Багровый дождь

Данил Баженов

Багровый дождь – это танец крови и тьмы. Здесь, в этом прогнившем мире, где каждый внутри себя держит голодного зверя, маленькому мальчику предстоит пройти путь по костям родных и близких. Предстоит вырасти, клинком отстаивая право на существование.Справится ли он? Сумеет ли пережить дорогу сквозь горы пепла, стали и боли? Сможет ли разглядеть на черном полотне капли света? И не сожжет ли душу, оставив лишь темный холодный дым?…Закрывайте окна и двери. Ночью будет дождь.

Глава 6. Эйлин

А, может, это есть последний шанс,

Наперекор врагу и злому веку.

Не забывай кем был, кто ты сейчас —

Всегда есть прок уподобляться человеку.

Глядишь, и смерть тебе пойдет к лицу,

И в кой-то веке свое счастье обретешь

Средь тех, кого ты примешь, не убьешь;

Лишь только не сподобься подлецу…

_________________________________________________________

Евгений Тольятти для романа Данила Баженова «БАГРОВЫЙ ДОЖДЬ»

«Кайл»

Четкий звук удара топором отражался от плотно стоящих деревьев и возвращался ко мне эхом. Я работал, толком не чувствуя усталости. Руки раз за разом поднимали топор и резким ударом кололи полено, а оно, в свою очередь, падало на сырую от недавнего дождя землю.

«Больше года прошло с того момента, как погиб Бейн… и Кайл… Больше года Эароддор смотрит на него с диким, животным желанием разорвать на куски, хотя и говорит, что это не так. Что он вовсе не винит его в смерти племянника, что понимает… Каждый раз Рейн замечал, как рука охотника невольно тянется к мечу, стоит ему повернуться спиной.

Да и сам Кайл, честно говоря, и представить себе не мог, что чувствует человек, который живет с врагом, убийцей в одном доме. И мало того, он еще и тренирует его, кормит и учит. Каким же нужно владеть терпением, силой воли и добрым сердцем, чтобы все это выдержать, не сломив в себе человечность. Не убив в себе тот луч надежды, единственный шанс на лучший финал».

Закончив рубить дрова, я со всей силы вонзил топор в рядом стоящее дерево и перевел дыхание. Тучи давно заволокли небо, ветер все так же напевал свою песню, в ожидании дождя, а гром катался по горизонту, пугая мою лошадь.

— Тише, тише, мы здесь с тобой уже больше года, а ты все не можешь привыкнуть к здешней погоде, а? — сказал я, погладив ее по гриве. — Ничего, я тоже…

— Сэр, скоро начнется дождь, поспешите внутрь. Не хотелось бы, чтобы вы промокли, — тихо проговорила служанка.

— Да, я только дрова закрою.

Стоило мне приняться за дело, как я услышал цокот копыт и чьи-то голоса неподалеку.

— Пап, я все понимаю, правда. Но посмотри на эти тучи! Я не боюсь промокнуть, я боюсь, что заболею. А из-за твоей, пусть и оправданной, осторожности нам придется искать лекарство у разбойников. А это, опять же, риск, — говорила молодая девушка, сидящая на коне.

— Эйлин, куда угодно, только не в эту усадьбу. Пожалуйста. Здесь недалеко есть деревня, там мы и остановимся, хорошо? — ответил ей мужчина лет сорока, ведя коня за узду.

— Но, пап! — возмутилась она.

— Эй, там! Не стесняйтесь! Дайте коню отдохнуть, а сами заходите в дом, согрейтесь и поешьте! — вмешался в разговор я.

— Вот! Пап! Послушай, его! — поддержала меня девушка.

— Тихо! — рявкнул он дочери. — Нет, уж извини. Мы торопимся! — ответил мне мужчина.

— Да бросьте. Дожди здесь сильные, но они быстро кончаются. Тем более, зачем вам мокнуть и тратить деньги на ночлег. Этот дом всегда рад гостям, уж поверьте, — сказал я, в надежде уговорить их. — Посмотрите на вашу дочь, она устала и голодна. Даже вы, по виду суровый и закаленный в боях человек, нуждаетесь в отдыхе, — продолжил я.

Они остановились и осмотрели усадьбу. Я их понимаю, в здешних лесах трудно доверять кому-то. Но меня волновало другое. Над дверью знак охотников. Некий гарант доверия…

— Нет, — резко ответил мужчина.

Тогда я подошел к ним, чтобы хоть как-то показать, что я не враждебно настроен.

— Ну что же вы такой упрямый?

— Я сказал нет!

— Да погодите вы!

Я схватил его за запястье, за что тут же получил кулаком по лицу.

— Папа!

Попытавшись блокировать второй удар, я получил по животу и отшатнулся от мужчины, закрыв голову руками.

— Постойте!

Пропустив еще одни удар, я принял решения защищаться. Отведя прямой удар в голову и прописав ему по челюсти, мне удалось разорвать дистанцию.

— Прекратите! — кричала девушка.

Вдруг его руку объяло черное пламя, и я тут же все понял. Этот человек проклят, так же, как и я.

Не успел он ударить, как пламя охватило и меня. Мужчина опешил от такого поворота событий, явно не ожидая встретить здесь еще одного проклятого.

Блокировав атаку, я контратаковал, не сильно стукнув по животу, после, увернувшись, прошел за спину и, ударив мечом по ногам, прислонил лезвие к горлу упавшего на колени мужика.

— Нет! Пожалуйста, не убивай его! — кричала девушка, защищая отца.

Мое быстрое дыхание тут же успокоилось.

— Ты такой же, как и я… Что ты тут делаешь?

— Учусь.

После моих слов, на плечо упала капля, и через секунду начался ливень, растворяя меч. Легкий черный дым поднялся по руке и немного колыхнувшись, исчез в острых, словно кинжалы, каплях.

…

— Ваш ужин, — поставила служанка перед гостями еду.

Эйлин, посмотрев на своего отца и получив согласие, жадно набросилась на блюдо. Отец же не спешил, аккуратно взяв вилку в правую руку, поднял глаза и тихо фыркнув, нахмурился.

— Почему вы не едите? — спросил он недоверчиво.

— Я не голоден. Послушайте, вам нечего бояться. Эароддор, охотник, уехал, оставив на меня усадьбу. Так что я здесь за хозяина.

— Я все равно не могу понять, почему вы здесь живете.

— Скажем так, я важен этому человеку. Поэтому он меня обучает.

— Чему?!

— Контролю.

— Послушай меня! — закричал он, резко встав из-за стола. — Мы враги, монстры, убийцы! Мы не можем быть важны им. Мы не имеем права жить! Не имеем права на существование! Мы — угроза, а угроза рано или поздно должна быть устранена! Ты не важен им…

Устав от криков, он рухнул на деревянный стул и, выпив залпом, посмотрел на свою дочь.

— Выговорились? Приятного аппетита, — выйдя из-за стола, я приказал служанке убрать за ними, когда они закончат, а после, постелить постель.

Из-за дождя я не заметил, как день плавно перерос в ночь. Как потухло солнце, утихли птицы. Не заметил, как я стал взрослей…

…

Стук в дверь моей комнаты вывел меня из раздумий.

— Войдите, — спокойным голосом сказал я, отойдя от окна.

Дверь открылась, и я увидел девушку лет семнадцати: голубые глаза, светлые, почти рыжие волосы, ямочки на щеках и теплая, будто морской бриз, улыбка.

— Прости моего отца… Он хороший человек, просто сейчас у нас сложный период… Мы все на нервах. Папа этого не сделает, но он хочет поблагодарить тебя, я знаю. Мы в пути уже больше недели. Скитаемся одни, в поисках лучшего…

— Ничего страшного. Он просто хочет тебя защитить, я понимаю. Разрешишь вопрос?

— Конечно.

— От чего вы бежите? И куда?

— Моего отца нашли… Охотники… Мы спали, когда они ворвались в дом. Схватив меня и маму, гвардейцы пошли искать его. Я слышала звон стали и крики. Слышала, как тяжелые доспехи падали на пол. Их было много, а он один. Моя мама… — Эйлин закрыла глаза. — Она попыталась вырваться, чтобы помочь…

На ее лице появились слезы, и я сразу понял, чем закончится история…

— Можешь не продолжать.

— Она пыталась помочь… — произнесла Эйлин дрожащим голосом. — Папа схватил меня и с боем вывел к конюшне, посадил на коня и велел бежать… Почти неделю я провела в лесу… а потом он нашел меня… На его теле не было ран, тех, что я видела тогда. Упав на колени и заплакав, он начал молить о прощении. Говорил, что это он виновен в смерти мамы… Тогда-то я и узнала, что мой отец проклят. Узнала, что каждый проклятый должен быть уничтожен… И когда мы увидели тебя, живущего в этой усадьбе… Мы просто не поверили…

— Я не виню вас. Надеюсь, ужин вам понравился, понравится и постель. Спокойной ночи, Эйлин.

— Спокойной ночи, а…

— Кайл. Кайл Рейн.

— Эйлин Сален, а мой отец Кейлен Сален.

— Очень приятно, — сказал я, протягивая руку.

Она пожала ее, мило улыбнувшись, вытерла слезы рукавом и быстрым шагом вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

…

Этой ночью я не мог уснуть. Удалось лишь под утро. Открыв глаза в полдень, а может и позже, гостей я не нашел. Лишь записку:

«Мы уезжаем с первыми лучами солнца. Еще раз большое спасибо тебе, Кайл. Мы вряд ли когда-нибудь встретимся, но, если мне повезет, и это произойдет, я хотела бы услышать твою историю. Мой отец видел, что на твоих штанах висят пустые ножны для ножа, поэтому, в качестве благодарности, он оставляет тебе свой. Я надеюсь, что он тебе не понадобиться.

Эйлин Сален».

Под запиской лежал нож. Обычный, с деревянной ручкой и тупым концом. На лезвии было выцарапано чье-то имя: «Рози».

Глубоко вздохнув и усмехнувшись, я спрятал нож в ножнах и вернулся в комнату.

…

Конец недели, а это значит, что мне снова придется ехать в деревню, дабы заказать продукты. Раньше этим занимался Бейн… Теперь я. Накинув рубаху, я закрепил ремни с ножнами и, утопив в них меч, натянул тяжелые сапоги. Поверх рубахи надел черный кожаный дублет с поднятым воротом и обрезанными рукавами. Оставив его не застегнутым, я вышел в коридор.

— Уже уходите? — спросила меня служанка.

— Да, ждите продукты к вечеру. А я, может, задержусь. Эароддор скоро должен вернуться, так что передай ему, что буду утром.

— Да, я поняла, удачи вам.

…

Повесив на поясе мешок с деньгами, я вышел из усадьбы и, обходя лужи с грязью, дошел до конюшни, где меня уже ждала преданная лошадь. Закрепив на ней седло и выведя из загона, я забрался верхом и, несильно пришпорив ее, поскакал по тропинке, что уходила вглубь леса, оставляя усадьбу за спиной.

Не успел я опомниться, как оказался у входа в деревню, который все также сторожили гвардейцы.

— Наконец-то солнце, я думал, здесь всегда дождь льет, — сказал один из стражников.

— Да, первый ясный день за эту неделю. А у меня ведь скора служба кончается, в город вернусь, говорят там тоже работы немало, — ответил ему другой.

— Ага, воров да громил там и без тебя порешат.

Я проехал мимо и остановился у таверны.

Запах вина и пота. Здесь всегда так пахло. Я шел сквозь веселящихся, задорно хохочущих крестьян, которые запросто заглушали музыкантов, запуганно сидящих в углу. Пронзая толпу, я все-таки добрался до прилавка, где меня встретила уже знакомая девушка.

— Многовато у вас сегодня посетителей, — сказал я, поставив мешок с деньгами на стол.

— У нас частенько так. Если бы вы заходили чаще, то знали бы.

— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, не переношу пьяниц.

— Я тоже, но куда деваться!? Вам как всегда?

— Да.

— Хорошо, все доставят и разгрузят через два-три часа.

Вдруг музыка прекратилась, и на улице раздался крик.

— Что там происходит? — испуганно попятилась назад девушка.

Я тут же побежал к выходу, расталкивая мужиков…

…

Люди бежали в страхе. Они перепрыгивали окровавленные трупы стражников и крестьян. Паника охватила всю деревню за считанные секунды. Посередине улицы стояли худые, словно скелеты, твари, сжимая кровавые мечи в руках и принимая неестественные, отвратные позы, словно не имея позвоночника.

Я выхватил клинок и рванул в бой. Их было всего пятеро. Увидев меня, они тут же переключились на мою персону. Я дрался с двумя, в то время как остальные просто стояли и смотрели. Яростными ударами мне удавалось теснить тварей, но как бы сильно не пытался, ранить их не получалось. Они будто чего-то ждут…

Я прекрасно понимал, что победить смогу только в состояние проклятья, но, увидев меня, люди ополчатся. И даже если выиграю бой, все равно умру от вил крестьян.

Уклонившись в противоположную сторону, я пронзил безликого и, оставив в нем меч, толкнул его к земле. Тут в бой вступили остальные.

Темный дым охватил мою руку, перерастая в пламя. Оно дошло до плеча и через секунду превратилось в клинок.

Парируя удары, я распорол брюхо, затем отразив атаку, резким ударом разрубил безликого на две части. Следом мой меч утонул в темноте под капюшоном и, испарившись, появился в другой руке. Мы остались один на один. Бессмысленное фехтование продолжалось несколько секунд, прежде чем я выбил меч из рук призрака и вонзил свой в его грудь. Безликий скривился, издал тихий, неразборчивый звук и медленно прильнув к земле, исчез, оставив после себе лишь горстку черного пепла.

Я стоял посередине улицы и жадно глотал воздух, все еще не отойдя от битвы. Люди начали выхватывать ножи, топоры, вилы, мечи, все, чем можно убить.

— Он проклят!

— Проклятый так близко к усадьбе!

— Это он призвал этих тварей!

— Точно! Убить проклятого!

— Облегчим работу охотникам!

Проклятый, проклятый, проклятый. Они повторяли это раз за разом, сужая круг. Я медленно поднял свой меч с земли и взялся за него двумя руками, показывая, что готов к бою.

— Отойдите, иначе… — тихо сказал я, сильнее сжимая меч.

— Заткнись!

— Я не желаю вам зла! — снова закричал я.

— Видим мы, видим! Прошу вон порубили, как скотину! А ему ведь еще десяти не исполнилось!

— Не моя это вина! Я спас вас!

— Заткнись, выродок!

— Мужики! Навались!

Только я хотел замахнуться и напасть, как вдруг услышал крик Эароддора.

— Разойдитесь!

Он спешился и, нагло оттолкнув от меня крестьянина, вынул меч.

— Назад! Вы что, рассудка лишились?! Что здесь происходит? — кричал он.

— Эароддор! Он проклятый! Появились безликие и начали убивать мужиков, женщин, детей! И он там был! Этот наглый выродок!

— Да?! А что было потом? Кто вступился за вас?! — разозлился я. — За вас, псов, сражался!

— Тихо, тихо! Да, вы правы, его обвивает черное пламя — пламя безликих. Да, этот человек служит Королю, но он не проклятый. Он охотник. И доказательство вы видели только, что, — заступился за меня Эароддор.

— Точно говорит…

— Охотник…

— Эароддор врать не будет…

— Спрячь меч Кайл, пора домой.

…

Я ехал следом. Молча.

— Кайл, ты знаешь, зачем они пришли?

— Нет…

— Ты никогда не задумывался, почему нас называют охотниками?

— Нет…

— Мы охотимся на проклятых, ведь они — единственное, что связывает нас с миром Короля души. Некий маяк. Именно поэтому вы являетесь угрозой. Вы — это глаза Короля, уши и руки. Эти безликие были там из-за тебя. Король знал, что если ты нападешь на них, то войдешь в состояние проклятья, тем самым открывая ему глаза. Крестьяне, испуганные и злые, набросились бы на тебя, заставив защищаться. Тогда бы мне пришлось заступиться за них и сразиться с тобой. Последствия этого боя могли бы быть просто ужасными.

— Например?

— Стоило нам скрестить клинки, как появилось бы еще больше безликих. Король не оставил бы тебя умирать. Видишь ли, пока жив хоть один охотник, они не смогут повторить ночь багрового дождя. Это и есть ваша цель.

— Уничтожить охотников…

— Именно. Поэтому я обучал тебя контролю все это время. Ведь каждый, кто умрет от твоего клинка, вернется вновь в облике безликого. И неизвестно, каким безликим он станет. Помнишь того, кто убил тебя?

— Да, тяжело забыть, знаешь ли…

— Таких может оказаться армия. Так что думай, прежде чем пламя охватит твой разум. Нам нужно собрать совет, Кайл. Скачи в южное королевство. Там при дворе служит охотник. Ты его не узнаешь, зато она узнает тебя. Я же поеду в Пепельные земли.

— Как же мне убедить охотника, что я от тебя?

— Вот, держи. — Старик снял с себя свой медальон и кинул мне, — только не смей его надевать.

— Почему?

— Потому что это — самая ужасная казнь для проклятого.

Медальон напоминал некий спиралевидный ромб. Он был довольно большим. Примерно семь-восемь сантиметров. И довольно тяжелым, чего не скажешь по его аккуратному внешнему виду.

Он протянул мне мешок с золотом и свой меч.

— Этого должно хватить. А меч, чтобы лишний раз доказать, что ты на нашей стороне.

Огромный клинок, со знаком охотников на яблоке, серебряной рукоятью и исписанным разными узорами и знаками долом.

— Думаю, охотник поверит и так, — сказал я, не желая брать меч.

— Нет, Кайл. Доказать себе. Скачи, надеюсь, увидимся мы в следующий раз уже на совете.

— Удачи, старик.

— Она пригодится не мне, — сказал он осипшим голосом.

Я пришпорил лошадь и поскакал на запад, а Эароддор на юго-восток. На этом перекрестке мы и расстались. Впереди меня ждала дорога и королевство. Это первый раз, когда я убегаю не для того, чтобы жить, а для того, чтобы жили другие.