь.

–Очень приятно Оливер.

Я повела указательным пальцем по его галстуку, закусив губу. Сделав большой глоток из своего бокала, мужчина приблизился.

— Вау, ты хочешь пошалить? Может, поднимемся в номер?

Уже встрепенувшись, спросил он.

— Обязательно, только выпьем ещё по парочке коктейлей.

Он не пристойно осмотрел меня, его глаза уже, раздевали мое тело, уже касались и имели меня. Тошнит, от одной мысли, что я делаю? Ненавижу. Я не твоя Грей, я делаю что хочу. Конечно я никуда, не собиралась идти с этим придурком, но мне хотелось, чтобы ОН знал, я не его.

— Мисс Элли, прошу, босс приказал отвезти вас домой.

Сказал охранник Грея, отодвигая от меня стакан со спиртным.

— Пошёл к черту твой босс, ясно?

Я была уже пьяна, но все еще чертовски зла. Оливер, вскинув бровь, посмотрел на меня, как бы ожидая продолжения, качнул головой в сторону лестницы в холле, ведущей в отель.

— Мисс я не рекомендую вам, — сказал охранник, пытаясь остановить, но я махом выпила ещё один стакан, придвинув обратно, — прошу, пройдемте к машине.

— Я сказала, отвали, — выкрикнула я, привлекая внимание рядом сидящих людей, — у меня тут свидание, ты не видишь? Передай своему боссу, что я поеду тогда, когда сама захочу.

Резкая хватка за моё предплечье заставила меня вскрикнуть. Грей, не церемонясь, схватил меня, стаскивая со стула, потянув за собой.

— Отпусти, мне больно.

Хмельным голосом провопила я.

— Закрой рот, дрянь.

Он сильнее сжал мою руку, грубо толкая в машину, присаживаясь следом.

— А что я сделала, не пойму? Ты же хотел, как ты там сказал, чтобы меня распаковали, так вот я и хотела сделать тебе одолжение. Нужна шлюха, так я буду шлюхой, ты этого хочешь?

Его ладонь обхватила мою шею. Уже так по привычному. Но взгляд вдруг стал действительно страшным, гневным, опасным.

— Если хоть кто-то к тебе притронется, хоть один ублюдок, я вышибу мозги обоим. Ты моя… все моё, и твоя девственность моя.

— Как же ты мне противен Грей Милтер.

— Не страшно, мне плевать, но если ты не заткнешься, я заткну свой член тебе в рот, и ты будешь сосать, пока мне не надоест.

Я отвернулась, смотря на хмурое небо и мне было так же по хмурому паршиво. Постепенно я стала прикрывать глаза, алкоголь сделал свое дело, выводя меня из сознания. Я проснулась, когда Грей закинул меня к себе на плечо, неся в дом. Он держал мой зад в своих ладонях, крепко, по собственнически сжимая его. Мои белокурые волосы рассыпались по лицу, мешая и так вращающемуся моему миру понять, где я.

— Очнулась?

Рассерженным рыком спросил он.

— Нет.

Вяло ответила я. Он шлепнул меня по ягодице, воспламеняя кожу ожогом.

— Что, трахнешь меня, да?

— И не подумаю. Будешь сосать. Дрянь, — шлепок, — ещё одно подобное поведение, я привяжу тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.