Опасная любовь

Дана Хадсон, 2018

Генри Хоуп, один из сотрудников «Америкен продуцион», терпеть не мог, когда на него давят начальники или родня. Поэтому соглашение с Элис Уоллес о мнимой помолвке казалось ему взаимовыгодным: она получает так нужные ей деньги, а он свободу. Но, похоже, благими намерениями он вымостил дорогу в личный ад…

© Дана Хадсон

* * *

Глава первая

Элис проснулась от жалобного стона. Рывком села на кровати, прислушалась. В комнате было тихо, лишь сквозь толстые рамы окон пробивался еле слышный шум никогда не засыпающего Нью-Йорка. Значит, стонала она сама. Ей опять приснился тот же кошмар. Перетянутые ремнем запястья, боль и страх. И безнадежность.

Она легла поудобнее, обняла подушку, закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Хватит переживать от давнего унижения! Теперь она взрослый самостоятельный человек, магистр юридических наук, сотрудник головного офиса Нильса Крафта, одного из самых богатых людей Америки, а, следовательно, и всего мира. Больше ей никто угрожать не посмеет.

Безуспешно уговаривая себя успокоиться, уснула только под утро. Ровно в семь тридцать затрезвонил безжалостный будильник, разрывая на части ее бедную голову.

Заставив себя встать, побрела в ванную, чувствуя босыми ступнями теплоту и упругость пробкового пола. Приняла для бодрости контрастный душ, охая и сжимаясь под ледяными струями.

Посмотрелась в зеркало в стильной металлической оправе и поморщилась. Видок у нее не ахти. Под глазами некрасивые тени от полубессонной ночи, в углах губ траурные складочки. Плохо. Очень плохо. Она должна выглядеть на все сто, это входит в ее должностные обязанности. Нужно срочно приводить себя в порядок.

Сначала одежда. Белый верх, черный низ. Юбка карандаш, выгодно подчеркивавшая ее стройные бедра, блузка с легким намеком на кокетство, с узким кружевом по вороту и манжетам. Стильно и скромно, как раз то что нужно. На шею неизменный серебристый галстук с вышитой на нем серебряной стрелой чуть более темного тона, отличительный знак их фирмы.

Теперь лицо. Замазав тени под глазами матовым тоником, повертела головой так и сяк, вроде незаметно. Слегка подвела большие светло-карие глаза, губы подчеркнула нежно-розовым блеском, заплела в сложную косу длинные русые волосы, завернула их валиком на затылке. Вот она и готова к очередному трудовому дню.

Элис не обольщалась — в офис Нильса Крафта ее взяли отнюдь не за ум и не за диплом с отличием. Образованных умниц в Америке пруд пруди. Приняли ее благодаря внешним данным, потому что представлять фирму «Америкен продуцион», или попросту всем известную «АП», могли только настоящие красотки.

На ее место был огромный конкурс, больше двухсот претенденток, выбранных из нескольких тысяч присланных в отдел кадров резюме. На первом, весьма трудном, этапе, было море разных каверзных вопросиков по специальности, по менеджменту, даже по знанию глубин человеческой психологии. И, конечно, весьма придирчиво оценивались внешние данные.

Второй этап, до которого дошло всего десять настоящих красавиц, состоял из собеседования лично с Нильсом Крафтом, владельцем «АП» и оказался труднее, чем любой экзамен в ее университете. Из кабинета босса Элис вышла взмокшая, будто пробежала марафонскую дистанцию без подготовки.

Ни о чем особенном он ее не спрашивал, но под пронзительным взглядом выцветших голубых глаз этого седого немолодого мужчины, которого язык бы не повернулся назвать стариком, она чувствовала себя даже не голой, а просто вывернутой наизнанку. Казалось, он видел все ее потаенные страхи, грехи и надежды.

Но, как бы то ни было, она прорвалась и работает в «АП» уже полгода. Заплата у нее высокая, но и требования соответствующие. Ее сегодняшняя помятая физиономия этим требованиям никак не отвечает. Она должна выглядеть строго и в то же время сексуально, это требование было озвучено еще при поступлении в фирму.

Еще раз с неудовольствием глянув на себя в зеркало, Элис вышла из дома и направилась на работу. Своей машиной она не пользовалась, дольше в пробках простоишь, да еще — вот ужас! — опоздаешь. Поэтому только метро, это гораздо быстрее и надежнее, а потом от станции до офиса пройти всего каких-то пару авеню.

Из подземки вышла с десятком своих сослуживцев, одетых, как и она, в белое и черное, с серебристыми галстуками на шее. В высотные здания таких же как «АП» мировых концернов плотным потоком шли служащие, и сразу было видно, кто где работает. Если не по форме одежды, то по висящему на груди бейджу.

Иногда Элис казалось, что все они пронумерованы. А что? Так оно и есть. Все имеют табельный номер, все сидят за пронумерованными столами, работают на учтенных компьютерах. Никакой свободы, одним словом.

Но ей ли об этом сожалеть? Ей, простой девчонке из сельскохозяйственного штата Америки, где выращивают арахис и кукурузу, и где ее в лучшем случае ждала бы участь жены-домохозяйки при муже-ранджеро?

Пусть теперь ей приходится работать на износ, когда сил остается лишь на то, чтоб добрести до собственной постели и упасть в нее, забывшись коротким нервным сном. Зато кровать у нее из красного дерева с ортопедическим матрасом, на котором она спит, как на райском облаке. И собственная квартира в престижном квартале Бруклина, за которую, правда, ей выплачивать ипотеку еще десять лет, но это мелочи. Зато квартира большая и удобная.

Так что у нее нет повода для сожалений, а есть повод для гордости своей целеустремленностью и умом. Ну и красотой тоже. Кстати, красота — вещь дорогая, недаром ей приходится почти каждый вечер пыхтеть в тренажерном зале, ходить в бассейн, а немногие выходные посвящать СПА-салонам, поддерживая форму. Но ей нравится такая жизнь. Нравится независимость и обеспеченность.

Вспомнив о матери и о той незавидной жизни, которую вела рядом с ней до семнадцати лет, тихо вздохнула. Надо будет вечером ей позвонить. Сейчас мама замужем за довольно обеспеченным мужчиной, но наверняка и ее достают химеры прошлого.

В офис Элис зашла одновременно с Генри Хоупом, своим верным поклонником. Смотрелся он очень представительно — высокий, стройный, с угольно-черными волосами, одетый, несмотря на жару, в черный элегантный костюм.

Самыми примечательными в его облике были серые глаза — насмешливые и проницательные, почти гипнотические. Он весело ей подмигнул, окинул жарким взглядом и прошептал на ушко, будто говорил что-то интимное:

— Привет, моя красавица!

Никто не заподозрил, что это всего лишь игра на публику, которая длится вот уже полгода. Элис улыбнулась ему и лукаво прошептала:

— Не переигрывай, дорогой! Будь достовернее!

Он нарочито удивился и, по-свойски обнимая ее тонкую талию, заметил:

— Посмотри вокруг, котенок, моей блистательной игре верят все!

В самом деле, едва Элис повернулась, как стоявшие вокруг сослуживцы тут же отвели взгляды. Понятно, следили за ними. Что поделаешь, извечное человеческое любопытство, с этим ничего не поделаешь.

И вот так все последние полгода. Элис не нравилось излишнее внимание к своей персоне, но оно входило в ее часть сделки, поэтому приходилось терпеть. Поддерживая игру, она лучезарно улыбнулась и позволила Генри поцеловать себя в щечку.

Он-то целил в губы, но Элис навострилась уворачиваться в самый последний момент, оставляя его довольствоваться аморфным чмоканьем.

— Ты что бледная сегодня? — озабоченно спросил Хоуп, проведя большим пальцем по ее ладони. — Не выспалась?

Голоса он не снижал, и идущие рядом понятливо переглянулись. Конечно, от чего еще можно побледнеть, как не от жаркой бессонной ночи, проведенной вместе?

Ночь и в самом деле была почти бессонной, но об истинной причине ее бессонницы лучше никому не знать.

— Ты и сам прекрасно знаешь, — плутовато ответила она ему, сверкнув жемчужными зубками.

— Но я-то бодр, как свежесорванный огурчик! — он гордо выпятил грудь, откровенно провоцируя окружающих.

— Просто ты выносливее, — парировала Элис. — Но вот погоди, придет уик-энд… — и она многообещающе замолкла, заставив всех, кто был рядом, ожидающе уставиться на ее спутника.

Тот знойно пообещал, провоцирующе проведя пальцами по ее позвоночнику:

— Я тебя не подведу, не сомневайся!

Народ кругом расцвел одобрительными улыбками.

В лифте Элис оказалась притиснутой к широкой груди Генри, вернее, он сам заслонил ее своей спиной от набившихся в кабину пассажиров и уже потом прижался к ней мускулистой грудью. Если б она не знала, что это только игра, то вполне могла бы поверить в ее достоверность.

Выйдя на своем этаже и неторопливо шагая по коридору, вымощенному шершавым натуральным камнем, она припомнила, с чего все началось.

…Полгода назад она, робея, впервые вошла в кабинет, желая занять свое место, полагавшееся ей как одной из личных помощниц босса. Что ее потрясло — здесь оказались настоящие окна, которые можно было распахнуть, чтоб вдохнуть городской воздух, и в которых было видно небо, а не стены стоящих напротив домов!

Поражено уставившись на пробегавшие за стеклом пушистые облачка, не сразу заметила веселого востроглазого парня, небрежно сидевшего на свободном столе, болтая длинной ногой в до блеска начищенном сером ботинке. При виде нее он соскочил, по-военному вытянул руки по швам, вздернул подбородок и дурашливым утробным голосом воскликнул:

— Прошу меня простить, мэм, больше этого не повторится! — и сверкнул веселыми серыми глазами.

Элис еще никто «мэм» не называл, и она несколько растерялась. Но быстро опомнилась. Скинув сумочку с плеча на стул, с милой улыбкой уточнила:

— Простить за что?

Он склонился перед ней в вычурном японском поклоне.

— За то, что я осквернил своим недостойным задом ваш высокочтимый стол! Клянусь, этого больше никогда не повторится!

Элис с трудом удержалась от громкого смеха.

— Но вы же еще не знали, что он мой? Наверняка считали, что ничей?

Он тут же согласился:

— Конечно. Поверьте, если б я знал, что он принадлежит девушке столь небесной красоты…

Элис заметила, что ее соседка по кабинету, тоже весьма красивая особа, нервно дернулась, и прервала его восхваление:

— Мы здесь все невероятно красивы. И вы тоже. Наверняка высоко котируетесь в определенных кругах?

Он замер, осознавая сказанное. Уяснив, нервно закашлялся и сдавленно спросил:

— А как вы догадались?

Элис удивилась. Она не ожидала, что ее случайный выпад попадет в цель. Но сделала вид, что ничего другого и не ждала:

— Вы очень красивый. И ухоженный. И смотрите на девушек как на друзей. Вот и меня вы испытывали как парень парня.

Он виновато опустил глаза. Но Элис заметила, что они у него просто лучились озорством. Ей нравились такие люди. Она и сама любила шутки и смех. И при случае была не прочь поучаствовать в какой-нибудь веселой заварушке.

— Как быстро вы меня раскусили, мисс… — он вопросительно заломил бровь, уверенный, что сейчас услышит имя собеседницы.

И ошибся.

— Если следовать этикету, сначала представиться должны вы. Сначала мужчина, потом женщина. — Она каверзно ему подмигнула.

Он заразительно рассмеялся и представился:

— Генри Хоуп. Я из отдела аналитики. А вы… — и он властно протянул руку, желая пожать ее ладонь.

Элис пришлось подать ему свою и сказать:

— А я Элис Уоллес. Одна из многочисленной команды личных помощников. Пока на испытательном сроке.

Он взял ее руку, но вместо того, чтобы по-дружески пожать, поднял к губам и нежно поцеловал ладонь. Пока несколько ошарашенная столь странным поведением Элис приходила в себя, он отпустил ее руку, поклонился и пошел к выходу со словами:

— Пока, девочки, мне нужно спешить, не то меня съест мистер Босс.

Он выскочил за двери, и по коридору разнеслись его торопливые шаги.

Элис повернулась к соседке.

— Мистер босс? Это что, прозвище мистера Крафта?

Та махнула рукой, завистливо оглядывая ее с ног до головы цепким неприязненным взглядом. Элис уже встречала таких людей — считающих, что они лучше всех и скептически оценивающих всех возможных конкурентов. Да, с такой работать будет трудно. Наверняка будет ставить палки в колеса.

Наконец та прекратила ее разглядывать и изволила ответить скрипучим неприятным голосом:

— Я Белинда Джонс. Можете звать меня мисс Джонс. Мистер Босс — начальник отдела аналитики. И мой дядя, — неизвестно для чего добавила она. — Чтоб не было путаницы, мистера Крафта никто боссом не называет. Да и всех других начальников зовут строго по фамилии. Никакого панибратства между сотрудниками не приветствуется.

Не приветствуется? А как тогда назвать то, что продемонстрировал здесь Генри Хоуп? Он здесь что, на особом счету?

Мисс Джонс демонстративно отвернулась к компьютеру и принялась с немыслимой скоростью забивать какие-то данные, демонстрируя новенькой сотруднице, что та ей не чета.

Элис скептически усмехнулась. Такую скорость клавиатура не воспринимает. Даже самая лучшая пропускает символы. Так что потом мисс Джонс придется долго работать над текстом, проверяя напечатанное. Сама Элис предпочитала печатать медленнее, но зато потом не править написанное. Так что скорость печати отнюдь не гарантировала профессионализма.

Включила свой компьютер, оказавшийся последней модели с весьма внушительной оперативной памятью и объемным винчестером. Он загрузился сразу, и Элис вопросительно посмотрела на соседку в ожидании подсказки. Та упорно делала вид, что увлечена работой и помочь не стремилась. Похоже, обучение новенькой в ее должностные обязанности не входило.

Элис решила подождать. Вряд ли ее оставят сидеть без работы.

Минут через пять на ее столе резко зазвонил телефон. Она подняла трубку и представилась:

— Элис Уоллес у телефона. Добрый день!

В ответ раздался уверенный густой бас:

— Мисс Уоллес, подойдите ко мне в сорок пятый кабинет на этом этаже.

Она встала, вытерла вмиг повлажневшие ладони об узкую черную юбку и предупредила мисс Джонс:

— Меня вызывает мистер Найт.

Та снова сделала вид, что увлечена работой, и от этого занятия никто и ничто отвлечь ее не в силах.

Чуть слышно вздохнув, Элис вышла из кабинета и направилась к своему непосредственному начальнику. Не сказать, чтоб он внушал ей священный трепет, но что-то похожее она в своей душе ощущала.

После утверждения ее на должность личного помощника мистер Найт долго и нудно говорил с ней об ответственной работе, сложных должностных обязанностях и умении достойно выглядеть на различных выставках и международных форумах, где ей наравне с другими девушками придется представлять фирму «АП».

У Элис сложилось впечатление, что мистер Найт пытается ее запугать, чтоб она отказалась от этой должности. Но не на того напал! Она внимательно его выслушала и радостным голоском заявила, что очень рада поступить в такую замечательную компанию, где для нее столько нужной и интересной работы.

После этого заявления мистер Найт принахмурился, но ответил в положенном ему деловом стиле:

— Буду надеяться, что вы оправдаете возложенные на вас надежды!

Элис не знала, какие надежды на нее возложены, но надеялась узнать о них при очередном разговоре с мистером Найтом.

И вот этот знаменательный разговор наступил.

Едва она вошла в просторный кабинет босса, как он очутился за ее спиной и скользким движением крепко притворил дверь. Более того, повернул на ручке блокиратор, чтоб снаружи дверь открыть было невозможно.

Элис насторожилась. Что это значит? Она должна доказать преданность компании своим телом? Вот уж к чему она вовсе не была готова. Да и не допустит она ничего подобного.

Не успела она возмутится, как мистер Найт плюхнулся на свой стул и вытер взмокший лоб клетчатым платком.

— Не переживайте, я вовсе не покушаюсь на вашу честь! — грубовато провозгласил он, взмахнув в ее сторону платком. — Это все мистер Крафт виноват. Видите ли, каждой новой сотруднице этой замечательной во всех отношениях фирмы, — в его голосе Элис послышался откровенный сарказм, но лицо босса при этом оставалось совершенно бесстрастным, — дается, на мой взгляд, невыполнимое поручение: увлечь мистера Хоупа.

Элис глуповато захлопала длинными ресницами, не в силах осмыслить услышанное.

— Увлечь? Это как?

Ей показалось, что мистер Найт несколько зарумянился, но, вполне возможно, это была просто игра освещения — в комнату как раз заглянуло солнце, до сей поры скрытое за облаками.

— Очень просто. Как девицы увлекают парней? Вот так и вы должны будете его увлечь.

— Соблазнить? — деловито уточнила расплывчатую формулировку дотошная девица.

— Да! — жестко отрубил мистер Найт и снова промокнул платком покрасневшее лицо.

Элис растерянно пожала плечами. Нельзя сказать, что в ее жизни не было мужчин, но все-таки она никого и никогда не соблазняла. Так что опыта у нее в этой области человеческих отношений не было, и приобретать его она не собиралась.

— А зачем его соблазнять? — непонятливо уточнила она. — У него же другие приоритеты в этом отношении. Девушки для него всего лишь друзья.

Мистер Найт вскочил и принялся метаться по кабинету, высоко взмахивая руками. Он напомнил Элис ветряную мельницу, которых было немало там, где она росла.

— Вот именно! Вот именно! Но мистер Крафт придерживается в этом вопросе строгих позиций и считает, что падение Содома и Гоморры начиналось именно с однополой любви. — В голосе начальника слышались раздражение и злость. Этот разговор его безмерно раздражал. — А подобной участи он своей фирме не желает. Поняли?

— Нет, — честно призналась Элис.

Мистер Найт по-птичьи наклонил голову, глядя на нее прищуренными глазами.

— Но это понятно и самому распоследнему глупцу!

— Мне — нет, — твердо стояла на своем Элис. — Разве нельзя его образумить другими, более практичными способами?

— Какими? — бедный мистер Найт просто выбился из сил. Разговоры на подобную щекотливую тему всегда отнимали у него неимоверное количество энергии. — Уволить его нельзя, это незаконно, к тому же он хороший работник. И мистер Крафт дал строгую установку: найти очаровательную девушку, сумеющую увести его с пути порока.

Элис осенило:

— Насколько я поняла, всем девушкам давалось такое задание?

— Да! — энергично подтвердил мистер Найт. — Но ни одна его не выполнила. Несмотря на весьма и весьма приличные премиальные.

Элис поневоле заинтересовалась:

— И какие же?

— Бонус за выполнение данного поручения равен годовой зарплате! — торжественно провозгласил начальник.

Девушка аж пошатнулась. Ну и ну! Неужели мистер Крафт столь суеверен, если не жалеет таких денег?

— Ну что, беретесь? — мистер Найт вспомнил, что здесь он главный, распрямил плечи и выпятил грудь.

— А что еще мне остается? — Элис чуток принахмурилась. — Как я понимаю, это приказ, а не просьба.

Мистер Найт слегка замялся и стыдливо опустил взгляд.

— Строго говоря, принуждать к такому вас никто права не имеет. Хотя, на мой взгляд, сумма премиальных искупает все неудобство данного задания. Но вы правы — отказ будет равносилен увольнению. Предлог найти можно всегда. Но если вы с ним не справитесь, никто вас ругать не будет. Задание слишком сложное и специфическое, чтобы за его невыполнение последовали какие-либо санкции.

Отказаться Элис не решилась. К чему начинать новую работу с конфронтации с начальством, особенно когда ей столь ясно очертили перспективы? Вот уж поистине кнут и пряник в одном флаконе.

Поэтому, когда тем же вечером Хоуп дождался ее после работы и предложил посидеть в пабе, она отказываться не стала. Вряд ли она ему настолько понравится, что он откажется от своих постельных предпочтений, так что ничего она не потеряет, посидев с ним рядом пару часов.

К тому же это приглашение ее заинтриговало. Он что, знает о том условии, что ставится всем вновь принятым на работу девицам? И пригласил ее для того, чтобы сообщить, что ей с ним ничего не светит? Что ж, она будет этому только рада.

Они сняли галстуки, идентифицирующие их как работников «АП», спустились в подземный этаж соседнего здания и очутились в средневековом погребке доброй старой Англии. На стенах висели изогнутые арбалеты, точная копия старинных, Элис не удивилась бы, узнав, что из них можно стрелять. Кряжистые тяжелые столы были из настоящего дуба, широкие стулья, стоявшие вокруг, тоже, а в воздухе витал аппетитный запах свежесваренного пива.

— Ух ты, — изумилась Элис, изучающе постучав кулачком по входной двери из цельного дубового полотна, — в самом деле дерево, не пластик. Все по правде.

— А ты как думала, — Генри по-дружески приобнял ее за талию и провел внутрь.

Усадил за крайним столом у искусственного окна с панорамным видом на Темзу, в воде которой играли солнечные блики. Приглащающе помахал рукой официантке с кокетливой белой шапочкой на черных волосах. Элис только головой покачала. Ну прямо все как в былые времена! Официантка на зов подбежала сразу, приветственно улыбаясь отнюдь не дежурной улыбкой.

— Привет, Хоуп! Давненько тебя здесь не видали. — И с нескрываемым интересом уставилась на его спутницу.

— Ох, и не говори. Дела заели. Как ты знаешь, волка ноги кормят. Мне как обычно, а Элис… — он вопросительно посмотрел на девушку.

Та поспешно добавила:

— Мне то же, что и тебе. Я все равно здесь ничего не знаю. И в пиве не разбираюсь. Я его пью очень редко.

Он кивнул, и официантка умчалась.

— Это ты правильно сделала, доверившись моему опыту, — важно заметил Генри, распаковывая лежащий на столе пакетик с сушеными кальмарами. — Здесь варят пиво по старинке, сами, по особой технологии. Якобы этот рецепт достался хозяину от его предков, правда это или нет, не знаю. Да и какая разница? Было бы вкусно. Я здесь все сорта перепробовал, остановился на черном портере. Весьма недурственно, сейчас сама убедишься.

Элис поняла, откуда в воздухе витает пряный аромат свежего пива. Вообще-то пиво она не любила, потому и пила редко, но этот запах противным не был. Наоборот, он был даже приятным, и она нетерпеливо взглянула на дверь, за которой скрылась официантка.

Паб постепенно заполнялся людьми, главным образом клерками из окрестных офисов. С Генри здоровались почти все, с интересом поглядывая на нее, как на заморскую зверушку.

Элис не нравились эти смущающие ее взгляды, но не уходить же из-за них? Она молча улыбалась и делала вид, что все в порядке.

Официантка принесла заказ на фирменном подносе и выставила перед ними две высоких стеклянных кружки с пенными шапками наверху. Поставила рядом жбан, полный темного пива, и умчалась к другим клиентам.

Сдунув желтоватую пену, Элис осторожно попробовала пиво. Было вкусно. Чувствовался привкус имбиря и тмина, но неназойливо, а чуть-чуть.

— Нравится? — Генри спросил так, будто пиво было его личным творением.

Она кивнула и сделала еще один глоток.

— А это, — он указал на жбан, — другой сорт. — Вот допьем и попробуешь. Думаю, оно тебе понравится даже больше. Оно мягче и считается женским.

Элис знала о подобном делении, но никогда не понимала разницы. Ей все сорта пива казались на один вкус. Цвет только разнился, да и то немного. Или просто ей не доводилось пробовать настоящего пива? Ну не любительница она пабов, а баночное пиво ей не нравится.

После очередного разговора со своим знакомым, во время которого тот буквально сверлил глазами его спутницу, Хоуп показал пальцами Элис знак «V» и признал:

— А ты молодец! Хорошо держишься. Другая на твоем месте давно бы уж возмутилась, а ты только улыбаешься. И даже вполне естественно.

— Почему я должна возмущаться? — подозрительно прищурилась Элис. — Что здесь такого уж неприличного?

Он коротко хохотнул и подмигнул.

— Ничего особенного. Но все девицы до тебя жутко возмущались.

— На данный момент возмущаться еще нечему, — хмуро констатировала Элис. — Возможно, в дальнейшем…

Не успела она договорить, как к ним подсел стройный кареглазый брюнет и томным взором окинул Генри. Потом перевел неприязненный взгляд на его спутницу.

— Очередная дурочка по захомутанию?

Элис плотоядно ухмыльнулась, показав белоснежные клыки. И довольно подтвердила:

— Ага.

Генри Хоуп удивленно глянул на нее.

— Ух, как ты умеешь! Будто живьем съесть собираешься. Не предполагал в тебе такого артистизма. — И о чем-то задумался, уставившись в кружку с пивом.

— Слушай, красотка, — обратился к Элис приятель Генри. — Отвянь, а?

— А почему сразу я? — заартачилась Элис. — Может, лучше вы? Он меня, между прочим, сам пригласил. И раньше вас.

Подсевший капризно нахмурился.

— Это правда? — он закусил нижнюю губу и укоризненно уставился на Хоупа, имитируя глубокую обиду.

Именно имитируя, в этом Элис готова была поклясться. Этих двоих связывали непонятные ей отношения, но не любовные точно. Может быть, это какая-то непонятная ей шутка?

Генри поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию.

— Слушай, дружище, оставь нас ненадолго, ладно?

— Ты меня прогоняешь? — недоверчиво протянул брюнет с истерическими нотками в голосе. — Меня? Не ее? Ты ничего не перепутал?

Оказалось достаточно одного хмурого взгляда Генри, чтоб он послушно протянул:

— Понял, больше не мешаюсь, — и пересел за соседний столик.

Генри победно отсалютовал Элис кружкой.

— Вот мы и одни. Наконец-то сможем поговорить начистоту.

Элис напряглась. О чем это он? То, что он в курсе стремления начальства вывести его из стана вызывающих гнев Господень, она поняла. Похоже, Хоуп решил предпринять какие-то контрмеры. Но против кого?

— Вот ты все и поняла, — удовлетворенно констатировал он, внимательно наблюдая за ее мимикой. — Как же мне нравятся умные девчонки!

До нее все вмиг дошло:

— Ты решил использовать меня как щит?

Он потеребил ухо, склонив голову и глядя на нее исподлобья.

— Точно! Тогда всем будет хорошо. И от меня отстанут, и тебе премию выдадут. Я даже знаю ее размер. Хотя на твоем месте я за подобный подвиг потребовал бы больше. Надеюсь, ты не против маленького розыгрыша? — он ободряюще потрепал ее по руке. — Будем прилюдно изображать любовь до гроба. Пару лет. Ничего трудного в этом нет. А потом разбежимся, типа не сошлись характерами. Согласна?

Элис нервно побарабанила пальцами по неожиданно звонкой столешнице. Потом принялась медленно потягивать пиво, обдумывая неожиданное предложение. Она-то собиралась доложить мистеру Найту о невыполнимости данного им поручения, а тут все встает с ног на голову.

Генри с молчаливой усмешкой следил за ее напряженным мыслительным процессом.

— Не получится. Я врать не умею, — мрачно призналась Элис, допив пиво. — По мне все сразу видно. Да ты и сам это понял.

— Не скажи, — разуверил ее Хоуп. — Если б я не знал, чего жду, то принял бы твое сомнение за смущение. Уверен, наши начальнички, из позапрошлого века выпавшие, сделают именно такой вывод. Они и сами изрядно смущаются при столь фривольных, на их взгляд, темах. Так что все прокатит, я уверен. По рукам?

Все еще сомневаясь, Элис скептически смотрела на него. Он продолжил, решив добиться своего, поскольку не привык проигрывать ни в чем:

— У тебя есть своя квартира? — она отрицательно качнула головой, и он обольстительно пообещал: — На выданную тебе премию ты сможешь сделать первый взнос на квартиру в приличном доме. Только представь — собственное жилье. Только твое. Никто не заставит тебя съехать, если ему вдруг что-либо не понравится. Только через суд.

Это был весьма значимый аргумент. Элис попала однажды в пренеприятнейшую ситуацию. Причем виновата была даже не она, а ее соседки по съемной квартире, устроившие ночью дикую оргию. Соседи снизу, не выдержавшие пьяных воплей и громкой музыки, вызвали полицию, а на следующий день владелец дома им всем троим отказал от квартиры, как нарушившим условия проживания.

Пришлось побегать, подыскивая новое жилье. К тому же о ней пошла нехорошая слава, хотя она-то вовсе была ни при чем. И каждый новый хозяин квартиры, увидев в Интернете в черном списке арендаторов жилья ее фамилию, спешил отказать, даже не выяснив причины.

Этот довод перевесил ее сомнения. Она медленно кивнула, соглашаясь и молясь, чтобы эта ее авантюра не закончилась плачевно.

Понимая ее колебания, Хоуп снисходительно пошлепал ее по щеке и заверил:

— Все будет тип-топ, малышка! Свечку над нами держать никто не будет! А пару страстных поцелуев для публики мы всегда изобразить сумеем.

Элис передернуло.

— Изобразить? А тебе не будет противно?

Он демонстративно обвел ее плотоядным взглядом. Под этим нарочито-страстным взглядом она смешалась и покраснела.

— В отличие от тебя, я хороший актер, — неожиданно серьезно заметил он. — Мне героев-любовников на профессиональной сцене играть можно. Ты только не сопротивляйся, и все будет хорошо. Можем даже порепетировать прямо сейчас.

Не успела она моргнуть и глазом, как он подтащил к себе ее вместе со стулом, приподнял подбородок, улыбнулся прямо в ее изумленно-озадаченные глаза и приник к губам.

Сначала Элис было не по себе. Целоваться посреди переполненного паба по меньшей мере неудобно, но в какой-то момент все окружающее исчезло, и остался только Генри и его странно горячие губы. Ей захотелось прижаться к нему плотнее, закинуть руки на шею, но ехидный внутренний голосок предостерегающе прошептал:

«Интересно, и кто кого тут соблазняет, а? Не я, это однозначно».

Осознав это, она нервно отодвинулась подальше от Генри и подозрительно осведомилась:

— И что это сейчас было, а?

Он посмотрел на нее странно расфокусированным взглядом.

— Испытание моей выдержки, не иначе. — Хмуро признался и подлил себе в кружку пива из стоящего перед ними жбана. Прищурился, будто заглянул в свою душу, и уточнил: — Не ожидал от себя ничего подобного.

— Чего ты от себя не ожидал? — Элис все никак не могла прийти в себя от улётного поцелуя. — Не хочешь же ты сказать, что я тебя возбуждаю?

— Еще не понял, — он лукаво ей подмигнул. — Давай повторим? Так сказать, для тождественности?

Она краем глаза увидела лениво-снисходительную гримасу, состроенную тем же брюнетом за соседним столиком.

— Ну уж нет, что-то не хочется. Там тебя твой друг дожидается. — Элис кивнула в сторону брюнета.

Генри обернулся, посмотрел на своего дружка и печально сказал:

— Ты права. Но что-то он мне уже надоел. Назойливый чересчур. Не терплю приставал.

— Ты ко всему прочему еще и непостоянный? — укорила его Элис, стараясь отодвинуться подальше от слишком уж горячих объятий.

— Это ты к чему сказала? — хмуро прошипел все так же сидевший вплотную к ней и не собирающийся отодвигаться парень. — Поясни.

— Сам догадайся, — отрезала девушка, чувствующая себя под неприязненными взглядами окружающих все больше и больше не в своей тарелке. — Не маленький.

Он с удовольствием согласился:

— Не маленький, это точно! — и гордо вскинул подбородок.

В голове Элис пронеслось:

«Это он сейчас о чем?» — и она решительно встала, собираясь уходить. Двусмысленные намеки она слушать не желала.

Но Генри ухватил ее за руку и силой усадил обратно.

— Извини! — покаялся он. — Просто я не привык вращаться в столь нежном обществе, сама понимаешь. У нас это все как-то проще, — и он виновато развел руками.

— При чем тут я? — она не собиралась спускать ему хамства, пусть и замаскированного.

— Ни при чем, — уныло согласился он, — просто привычка. Уж извини, я такой, какой есть. Но нам с тобой не препираться нужно, а определить стиль поведения.

— А мы его разве не определили? — С той же фальшиво-недоуменной интонацией, что и у него, осведомилась она. — Изображаем охваченных страстью дураков, только и всего.

— Охваченных страстью дураков? — с досадливым недоумением повторил он за ней. — Это ты так воспринимаешь любовь? Это святое, можно сказать, неземное чувство ты низводишь до жалкого плотского уровня? — пафосно возопил он.

В его искренность можно было даже и поверить, если бы не лучащиеся весельем глаза. Видно было, что он от души наслаждается их пикировкой.

Элис старательно вытерла салфеткой попавшую на палец капельку пива и только потом ответила вопросом на вопрос:

— Ты в самом деле так думаешь?

Откинувшись на спинку кресла, Генри сердито погрозил ей пальцем.

— Отвечать вопросом на вопрос — дурная манера!

— Зато действенная, — не осталась в долгу она. — И да, влюбленные все несколько неадекватные, не находишь?

— Любовь окрыляет! — торжественно заверил он ее. — Вот я все свои лучшие вещи делал в период острой влюбленности.

— Влюбленность страстная, это болезнь острая. Или, вернее, тяжелая, — поправила его Элис словами известной песенки. И мрачно добавила, вспомнив о том, что прошло: — И я не знаю, что хуже.

Хоуп насторожился. Неужто она уже в кого-то влюблена? Эта мысль болезненно царапнула изнутри, и он удивился. Какое ему дело, влюблена она или нет?

— Ну, влюбленность сродни болезни, ты права. Но поприятнее будет. — И он с удовольствием отпил пиво, смакуя каждый глоток, при этом многозначительно глядя на нее.

Выглядело это слишком уж сексуально, и Элис брезгливо поморщилась. Она не любила подобные намеки.

— Кому как. Но что ты предлагаешь реально?

Он долго смотрел на нее. Не поднимая глаз, она задумчиво вертела в руках кружку с пивом. Лицо у нее было печально. Решив, что она в самом деле влюблена, но неудачно, он почувствовал стесняющую грудь ревность. Но вида не подал и заявил:

— Завтра ты объявишь мистеру Найту, что рыбка клюнула. Он к этому уже будет подготовлен. Ему наверняка доложат, что мы с тобой сидели в этом вертепе разврата и даже прилюдно целовались. Так что тебе нужно эти байки всего лишь подтвердить. Проще не бывает.

Элис медленно кивнула. Потом поднялась и, учтиво с ним попрощавшись, вышла из паба. С побережья дул довольно сильный ветерок, остужая горевшие щеки. Ей было над чем подумать.

Во-первых, зачем мистеру Крафту, владельцу крупнейших предприятий в стране и за ее пределами, человеку, на которого работают даже не десятки, а сотни тысяч человек, среди которых уж точно есть и мужчины, и женщины самой разной сексуальной ориентации, обращать внимание на пусть и талантливого, но легко заменимого клерка?

И второй вопрос — Хоуп играет, это однозначно, но что у него за игра? Чего он добивается? Кого и в чем хочет провести?