Элитная школа магии. Чем дальше, тем страшнее…

Дана Данберг, 2017

Она не хотела уходить, но у нее не было возможности остаться. Она хотела найти занятие по душе, но у нее не было возможности выбирать. Она хотела любви и дружбы, но оказалась в паутине интриг и лжи. Лина Котова была обычной студенткой престижного ВУЗа, но ее мечтам о прекрасном будущем и интересной работе не суждено сбыться. Теперь она вынуждена искать себя и свое место в новом, магическом мире.

Пролог

Когда-то в нашей стране, да и в мире, были популярны книги о «попаданцах». Главный герой или героиня оказываются в новом мире или в другом времени, где их ждут опасные и захватывающие приключения, борьба со злом, новые друзья и настоящая любовь. Увы, такое чтиво у нас уже четверть века как неактуально.

Началось все с того, что с правительствами наиболее развитых и сильных стран связались инопланетяне. Нет, они не прибыли к нам на летающих тарелках, они телепортировались чуть ли не в приемные президентов и глав государств. Надо ли говорить, что подобная демонстрация возможностей не пришлась землянам по вкусу? Но пришельцы не нападали. И если уж быть до конца честными, у них не было никаких шансов победить, поэтому они пришли договариваться.

После пары лет переговоров, угроз и запугиваний друг друга, земные правительства и Империя Шалайя заключили взаимовыгодное соглашение, заключающееся в том, что несколько подростков в год обмениваются на сплав алларий — основную составляющую современных микросхем. Без него промышленность и высокие технологии откатились бы на много лет назад, потому как наши собственные ресурсы редкоземельных металлов порядком истощились.

По условиям этого договора шалайцы проверяли юношей и девушек восемнадцати-девятнадцати лет на магические способности. И тех, кто показывал хоть какие-то положительные результаты забирали с собой. Внешне все было вполне пристойно, молодым людям предлагалось обучение в школах магии, после чего они работали на благо новой родины. Вот только отказаться сразу было нельзя. Если же жизнь на планетах Империи будет не по нраву, то, отработав положенный срок, они могли вернуться на Землю. За все это время не вернулся никто. И многие считали, что это вовсе не от того, что там так уж шоколадно.

В нашем мире тоже когда-то была магия. Наши далекие предки просто купались в ней, примером чего служат египетские пирамиды, построенные неизвестным ныне способом. Но, чем больше человечество шло по пути технологий, чем выше становился интеллект людей, тем быстрее уменьшался ее объем. Энергоинформационное поле любого объекта во вселенной неизменно и если прибавляется одно, то обязательно убавляется другое.

Шалайцы рассчитали, что стихийная магия на Земле полностью исчезла около пяти столетий назад. Сейчас человек, обладающий способностями, просто не сможет их применить, потому что магическому дару нужен якорь. Это может быть одна из стихий, как обычных: Огонь, Вода, Земля и Воздух, так и экзотических — Тьма и Свет, или даже разум самого человека. Так вот, на Земле стихии не якорятся. Маг больше не способен привязать силу к себе и соответственно ею управлять. Другое дело, что некоторые ментальные эффекты еще остались. Один человек все еще может воздействовать на другого своей волей, но это лишь слабые отголоски того, что было много лет назад, когда маг мог спокойно читать мысли, внушать все что заблагорассудится или создавать чудовищ силой разума.

Сами же имперцы представляли это все чуть ли не как спасательную операцию. Они считают, что «вызволяют» из плена техногенного мира способных молодых людей, которые все равно не прожили бы долго. На самом деле в нашем мире магов осталось действительно очень мало. Из-за невозможности применить природный дар сильнейшие магические семьи вырождались, просто сгорая изнутри от многочисленных наследственных болезней. Как ни странно, но в этой ситуации наибольшие шансы на выживание имели люди с минимальными способностями. И даже на них Империя накладывала свои лапы.

Неизвестно только, зачем это самим шалайцам. О своих мотивах они не проронили ни слова, а в их природный альтруизм как-то не очень верится.