Багровый дождь

Данил Баженов

Багровый дождь – это танец крови и тьмы. Здесь, в этом прогнившем мире, где каждый внутри себя держит голодного зверя, маленькому мальчику предстоит пройти путь по костям родных и близких. Предстоит вырасти, клинком отстаивая право на существование.Справится ли он? Сумеет ли пережить дорогу сквозь горы пепла, стали и боли? Сможет ли разглядеть на черном полотне капли света? И не сожжет ли душу, оставив лишь темный холодный дым?…Закрывайте окна и двери. Ночью будет дождь.

Глава 8. Золотой город

Ворота града золотого

Открылись перед тайным знаком.

Для тени все, как в детстве — ново.

За блеском крыш не видно мрака,

Не видно сложности обычной.

Но стоило забыть любезность,

Как снова вспомнился привычный

Вкус крови с примесью железа.

______________________________

Евгений Тольятти для романа Данила Баженова «БАГРОВЫЙ ДОЖДЬ»

«Кайл»

— До королевства один день, — сказал мой спутник, подкидывая хворост в костер.

Дубовый лес. Мы уже в королевских землях. Ни разу здесь не бывал, хотя многое слышал: плодородные земли, ржаные поля, яблочные сады. Все то, чего нет в сгоревшем лесу.

Дигаро лег в свой спальный мешок и мечтательно уставился на возвышавшийся возле нас дуб. Достав из сумки дневник Вилии, я принялся читать его, надеясь узнать хоть что-то.

…

«Они забрали его, пронзили насквозь и сожгли за домом. Я не видела этого, но все прекрасно слышала. Не знаю, зачем я это пишу, вряд ли мои записи кто-то найдет, да и кому они интересны…

…

Жизнь в полной темноте убивает меня. Я не могу выйти на улицу, не могу приготовить поесть… Постоянно падаю и ломаю вещи в доме… Мне осталось недолго.

…

Сегодня в мой дом пришел человек. Преставившись, как мистер Лукер, он помог мне приготовить еду и накормил меня. Сейчас он спит на чердаке. Надеюсь, ему там уютно.

На следующее утро он ушел, оставив мне в подарок какой-то музыкальный инструмент. Смешно, ведь я даже играть не умею…

…

Я не знаю, как сказать… Я не могу сдерживать слез… мне страшно. После ухода мистера Лукера, в дом явились трое мужчин. Они искали его. Войдя в дом без спроса, начали все крушить. Зря я вмешалась… Я мертва? Я точно помню, что он проткнул меня мечом. Помню, как рухнула на пол, крича от боли… Но теперь… Я в полном здравии. Ничего не помню…

…

Память начала возвращаться. Изредка в голове мелькают фантомы безликого существа, что тянет ко мне руку. Неужели это был он? Король души. Та темная материя, что вернула меня к жизни… Я проклята? Нет, это дар. Второй шанс. Шанс отомстить!

…

Сегодня я нарисовала первую в своей жизни картину. Трудно это объяснить, но складывается ощущение, что они помогают мне видеть. Или я просто привыкла? Приготовить ужин и убраться в доме мне не составило труда. В конце концов, пришла к выводу, что мои картины как-то связаны с проклятьем.

…

Я не переставала рисовать. Не проходило и дня, чтобы я не бралась за кисть. В конце месяца мой дом был просто усыпан картинами. Самое смешное, что я даже понятия не имею о том, что рисую. В моих ведениях они показаны как пустые холсты…

…

Прошло почти три года, может два… Сегодня я приютила мужчину с дочкой. Очень приятные люди. Как позже оказалось, Кейлен, отец той девушки, проклят.

…

Я медленно подбираюсь к цели. Сегодня утром в мой дом явилась группа гвардейцев, явно для того, чтобы найти убийцу, который так жестоко расправляется с королевской гвардией. Но встретив лишь слепую женщину, они расхохотались. Один из них решил, что может безнаказанно надругаться над беззащитной. Какое же было его удивление, когда я разрубила на части всех, кто был с ним. А для него я приготовила особое наказание!»

…

— Прости меня, — я закрыл дневник и бросил его в пылающий костер. Бумага быстро потемнела и, съежившись от высокой температуры, исчезла в безжалостных языках пламени.

— Тебе наверняка жалко ее. Совесть мучает? Меня вот мучает… Хотя, даже не понимаю почему, — сказал Дигаро, приподнявшись на локти.

— Нет, ты не подумай. Вилия хоть и была пьяна местью за сына, да и вы достойны смерти, но она сделала большую ошибку. Получив второй шанс, Вилия не стала менять свою жизнь в лучшую сторону…

— А как же ты? Ты изменил свою жизнь?

— Нет… — кратко ответил я и, отвернувшись от гвардейца, закрыл глаза

— Доброй ночи, Кайл.

…

Утро настало быстро. Открыв глаза под палящими лучами солнца, я тут же вскочил и судорожно осмотрелся.

— Не привык я к такой погоде…

— Раньше никогда не бывал в королевских землях? — спросил Дигаро, бросая к потухшему костру двух подстреленных кроликов.

— Верно, не довелось.

— Знаешь, я в этих землях вырос. Ничего не изменилось с тех пор. Все как раньше. Огромное количество ферм, полей, усаженных рожью. У юга не осталось больше плодородной земли. На востоке лес, оккупированный бандами и пепельные земли, а на юге алмазные горы. Если сравнивать нас с севером, то мы точно не в выигрышной позиции. Хотя до войны все было наоборот.

— Сами виноваты. Нечего было лес палить.

— Выбора другого не было. Сам ведь понимаешь. А что касаемо севера, сейчас большая часть провизии оттуда. Чего только Большая деревня стоит, я уже не говорю про Кровавые поля. Если вторая война и начнется, то эти земли и будут причиной.

— Если война и начнется, то причиной будут далеко не они.

— Ты это о чем?

— Вот послушай. Какое ему дело до нас? Какой смысл отправлять сюда безликих, если мы и так гибнем как мухи, пополняя его великую армию, будь она проклята. Для чего нужны мы? А?!

— Если бы я знал, Кайл, я бы с радостью ответил тебе. А пока разведи лучше костер, завтракать будем. Кроликами я сам займусь. Только нож у тебя позаимствую…

— Нет, ты послушай!

— Кайл…

— Что-то здесь не сходится. Какой смысл в этой войне? Какой смысл вообще сопротивляться? Если, в конце концов, мы все равно окажемся там? Этот вопрос не дает мне покоя. Незнание, страх перед неизвестностью… Это самое ужасное чувство.

— Кайл, ты говорил, что Эароддор тренировал тебя больше года. Меня интересует один вопрос. Почему он потратил столько времени и энергии на тебя, в то время как мог просто избавиться от проблемы, перерезав тебе горло?

— Если бы я знал, Дигаро, я бы ответил, а пока иди уже к своим кроликам. — сказал я, метнув нож в землю перед его ногами.

…

Темнело, мы вышли в открытое поле. Вдали виднелся дворец. Он возвышался над нами так дерзко и гордо… одним словом по-королевски.

— Утром уже будем там, если выдвинемся сейчас.

— Нет, ночью идти опасно.

— Кайл, это не сгоревший лес, ночью, люди только просыпаются.

Он сел на лошадь и взглянув вдаль, улыбнулся.

— Я дома, мама, — прошептал Дигаро, сжимая кольцо, что висело у него на шее.

— Ладно, по коням, — Сказал я и, запрыгнув в седло, пришпорил лошадь, оставив гвардейца позади.

Лилия, так я назвал свою лошадь, скакала быстрее ветра. Казалось, что еще немного, и я буду в королевстве. Звезды одобрительно сияли мне, а луна улыбалась. Улыбался и я.

— Стой, скакун! Ты же дорогу не знаешь! — кричал Дигаро мне в след, пытаясь догнать.

— Ну что!? У кого конь шустрее, а?! — смеясь, кричал я ему в ответ. — Кто последний до того трактира, за тот счет и ужинать будем!

— Да стой ты, идиот!

Поравнявшись со мной, он, улыбаясь, посмотрел на меня.

— Жизнь прекрасна, Кайл! За нее мы должны биться! Вот в чем смысл!

— Жизнь прекрасна! Только не в сгоревшем лесу!

Мы оба засмеялись и еще сильнее пришпорили лошадей, продолжая ночную гонку. Это был первый за долгое время день, когда я по-настоящему был счастлив. Мне кажется, я обрел настоящего друга.

…

Доехав до того самого трактира, мы привязали лошадей, оплатив стоянку и зайдя в просторный, пропахший хмелем зал, заказали самую лучшую выпивку и еду, что у них была. Несколько часов мы пили и смеялись, рассказывая друг другу истории из детства, юношества. Дигаро не переставал удивлять меня своими рассказами про королевство. Я сидел, развесив уши и открыв рот, с удовольствием слушая его. Чужая жизнь при дворе открылась для меня так гостеприимно, что даже захотелось побывать в его шкуре. Ощутить эту жизнь на себе. Жизнь, в которой ты ни в чем себе не отказываешь. Понять, каково это, когда тебе никто и ничто не угрожает. Как это, просыпаться словно в раю, не думая, что будет сегодня и завтра. Такова жизнь ребенка при дворце, ребенка, который не знает горя.

…

Светало. Мы уже давно были в дороге, но никто и не думал останавливаться. Истории лились одна за другой, открывая черты характера, жизненную позицию, открывая нам нас самих.

Когда встало солнце, в Дигаро я видел не бородатого гвардейца с темными беспорядочными волосами и строгими чертами лица, не человека, который был для меня будто из другого измерения, в нем я видел друга. Веселого, улыбчивого, готового помочь и поддержать. Я видел в нем Макса… Мне так его не хватало, и теперь он здесь, рядом.

…

Вскоре нам все чаще и чаще стали попадаться жилые дома, небольшие лавки, рынки, магазины.

— Это — предстенье, Кайл. Золотой город состоит из трех районов. Этот первый. По сути, предстенье — большой рынок. Сюда может прийти кто угодно и выставить свой товар, заплатив страже. Кто-то остается, не желая терять хорошее место. Отстраивают дом, и вот лавка превращается в самый настоящий магазин. Такие торговцы аренду не платят, они платят за жилье, так как являются уже самыми настоящими жителями Золотого города. Хоть рынок здесь и не богат редкими и дорогими товарами, но выручку, как торговцы, так и королевство, получают просто огромную. Предстенье так известно во многом благодаря своей доступностью и низкими ценами.

— Дорого, не значит хорошо?

— Нет. Дешево, значит простительно.

Подъезжая к воротам, у которых стояли стражники уже в знакомых мне доспехах, я обратил внимание на доску объявлений. Как приятно, не видеть своего лица с надписью «разыскивается».

— Узнал кого-то? — спросил меня Дигаро, заметив, что я пристально всматриваюсь в портреты «счастливчиков».

— Возможно.

Я не соврал. На одном из портретов был изображен Эйден…

— Идем уже. Хочется поскорее упасть на мягкую кровать, — сказал Дигаро и, спрыгнув с лошади, повел ее рядом с собой.

Я поступил так же и, взявшись за узду, повел Лилию к воротам.

Все, кто входил в город, платили страже налог за въезд. Мы же с Дигаро попытались просто проигнорировать их и пройти мимо, воспользовавшись тем, что мой спутник сам гвардеец и в налоге не нуждается, вот только мы забыли, что одет он был как простолюдин.

— Эй, стоять. Читать не умеете? Три серебряных за вход, — сказал стражник, схватив меня за руку.

— Руки убери, — грозно, но спокойно сказал я.

— Эй, эй! Тише! Как твое имя, брат? — вмешался Дигаро.

— Какое тебе дело? Плати и проезжай, мне не нужны твои вопросы, щенок, — грубо ответил ему стражник

— Ха-ха, хорошо… — засмеялся Дигаро, посмотрев на меня, резко ударил гвардейца в лицо и, обхватив его шею рукой, нагнул вниз.

Стражники тут же окружили нас, а я спокойно вытащил клинок из ножен.

— Послушай меня, урод, мое имя Дигаро Ферин. Я командующий тридцать третьим отрядом. И я, уж поверь, прослежу, чтобы твой командир прознал про этот случай. Ты меня понял!?

— Да, сэр…

…

— И так, Кайл. Мы в городе. Второй район. В отличие от предстенья, кольцо — это жилой район со своим рынком, своими стражниками и даже своими законами. Почти каждый второй дом — чье-то поместье. Куда не плюнь, кругом знать. Лорды, помещики, знатные купцы, послы.

— В общем, полный сброд.

— Не то слово. Но дорогу им перейти будет дорого стоить.

— Почему кольцо?

— Этот район идет вокруг третьего, замыкаясь у побережья, заключая дворец в кольцо. Отсюда и название. Северная часть, там, где мы с тобой, называется Кошачьей улицей, а та, у берега залива, Крестьянским портом.

— Да, знаю. Как-то мне встречался человек оттуда. Ведет нелегальные дела с голубым горизонтом. Так вот, он многое рассказывал про этот порт, единственный в южном королевстве.

— Ну, единственный он не единственный. Есть еще один, к востоку от алмазной горы. Именно через него Белый замок ведет дела, так как отпускать товар через сгоревший лес даже не глупо и бесполезно.

— А как же сами алмазные горы?

— Горными тропами далеко не уйдешь, тем более, если на твоем хвосте груз на несколько сотен золотых. Самый короткий и безопасный путь — по морю. Пиратов к югу от королевства попросту нет, а погода, тем, кто плывет вдоль берега, не помеха.

Мы шли вдоль оживленной улицы, коротая время за приятной беседой о Пепельных землях, торговых путях, не замечая, что происходит вокруг. Наш диалог растворялся в городской суете: речи зазывал местных таверн, крики и смех детей, что бегали по улице. Здесь кипела жизнь. Яркие, почти художественные вывески так и манили зайти в местную лавку, таверну, к портному, оружейнику или кузнецу. Я с удивлением всматривался в них, поражался прекрасной архитектурой зданий, какой я еще никогда не видел. Огромные окна размером со стену, расписанные разными узорами двери, красные шелковые занавески, что висели при входе, гостеприимно встречая покупателей. Все это было для меня в диковинку, я не понимал, как это, быть всегда готовым к гостям. Эти дома не были крепостью, не были убежищем. В них не спрячешься от разбойников, от бури, но зато в них был уют и дружеское, почти родственное тепло хозяев, которые всегда ждали тебя и встречали с улыбкой.

— Красиво здесь… — еле вымолвил я, потеряв дар речи от увиденного.

— Да. А ведь ты еще во дворце не был! — ответил Дигаро, улыбаясь.

Даже не верится, что все это было здесь всегда. За почти девятнадцать лет я не видел ничего более красивого и радостного, чем это место. Может это и глупо, но я, в самом деле, верил, что мир заканчивается на деревнях, разрушенных старых, ветхих усадьбах и почти соломенных лачугах. А те высокие непреступные стены королевств я считал миражом, холстом с невероятно реалистичной, прописанной до малейших деталей, картиной, что была где-то там, далеко. Настолько далеко, что мне никогда не удастся подобраться ближе. Однако, этот момент настал. Оказавшись словно в другом измерении, я шел по улице, иногда забывая дышать.

— Слушай, Дигаро, почему «Кошачья улица»? — спросил я, как только вспомнил про крайне странное название.

— Ну, большая часть считает, что название вытекает из природы этих созданий. Свобода, самовольность, вот эти два критерия. Большинство местных жителей, как я уже говорил, богатые, зажравшиеся люди. Их положение позволяет быть свободным не только финансово, но и морально. Если говорить простым человеческим языком, что хотят, то и делают. Словно кошки.

— А остальные?

— А остальные знают про самый большой бордель во всем королевстве. Это крайне приятное заведение под названием «Зеленоглазая кошка». Его легко спутать с поместьем или даже небольшим дворцом. Можем заскочить туда как-нибудь.

— Было бы не пло… — не успел я договорить, как вдруг девушка, что шла навстречу, врезалась в меня, засмотревшись на товары портного.

— Ой, прошу прощения… — извинилась она и, ловко обойдя преграду в моем лице, ускорила шаг и исчезла в толпе.

— Пойдем, Кайл, чего застыл? Или ударила сильно?! — съехидничал гвардеец.

— Кошелек… она кошелек подрезала! — запаниковал я. — Стой! — прокричал ей в след и бросился в погоню, позабыв про спутника.

Прорезаясь сквозь толпу, я пытался как можно быстрее догнать воровку, расталкивая людей, пробегая мимо уже знакомых мне прилавков и домов, стараясь не терять ее из виду. Вдруг она резко завернула в переулок между двумя магазинами и остановилась в ужасе, увидев моего личного гвардейца. Развернувшись и попытавшись бежать обратно, девушка снова остановилась. После очередного провала она начала метаться из стороны в сторону, в панике пытаясь найти выход.

Поняв, что на побег шанса нет, воровка отчаянно вытащила кинжал, что висел на поясе и начала беспорядочно им махать. Молодая на вид девушка, в черной одежде и маске, закрывающей лицо, издавала по-настоящему воинственные звуки, настолько страшные и угрожающие, что меня тут же пробило на смех.

Сначала усмехнувшись, а потом и вовсе залившись громким смехом, я поставил ее в неловкое, стыдливое положение. Масло в огонь подлил и Дигаро, что тоже звонко захохотал.

— Я вас убью! — покраснев, закричала девушка, направив на меня кинжал дрожащими руками.

Я лишь усмехнулся и, оголив меч, резким ударом выбил его из тонких, почти детских рук. Она дрожала от страха и смотрела мне в глаза, поднимая, из-за невысокого роста, голову.

— Простите меня… — прошептала воровка, протянув мне мой кошелек и спрятав взгляд.

— Зачем тебе воровать? — спросил Дигаро, подойдя к ней и сняв с нее маску. — Неужто честная работа в кольце исчезла? — продолжил он.

В ответ она лишь опустила голову, стыдясь за содеянное.

— Беги отсюда, — приказал я, протянув ей ее кинжал и две золотые монеты.

Немного помявшись, воровка резко схватила мой подарок и тут же скрылась за поворотом.

— Ну и зачем ты это сделал? Зачем дал ей денег?

— Ты никогда не был бедным. Ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь. В кольце бедных нет. Ладно, забудь… Пойдем, а то нас, наверное, король уже заждался.

…

Наконец преодолев сотни проклятых ступенек, мы поднялись к очередным стенам и вратам, что отделяли Кошачью улицу от дворцовой аллеи. Здешняя стража приняла нас не так радушно, как прошлая, но, немного поспорив, один из стражников все же узнал брата по оружию.

— Ты проходи, а вот его я не знаю. Он останется здесь, — сказал гвардеец.

— Он со мной, — возразил Дигаро.

— Я не имею право пускать туда чужаков лишь потому, что за них ручаешься ты.

— Он мне жизнь спас, тем более этот человек является свидетелем жестокого убийства моего отряда, и он обязан все доложить королю.

— Я не пущу его.

Напряжение росло. Я видел, что между ними что-то происходило. Причем уже давно. Их взгляды были полны ненависти друг к другу, а руки медленно опускались на рукояти клинков.

— При всем уважении, — встрял в спор я, — ни твоя помощь, ни тем более ваше разрешение мне не нужно.

— Откуда он у тебя? — ошарашенный происходящим, спросил меня стражник, уставившись на свисавший с моей ладони медальон.

— А это уже не твое дело, — поставил точку Дигаро.

Огромные, массивные ворота открылись, и стоило нам сделать пару шагов, как они тут же захлопнулись у нас за спиной.

…

Королевская аллея. Последний, центральный район золотого города. Шикарный, сказочный дворец возвышался над нами. Казалось, что его башни разрезали облака, а дома, что стояли по бокам идущих к дворцу улиц, являлись его непосредственной частью. Одним целым. Они стояли так близко друг к другу, что складывалось впечатление, будто их крыши, это большая лестница. Нескончаемая дорога во дворец. Вся эта картина напоминала мне алмазные горы. Будто замок — это ни что иное, как творение природы. Никогда бы не поверил, что такие мерзкие и уродливые существа как люди могут сотворить подобное. Я любовался видом дворца, буквально разинув от удивления рот. Ноги сами понесли меня к нему. Еще долго я шел, не опуская голову. Тишину нарушил Дигаро, что, тоже мечтательно уставившись на родной дворец, вспомнил очередную историю с детства.

— Знаешь, ничего не стоит взобраться по этим крышам во дворец. Словно по лестнице подняться прямиком к покоям короля и перерезать ему глотку. Видишь тех стражников в сторожевых башнях? Они следят, чтобы никто не решился на такое. Если тебя поймают, минимальное наказание — штраф. За, казалось, безобидную прогулку по крышам придется вывалить на стол короля три сотни золотых.

— Немаленькая сумма…

— Жизнь дороже, поверь. Однажды, будучи глупым и смелым ребенком, который никогда не мог усидеть на месте дольше пяти минут, мне пришла в голову идея взобраться в собственные покои по крышам, поздно вечером. И вот я решился. Сбежал с ужина и, спустившись сюда, к воротам, залез на тот дом, — показал он пальцем. — Дом одного знатного человека, я дружил с его сыном. Тот парнишка охотно помог мне, вытащив лестницу на задний двор.

— А сам с тобой не пошел?

— Нет, его бы отец убил. В прямом смысле этого слова. Важный был и строгий. Но человек хороший.

— Откуда знаешь? Неужто по рассказам того парня?

— Брат у него был, гвардеец, друг семьи.

— А родители? Расскажи про них.

— Мама… Она была Стоунская принцесса и в чужом королевстве оказалась совершенно случайно. Из-за начавшейся войны, она сама того не понимая стала пленницей. Полюбила моего отца еще задолго до… всего этого…

— Вот как.

— Король Стоуна, мой… дед, был против замужества. Он знал, что назревает большой политический конфликт, и его дочь должна оставаться в королевстве, а не выходить замуж за скорого врага. Вот только мама думала не головой, а сердцем, — Дигаро положил руку на грудь. — Мой отец получил ее письмо о том, что просто так ее никто не отпустит, тогда-то они и сбежали. Это была последняя капля в чаше терпения короля. Стоило влюбленным пересечь границу, как тут же началась война. Отец и его лучший друг, тот самый гвардеец, о котором я говорил, сопроводили тогда еще ничего не понимающую принцессу. Через год родился я.

— Твои родители не были женаты. Ее отец бы никогда не дал согласие.

— Да, но, если он умрет, согласие уже будет не нужно.

— Так это твой отец убил короля Стоуна?

— Подослал убийц.

— Подло. И как на это отреагировала… принцесса?

— Впала в глубокую депрессию. Она до последнего верила, что все это рано или поздно закончится миром, а не кровью близких ей людей, — вздохнул Дигаро, вытирая пот со лба. — Война закончилась. Столицей объявили юг, но, как ты знаешь, ненадолго. Тот гвардеец… он рассказал ей правду о том, кто на самом деле подослал убийц, предав своего друга. Возненавидев папу, она бежала с гвардейцем на восток, оставив меня… Здесь… В ту ночь во дворце произошел переворот, в ходе которого и король, и отец были убиты. Я остался один, а королевства, без королей. Добравшись до севера, Э`лия, моя мама, заявила права на престол. Так как явилась законная королева, север вновь провозгласили столицей. Через год моя мать умерла, родив дочь. Жива ли моя сестра сейчас, а?

…

«Воспитываясь дядей, правой рукой нового короля Зеерхива первого, юный Дигаро стал одним из самых близких людей для монарха. После смерти дяди Зеерхив вовсе взял над Дигаро опекунство, признав его приемным сыном. Но, несмотря на это, гвардеец никогда не пользовался своим положением. Почти…»

— Погоди. Если ты сын покойной королевы, почему не ты на престоле? — совсем запутавшись, спросил я.

— Я был рожден вне брака. Незаконно рожденный не имеет право восседать на троне. Таков закон.

…

Ноги ужасно ныли. Сбившись со счета нескончаемых ступенек, я сдался и опустился на одну из них, рядом с Дигаро.

— А что случилось с твоими родными?

— Ты же у меня в долгу, верно?

Дигаро несколько раз покивал головой и опустил ее на сложенные на коленях руки.

— Значит, слушай. Помимо послания Эароддора, в королевстве у меня есть еще одно дело. Несколько лет назад в одной из занятых гвардейцами деревушек, был убит мой дядя. Убит не в честном бою. Его убийцей стал капитан того отряда, Антонио Сикверм. Несмотря на этот ужасный поступок, я, будучи щедрым человеком, все-таки подарил ему время. Столько лет он жил, не зная печали, давно позабыв про все это. Ты поможешь мне разыскать его и казнить. Мне плевать, кто он сейчас и где прячется. Ты поможешь мне, тем самым отдав долг.

Дигаро согласился не раздумывая, поведав мне о том, кем стал мой кровный враг. Бывший капитан отряда за эти года мечом и щитом проложил себе путь к самой вершине. Нынешний главнокомандующий королевской армии, лучший фехтовальщик двух королевств. Этот змей однозначно вписал свое имя в историю. Теперь же я сделаю так, чтобы это имя навсегда забыли, изваляв в грязи предательств, убийств и воровства. Лишив его какой-либо чести, я перережу ему глотку, наслаждаясь кровавой картиной и не отводя взгляда от его наполненных ужасом и страхом, хитрых, когда-то бесстрашных глаз.

…

— Здравствуй, Дигаро, — тихим, хриплым голосом произнес король, поднявшись с трона. — Я думал ты погиб вместе со своим отрядом… — добавил он и, спустившись к нему, обнял приемного сына. — Ты даже не представляешь, как я рад видеть тебя.

Я стоял у входа в тронный зал, ожидая своей очереди и рассматривая красивый, расписанный потолок. На нем красовалась большая картина, на которой стая волков дралась с неизвестным мне зверем, напоминающего большого лысого волка, с мордой орла, похожей на клюв пастью с сотней клыков, мощными медвежьими лапами и с острым, словно жало, хвостом.

— Кайл! — окликнул меня Дигаро, выведя тем самым из транса.

Я тут же вошел в тронный зал и поспешил на аудиенцию с королем, но меня прервала девушка, что все это время стояла рядом с троном.

— Ваша светлость! Не приближайтесь к нему! — закричала она.

После ее слов зал осветил яркий белый свет, вмиг ослепив меня.

— Орелия стой! — вступился за меня Дигаро.

— Милорд, он проклят! — уведя короля за спину, сказала она и, недолго думая, набросилась на меня.

Удивительно. Как такая хрупкая девушка может быть охотником? Короткие черные волосы, еле касающиеся плеч, красивые, даже необычные черты лица, прекрасная фигура и лежащий на стянутой кожаным дублетом груди, медальон. Доля секунды понадобилась ей, чтобы приставить лезвие клинка к моему горлу, обезвредив угрозу. Ее горящие глаза тут же забегали, стоило нам пересечься взглядом. Она с удивлением смотрела на меня, поражаясь моему спокойствию и хладнокровию, будто мне ничего не угрожает.

— Эароддор собирает совет, — тихо сказал я. — Он отправил меня сюда лишь для того, чтобы я передал это вам.

— Что за ересь? С каких пор старик водится с проклятыми?! Где доказательства? — оскалив зубы, сказала Орелия, все крепче сжимая рукоять клинка.

— Во внутреннем кармане дублета. Посмотри там.

Охотница медленно убрала левую руку с рукояти и аккуратно просунула ее мне в дублет, касаясь холодными руками моего тела. Этот мертвецкий холод я чувствовал даже через рубаху. Вытащив из кармана медальон, Орелия отозвала клинок, а за ним и стражу.

— Ты смелый, раз не побоялся прийти сюда, зная, кто будет стоять по правую сторону от трона. И глупый, раз посчитал, что уйдешь отсюда живым. Схватить его! — приказал король.

— Прошу вас! Он спас мне жизнь! Этот проклятый одолел Вилию, такую же, как и он сам. Чудовище, что долгое время губило людей. Кайл мог спокойно оставить меня умирать, но он выбрал справедливость и честь! Рискуя собственной жизнью, этот человек сражался с ней. Разве на такое способны эти твари? Если не веришь мне, отец, поверь Эароддору! Он доверился проклятому, хотя раньше никто и никогда такого не делал. Ты ведь понимаешь, что раз такое произошло, то у него на это есть весомые причины.

— Да как ты со мной говоришь, щенок? Ты забыл, что перед тобой стоит король, а не пастух?! — закричал Зеерхив, не стерпев наглость и прямолинейность приемного сына.

— Я это говорю не королю, а отцу! Я не дам тебе пленить человека, спасшего мне жизнь! — зарычал Дигаро в ответ, схватившись за меч.

— Дигаро, не нужно… — прошептал я

— Ди, даже не думай! — отговаривала его Орелия

Стража окружила нас, закрыв все пути отступления, а во главе ее стоял высокий лысый мужчина с татуировкой обезглавленной змеи на лице, который явно не узнал во мне старого знакомого.

Увидев его, мои глаза загорелись, а на лице появилась странная, до ужаса жуткая улыбка. И этот вкус… До боли знакомый и, как ни странно, приятный вкус крови и железа во рту…