Тени Рентиана

Дана Канра

Опальная герцогиня Раймонда Вион возвращается в столицу после долгих лет изгнания и знакомится с молодой шпионкой Мией из соседнего враждебного государства. Обе невольно втянуты в придворные интриги и игры хищных богинь. Смогут ли они победить все невзгоды и стать лучшими подругами, или их ждет тьма разочарований и бесславный конец?

ГЛАВА 8. ЭДИТ ЛИСТОН

С каждым днем герцогиня Матиа все сильнее казалась Эдит интересным человеком и хорошей собеседницей, но при этом важно было не утратить бдительность и осторожность. После кражи части нужных ей бумаг кардиналисса временно приставила ее к персоне Матиа, пока не закончится расследование. Однако, сразу стало ясно, что оно затянется на долгие недели или даже месяцы, если вообще когда-нибудь станет возможным его раскрыть. И если бы не помощь фемиты Шанталь, Эдит продолжала бы бесцельно бродить по дворцу, как слепой котенок, расспрашивая всех, кто мог что-нибудь видеть или слышать.

Но зрение и слух в тот вечер были только у четырех стражниц и пары гвардеек, больше никто ничего не заметил, впрочем, Шанталь ничего подозрительного в этом не видела.

— Люди уже готовились к вечерней молитве или ко сну, — объяснила она Эдит во время совместной утренней прогулке в королевском парке, — и решили не прерывать свое обращение к Богиням, не бороться с усталостью. Я поговорила с некоторыми равнодушными особами — они уверяли меня, что сочли ваш крик сценой ревности. Знаете, иногда такое случается: ветреные женихи или даже мужья изменяют невестам и женам.

— Прямо во дворце? — поразилась Эдит.

— А где же еще? Прежде это место называли рассадником разврата, в прошлом темпире, кажется…

Разговор ненадолго прервался — следовало хорошенько подумать.

Семнадцатый день пятого месяца Зеленой Сестры выдался в Матресе теплым и солнечным, в ясном голубом небе летали птицы, издавая звонкие переливы, под ногами зеленела мягкая трава, а по обе стороны усыпанной разноцветным гравием широкой дороги красовались аккуратно подстриженные кусты и фруктовые деревья. Глядя на такое великолепие, невозможно было не вспоминать о Мие. Как она там? Не случилось ли чего-нибудь плохого? Сердце заныло от внезапного тревожного предчувствия, и лишь громадным усилием воли Эдит заставила себя удержаться от слез. Ведь она должна оставаться спокойной и сдержанной.

Дворец был рассадником разврата? Вот король Базиль посмеется от души!

Немного подумав, Эдит решила, что неразумно будет ему об этом рассказывать, ведь разврат шел в основном со стороны женихов, а не невест, если верить словам Шанталь. Да и дело давнее, едва ли стоит его ворошить, куда важнее пропажа бумаг. Украсть их мог лишь человек, живущий во дворце — король или кто-нибудь из вельмож. Именно мужчина, хотя, что мешало женщине замаскировать свою одежду, чтобы в полумраке ее можно было принять за другого человека? Ответов на все эти вопросы Эдит не знала, несмотря на все попытки собрать мысли в стройный ряд.

— Не хотите ли заехать ко мне вечером, фемита? — спросила Шанталь. — Грядут мои выходные дни, не хотелось бы снова коротать их в одиночестве.

Эдит вздрогнула от неожиданности и посмотрела на собеседницу. Низкая женщина в мундире и неуместной белой чалме смотрела в ответ ласково и приветливо, но на глубине темных блестящих глаз застыла плохо скрытая жесткость. Таким нельзя верить, даже если никто не учил Эдит быть хорошей шпионкой, но и отказываться не стоит. А вдруг ловушка? С другой стороны, Шанталь ей временная подруга, важно помнить об этом, не забывая об истинной цели, и, попав к ней в дом, можно будет узнать что-нибудь интересное за чашкой чая или бокалом вина.

— С удовольствием приму ваше приглашение, — сказала девушка негромко и твердо, сопроводив ответ вежливой улыбкой.

Кардиналисса не препятствовала их общению, не раз высказывая мысль, что молодой девушке нужно веселиться и общаться с другими женщинами до того, как она примет постриг и получит духовный сан. Слушая такие слова, Эдит мысленно усмехалась и думала, что скорее ударит себя или еще кого-нибудь в грудь кинжалом, чем согласится дать обет сиранисткой церкви.

Особняк графини Шанталь оказался меньше и теснее, чем дом лицемерной сиранистки Анны, но окружающие его сад и цветник были просто великолепны. Фемита Матиа жила там одна, держа при себе двух пажей и маленькую молчаливую собачку неизвестной породы. Глядя на рыжую морду, напоминающую лисью, Эдит вспомнила, что у кардиналиссы в доме живет белоснежный котенок по кличке Ангел, и слегка улыбнулась, ведь нужно время от времени проявлять чувства или хотя бы притворяться, что они у нее есть.

— Присаживайтесь, — сказала Шанталь, указав на мягкое глубокое кресло с синей обивкой. — Вина?

— Благодарю вас. Да, было бы неплохо.

За окном стемнело, и в окно смотрело звездное небо, глядя на которое, Эдит впервые почувствовала себя уютно. Пусть они с Мией в разных частях Маренто, над ними одни и те же небеса, им обеим покровительствует Великая Мать Нертус, при мысли о которой на душе стало теплее. Томиранские художницы и иконописцы изображали эту прекрасную богиню хрупкой, белокожей, с россыпью мелких медных кудрей и удивительно красивыми чертами лица. Но, как заметила однажды девочка из приюта, в котором они с Мией росли, мужчинам нравятся красивые женщины, и поэтому ее изображали именно такой. Одеждой Великой Матери, судя по домыслам исполнителей художеств, служили длинная белая рубашка и белые, очень широкие штаны.

Паж принес белое вино и тарелку сыров, затем, вежливо поклонившись, удалился. Дверь захлопнулась от ворвавшегося в гостиную сквозняка, и Шанталь зажгла несколько свечей. По светлым драпировкам стен заметались причудливые черные тени, словно пальцы убийцы на белой коже невинной жертвы. Эдит пригубила вино, глянула на стену, и ей стало не по себе. Рыжая собака, дремавшая у камина, проснулась, подняла голову и негромко тявкнула в сторону гостьи.

— Айна сегодня не в настроении, — объяснила фемита Матье. — Каким вы находите вино? Белое, лиравийское, высший сорт.

— Отменный изысканный вкус, — вымученно улыбнулась Эдит.

Отменная кислятина, ну да ладно. Не всем дано разбираться в напитках.

— Я хотела предложить вам отвлечься от расследования, — Шанталь села в кресло и откинулась на спинку, от этого движения тревожно заметались огоньки на стоявших рядом с ней свечах. — Оно займет больше времени, чем хотелось бы, в любом случае, так что мы с вами имеем право на отдых.

— Главное не увлечься им.

— Что вы, Ее Величество не даст нам спуску, едва только заподозрив наше безделье. Потеря документов кардиналиссы, конечно, событие печальное, но едва ли стоит останавливать из-за этого привычное течение наших жизней. Конечно, философиня из меня неважная, однако даже в войну люди гонятся за простыми радостями. Такова наша природа.

— Возможно, — вяло откликнулась Эдит. Вопреки ее худшим ожиданиям вино не оказалось отравленным ядом или снотворным порошком, лишь слегка кружило голову. — О чем бы вы хотели поговорить?

— О легендах, на которых основана история бывшей Марентии.

— Но это же…

— Сказки и мифы? Возможно. Но едва ли дневник королевы Патриции Готье являл собой подделанную ложь. Она описывала свой бой с королем Патриком в таких мельчайших подробностях, что невозможно было усомниться в верности ее слов.

— А король Патрик не оставил записей?

— О, это мне неведомо, фемита Брукс. Но королева Виолет и король Базиль — дальние потомки тех близнецов. Однажды Патрик и Патриция явятся к нам из Светлого Царства и спросят сполна за все кровопролитные войны.

— Они же сами развязали вражду, — заметила Эдит.

— И много раз раскаялись в этом. Королева Патриция писала, что хотела бы пойти на перемирие с братом, не накажи их Сестры расколом страны на две равные части. Впрочем, я хотела потолковать с вами не о близнецах, нарушивших магический баланс, — у Шанталь алчно заблестели глаза. — Вам известно про Марениуса?

— Разумеется. Он — властитель Темного Царства.

— Рожденный Золотой Сестрой Орианой от смертного, — безжалостно припечатала Шанталь.

Об этом Эдит не знала! Сиранизм не в почете у томиранцев, и потому эти странные и страшные слова прозвучали для нее, как свист плети, ударившей по лицу. Девушка задохнулась от забурлившего внутри горячего гнева, который необходимо было скрыть от посторонних глаз. Чистая и непорочная Золотая Сестра — блудница? Святыни сиранистов несут с собой красивую ложь?

— Но… как? — только и вырвалось у нее. Сдавленно, полузадушено, хрипло.

Шанталь посмотрела на Эдит свысока, что при ее росте было возможно только из кресла, и снисходительно улыбнулась.

— Ориана искала любви и ласки. Однажды, притворившись простой девушкой, она спустилась к людям и встретила среди них мужчину — прекрасного сластолюбца со злой порочной душой. Она отдала ему свои нежные чувства и страсть, а потом и саму себя, а он, узнав, что обольстил саму богиню, возликовал и пошел хвалиться этим. Но сердце оскорбленной женщины было так жестоко поражено и так преисполнено праведного гнева, что она поразила его смертоносной золотой молнией.

— Ее можно понять, — сказала Эдит тихо, сжав подлокотники кресла.

— Разумеется. Но богиня Ориона не знала, что носит под сердцем ребенка, и когда она вернулась в Светлое Царство, то решила выносить и родить его, чтобы окружить материнской заботой. Зеленая Сестра Леверн не понимала ее мотивов, но в итоге смирилась. Они обе ждали появления на свет нового божества — мальчика или девочку, но, увы, судьба сыграла с ними злую шутку. Марениус унаследовал все пороки человечества. Злоба, лживость, гордыня, алчность, зависть, как и некоторые другие пороки проявлялись в нем по мере взросления, но ни единой благодетели в нем не взросло, как бы Сестры не старались. Восемнадцати лет от роду он был изгнан из Светлого Царства, а в двадцать перестал взрослеть, обрел божественную силу — единственное, что унаследовал от своей бедной матери, — Шанталь чуть вздохнула, — и использовал ее во вред. Марениус создал Темное Царство, где живут служившие ему души грешников и грешниц. Так гласит старая, многими забытая легенда.

— Вы думаете, так все и было?

— Кто знает? Если официально подтверждено, что раньше владела магией Огня и Воды каждая вторая женщина из разбитой ныне Марентии, почему бы не быть и такому?

Эдит промолчала. Ее покоробило, что она знает о Великой Матери Нертус меньше, чем марентийцы о своих богинях.

— Появляется ли он в мире живых? — рискнула задать она вопрос, не уверенная до конца, что желает получить ответ.

— Ему это не нужно, но если хранительница Огня и хранительница Воды убивают безоружных людей, то чужая кровь манит Марениуса.

— Понятно…

Следовало выпить еще вина и подумать над услышанным, но внезапно усилился сквозняк, став из прохладного ледяным, в камине вдруг погас огонь и затухли свечи. Комнату заполнил сладковато-гнилой запах мертвечины — однажды в приюте Эдит пришлось хоронить убитую кем-то кошку, вместе с Мией, и теперь она вспомнила о том событии. На плечи навалилась тоскливая память прошлых лет, а от хорошего настроения не осталось и следа, она вскочила на ноги, встревоженная и немного рассерженная, Шанталь, судя по звукам — тоже.

— Кто здесь? — холодно спросила последняя кромешный, окружающий их мрак, и отогнала лающую собаку.

Осторожные чуть слышные шаги раздались возле стены. Эдит закусила губы, пытаясь совладать с собой и не закричать от животного страха, не броситься к двери, чтобы выбежать из гостиной и особняка.

— Здравствуйте, прекрасные фемиты, — донесшийся из темноты бархатный мужской голос был полон медового яда. — Прошу простить, если нарушил ваш досуг своим неожиданным визитом.

Эдит не знала, что ответить, а Шанталь быстро зажгла несколько свечей дрожащими руками и только потом выхватила из брошенных на пол ножен клинок.

— О, не стоит. Я не причиню вреда вам, а если вы попытаетесь причинить вред мне, то я буду сильно разгневан, — в незнакомом голосе прозвучали нотки ехидного смеха. — Мое имя — Марениус. Вы с таким воодушевлением описывали мое грехопадение, что я решил посетить ваше благородное жилище, госпожа Шанталь Матиа.

Не ответив ему, Шанталь зажгла еще несколько свечей и вполголоса произнесла текст молитвы.

— И это тоже бесполезно, — рассмеялся негодяй, а потом налил себе вина. — Над настоящим злом не властны слова.

— Мы не призывали вас, господин Марениус, — отрезала Шанталь.

— Значит, вы не Хранительницы. Прискорбно. Но эти две достойные дамы убили безоружных людей с разницей в десять лет, и я явился сюда. Не хотелось, честно. Люди в Терране прекрасно творят зло и без меня, — скучающим голосом сообщил незваный гость. — Увы, их имена мне пока неведомы.

— Вы же отец всего зла Терраны, — наконец-то Эдит смогла заговорить.

— Так и магия может проснуться в любой, а я не могу запомнить всех. К слову сказать, — тут он окинул обоих острым прилипчивым взглядом, — одна из вас явно владеет магией, но выше чем Огонь и Вода.

Эдит молча смотрела на злодея, чье имя с дурной славой из темпира в темпир. Широкоплечий и рослый мужчина двадцати лет с короткими и густыми пепельно-русыми волосами насмешливо смотрел на них золотистыми глазами, в которых плясали огненные блики. Он повел рукой, и в камине снова вспыхнуло пламя — тогда девушка смогла рассмотреть одежду Марениуса. Черный дорожный плащ, белая рубашка и синие брюки, пальцы унизаны перстнями. Он был красив и богато одет, что же ему нужно было для счастья, кроме человеческого страдания?

Конец ознакомительного фрагмента.