Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона

Даниэль Брэйн

– Убирайтесь. – В каком это смысле? – В самом прямом. Убирайтесь. – Отсюда? – Здесь. Главное не победа, главное участие. Принцип, которому я, бывшая спортсменка, следовала всю свою жизнь. Он и привел меня в другой мир, в королевский гарнизон, в тело выпускницы военного колледжа. Монстры из тьмы? Охрана границы? Маршалу гарнизона прежняя я чем-то успела не угодить. Диплом, регалии и папа-генерал не помогут, моя первоочередная задача – привести крепость в нормальный вид.

Глава седьмая

Полезный навык, подумала я. По крайней мере, отпал вопрос, как я буду принимать душ у себя в ванной. А как я буду принимать душ? Какой, если точнее? Правильно, холодный, потому что вода у меня получается холодная, ну или приглашать кого-то подогревать. С этими мыслями я вышла из барака и решила где-то присесть, надо было обдумать все — аквамантику, воду, свои навыки и другие штуки. Камень, нагретый солнцем, как раз для этого замечательно подходил.

Ну не то чтобы меня пугала холодная вода, контрастный душ — замечательная вещь, вот только контрастный, а не ледяной. И очень желательно, чтобы температура воздуха была комфортная. С этим, как я подозревала, тоже будут проблемы, если я не вспомню, как ее, пиромантику, конечно.

И — тоже? Я подняла голову, рассматривая плац… не плац… нечто, скажем так, чтобы цензурно. Куда ни ткни, тут проблемы, там проблемы, а рыба — и тут я оглянулась на основное здание, в котором, наверное, так и продолжал дрыхнуть маршал — рыба гниет с головы! Я бы эту голову… Постригла для начала, потому что какой пример он подает подчиненным? «А как у вас, Анечка, такие показатели хорошие?» — стандартный вопрос среднестатистического школьного физрука. А как ты, солнце мое, собираешься прививать детям любовь к здоровому образу жизни, когда из-за пуза собственных ног не видишь, разве что в зеркале?

Итак, сначала постригла, потом бы оторвала. Папа-генерал прикроет, если что.

Правда, вот же зараза, живот-то теперь у меня тоже был, а маршал, к моему тайному сожалению, и его основной отряд были не тростиночками, но бревнами ровными, без излишеств! И в чем тайна такого расслоения, мне тоже предстояло узнать детальнее.

А так казарма на ладан дышит. Душевую лучше вообще красной лентой обнести или разобрать от греха подальше. Запасной состав занят чем угодно, только не строевой подготовкой и чем там еще. Точнее, подготовка-то у запасников была, какие-то занятия, но так, постольку-поскольку. Основной состав смотрит свысока и даже не козыряет, а ведь объект режимный!

Это я еще не видела ни столовой, ни прачечной, ни медчасти. Готова ли я к такому шоку? И надо же все-все перепроверить, побывать на всех мероприятиях, сунуть нос в каждый угол… Замечательно, что мое тело вспомнило, как гасить конфликты — водой, как котов по весне разнимать, — но вот еще было бы здорово, если бы в мозгу включились и армейские дисциплины. Сейчас, положа руку на сердце, мне и «троек» было выдано за глаза и с огромным кредитом доверия…

Пока я соображала, за что хвататься, хотя стоило все до конца обойти, чтобы масштаб катастрофы представлять уже хоть в каких-то подробностях, откуда-то раздался гонг.

Я подскочила. Тревога? Походило, что да. Кажется, кто-то ходил мимо, пока я раздумывала на камушке, как богатырь — налево пойдешь, направо завернешь… А тут мои родимые запасники как горох из разорванного мешка высыпались из всех дверей и щелей и проворно понеслись куда-то в направлении основного здания. Мне тоже нужно было бежать, вздохнула я, и вздохнула потому, что не знала, как давно Аннет бегала.

— Обед, лейтенант! Вторая смена — наша!

Аттика. Я и забыла о ней, а она по стойке смирно торчала рядом с моим «памятником», как караул возле мавзолея, а теперь вот заглядывала мне в глаза. С очень просящим выражением.

— Что — обед? — не поняла я. — Это разве не тревога?

— Тревога тоже гонг, но это обед.

— А откуда ты знаешь, что не тревога?

Зачем я это спросила? Кажется, Аттике это ни разу не приходило в голову. Брови ее сначала поползли вверх, потом съехали к переносице, потом снова взметнулись домиком — по части мимики моя помощница могла дать триста очков вперед любому британскому актеру.

— Ладно, пошли, — смилостивилась я. — Покажешь.

— Побежали? — предложила Аттика.

— А почему не пошли?

Я ожидала, что брови снова придут в движение, но это мне впору было изумляться.

— Потому что если пойдем, ничего не останется, — легко пояснила Аттика и даже запрыгала на месте. Ну, побежали так побежали…

За эти несчастные триста метров я поняла три вещи. Первая: личный состав горазд бегать. Вторая: на короткие расстояния. Третья: я не горазда даже и на такие. Вес бегать в принципе не мешал, так-то тело Аннет привычное было — ноги-руки двигались, а то, что мне психологически все не так — ну это уже стоит строить планы на будущее. У двери столовой — такой, не особо приметной, дверь как дверь, никаких надписей, чтобы враг не догадался, и возле нее уже никого не было — я остановилась, оперлась на косяк и часто поверхностно задышала. Восстанавливалась недолго, постепенно заставила тело дышать правильно. Организм воспринял такие неожиданные нагрузки с неприязнью. Потому-то и не особо полезно вдруг бежать за автобусом даже спортсменам. Без разогрева и растяжки, да.

Но Аннет — офицер, тоже, елки-моталки, пример для подчиненных… Хотя о чем это я, и в моем мире не каждый полицейский пробежит хотя бы километр, не каждый военный в строю топает.

Аттика тоскливо, как кот на пустую тарелку, смотрела внутрь. Из столовой доносились крики, но такие, не агрессивные, видимо, пока еды всем хватало. Или просто народ между собой не ссорился. Но вот нам с Аттикой могло и не достаться, поэтому я, все еще тяжело дыша, медленно вплыла в столовую.

Конечно, я привыкла к спартанским условиям. Вспомнить сборы — где мы только не ели. Про походы я и не говорю. Ну, обшарпанные столы. Стойка раздачи — за ней столько народу, что, собственно, ее и не видно. Потолки низкие, ряды липучек для мух, места новичкам на них уже не осталось, и они уныло жужжали, не зная, куда прилепиться. Пол деревянный, но чистенький, отполированный сотнями тысяч ног. Лавки крепкие, монолитные, меня точно должны выдержать. Хотя если оглянуться, я еще и не самая кругленькая.

Аттика осторожно подергала меня за рукав, и я направилась к раздаче — судя по ажиотажу, надо было торопиться. Конечно, меня пропустили, все-таки офицер, и мне открылось все великолепие гарнизонной кухни.

Нет, финансирование из королевской казны производилось. Это было видно по количеству разносолов. Например, салат, по виду напоминающий наш традиционный оливье, но без колбасы, горошка и майонеза, только картошка и огурцы, только хардкор! Рядом — то, что я могла бы по доброте душевной назвать селедкой под шубой, это если включить эту самую доброту на максимум, чтобы повара не обидеть: свекла, чуть окрашенная майонезом, и из всего этого великолепия торчит, агрессивно показывая всем, насколько блюдо далеко от оригинального, костлявый рыбий хвост. То есть рыба там если и не имелась, то подразумевалась — бесспорно.

С выражением крайнего недоумения я пошла вдоль раздачи. Макароны, снова макароны, о, каша десертная, серая ячменная, в которую порезаны яблочки: явно на килограмм крупы — один дохленький фрукт. Супы в двух громадных кастрюлях уже, к сожалению, дохлебали, но это было хоть что-то не такое убойное по калорийности, и я ткнула в остатки каши и одинокую куриную кость. Из овощей — грустные стебли квашеной капусты, размазанные по металлическому лотку.

— Добро пожаловать! Что-то еще, лейтенант? — с восторгом спросил меня повар. Или не повар, или он питается по остаточному принципу, больно уж худ. Чему ты радуешься, парень?

Я повернула голову влево и оценила количество выпечки. Вот ее бы хватило на три таких гарнизона, тем более что она и так осталась в изобилии. И выпечка свежая! Что это за еда? Солдат должен быть в теории сытый, а это значило — первое, второе и компот с плюшкой. Но не плюшками же одними питаться! Хотя наестся-то всем этим можно легко… я оглядела столы, за которыми личный состав с наслаждением уписывал макароны, закусывая их булками. Ну…

— Откуда столько булок?

— Так мы и печем, — разулыбался повар и покосился за спину, там маячила еще пара таких же тощих личностей. Ага, а на раздаче один, потому что уже раздавать нечего? — После того, как помагичишь, как раз самое то булочку съесть! Питательно!

— А есть что-то такое же питательное, но не такое… ядреное? — спросила я, нахмурившись. Булок мне не хотелось, не из-за лишнего на бочках, а просто что-то неправильное в сказанном было. Основной отряд же не выглядел пончиками, а они по идее тоже магию применяли. Можно было, конечно, и булки, один день роли никакой не сыграл бы, но все же не стоило, раз настроилась на более здоровое питание. Вот только есть ли шанс, что дальше ситуация с питанием изменится? — Я не знаю, овощи?

— Овощи съели, лейтенант! Или вот, капусточка! — обрадовал меня повар. Я покосилась капусточку, потом на Аттику — ну да, она честно предупреждала.

— Есть речные рапаны! — повар понизил голос. — Для господина маршала оставили! Вчера выловленные!

Ага, а этот горлопан, однако, тут устриц жрет. Рапаны, конечно, ни рыба, ни мясо, да еще и какие-то речные… Разве они бывают речные?

— Давай рапанов, — скомандовала я. — А маршал что будет есть?

— Так ему уже обед отнесли, первые-то уже пообедали, а рапаны это так, — повар пожал плечами. А и правда, то уже не моя беда.

Я взяла еще обычную воду — вместо компота, потому что что-то подсказывало, что сахара в нем чуть больше, чем в «кока-коле». Аттика взирала на меня с недоумением, но ей удалось урвать немного цветной капусты, пирожок с той же капустой и пол-яйца, и я решительным движением поделила наше второе пополам. Рапаны с капустой — такое себе удовольствие, но остатки талии надо беречь. Аттике-то что, а я на пирожок не повелась.

— Странно, — сказала я, выковыривая рапана из раковины. — Еда есть, но она очень бедная… неправильная, кто придумал такое меню? Где мясо? Нормальный белок в достаточном количестве?

Да, где мясо? Неужели мясо ушло на тех, кто первым приходил? Или повара припрятали… Вот был бы повар как-то посолиднее, я бы ему задала этот вопрос, но очевидно, что ему достаются последыши. Хорошо, если не из чужих тарелок. Рыба где? Одну несчастную тушку напотрошили в подкрашенную майонезом свеклу. Яйца? Впрочем, вон у Аттики половинка, а по скорлупе, которая уже валялась повсюду, было ясно: в большой семье… Значит, на завтрак я приду самая первая. И надо еще глянуть, что есть первая смена. А то дискриминация такая, что злость берет! Понятно, откуда вечные булки, если есть нечего, кроме них!

Аттика всосала все свое и теперь ковыряла рапанов, задумчиво так, будто сомневаясь.

— Ешь, — приказала я. — А мясо где?

Мясо, хоть котлеты, хоть части курицы, сыр, я не знаю, сливочное масло, нормальные жиры, рыба нормальная, больше каш, а не макарон, вдоволь яиц или омлет? Суп на всех и в достаточном количестве, серый хлеб, а не булки. Компот пристойный или молоко. Салат из овощей, да пусть даже нормальный картофельный салат. Солдат, так же как и студент, хочет есть сытно и по расписанию. Тогда и силы есть нормально заниматься.

Аттика пожала плечами. Ну, это тоже, в общем, ответ… Только он меня не устраивал. А все понемногу рассасывались, относили подносы на стойку, убирали за собой столы, что в целом означало наличие какой-то дисциплины. Я воспользовалась ситуацией, подошла к повару и покашляла — громко так.

— Это что, — спросила я, указывая на опустевшую раздачу, — каждый раз такая еда?

— Вам не понравилось, лейтенант?

У него был такой разочарованный взгляд, что мне его стало жалко. Старался же парень, в конце концов. Но я ответила честно.

— Вкусно. Если говорить о самой еде. И капуста хорошо приготовлена. Только… макароны, булки, все это отлично, конечно, но — где мясо? Где рыба? Ее что, не привозят?

А не привозят, кстати, откуда? Рапанов под боком выловили, значит, есть река. А мясо. Тут столько ехать — никакое мясо не доживет. Может, в этом причина? Хранить негде? Но пока я прикидывала оправдательные варианты, повар что-то решил и откинул створку дверцы.

— Пойдемте, покажу вам кое-что, лейтенант. Может, вы мне поверите!

Аттика, конечно, увязалась за нами. Повару это не понравилось, но давать задний ход он уже не мог. Ну, кухня хорошая, чистенькая. Как и положено, на кухне сидит наряд и чистит картошку на вечер… мама моя, целый мешок картошки! Как в лучших анекдотах про армию. Еще несколько поваров в колпаках проследили за нами взглядом, но ничего не сказали, видимо, здесь самый худой был за самого старшего. Но из кухни мы вышли, прошли по светлому коридору, и повар толкнул тяжелую дверь.

— Хранилище, лейтенант!

— Тебя как зовут?

— Рядовой Ким Стрего, лейтенант!

Ну… я осматривалась. Непонятно было, как все это работает, гудения генераторов я не слышала, а дубак в хранилище был конкретный. Вот овощи, вот яйца, вот картошка… голод нам не грозит, вот маршальское меню — отдельно отмечено. Оно у него поперек горла не встает — это же осетрина, большущая, зараза! Когда личный состав давится булками… Хотя какой-то странноватый у этой осетрины душок.

— Подарок от щедрых отцов-основателей Нижнерейнска, уже третий месяц висит… Смотрите, лейтенант, к нам все раз в месяц обоз привозит, — рассказывал Ким. Ага, значит, локальный мухлеж исключаем. — Овощи, фрукты, рыба, мясо…

— Ну и где оно? — спросила я. Стеллажи были почти пустые. Три дохлые куриные тушки, спрятанные под тенью осетра, не в счет.

— Не знаю.

— То есть как это так?

— Обычно. Сразу после того, как привозят, оно вроде бы есть… мы с ребятами все делаем по технологической карте, — Ким очень смутился и отвернулся. Врет, не врет? — А потом приходишь и… вроде бы все так, но не так. Пропало. Ну то есть не пропало, конечно, а… На норму по этой самой карте раз — и не хватило…

А? А куда оно делось тогда? Если завозят по норме и готовит он по норме? Миши съели? Комбат Миша, замполит Миша, зампотех Миша… Так, что ли, как в анекдоте?

— А маршалу ты говорил? — уточнила я. — Ну, что привозят недостаточно мяса?

— Да достаточно привозят, лейтенант, — подала голос Аттика. — Я сама как дневальный несколько раз поставки принимала. Он правду говорит, и все об этом знают.

— Но молчат, — хмыкнула я. Впрочем… понятно. Кто-то крысит еду из своих? Но куда он ее девает? Здесь даже не продать никому! Украдкой жрет? Так мясо испортится. Рыба тоже. Это же еще готовить надо. И казарма не располагает к уединению. — Если каждый раз недосчет, то что в конце месяца происходит тогда? Раз в месяц продукты привозят?

— А в конце месяца у нас рапаны, — пожал плечами повар. — Или караси, или куры деревенские. Что принесут местные, то и едим. Но на кухню выделяют не так много денег, да и откуда их взять…

Я посмотрела на Аттику, потом на Кима. Было ясно как день, что у них примерно схожие мысли. Еду привозят как положено, готовят как положено, сожрать ее никто вроде тоже не мог, а еды нет…

— А деревня далеко? — Может, туда и продают мясо?

— Очень. Часов шесть пешком, если на бронезавре — три, четыре…

— Ладно, — пробормотала я. Какие загадки. И ведь это немало еды! Кто ее в таком количестве потребляет? Было бы еще хоть кому продавать, но ведь некому! Портится? Нет, тогда бы чего скрывать и тем более удивляться?

Так что вышла из столовой я задумчивая и озадаченная. Мы немного походили еще по территории, осмотрели строения для живности — ну, крылатые кони, подумаешь, морды, кстати, у них было какие-то крокодильи, так что ближе подходить я поостереглась. Ни спортивной площадки, ни бассейна, хотя какой бассейн в армии? И да, я при всем своем великолепии была все еще грязная, так что прогулку я свернула и отправилась в казарму. Аттика сказала, что мне уже должны были принести форму и привести комнату в надлежащий вид. О, даже так?..

Иметь в своем подчинении кучу народа, конечно, здорово. Ну не то чтобы комната была выдраена. Не то чтобы ей вообще могло что-то помочь. Но ребятки постарались на славу, а еще мне притащили несколько комплектов одежды. Так как надевать чистое на очень грязное тело мне было совсем не с руки, я, стараясь не думать о том, как у меня тогда при тушении огня вышло, зашла в свою крошечную ванную и обомлела.

Нет, в моем звании имеется плюс. Потому что в баке уже была вода — теплая, а еще меня снабдили мылом, мочалкой, полотенцами — полное довольство, как и положено, и все это новое. Черт. Со снабжением все хорошо, почему же вокруг-то такая задница?

Кстати, о ней… Я себя рассмотрела в деталях, стараясь не слишком расстраиваться. Калипера у меня не было под рукой, но опыта хватало: ничего утешительного. И это если не брать в расчет то, что тело у Аннет давно забыло все физические упражнения. Ничего, все наладится. Придется помалу, осторожно, увеличивая нагрузки постепенно, доводить ее до кондиции. В крайности бросаться нет смысла, тут нет ни тоников, ни спецпитания, да и врачей хоть каких я еще не видела. Мало ли, что можно себе потянуть. А времени у меня впереди — семь лет. Очень много, главное — не давать себе вкрай расслабляться, а чуть-чуть можно. Все-таки меньше стресса — лучше идет процесс.

Когда я вышла из ванной, поняла, что вот сейчас мне просто необходимо удила отпустить. Просто потому, что всего слишком много. Я приняла как-то как должное все происходящее, а надо бы переспать с этой мыслью. Вдруг завтра накроет. Или я вообще в больнице очнусь? Да, маршал будет орать-лютовать, но, если честно, и черт с ним. Я чувствовала, что меня реально ведет, как будто я не спала несколько суток. Один день можно? Но только один. График отложу на завтра.

Продолжая себя успокаивать, что у меня форс-мажорная ситуация, что мне необходимо лечь и поспать, иначе все будет плохо, я разобрала форму, переоделась в синенькую пижамку — тоже форменную, штаны сошлись, но плотновато сели. Ничего, ткань такая, что растянется, а потом с тренировками и вовсе свободнее будет. У Аннет молодой организм, поменять питание, внести в распорядок дня упражнения… Нет, не буду сейчас об этом. И все остальное я отложила уже на потом. Плевать, что на улице еще ясный день. Надо будет — разбудят.

Кровать оказалась на удивление удобной. Я поерзала, устраиваясь под одеялом. Белье новое, пахнет еще чем-то промышленным, а какая здесь промышленность-то вообще… Но на этой мысли меня вырубило окончательно.

И я так и осталась навсегда без понятия — будил ли меня кто, приходил ли или все вздохнули свободно — кот из дома, мыши в пляс. Последнее было весьма вероятно. Я спала, ничего мне не снилось, и, может, это у Аннет был такой здоровый и крепкий сон, а может, мне это было необходимо…

Но проснулась я, не сразу осознав, где я, кто я, что происходит. Была какая-то кутерьма — это я понимала. За убогим окошком метались пятна света и долбил не переставая гонг.

— Тревога! Боевая тревога! Боевая тревога!