Dreamboard

Данила Алексеевич Леукин, 2019

Ученик обычной советской школы Сережка Валов с самых ранних лет мечтает завоевать человеческое признание посредством скейтбординга. Но на его жизненном пути стоят типичные трудности подростка: непонимание мира, агрессия сверстников и боль одиночества. Как Сережа преодолеет тяготы своей судьбы? Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Небо заволокли свинцовые тучи, а воздух наполнился едва ощутимым напряжением. Будто натянутая стрела готовилась к долгожданному полету в неизвестность. Начался, громыхая трескучими молниями, дождь.

— Эх, в такую погоду не покатаешь… Всю доску убью только. Может сходить к мистеру Гилберту попросить прощения? А то вчерашний вечер закончился как-то не очень… Да, точно, так и сделаю!

— Сереж, — раздался хрипловатый голос матери, — ты с кем там разговариваешь?

— Мысли вслух, ничего более.

— Заканчивай с этим. Так делают только сумасшедшие, понял? — и, бубня под нос, она продолжила. — И в кого он такой придурок?

“Но ведь некрасиво идти с пустыми руками без приглашения… Пожалуй, куплю простенький тортик, на него, думаю, денег хватит”

Через десять минут около двери мистера Гилберта уже стоял Сережа, промокший до нитки, и держал подмоченный шоколадный тортик. Зазвенел дверной звонок.

— А, это ты, — сказал Гилберт, улыбаясь одними лишь глазами. — Проходи. Тебе сейчас не повредит кружка чего-нибудь горячего, хе-хе… Какой чай будешь? — дверца кухонного шкафчика слегка скрипнула.

— А какой предложите?

— У нас есть малиновый, с травами, зеленый, зеленый с лимоном и медом, «больная печень», имбирь и мед, ваниль с миндалем, ваниль и орехи, на сон грядущий и, — повернувшись лицом к гостю, с небольшой задержкой мистер Гилберт закончил, — Эрл Грей.

— Э-э-э…

— Я буду чай с травами. Всегда пью его в такую погоду.

— Хорошо, тогда и мне налейте, пожалуйста.

Когда из кружек начал валить белесый пар, Сергей нарезал торт на восемь равных частей. Лесли жестом пригласил его сесть в потрепанное временем кресло. К удивлению, оно оказалось очень удобным и навевало давно забытое чувство спокойствия и умиротворения… Затем мистер Гилберт достал из холодильника недоеденные бутерброды, которые успели немного подсохнуть, из-за чего весело хрустели на зубах. Вчерашний конфликт забылся, затерялся средь бесконечных разговоров обо всем и ни о чем: о погоде, прошлом, будущем, скейтбординге и о многом другом. Оказалось, что Лесли знает бессчётное количество анекдотов всех сортов и расцветок, которые звучали еще смешнее из-за едва уловимого американского акцента, а если записать всего его жизненные истории, то выйдет собрание сочинений в нескольких томах. Помимо этого, небольшое количество варенья, застрявшего в густых и седых усах старика, который, видимо, и не замечал этого, заставляло Сережу тихо посмеиваться, прикрывая рот руками, чтобы мистер Гилберт ничего не заподозрил. Однако совсем скоро веселье сменилось излишней задумчивостью.

— Странно…

— Что странного, Сереж?

— Не знаю, как бы вам это объяснить…

— Как есть, так и говори.

“Наверное, не стоит ему все рассказывать. Я его знаю только пару дней, но все же…”

— Вы, наверняка, давно заметили, что дома у меня, скажем так, бывает очень неспокойно. И…

— Не бойся, я никому ничего не расскажу, если ты боишься этого.

— Спасибо… Так вот, и я уж было забыл, какого это просто сидеть в кресле, не вздрагивая от каждого шороха и не переживая ни за что.

— И что же в этом странного? — мистер Гилберт все еще смутно понимал, к чему ведет Сергей.

— Да то, что у вас я себя чувствую гораздо лучше. Здесь чувствуется домашняя атмосфера и уют. Здесь… абсолютно спокойно… И странно то, что здесь, именно в этом кресле я чувствую себя, как дома, хотя вы, это кресло, и эта квартира чужие для меня…

— Я тебя понял… Это нормально, — Лесли слегка запнулся, — в твоей ситуации. Знаешь, что я тебе скажу? Дом — это не где ты прописан, где ты ночуешь, куда ты приходишь после учебы, нет. Дом представляет собой нечто другое. Твой дом — это, в первую очередь, место, куда тебе хочется возвращаться. Дома тебя ждут, и не важно, кто или что. Это может быть даже потертое кресло, в котором ты сейчас сидишь. Так что не переживай, все нормально… Лучше пей чай, тебе надо согреться.

— Спасибо…

— Да за что? — не переставал удивляться старик.

— За то, что слушаете и говорите со мной об этом, а не послали куда подальше, как любит делать моя м… — Сережа осекся и понял, что хватил лишнего. — Ну, ладно, я пошел. Спасибо за чай, мистер Гилберт. До скорой встречи!

— Постой, — Лесли схватил парня за локоть и виновато улыбнулся, ибо не рассчитал силы, — ты все время так быстро уходишь, что я не успеваю обсудить с тобой самое важное.

— Что же?

— В молодости я занимался серфингом и весьма преуспел в этом деле. Вот я и подумал, ведь скейтбординг — это серфинг на асфальте. Если не ошибаюсь, первые скейтеры были как раз таки серферами, которые не могли рассекать по волнам из-за их отсутствия. И если ты хочешь, я могу стать твоим учителем.

— Вы? — Сергей быстрым движением руки закрыл раскрывшийся от удивления рот. — Но Вы же… как бы…

— То, что я инвалид, нам никак не помешает, поверь.

— Что-то мне подсказывает, что из вашей затеи ничего не выйдет.

— А ты попробуй. Все равно ничего не теряешь. Ну что, — Гилберт протянул иссохшую ладонь, — по рукам?

“Чем черт не шутит?”

— Окей. Когда вам будет удобно провести первый урок? — паренек, не удержавшись, испустил тихий смешок.

— Да как вернется солнце, так и приходи. Я все равно на пенсии, свободного времени у меня о-о-о-о-чень много.

— Хорошо, договорились. До скорого, мистер Гилберт.

— До скорой встречи, Сереж.