Ни пера в наследство

Даниэль Брэйн, 2021

Пиастры! Пиастры! Мой дед оставил мне в наследство пиастры, попугая, безалаберность и страсть к приключениям. Кто еще мог додуматься вместо карты с координатами клада использовать мозги попугая и ничего не предусмотреть? Попугай улетел – плакали мои денежки. К счастью, один жуткий зануда знает, как попугая найти. К несчастью, я не собираюсь пускать дело на самотек. К несчастью для зануды, разумеется. Небольшое, но милое хулиганство про мафию и любовь. Комедия положений.

Глава третья

Лайелл, видимо, дергал меня за штаны уже достаточно долго.

— Ты чего на него так уставилась?

А? Ну, собственно, почему бы и нет?

— Если выкинуть ученого джентльмена, который от отчаяния разодрал себе парик, то этот типчик — единственный наш конкурент, — проворчала я. — И знаешь, я за ним наблюдала. То он чуть в обморок не хлопнулся, когда нотариус начал что-то вещать про обременение, а сейчас поскакал козликом.

— Нам тоже пора скакать, — заторопился Лайелл. — Мы тут уже одни остались.

Он был прав. Вся публика просочилась из зала, мы торчали посередине как забытые пеньки, и не то чтобы меня это смущало.

— А нам вообще нужны эти похороны? — уточнила я. — Или мы можем спокойно забрать свои бумаги и свалить… кстати, учитывая рисунок на твоей папке, я бы сделала это поскорее.

— Надо же соблюсти приличия?

Точно надо? Я призадумалась. То, за чем мы приехали, мы уже порешали. Деньги на карточке у нас были, да и личные вещи покойного остались за нами.

— Соблюдем приличия, заберем бумаги, возьмем то, что надо…

— Сначала погасим нашу часть долга, — напомнил Лайелл. — Иначе нам никто ничего не отдаст.

— Вечно ты все испортишь. Ладно. Погасим, заберем, получим разрешение на вывоз — и домой, пока нас тут не зажарили.

За милой беседой мы выехали за последними участниками нашего собрания. Тут я едва не запуталась, потому что кое-кто пошел по коридору направо, а остальные — их было куда меньше — налево. Я повертела головой, надеясь увидеть того красавчика… может быть, удастся подкадрить — такого у меня еще не было, чтобы знакомиться с мужчиной в похоронном бюро, но все всегда случается в первый раз — но заметила только зануду. Как его — Делано. Вот как раз Делано шел налево.

— Нам, наверное, тоже туда, — предположила я. — Ну он наверняка пойдет прощаться с покойным. Должен же он сказать ему пару ласковых напоследок?

Делано пропал в какой-то двери, я поспешила туда же, не скрывая раздражения. Безбарьерная среда в этой стране у меня вызывала в принципе злость, потому что даже в отеле у нас были пандусы, большой лифт и номер, приспособленный для коляски только на рекламном буклете.

— Прости, — сказала я, когда коляска подпрыгнула на каком-то неуместном стыке. — Хочется ругаться, как тетя Агата.

— Тебе нельзя, — предостерег меня Лайелл, — у нее покаяние, а тебе придется с этим жить.

— Да с чем мне только жить ни приходится, — буркнула я. — Ой, простите, в смысле нашли где встать. Ноги целы?

Делано шипел, но, надо отдать ему должное, не ругался, а мог бы. Лайелл сдержанно извинился, я посчитала конфликт исчерпанным. Да и на улице жарило так, что не то что ругаться — жить не хотелось.

— Ну и пекло.

— В последний путь мы провожаем сегодня человека невероятно широкой души и чистого сердца. Из всех присутствующих здесь нет того, кто не вспомнил бы доктора Чарльза без боли внутри. Искренний и верный друг, прекрасный ученый, проживший жизнь без долгов и излишеств…

— А о ком это он? — прошептала я. — Мы точно приехали к правильному покойнику? Может, тут хоронят кого-то другого?

— Это традиции, Дэй, — усмехнулся Лайелл, — есть такое слово. Просто сделай печальную физиономию и кивай.

Я сделала печальную физиономию и слушала, истекая потом. По крайней мере, таких мокрых штанов у меня не было лет этак с двух, в этом я могла бы поклясться. Лайеллу было тяжелее, и я закатила коляску в тень дерева, выгнав оттуда какую-то недовольную женщину. Я узнала, что дед всю жизнь посвятил науке, жил отшельником и аскетом, ограничивал себя во всем, ни слова не сказал никому поперек и оставил в наследие человечеству великие открытия: пару вымерших птиц и одного червяка, который существовал — предположительно.

— Где справедливость? — пробурчала я. — Человечеству птичек, а нам долги. Играл он, что ли?

Я подняла голову и обнаружила, что Делано стоит рядом со мной и очень нехорошо на меня смотрит.

— Ну чего… сэр, не мешайте скорбеть, — попросила я, с трудом сглатывая. — Здесь вода есть? Пить очень хочется.

— Это траурная церемония, — скорчил презрительную мину Делано. — Кровь попьете потом, если найдете из кого.

— Ах ты… пошел вон, — осклабилась я. Удивительно, но Делано послушался, а я подумала, что неспроста.

Над могилой начались какие-то пляски, но пока не пел весело хор, можно было расслабиться.

— Он что-то затеял, — сказала я Лайеллу. — Он мне не нравится.

— Ты ему тоже, — успокоил меня брат. — Дэй, смотри, какие интересные обычаи. Где ты еще такое увидишь?

— Что они творят там с покойником? — я присмотрелась, и увиденное мне не понравилось. — Слушай, я не хочу обнимать человека, которого даже ни разу не видела и который так обошелся с бабушкой и собственными детьми. Так что нет, давай потихонечку двигаться к документам.

Прощаться с дедом тем временем подошел господин из Университета, глазки у него подозрительно бегали, но как и полагается настоящей ученой крысе, вид он умел делать отменно и речь толкнул короткую, но выразительную. Я прослезилась.

— Я все поняла, потом они будут долго стоять над могилой, а потом сыграет оркестр и торжественно поставят вон ту плиту. Я догадалась, куда делись пятьдесят миллионов. Не могу на это спокойно смотреть, — заявила я и, не слушая возражения Лайелла, отправилась обратно в здание.

Нам пришлось порядком там покрутиться. Оказалось, что пройти через те же двери мы почему-то не можем — они просто не открывались, и я, страдая от жажды, потащилась вместе с Лайеллом в объезд. Мы ткнулись в какую-то дверь и — так бывает? — с той стороны нам ее открыл прелюбезнейший мистер Делано, куда-то очень торопящийся.

— Это вы или у вас тоже есть брат-близнец? — сказала я вместо «спасибо» и подумала — чего меня так несет? Он же мне ничего плохого не сделал. И как это он так скоренько обернулся? — То есть спасибо, конечно, а вы что здесь делаете?

— Шел за врачом, — поджал губы Делано. — Помощнику нотариуса стало нехорошо.

— Мне сейчас самой нехорошо станет. Это я не про вас, просто очень уж жарко.

— Кто-то подсунул ему папку с такими рисунками, что… — бросил Делано и побежал почему-то на кладбище.

— Ай-яй-яй, — сказала я с укоризной. — Ну, будем надеяться, он успел все оформить.

Коридор я узнала — мы в него и зашли с самого начала, только с другой стороны. И кабинет, куда перед тем, как меня запихнули в комнату к зануде, заехал Лайелл, я тоже узнала. Тяжко вздохнув, я открыла дверь и приготовилась выслушивать крики.

— Доктор Крэсвелл! — кинулась к нам секретарша. Ого, мне нравится подход к похоронному делу в этой стране. Наверное, в модельных агентствах все обстоит много хуже. — Извините, кто-то положил ваши документы в такую ужасную непотребную папку, что бедный мистер Крауч потерял сознание от стыда. Но у нас уже все готово.

Мистер Крауч мне не показался таким уж пристыженным. Он даже без сознания уже не был, а рассматривал папку Лайелла с большим интересом. Бумаги наши лежали на столе.

— Вот, возьмите, — секретарша с ослепительной улыбкой протянула мне всю стопку, добавив сверху пару листов. — Это платежное поручение, как только оплатите указанную в нем сумму, сможете вступить в права наследства. У вас месяц.

— Спасибо, мисс, — лучезарно улыбаясь, Лайелл перехватил у меня бумаги и попросил: — Папку нам только отдайте. Это подарок моего учителя, он мне дорог как память.

— Слава Теням, он не грохнулся в обморок второй раз, — сказала я, выбираясь в коридор. — Отлично, сейчас в банк, а потом сразу в эту развалину. Потом — в ведомство, которое даст нам разрешение на вывоз, и домой. Мы и так загостились.

Мимо нас, оглушительно топая, пронесся какой-то невообразимо неряшливый джентльмен. Пахло от него тоже возмутительно, а судя по тому, что следом за ним вальяжно прошествовал Делано, сделав вид, что нас вообще нет, я логично решила, что это доктор.

— Это доктор? — на всякий случай спросила я у Лайелла, который все равно этого точно не знал. — Он что, поднял его из могилы?

Но Делано уже скрылся за дверью, поэтому ответить мне ничего не смог. Я покатила коляску к выходу.

— Что ты к нему цепляешься? — удивился Лайелл. — Я могу тебе объяснить его реакцию, я еще и не такое видел. Ну, может, он посчитал, что ему не хватит средств покрыть эти долги. А птичек хочется. А потом услышал сумму и понял, что все в порядке…

— Ага, а зачем ему эти птички? — возразила я. — Нет, он меня просто… — Бесит. Но Лайеллу я этого не сказала. О Тени, я что-то скрыла от брата, с чего бы? — Смущает. Э-э… он подозрительный. Я, конечно, работаю с магией, а не с людьми, и тебе тут виднее, но все же. Давай на всякий случай не сводить с него глаз?

— Давай, — легко согласился Лайелл, — но вряд ли он еще раз попадется тебе на глаза.

Он был, разумеется, прав. И почему-то мне от этого стало грустно.