Взаимный обман

Дана Хадсон, 2011

Будет ли иметь продолжение любовь, зародившаяся в таинственной чувственности колдовской ямайской ночи? Особенно если оба не те, за кого себя выдают? Ведь и американец Майкл Брукс и английская студентка Хелен Смит имеют веские причины называться чужими именами…

2

На следующее утро, как подросток перед первым свиданием, Хелен долго крутилась перед зеркалом, выискивая недостатки. Все казалось неправильным — рот слишком пухлым, нос — слишком большим, глаза — невыразительными. Вот если бы они были фиалковыми, как у героинь любовных романов, было бы куда лучше. А уж на ужасные волосы, проволокой торчащие во все стороны и не поддающиеся никакой расческе, смотреть и вовсе не хотелось.

Уверившись, что до супермодели ей далеко, Хелен пошла на завтрак, чему-то посмеиваясь и тайком оглядываясь по сторонам в поисках Майкла. Его нигде не было видно, и она с тайным сожалением вздохнула в полной уверенности, что отпугнула его своими грозными речами.

Едва она устроилась за своим новым столиком, как к ней подошел джентльмен в идеально сидевшем легком светлом костюме и попросил разрешения к ней присоединиться. Не поднимая глаз, Хелен равнодушно пожала плечами — мол, вольному воля, — и он сел, предпочтя принять этот не слишком приветливый жест за разрешение.

Они сидели в непринужденном молчании, когда официант принес им заказанную еду. Сосед наклонился к ней.

— Вам соку или минеральной воды?

Голос показался Хелен знакомым, и она подняла наконец-то взгляд. И пораженно застыла — перед ней сидел Майкл в дорогом модном костюме и тонкой батистовой рубашке. Единственной данью жаре была расстегнутая верхняя пуговица и отсутствие галстука.

Заметив ее удивление, он доверительно сказал:

— Знаете, как мне надоел деловой наряд? До чертиков! Так хотелось расслабиться на отдыхе, но не получилось — приходится выполнять ваши прихоти.

Немного придя в себя от изумления, Хелен возразила:

— Это вовсе не мои прихоти, а ваши! Вы же хотите от меня только одного, вот и выдумываете для этого всякие предлоги!

Он согласно кивнул.

— Ну что ж делать, если вы до безумия мне понравились, а других путей, как видно, нет! Буду париться на жаре в этом дурацком костюме, как денди прошлого века!

Хелен сердито поставила стакан на стол.

— Ну так не парьтесь, кто ж вам велит?!

— Вы велели! Вы мне сказали, что не будете со мной знаться, если я не буду вести себя как джентльмен.

— Вот именно — вести, а не одеваться. Кстати, замечу, одежда не произвела ощутимых перемен в вашем характере, и уж тем более в поведении. Так что на джентльмена вы по-прежнему не тянете.

Майкл небрежно пожал плечами.

— Ну и не надо! Мне больше нравится говорить то, что хочется, а не то, чего от меня ждут! Кстати, не желаете съездить в Кингстон? Обещают весьма занятную экскурсию. Или вы уже там были?

Хелен в столице Ямайки не была, но и ехать с Бруксом никуда не хотела. Пошла было в номер, но неожиданно для себя оказалась на стоянке перед отелем, где отдыхающие уже садились в комфортабельный автобус, поданный для экскурсии по Кингстону.

К ней подошел Майкл. Она хотела было запротестовать, но вокруг стояли почтенные семейные пары, с интересом глядящие на них, и Хелен закрыла рот, не решившись скандалить прилюдно.

До Кингстона они доехали за полтора часа, и все это время Хелен была вынуждена терпеть ласки Майкла. Пользуясь тем, что высокие спинки кресел закрывали обзор, он прижался своим плечом к ее обнаженной руке и то и дело целовал ее и нежно гладил. Ласкал взглядом видневшуюся в глубоком вырезе сарафана высокую грудь, и этот взгляд был так осязаем, что от него по всему ее телу разбегались острые иголочки, собираясь где-то внизу живота.

Хелен несколько раз хотела прекратить это изощренное соблазнение, но на него не действовали ни ее холодный взгляды, ни чувствительные удары по руке, ни даже ее сердитый шепот — он с упоением продолжал играть с ней как кошка с мышонком. Когда же они наконец стали выходить из автобуса в Кингстоне, Хелен почувствовала, как у нее дрожат не только колени, но и что-то мелко пульсирует в солнечном сплетении.

Майкл же был откровенно доволен собой. Подхватив ее под руку, как вполне имеющий на это право близкий друг, он повлек ее в кафе, где экскурсантам предложили прохладительные напитки.

Выпив коктейль из экзотических фруктов и ягод, Хелен несколько пришла в себя и предприняла решительную попытку избавиться от надоедливого кавалера, строго заявив, чтобы он к ней больше не прикасался. И ей это удалось. Почти. Потому что, выпустив ее локоть, он встал за ней и всю экскурсию дышал ей в затылок, иногда неощутимо целуя ее оголенную шею. От этих поцелуев у нее по телу пробегал настоящий мороз, и под конец она вся покрылась гусиной кожей.

Сделав вид, что не понимает, в чем дело, Майкл невинно предположил:

— Ты замерзла? — Температура воздуха превышала сорок градусов по Цельсию. — Может, на тебя накинуть мой пиджак?

И, как она ни сопротивлялась, он с мстительным удовлетворением водрузил на нее свой пиджак, от которого пахло так же, как и от него: чем-то мускусным с добавлением тонкого соснового аромата.

В пиджаке было жарко, и она оставила его в автобусе, вызвав этим его саркастическое замечание:

— Интересно, и чем тебе не понравился мой пиджак? В нем слишком жарко? Но ты же сама хотела, чтоб я красовался в нем в такую жару!

Задрав нос, Хелен оставила без комментариев это высказывание, признав, однако, его правоту. Пройдя пешком несколько часов по центральным улицам города, выстроенного в типично колониальном стиле, она ни слова не слышала из объяснений экскурсовода.

До ее сознания не доходили красоты этого тропического рая — настолько ее внимание было приковано к сопровождавшему ее потрясающему мужчине. Майкл был столь великолепен в облегавшей тело полупрозрачной батистовой рубашке, светлых, прекрасно сидевших на нем брюках и тонкой кожи ботинках, что она с трудом отрывала от него взгляд.

Это было вовсе не в ее характере, и Хелен несколько раз пыталась сосредоточиться на рассказе экскурсовода, но в этот момент Майкл снова нежно пожимал ее руку, привлекая к себе ее внимание, и все начиналось сначала.

Изрядно проголодавшись, они пообедали в центральном городском ресторане с говорящим названием «Генри Морган», где были накрыты столы для всей группы.

Увидев в меню акки, Майкл сказал:

— Не хочешь попробовать? Очень вкусная штука, между прочим.

Хелен невольно заинтересовалась:

— А что это?

— Вообще-то это фрукт, но похож на овощ и по вкусу напоминает яйцо всмятку. Самое забавное, что он ядовит, пока не созреет. Затем он как бы взрывается, и его можно готовить.

Немного подумав, Хелен согласилась, и им принесли акки. Попробовав кусочек, она нашла, что он восхитителен. Вообще все блюда, что они ели — фаршированные крабы, свинина, поджаренная на древесном угле, бататы, жареные зеленые бананы и великолепный фруктовый пудинг, называемым местными жителями марьяж, — были удивительно вкусны. Каждое блюдо запивалось лагером, этим местным сортом пива. Завершилось это пиршество ромом и кофе, после чего Хелен неудержимо потянуло в сон.

Обратно в «Сан-Антонио» они отправились уже глубоким вечером. Всю дорогу Хелен продремала в удобном кресле, не в состоянии воспротивиться все более и более откровенным ласкам Майкла. Под конец дороги она уже не понимала, чего же хочет, и хотя и нерешительно, но отвечала на его страстные поцелуи.

Приехав в отель, отказалась от ужина и ушла в номер, отчаянно желая одного — оказаться подальше от соблазнителя. В свои слабые силы она уже не верила.

Посредине ночи проснулась, словно от толчка.

— Кто здесь? — Она была совершенно уверена, что в номере кто-то есть. И даже не кто-то, а конкретно Майкл Брукс. С его нахальством это казалось вполне вероятным.

Кругом царила первозданная тишина, и постепенно ее неровно бившееся сердце успокоилось. Но вот спать больше не хотелось. Проворочавшись в измятой постели больше часа, Хелен решительно встала и вышла в холл. Там была абсолютная пустота, даже за стойкой не было дежурного портье, и она, никем не замеченная, вышла на улицу.

Прошла до кромки моря и остановилась, разглядывая убегавшую за горизонт лунную дорожку из жидкого серебра.

Вдруг рядом раздался знакомый голос, заставивший ее нервно вздрогнуть:

— Что, не спится? — И, не дожидаясь ответа, признание: — Мне тоже. Думаю, что не спим мы по одной и той же причине. Я с вечера сижу здесь и думаю о тебе. Наверняка и ты пришла сюда, разбуженная моим неистовым желанием.

Хелен хотела возразить, но не успела. Майкл прижал ее к своему гибкому телу и голодным поцелуем накрыл губы. Внутри у нее будто что-то взорвалось, и она, не в состоянии бороться сразу и с предавшим ее телом, и с настойчивым мужчиной, сдалась на милость победителя.

Скоро они уже оба дышали часто и надрывно, желая одного.

Майкл на секунду оторвался от нее.

— Давай отойдем подальше, а то тут слишком светло!

У нее так шумело в голове, что она даже не расслышала его просьбу, но послушно пошла вместе с ним.

Дойдя до одиноко стоявшего бунгало, Майкл подхватил ее на руки и занес внутрь, ногой толкнув незапертую дверь.

Хелен следовало бы прервать это опасное действо, заставить его прекратить, но ей ужасно хотелось хоть раз в жизни забыть о принципах, правилах и прочей выдуманной людьми муре и просто жить. Чувствовать. Любить, в конце-то концов. Майкл не знает, кто она, значит, соблазняет не для того, чтобы ограбить и бросить. Может быть, он ее даже любит?

От этих мыслей в ней что-то изменилось, и она с восторгом прислушалась к тем ощущениям, что в ней пробудил страстный мужчина. Его прикосновения были для ее тела пьянящим вином, страстной магией, с которой у нее не было сил бороться. Майкл коснулся губами пульсирующей жилки у нее на плече, и она охнула — настолько сильным показалось ей это легкое прикосновение.

Его руки, уверенные и ласковые, кружили по ее телу, пробуждая неведомое прежде желание.

Он стянул с себя майку и прижался к ее уже обнаженной груди. Хелен коснулась пальцами его головы и почувствовала, как у него на шее мелко пульсирует жилка. Его рука скользнула у нее за спиной, обнимая ее с уверенной силой, а губы прижались к ее губам и вдавили ее голову в подушки. Отдавшись неуправляемым эмоциям, она не сдержалась и тихо застонала от овладевшего ею восторга…

Очнулась она ранним утром от яркого света тропического солнца, бьющего в незанавешенное окно. Сначала она не поняла, где она, но, увидев рядом на подушке темную голову, все вспомнила. Стараясь не поддаваться панике, она принялась уговаривать себя, что ничего страшного не случилось, и тут же подавила стон ужаса: они же не предохранялись!

Принялась лихорадочно вспоминать все прочитанные ею соответствующие инструкции и высчитывать, чем ей грозит ночное легкомыслие. Вроде бы ничем, и она несколько расслабилась, надеясь на лучшее. Родить ребенка от случайного знакомого далеко не то, о чем она мечтала.

Будто почувствовав ее панику, Майкл открыл глаза. Едва взглянув на нее, он успокаивающе произнес:

— Эй-эй, все не так плохо! Можно даже сказать — хорошо! Чего ты так боишься?

Хелен не знала, чего боялась. Страх сидел так глубоко внутри, где-то на атавистическом уровне, что словами не выражался.

Мягко проведя рукой по ее лицу, он предложил:

— Может, повторим, чтобы выяснить точно, что тебя так страшит? — И не ожидая согласия, вновь прильнул к ее губам.

Вначале она напряглась, но, по мере того как углублялся поцелуй, все больше и больше расслаблялась и, наконец, с тихим вздохом сама прильнула к ее твердому телу.

На этот раз он использовал презерватив, но не поздно ли? Когда все закончилось, Хелен высказала ему свои опасения.

— Видимо, ты рассчитывал, что я так же опытна, как и твои подружки? Но я ничего подобного не планировала. И вообще, как мне кажется, за эту часть ответственность несет мужчина.

К ее удивлению, он повинно признался:

— Извини, но о предохранении я просто забыл. Увлекся. Да и подружек у меня было не так уж и много. Я довольно разборчив, надо заметить. Но, что у тебя никого не было, я и не подозревал. Сейчас это такая редкость. Почему ты меня не предупредила?

Хелен знала, что в нынешние времена невинность не считается достоинством и многие мужчины попросту не хотят связываться с неопытными женщинами, и ей отчего-то стало больно.

— Ты бы передумал? Отказался бы от близости?

Он сумрачно посмотрел на нее.

— Вряд ли бы у меня это получилось. Я тебя слишком сильно хотел. Просто был бы осторожнее. Вообще-то это потрясающе — любить тебя. Особенно без этих резиновых причиндалов.

Хелен не поняла, что он хотел этим сказать — ему нравилось любить конкретно ее, Хелен, или любую абстрактную девственницу, попавшую ему под руку.

Потянувшись, Майкл поднялся, совершенно не стесняясь своей наготы, и предложил:

— Думаю, ты до чертиков хочешь принять душ. Пожалуйста. А я пока сбегаю окунусь в море. Люблю это делать по утрам. — И он убежал, дав Хелен возможность спокойно выбраться из постели.

Оценив его деликатность, она медленно прошла в ванную. Мускулы болели даже там, где она и не предполагала их существование.

Приняв душ, она оделась и, не дожидаясь возвращения любовника, пошла обратно в отель. К ее удивлению, он оказался гораздо дальше, чем она предполагала. Ночью перспектива была искажена, да и думала она вовсе о другом, а при свете дня выяснилось, что бунгало отстоит почти в миле от «Сан-Антонио».

Идти было тяжело, солнце уже изрядно припекало, белый песок слепил глаза. Хелен пожалела, что так неосмотрительно вышла ночью без солнцезащитных очков, но не могла же она предполагать, что не вернется в отель до восхода солнца!

До нее донесся тихий урчащий звук мотора, и она вопросительно оглянулась. Дорожка, по которой она шла, была слишком маленькой для обычной машины. Но ее догонял один из тех полосатых багги, на которых обычно ездили по округе постояльцы «Сан-Антонио». Целый ряд этих вертких машинок стоял на стоянке перед отелем, и любой мог попросить ключи, чтобы проехаться по окрестностям.

Уже зная, кто едет за ней, она остановилась.

Майкл был немногословен и сердит.

— Садись!

Хелен села, недовольная его категоричным тоном.

Он ехал молча, неодобрительно поджав губы. Хелен не могла понять, отчего он так сердит. Неужели думает, что ночь, проведенная с ней, дает ему на нее какие-то особые права?

Остановившись перед отелем, он хмуро сказал:

— Я жду тебя за нашим столиком через двадцать минут. Не появишься, сам приду к тебе в номер. Так что решай, чего ты хочешь — завтрака или чего-то другого.

Что он имеет в виду под «чем-то другим», было ясно без слов, поэтому Хелен быстро отправилась в свой номер, прикидывая, что же ей делать — собрать вещи и уехать, что было бы достойно и правильно, или без стеснения предаться радостям жизни.

Но вот то, что должно, она делала всю свою жизнь, и никогда не была от этого особенно счастлива. Спонтанно решив, что на этот раз позволит себе все, что может позволить обычная, не связанная никакими обязательствами женщина, расчесала волосы и, оставив их рассыпанными по плечам, надела короткий топ с легкой пестрой юбкой.

Майкл сидел за их столиком и нетерпеливо поглядывал на вход. Завидев ее, воспитанно встал и заботливо подвинул стул. Это было на него так не похоже, что Хелен несколько растерялась и даже не сразу его поблагодарила.

Едва она села, как появившийся из ниоткуда официант поставил на стол несколько перемен блюд и запотевшую бутылку шампанского. Хелен показалось, что на его губах мелькнула насмешливая ухмылка, но при более пристальном взгляде выяснилось, что его профессионально бесстрастное лицо ничего не выражало.

Дождавшись ухода официанта, Майкл, подняв полный бокал, торжественно провозгласил:

— Ну, за нас! И за незабываемую ночь!

Покраснев, Хелен поднесла бокал к губам. Вино было прекрасным, но вот слова Майкла ей не очень-то понравились. Что он имел в виду, говоря «за нас»? Никаких «нас» в природе не существует. И вообще, весь продемонстрированный ритуал был так отработан, что ей стало противно. Неужели он каждой дурочке, с которой переспал, говорит одно и то же?

Не подозревая о разладе в душе Хелен, Майкл улыбался ей так радостно, что она поневоле откликнулась на его улыбку. Интимно наклонившись к ней, он признался, лаская ее восхищенным взглядом:

— Ты знаешь, мне еще ни с кем не было так хорошо. И я хочу сделать тебе предложение.

Он немного помедлил перед следующей фразой, а у Хелен учащенно забилось сердце. Неужели он предложит ей руку и сердце? Какой кошмар!

— Я очень хочу проверить, в самом деле мы настолько подходим друг другу или мне это только кажется. Давай поживем вместе в моем бунгало. Клянусь, что сделаю все, чтобы тебе со мной было хорошо!

У Хелен отлегло от сердца, но зато во рту появился противный металлический привкус. Она удивилась. Неужели она надеялась услыхать предложение о замужестве? Зачем ей это?

Не услышав ответа, он насмешливо спросил:

— Боишься? Или тебе твои высоконравственные принципы не позволяют жить с парнем до свадьбы? И что я еще должен сделать, чтобы ты согласилась? Со скалы сигануть, чтобы ты мне поверила?

Хелен хотела решительно сказать, что ей это вовсе не нужно, что у нее другие жизненные планы, что они совершенно разные люди и друг другу вовсе не подходят, но с изумлением услышала собственный шелестящий голос:

— Ну хорошо, можно попробовать. Но мне через две недели нужно возвращаться в Англию.

Он одобрительно хохотнул.

— Ну, за две недели многое можно прояснить, не находишь?

Что нужно прояснять за две недели, Хелен уточнять не стала, боясь услышать то, что ей могло прийтись вовсе не по нраву и потребовало бы принятия адекватных мер.

После завтрака она собрала свои вещи, отказалась от номера и поехала с Бруксом на багги в его бунгало.

На сей раз она по-хозяйски осмотрела свое временное жилище, хотя Майкл ходил за ней по пятам и смотрел на нее голодными глазами, как на медовый пряник.

Для обычного сезонного приюта бунгало было довольно просторным — три комнаты с кондиционером, кухня и большая удобная ванная. Зашедший следом за ней в ванную Майкл сладострастно подмигнул и предложил:

— Может, опробуем?

От этого откровенного предложения Хелен кинуло в жар, но, сделав вид, что не расслышала его, она пошла дальше. На террасе, затененной плотной бело-зеленой маркизой, стояли пластиковые шезлонги с небрежно брошенными на них махровыми полотенцами.

Хелен обернулась к Майклу.

— Это твое?

Он удивленно пожал плечами.

— Это все принадлежит отелю. Неужели ты думаешь, что я тащил из Америки свои полотенца?

— Я и не знала, что у отеля есть бунгало.

— Есть. И немало, если верить моему номеру — сто.

— Ну это еще ни о чем не говорит. Я снимала номер 707, но это же не значит, что он и в самом деле был семьсот седьмым. Просто сначала идет номер этажа — седьмой, а потом номер комнаты — тоже семь. Возможно, так же и с бунгало.

Он небрежно взмахнул рукой.

— Это неважно. Какое нам дело до владений «Сан-Антонио»? Может, лучше пойдем искупаемся, раз уж ты ничего не хочешь?

Это Хелен привлекало куда больше, чем настойчиво предлагаемая им близость, и они, захватив полотенца и солнцезащитный крем, отправились в то укромное местечко, где Майкл впервые пытался ее соблазнить.

Там никого не было, и они удобно устроились в тени нависавшей над морем скалы.

Снова зарывшись в белоснежный песок, на этот раз с помощью Майкла, Хелен попросила:

— Расскажи о себе.

Он удивился.

— А что рассказывать?

— Ну, когда родился, кто родители, есть ли братья и сестры. Ну, в общем все.

— Неужели тебе это интересно?

Хелен и впрямь это было интересно. Ей было интересно все, что было с ним связано, и он принялся рассказывать:

— У меня все как у всех. Обычные родители, инженеры на одном из заводов Чикаго. Есть старшая сестра, давно замужем, трое детей. Я живу и учусь Нью-Йорке, в университете, на факультете точной механики. Ну и подрабатываю, естественно, чтобы за обучение платить. Поскольку дело это сложное, да и попал я в университет не сразу после колледжа, то лет мне уже почти тридцать. Но на будущий год я закончу. Наверное. Если никаких ЧП не произойдет. А теперь давай ты говори, что из себя представляешь.

Переход от него к ней оказался неожиданным, и Хелен закашлялась, не сразу сообразив, что сказать. Решила тщательно фильтровать информацию, говоря почти правду, чтобы не запутаться во лжи.

— Ну, у меня тоже все как у всех. Обычные родители, живут в Вестминстере. — Тут она запнулась, потому что сообразила, что в Вестминстере простые люди не живут. Но Майкл не отреагировал на это, и она перевела дух. — Я заканчиваю курс экономических наук в Лондоне. Перед Лондоном она сделала небольшую заминку, потому что не сразу вспомнила, что говорила по этому поводу в прошлый раз. — Правда, на обучение не зарабатываю — бабушка оставила мне деньги на учебу. Есть еще сестра, Маргарет, но в отличие от твоей младшая. Вот и все. — Хелен почему-то умолчала о брате, сама не зная почему.

— Чудненько! Ну, раз уж мы выведали друг о друге всю подноготную, то, может, пойдем окунемся?

Ей и в самом деле хотелось немного освежиться, и они, взявшись за руки, помчались к морю. Подняв мириады искрящихся брызг, вбежали в теплую воду и поплыли к выступавшему невдалеке утесу, стараясь обогнать друг друга.

Как ни старалась Хелен, но обогнать Майкла не смогла. Но и не уступила ему ни на дюйм. Когда она, запыхавшись, одновременно с ним коснулась рукой скользкого камня, он засмеялся и сжал ее в объятиях.

— Да ты просто русалка! Тебе только хвоста не хватает! — И он прижался к ее губам жаждущим ртом.

Они тут же ушли под воду и вынырнули только через минуту, за время которой у Хелен закружилась голова то ли от недостатка воздуха, то ли от Неистовой страсти, с которой он целовал ее даже под водой.

Майкл попытался схватить ее снова, но Хелен сердито запротестовала:

— Нет уж, хватит! Я не хочу утонуть!

— Тогда, может, выйдем на берег?

Хелен посмотрела на темную полосу прибоя.

— Не получится. Там кто-то есть.

И в самом деле, их уединенный уголок приглянулся еще какой-то молодежной компании. Выругавшись, Майкл признался:

— Вот черт! Мне из воды выходить уж точно нельзя. И все из-за тебя!

Хелен тихонько захихикала — уж столько в его голосе звучало разочарования.

Выбравшись на берег, она отошла от веселой компании и села поодаль, наблюдая за темной головой Майкла. Воспользовавшись ее одиночеством, от пришедших отделился высокий голенастый парень в черных обтягивающих плавках и подошел к ней.

— Не скучать, милый девушка? — Он низко склонился и вопросительно заглянул в ее лицо.

На Хелен внезапно напало игривое настроение, и она ответила ему приветливой улыбкой. Она даже не могла сказать, чем она была вызвана — неприкрытым восхищением в глазах парня или желанием доказать Майклу, что она достаточно хороша, чтобы нравиться и другим мужчинам. Может быть, подспудно ей хотелось показать ему, что она слишком хороша для роли любовницы и достойна гораздо большего?

Устроившись слишком близко от нее, парень с преувеличенным восхищением оглядел ее с ног до головы.

— О, колоссаль! — Он скверно говорил по-английски, и Хелен поняла, что он из той группы немецких туристов, что приехали вчера на катере. — Ви есть великолепен!

Она кокетливо улыбнулась, но ничего не ответила, раздумывая, не переборщила ли она с флиртом и не принял ли немец ее улыбку за поощрение.

— Я есть Марк. Марк Мейсен. А вы есть?

Хелен стало смешно, и она ответила в том же духе:

— А я есть Хелен. — И чуть было не проговорилась, назвав свое настоящее имя: — Рэд… — Но вовремя спохватилась и закашлялась, отодвинувшись на более приличное расстояние.

И вовремя — к ним уже несся разъяренный Брукс. Вид у него был такой свирепый, что бедный Марк только испуганно пробормотал:

— Я есть знакомиться. Я не есть секс… — И поскорее убрался от греха подальше.

Майкл был по-настоящему сердит.

— Какого лешего ты тут глазки строишь этому недотепе?!

Хелен невинно удивилась.

— А разве он недотепа? Что-то я этого не заметила.

Насупившись, он сгреб в охапку принесенные ими вещи и хмуро скомандовал:

— Пошли домой!

Эта команда не понравились Хелен, и она своенравно растянулась на песке.

— И не подумаю! Мне и здесь хорошо!

Молча нагнувшись, Майкл подхватил ее и перекинул через плечо, как куль овса. Придерживая одной рукой Хелен, в другой он нес сумку с их вещами. Огромными шагами прошел мимо громко заулюлюкавшей и зааплодировавшей компании и, не снижая темпа, принялся подниматься по дороге к бунгало.

Хелен чувствовала себя дико. В голове билась удручающая мысль — как он может так пренебрегать ее чувствами? А тело испытывало настоящий восторг, какой, наверное, испытывали древние женщины, похищаемые желанными мужчинами.

Опомнившись, она принялась колотить его по спине, крича, чтобы он немедленно прекратил это безобразие. В ответ Майкл шлепнул ее пониже спины и заявил, что имеет полное право нести ее туда, куда ему хочется.

Придя в дом, поставил ее на пол, и Хелен покачнулась.

— Что, голова кружится? — Он осторожно придержал ее за плечи. — Ничего страшного, сейчас пройдет!

Она саркастично заявила, пытаясь привести в порядок растрепавшиеся волосы:

— Конечно, у тебя же большой опыт в подобной транспортировке! Наверняка все твои подружки были жутко рады, когда ты их так волок!

Он недоуменно пожал плечами.

— Если честно, то ты первая. Прежде во мне никто таких собственнических чувств не вызывал. Если бы этот тип вовремя не убрался, не знаю, что бы я с ним сделал. Убил бы, наверное.

Хелен не знала, обижаться ей или смеяться. Но наконец природное чувство юмора победило, и она непринужденно рассмеялась, представив, как забавно выглядела, торча мягким местом вверх.

Майкл погладил ее волосы и прошептал:

— Как мне нравится твой смех! — И принялся легко целовать ее полузакрытые глаза.

В этих словах ей почудилось нечто для него необычное, и она вопросительно посмотрела в его лицо.

Оно было на редкость серьезным. В нем не было уже привычной для нее страсти, но была глубокая нежность. У Хелен перехватило дух, и она сама обняла его за шею, прижавшись к его твердому телу.

Майкл задержал дыхание, что-то невнятно пробормотал и вдруг, будто разрушив какую-то внутреннюю преграду, принялся целовать ее уже с неистовой страстью. Хелен отвечала сначала сдержанно, но постепенно забыла, кто она и почему не должна этого делать, и окунулась в мир чувственности с головой.

На следующий день он повез ее на водопады Даннс-Ривер. Они добирались туда несколько часов, но дело того стоило — потоки воды, каскадом обрушивавшиеся вниз, были несказанно прекрасны. Первозданно прелестный уголок, чудом уцелевший со дня сотворения мира. Они промокли насквозь, карабкаясь по уступам, наслаждаясь небольшими озерами с прозрачной водой и открывая пещеры и гроты, сплошь заросшие папоротником.

Оттуда они поехали к Беглой бухте, где тоже было множество пещер, таких таинственных и романтичных, что Хелен замирала от восторга. Весь день она чувствовала на себе восхищенные взгляды Майкла. Несколько раз, когда он помогал ей одолеть особо трудные места, его сильные руки прикасались к ее телу с такой уверенной нежностью, что ее кровь начинала убыстрять свой бег. И каждый раз, когда он в награду за очередное восхождение целовал ее в губы, она охотно подставляла ему свое лицо.

В полдень они купили в придорожной харчевне крабов и раков, поджаренных на углях вместе с зеленым бамбуком, хлеб, приготовленный из корней маниоки, и остановились в необыкновенно живописном месте, чтобы перекусить.

Все было свежим и восхитительно вкусным, а морской воздух и прекрасная погода придавали их крестьянской трапезе дополнительную остроту.

В течение всего этого дня их отношения становились все более близкими и теплыми, и к багги, оставленному в укромном месте, они шли молча, держась за руки, изредка перебрасываясь односложными фразами и наслаждаясь чудесным днем и великолепием природы вокруг.

— Как здесь все невероятно красиво, — вздохнула Хелен, когда они дошли до машины и, повернувшись назад, залюбовались мерцающей полоской песка. Теплая, ласкающая вода почти смыла отпечатки их ног.

Майкл с восхищенной улыбкой посмотрел на нее.

— Ты ничуть не менее красива, ангел мой. В этом сине-серебристом купальнике и соломенной шляпе ты выглядишь пленительно-женственно и грациозно. И я отчаянно хочу тебя. Поедем домой?

Его откровенные слова были приятны Хелен, хотя она и залилась румянцем от смущения. Не отвечая, она вложила ему в ладонь свою руку в знак согласия, и они сели в багги. Осторожно ведя машину по крутой горной дороге, Майкл не смог сдержать любопытства:

— Почему у тебя никогда не было мужчины? Не поверю, чтобы никто не добивался твоего расположения. Даже в вашей холодной Англии есть настоящие мужчины.

Хелен смешалась. Об истинной причине ее холодности рассказать было немыслимо, и она сказала только то, что сказать было можно:

— Это все мое воспитание. Нас с сестрой очень строго воспитывали.

Она не сказала, что воспитывали их не родители, а дедушка с бабушкой. Почему-то ей всегда казалось это ущербным, хотя именно так выросли тысячи ее сверстников.

Он ничего не ответил, только молча посмотрел на нее, и Хелен поняла, что он ей не поверил. Но это уже было неважно — они подъехали к бунгало. Не дожидаясь, пока она сама выберется из багги, Майкл подхватил ее с сиденья и занес в прохладную спальню.

На следующий день они до вечера купались и загорали в своей любимой бухточке, а вечером Майкл повел Хелен в лучший ресторан Кингстона. Для него нужен был соответствующий наряд, и Хелен порадовалась, что во время экскурсии по столице Ямайки купила себе платье, скорее как сувенир, потому что была уверена, что в Англии никуда его надевать не будет.

Оно было из легкого серебристо-голубого шифона с лоскутной юбкой, открывающей колени и разлетающейся при движении. Глубокое декольте требовало прикрыть грудь, и Хелен надела местное украшение из искусно обработанных перламутровых ракушек.

Вид получился экзотический и непривычный. В раскованной девушке, с игривой улыбкой глядящей с прозрачной поверхности зеркала, никто бы не признал сдержанную и холодноватую Хелен Рэдли. Но здесь она Хелен Смит и может себе позволить все, что хочется. Мысль о том, что скоро это безумство кончится, она задвинула на самое дно сознания. Ни к чему портить сегодняшний вечер!

Чуть тронув помадой губы и с трудом расчесав ставшими жесткими от жаркого солнца и соленой воды волосы, она вышла к ожидавшему ее в соседней комнате Майклу. Стремительно поднявшись, он собственнически обнял ее за талию и спросил севшим голосом:

— Может быть, нам лучше остаться?

Хелен увернулась от его ищущих губ и со смехом пошла к выходу, приговаривая:

Конец ознакомительного фрагмента.