И джиннам случается влюбиться

Дамир Жаллельдинов, 2021

Поездка за границу, в одну из ближневосточных стран, должна была стать для Егора, молодого врача-хирурга, лёгкой и приятной частью отпуска. Узкие извилистые улочки старых городов, мечети и величественные дворцы, колоритные базары и уютные кофейни – примерно так он представлял себе далёкое и загадочное Марокко. Но те приключения, что в итоге выпали на долю героя этой истории, превзошли даже самые смелые его ожидания. А началось всё с легенды о джинне, обитающем в заброшенном колодце…

Содержание данного произведения представляет собой художественный вымысел. События, действующие лица и любые сходства с историческими реалиями случайны. Поведение персонажей, описание событий, явлений, будучи результатом личного видения автора, могут в отдельных случаях показаться неправдоподобными и нелогичными.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПУТЕШЕСТВИЕ В СКАЗКУ

Глава первая. Откровение главного врача

Егор Астафьев работал хирургом в одной из московских больниц. На дворе стоял конец мая. Егор сидел у себя в кабинете, доделывая последний отчёт перед уходом в отпуск. Рабочий день уже подходил к концу. Через открытое окно с улицы подул лёгкий ветерок, который вместе с приятной прохладой донёс до Астафьева людские голоса и звонкий детский смех, отчего он улыбнулся. Открылась дверь, и вошла медсестра.

— Егор Эдуардович, а я думала вы уже ушли домой! — произнесла она, слегка смущаясь. Впрочем, как и всегда в разговоре с ним.

Медсестра была совсем молодой девушкой, и Егор явно нравился ей, хотя и был на несколько лет старше. И это было вполне понятно. Егор, что называется, был мужчиной в самом расцвете сил: двадцать семь лет, шатен с голубыми глазами. Не отличавшийся спортивным телосложением он, тем не менее, был собран, подтянут и всегда гладко выбрит, что придавало ему в глазах женщин дополнительную привлекательность. В свою очередь, Егор, отчасти из-за той самой разницы в возрасте, отчасти из-за присущей ему застенчивости, не отвечал девушке взаимностью.

— Сейчас вот доделаю отчёт и ухожу, — ответил Астафьев, повернувшись в её сторону.

— Наджиб Тагирович просил, если у вас есть время, зайти к нему, — передала медсестра просьбу главного врача.

— Спасибо, Наташа. Я обязательно к нему загляну, — ответил он.

Девушка улыбнулась и села за свой стол. Егор сделал ещё несколько записей, после чего спросил:

— А ты разве не собираешься домой?

— У меня сегодня ночное дежурство, — сказала Наташа с грустной улыбкой.

— Понятно. Ну ладно, удачи тебе! — Закончив писать, молодой человек встал из-за стола. — Теперь долго не увидимся.

— Егор Эдуардович, — спросила, слегка покраснев, Наташа. — Можно узнать, куда вы уезжаете в отпуск?

— В Марокко. Я давно уже хотел поехать и вот наконец-то собрался.

— Как здорово! — с неподдельным восторгом произнесла девушка. — А я вот никогда не была за границей!.. Надеюсь, вам понравится!

— Спасибо, Наташа. Я обязательно привезу тебе какую-нибудь милую вещицу в подарок. Ну, до свидания!

— Ой, что вы, не нужно! — воскликнула она, но Егор, закрывая за собой дверь, лишь махнул рукой:

— До свидания…

Молодой человек направился прямиком в кабинет главного врача. Был вечер пятницы, больные лежали в палатах, многие, наверно, уже спали, так что людей в коридорах почти не встречалось. Астафьев встретил по пути лишь пару человек из персонала больницы. Оказавшись у нужной двери, он постучал. «Войдите!» — послышался изнутри знакомый голос с лёгким арабским акцентом. Егор вошёл.

За столом, погружённый в бумаги, сидел полноватый седовласый человек восточной внешности. Его лицо, обычно приветливое, было сейчас нахмурено, по лбу пробегала глубокая морщина. Густые брови сдвинуты к переносице, глаза напряжённо всматриваются в бумаги, лежащие перед ним на столе. Наджиб Тагирович Хабибов — настоящая фамилия его была Хабиби — марокканец по происхождению, в своё время приехал в Советский Союз учиться, но познакомился здесь с русской девушкой. Они полюбили друг друга, решили пожениться. Так он остался в России. Хабибов хорошо знал семью Егора и относился к нему, как к родному сыну, тем более что своих детей у них с женой не было. А после её смерти он и вовсе остался один.

— Добрый вечер, Наджиб Тагирович. Вы хотели меня видеть? — первым начал разговор Егор.

Главврач оторвал глаза от бумаги и посмотрел на вошедшего. Лицо его сразу прояснилось, он улыбнулся.

— Да. Садись, пожалуйста. Извини меня, Егор! Я просто… очень много работы…

— Конечно, я всё понимаю. Вы не должны извиняться, — присаживаясь, сказал Егор.

— Давай выпьем чаю, — предложил Хабибов. На столе, с краю у него стоял поднос с чайником и двумя чашками. Там же в стеклянной вазочке лежали конфеты и печенье.

— Угощайся!

— Спасибо, — поблагодарил молодой человек, беря в руки только что наполненную чашку. Он не очень хотел пить, но не стал возражать.

Зная Хабибова с детства, он очень уважал этого человека. Во многом именно благодаря ему Егор стал врачом. А ещё марокканец часто рассказывал такие удивительные, словно сказки, истории о своей родине. Мальчик с нетерпением ждал выходных, когда можно было услышать рассказы «дяди Наджиба». Тогда ещё была жива его супруга, и они часто ходили семьями друг другу в гости.

— Я просто хотел повидаться перед твоим отъездом, — начал Наджиб Тагирович, сделав глоток чая. — Ты в воскресенье улетаешь?

— Нет, завтра днём, а уже вечером буду в Касабланке, — ответил Егор.

— Ах, Касабланка! Помню этот чудесный город. Хотя я был там всего лишь пару раз. Я ведь говорил, что мы жили в небольшой деревеньке неподалёку от Марракеша. Сейчас там уже, наверно, всё поменялось.

— Сколько вы уже там не были?

— Я покинул Марокко двадцатилетним юношей тридцать семь лет назад.

— И у вас нет желания съездить туда, посмотреть, что и как?

— Пока был молодой, всё некогда было, а теперь уже нет смысла ехать.

— Дело ваше, но, по-моему, смысл есть. Там ведь остались ваши родные. Неужели вы не хотите их повидать?

— Конечно, хочу! — воскликнул Хабибов и добавил, уже с заметной грустью в голосе: — Но после стольких лет разлуки они могут не захотеть этого. Да и потом, что я им скажу? Разве что: «Привет! Помните меня? Тридцать семь лет назад я был вашим родственником!» Нет, Егор, мне уж лучше здесь… А ты молод, поезжай, посмотри мир. Я очень рад, что ты выбрал именно Марокко!

— На меня подействовали ваши рассказы.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что ты не разочаруешься.

После недолгой паузы Егор перевёл разговор в другое русло.

— А над чем это вы так сосредоточенно работали? — спросил он.

— А, это… — нехотя начал главврач. И он стал рассказывать о тех насущных проблемах, которые существуют во многих больницах, — о недостаточности выделения денежных средств, о нехватке нового оборудования и квалифицированных кадров из-за низких зарплат.

— Нет, у нас не самая плохая больница! Это я точно знаю. Но проблемы есть: ремонт бы сделать не мешало. А то зданию этому уже более полувека.

— Сейчас, я слышал, на эти цели выделяют большие деньги, — сказал Егор.

— Да выделяют, но больниц в Москве много. А раз наше учреждение не в самом плачевном состоянии, до нас доберутся ещё нескоро. — Хабибов вздохнул. — Ну ладно, я не хочу тебя загружать этими проблемами! Тебя ждёт неделя в самой настоящей восточной сказке, отдыхай, ни о чём не думай! Не буду тебя больше держать, иди домой, собирайся в дорогу!

Егор сидел, о чём-то задумавшись.

— Что случилось? — поинтересовался Наджиб Тагирович.

— Да вот, вы упомянули про сказку, и я подумал, как здорово было бы подобно Аладдину иметь своего джинна, который всё готов исполнить для своего господина. Я мог бы столько исправить! Да хотя бы помочь вам с ремонтом. И вообще, сделать этот мир чуточку лучше! — мечтательно произнёс молодой человек. — Жаль, что их не существует!

Он посмотрел на Наджиба Тагировича. Тот чуть не выронил из рук чашку, но в последний момент удержал её, всё-таки расплескав при этом немного чая. Вид у главного врача был взволнованный.

Теперь пришла очередь Егора спросить:

— Что случилось? Это из-за того, что я упомянул о джиннах? Я думал, раз вы никогда не рассказывали о них, то вы в них и не верите. Мне казалось, что они — просто персонажи старых легенд и верований. Разве это не так?

Поборов волнение, Наджиб Тагирович всё ещё слегка трясущимися руками поставил чашку на стол.

— Как давно это было… — задумчиво произнёс он. — Я не хотел никому говорить, старался забыть об этом. Но раз уж ты затронул эту тему, я поведаю тебе…

Я был тогда совсем ещё мальчишкой. В деревне, где мы жили, было вполне спокойно, и поэтому меня часто одного отпускали на базар за покупками. В тот день мать снова послала меня что-то купить. По дороге я встретил друзей, и они позвали меня поиграть. Но сначала надо было выполнить поручение, и я решил пойти более короткой дорогой, чтобы срезать путь. Дорога эта проходила около старой, заброшенной деревни, от которой осталось лишь несколько полуразрушенных домиков, да засохший колодец. Там давно никто не жил. Поэтому я очень удивился, когда услышал голос, доносящийся откуда-то со стороны развалин. Прислушавшись, я понял, что говорит мужчина. Но язык был какой-то странный, такого я никогда не слышал. Отдельными словами он напоминал арабский, но всё же это было нечто совсем иное.

Егор ещё больше придвинулся к Хабибову, наклонившись вперёд и положив руки на стол.

— Любопытство взяло верх, и я решился пойти посмотреть, кто это там говорит, — продолжал марокканец. — На бывшей деревенской площади, рядом с колодцем я увидел мужчину, молодого, красивого, мускулистого, с короткими чёрными волосами и аккуратной бородкой. На нём были широкие брюки с поясом на талии и жилетка, а на запястьях сверкали золотом массивные браслеты. При всём этом он был босой. Это показалось мне странным: что же, он не может купить себе обувь, хотя носит такие украшения?

Но самым удивительным было то, что он разговаривал с колодцем, с тем самым старым, пересохшим давно колодцем. На непонятном языке мужчина что-то упрямо повторял, вглядываясь вглубь, словно звал кого-то. Мне стало так интересно, что я и думать забыл про поручение матери и про друзей. Так продолжалось около минуты. Я уже подумал, что он сумасшедший, как вдруг случилось то, что заставило всё у меня внутри похолодеть. Наконец, появился тот, кого звал этот мужчина. Сначала из колодца возникло облако дыма, которое спустя мгновение уже приняло облик человека, другого мужчины. Второй был таким же крепким, мускулистым, как и тот, босой. Но он был абсолютно лысым, с небольшой бородкой, заплетённой в косичку. На руках у этого создания также были золотые браслеты, на пальцах блестели перстни, а сами пальцы заканчивались длинными когтями.

Первый был явно доволен, что смог дозваться жителя колодца. Они стали о чём-то разговаривать. Я стоял как вкопанный, не имея возможности пошевелиться. Я даже не мог нигде укрыться, так и стоял, не отрывая от них взгляда. Тот первый, босой, похоже, почувствовал, что кто-то смотрит на них, и обернулся ко мне. Я увидел его лицо, исказившееся от гнева, и глаза, горящие, словно маленькие языки пламени. Он хотел было кинуться на меня, но второй остановил его, схватив за руку. Он что-то быстро сказал первому, и оба в мгновение ока исчезли, растворившись в воздухе.

И вот тогда я смог пошевелиться. Я побежал. Побежал, нашёптывая про себя молитвы, так быстро, как никогда раньше, да и позже не бегал. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я не помнил, как добежал до дома. Я решил никому не рассказывать о том, что случилось, сделать это своей тайной. Долгое время это было так, сейчас же я рассказал об этом тебе. И мне стало легче оттого, что я, наконец, выговорился. Это что-то вроде исповеди, Егор. И на твой вопрос, верю ли я в джиннов, могу уверенно сказать: «Да!» — потому что я видел их своими глазами! И то, что видел, я не забуду никогда!

Впечатлённый рассказом, Астафьев сидел, не шевелясь. Из этого состояния его снова вывел голос Хабибова, уже более спокойный:

— Я вовсе не хотел тебя напугать. Верю, что отдых твой пройдёт замечательно. И всё же прошу тебя, Егор, если ты, когда будешь там, в Марокко, увидишь или услышишь что-то непонятное или подозрительное, лучше пройди стороной и ни во что не ввязывайся! Ладно?

Егор посмотрел собеседнику в глаза, тихонько кивнул головой. Затем он встал и пошёл к двери.

— Передавай привет родителям! Может, загляну как-нибудь к ним, как в старые времена, — сказал Хабибов на прощание.

— Передам. Спасибо за чай и за… рассказ. До свидания.

Егор вышел на улицу. Тёплый майский вечер сразу принял его в свои объятия. Идя по направлению к проходной, Егор осмысливал то, что услышал в кабинете главного врача: «Надо же! Я-то скорее в шутку упомянул про джинна, а получил в ответ такую исповедь! Неужели это правда?! Нет, всё-таки не могу поверить в подобные вещи! Но, с другой стороны, Наджиб Тагирович никогда не врал мне, да и зачем ему врать? Может, решил, зная, куда я направляюсь, подшутить надо мной, чтобы настроить на местный лад? Всё, конечно, может быть, но говорил он так убедительно…»

Егор думал об этом всю дорогу до проходной. Он остановился, чтобы забрать у охранника свой велосипед, который обычно оставлял там. Молодой человек жил от работы ближе, чем многие могут себе позволить в Москве, и всё же пешком выходило приблизительно сорок минут, а, крутя педали, он добирался самое большее минут за пятнадцать. Кроме пользы для здоровья это было выгодно ещё и с точки зрения экономии: не приходилось тратить деньги на проезд в общественном транспорте.

Глава вторая. В начале пути

Егор хотел воспользоваться аэроэкспрессом, чтобы избежать пробок, но родители уговорили его поехать в машине. Они всё равно собирались на дачу, так почему бы по пути не подвезти любимого сына в аэропорт? Астафьевы жили раздельно: родители в большой квартире на Патриарших прудах, а Егор снимал квартиру на севере города. Заехав за ним в воскресенье утром, они отправились в путь. Несколько раз случались заторы на шоссе, и тогда серой «Волге» приходилось останавливаться. Это порядком раздражало отца Егора, сидевшего за рулём, хотя он и старался не подавать виду. Однако когда мужчина нервничал, это отчётливо проявлялось в подёргивании века на правом глазу. Егор с матерью не могли этого не заметить.

— Спокойнее, Эдик! Самолёт Егора вылетает ещё только через три часа, — старалась успокоить его супруга. — У нас достаточно времени.

Эдуард Константинович рассмеялся.

— Я понял, понял, Валя! Знаешь, сколько раз я призывал других людей к спокойствию! А сам так и не научился до конца быть спокоен. Не понимаю, как я умудрился при этом столько лет заниматься своим делом?!

Он поочерёдно бросил взгляд на сына и на жену, сидящую сзади. Его слова их тоже рассмешили.

Эдуард Константинович был по профессии психиатром, да не просто каким-нибудь, а заслуженным работником медицины и, к тому же, профессором, автором множества научных статей и публикаций. Два года назад он вышел на пенсию, но по старой памяти иногда консультировал бывших коллег при особо серьёзных случаях.

Его супруга, Валентина Игоревна, раньше преподавала уроки игры на фортепиано в музыкальном училище. Однако и теперь, с выходом на пенсию, она не забросила любимого дела, давая по два дня в неделю частные уроки. К тому же она неплохо рисовала, особенно пейзажи, которые в большом количестве окружали их с мужем летом на даче. Художественный дар передался и Егору, у которого, однако, лучше выходили портреты. Впрочем, из-за работы ему редко удавалось посвятить время этому увлечению, к большому сожалению матери. Вклад отца был не менее весом: по его настоянию сын выучил французский язык и мог вполне свободно изъясняться, а так же читать и писать на нём.

Егор был их младшим, не совсем запланированным, но от этого не менее любимым ребёнком. Старший сын Астафьевых Павел был на девять лет его старше. Окончив Московский Университет, он проявил неплохие организаторские способности и через несколько лет смог создать весьма успешный бизнес. А через десять лет Павел уже владел сетью ресторанов в Москве, Петербурге и ещё нескольких городах. Родители, естественно, гордились им, гордились тем, чего он смог достичь в жизни. Егор же считал, что бизнес плохо повлиял на брата, сделав его более жёстким и чёрствым в противоположность ему, скромному хирургу и сентиментальному романтику-идеалисту. Павел же предсказуемо отвечал на это, что никогда бы не стал тем, кем стал, если бы был «размазнёй». Он вкладывал в это слово определённый смысл, хотя никогда прямо не употреблял его по отношению к младшему брату. Словом, отношения у них были несколько натянутыми, что не мешало, однако, Павлу материально помогать брату, который, работая в больнице, получал не самые большие деньги, и что, в свою очередь, не мешало тому принимать эту помощь, хотя и с неохотой. Деньгами Егору помогали и родители.

По самолюбию молодого человека била такая, по его собственным словам, «жизнь взаймы». Поэтому он был очень доволен, что хотя бы на свою поездку накопил денег полностью самостоятельно. Чтобы сэкономить, Егор решил лететь самостоятельно, не обращаясь в туристическую фирму. Однако на билеты в оба конца до Касабланки, проживание, питание, сувениры, чаевые копить пришлось несколько месяцев. А ведь ещё нужны были деньги на непредвиденные расходы. Но несмотря ни на что, он был счастлив вырваться отдохнуть. Последнее время накопилось особенно много работы, и отдых придётся очень кстати. Только бы вовремя добраться в аэропорт!

— Ну, наконец! Тронулись потихоньку, — удовлетворённо хмыкнув, произнёс Эдуард Константинович. — Думаю, успеем!

— Плохо, что ты не встретился с братом перед отъездом. Вы и так давно не виделись, а теперь ещё на неделю расстанетесь, — с лёгким упрёком в голосе сказала сыну Валентина Игоревна. Их с мужем очень расстраивали натянутые отношения между братьями, которые они старались всячески наладить. Но это было нелегко.

— Думаю, он и не помнит, что я уезжаю. Всё носится со своим новым детищем — этим ночным клубом, «самым роскошным клубом Европы»! Ладно, я в какой-нибудь день позвоню ему оттуда, — без особой радости в голосе сказал Егор.

— Главное, как доберёшься, нам с мамой позвони! — напомнил Эдуард Константинович.

— Да, сынок, обязательно! Чтобы мы не волновались, — поддержала мужа Валентина Игоревна.

Егор кивнул.

— А что это, кстати, за клуб? Павел говорил что-то, но мы так толком и не поняли, — поинтересовался у молодого человека отец.

— А вы посмотрите на рекламные щиты. Они чуть ли не на каждой улице и в каждом дворе! — недовольно хмыкнул Егор. — Весь город ими увешан. Вот как раз один!

Он показал рукой на большой щит, стоявший на обочине дороги. На полотне на фиолетовом фоне с силуэтами танцующих людей посередине красовалась большая надпись «Ночной клуб «ГОРИЗОНТ». Открытие 5 июня», а ниже — логотипы спонсоров и контактная информация.

— Ой, Эдик, ты посмотри, какую Паша сделал рекламу! — воскликнула Валентина Игоревна.

— Ага. Наверняка она недёшево ему обошлась, — добавил её муж.

— Это для него пустяки. Намного больше он сумеет на этом заработать, — сквозь зубы процедил Егор. — Ресторанов брату уже мало. Любопытно, на что ему столько денег?

Но его вопрос так и повис в воздухе, оставшись без ответа.

— Я так волнуюсь за тебя, Егорушка! Совсем один в чужой стране! — сказала Валентина Игоревна, когда они уже подъезжали к «Шереметьево». — А на Ближнем Востоке сейчас так неспокойно! Надо было тебе поехать куда-нибудь в Европу.

— На Европу я не заработал, — ответил Егор. — И, мам, я уже давно не ребёнок и смогу о себе позаботиться. В Марокко почти все говорят по-французски, так что я сумею, если что, попросить помощи. Страховка у меня есть. Не волнуйся! Всё будет хорошо! Я обязательно привезу вам всяких экзотических вещиц в подарок — будете с отцом хвастать перед друзьями.

— Знаю, ты уже совсем взрослый. Но для нас с отцом ты навсегда останешься ребёнком, которого мы очень любим. Я очень надеюсь, что всё будет хорошо!

— Поддерживаю маму, — добавил Эдуард Константинович.

Оставив машину на стоянке, они втроём прошли внутрь. До вылета оставалось около двух часов, так что времени было достаточно. Вместе с тем регистрация на рейс уже началась, и, Егор, попрощавшись с родителями, направился к нужной стойке. Далее последовали паспортный контроль и прохождение досмотра, которые, впрочем, не вызвали каких-либо трудностей. Таким образом, Астафьев оказался в зоне вылета с приличным запасом времени, которое он скоротал в местных магазинах. Рейс не задержали, и самолёт, набрав нужную высоту, взял курс на Марокко.

Впереди Егора ждали несколько часов полёта, но молодой человек был уверен, что не заскучает. Едва крылатая машина набрала нужную высоту, окончательно скрыв за плотным слоем белоснежных облаков простирающиеся внизу города и деревни, поля и дороги, он раскрыл путеводитель по Марокко и углубился в его изучение.

Конечно, не одним только чтением ограничились занятия Астафьева во время рейса, но несмотря на это к концу полёта книга была им практически полностью осилена. Таким образом, Егор готовился ступить на марроканскую землю, зная о ней уже достаточно много.

Молодой человек посмотрел в иллюминатор: до земли оставалось всё меньше и меньше. Наконец, с лёгким толчком самолёт благополучно сел в аэропорту Касабланки. Город встретил Егора дружелюбно. Таможенник, ставивший отметку в паспорте, был явно в хорошем настроении. Он сердечно поприветствовал Егора и попытался даже произнести несколько русских слов, впрочем, без особого успеха. Тем сильнее его обрадовало, что новоявленный турист говорит по-французски, что тот охотно и продемонстрировал марроканцу.

Выйдя на улицу, Егор сразу ощутил особенности субтропического климата, господствующего в Марокко. Жаркое сухое лето ещё не вступило полностью в свои права. Температура воздуха пока не поднималась выше 25 градусов по Цельсию — отличный вариант для путешественника, который хочет провести отдых с комфортом.

Найдя такси, молодой человек попросил водителя отвезти его в какой-нибудь недорогой отель поближе к центру города. В гостинице он за сходную цену снял небольшой, но вполне уютный номер, правда, с минимальными удобствами. Такой вариант как раз устраивал Егора, потому что он собирался провести в Касабланке всего одну ночь и вернуться сюда уже в конце своей поездки. Приняв душ, Астафьев отправился в город на поиски какого-нибудь местного ресторанчика. Осматривать достопримечательности сегодня уже не хотелось.

Поужинав, он вернулся в отель. Спал Егор хорошо и проснулся на следующее утро, чувствуя себя отдохнувшим. Позавтракав в отеле, он, не теряя времени, отправился смотреть город. Молодой человек с большим интересом осмотрел Великую мечеть и самую большую площадь Касабланки и, конечно же, сделал несколько снимков на память.

На площади имени одного из бывших правителей Марокко, похожей больше на сквер или сад с многочисленными деревьями, фонтанами, пешеходными дорожками, он полюбовался красивыми, выполненными в арабо-андалузском стиле зданиями главпочтамта, стройной часовой башни, верховного суда, а также увидел парк Лиги арабских государств.

Примерно к часу дня Егор вернулся в отель. Он попросил управляющего вызвать ему такси, ибо уже сегодня собирался отправиться в Марракеш. В номере молодой человек ещё раз принял душ, затем собрал вещи. Раздался телефонный звонок, и ему сообщили, что такси прибыло и ждёт у входа в отель. Проверив напоследок, не забыл ли чего, Астафьев спустился вниз.

Таксист оказался молодым Егором, моложе самого Егора, с открытым, добродушным лицом, гладко выбритым, за исключением небольших, аккуратно постриженных усиков. У него были живые, искрящиеся зелёные глаза, которые быстро обежали пассажира с головы до ног.

— Здравствуйте, — сказал он по-французски. — Меня зовут Сафар.

— Здравствуйте, — в свою очередь, ответил Егор и представился сам: — Пожалуйста, отвезите меня в Марракеш.

Таксист кивнул и жестом пригласил своего клиента к машине. Это был старенький, но аккуратный «рено». Видно было, что владелец прикладывал много усилий для поддержания его в достойном состоянии. Чемодан Егор положил в багажник машины, взяв с собой в салон лишь небольшую дорожную сумку. Машина довольно шустро завелась и неспешно покатилась в сторону шоссе.

Ехать предстояло долго, и Егор с Сафаром коротали время в дороге за разговорами. Будучи примерно одного возраста и одинаково хорошо владея французским, они быстро нашли общий язык и вскоре перешли на «ты». К тому же Сафар оказался очень дружелюбным и общительным человеком, а Егору было любопытно поговорить с кем-то из местных жителей, чтобы из его уст больше узнать о стране то, чего нет в путеводителе или во всемирной паутине о жизни простых людей, о культуре, об обычаях, традициях и много ещё о чём. И Астафьев не прогадал: говорил, в основном, Сафар.

Однако когда стали рассказывать о себе, первым начал Егор. Новость о том, что его пассажир из России, так же, как и с таможенником, вылилась в попытку марокканца показать своё знание русского. Но у Сафара это получилось гораздо лучше: ему удалось даже произнести несколько строчек из Пушкина. Впрочем, основной разговор благоразумно решено было продолжить по-французски. Узнав, что Егор — хирург, Сафар ещё больше проникся к нему уважением. Он сам хотел стать врачом, но не прошёл вступительных испытаний в университет. Теперь Сафар уже не жалел об этом, хотя поначалу сильно расстроился. Егор, в свою очередь, спросил нового знакомого, откуда тот родом.

— Это недалеко от нашего места назначения, — сказал Егор. — Небольшая деревушка в окрестностях Марракеша. Я там родился и жил до восемнадцати лет. Затем уехал в город поступать в университет, а, не поступив, отправился, по совету знакомых, попытать счастья в поиске работы в Касабланке. Водить машину я научился ещё в деревне и, сдав на права, устроился в таксопарк.

Не без гордости он добавил:

— В августе будет семь лет, как я занимаюсь этим!

Егор, услышав про деревушку рядом с Марракешем, рассказал Сафару о Хабибове, как тот в своё время уехал из такой же в Россию учиться на врача, да так там и остался. Он и подумать не мог, как его слова подействуют на Егора.

Лицо Сафара стало серьёзным. Он посмотрел на Егора и спросил:

— А его зовут не Наджиб, этого твоего Хабибова?

— Верно, — ответил тот. — А как ты узнал?

— Говоришь, он уехал в Москву учиться и остался? О, я знаю его. Это мой дядя! — сказал Сафар. В его голосе Егор почувствовал злость.

— Вот это да! Ты уверен? — Астафьев не мог скрыть удивления.

— А ты думаешь много людей с таким именем, да ещё из одной и той же марокканской деревни уехали в Россию учиться? — спросил Сафар. — По-моему, таких совпадений не бывает!

— Пожалуй, да, — согласился Егор. Совпадения здесь действительно быть не могло.

— Мне мать про него раз сто говорила! — продолжил таксист. — Она очень скучает по брату, а я думаю, что он бросил семью, свою страну! Сначала родные надеялись, что он одумается и вернётся, но потом, когда из его последнего письма узнали, что дядя женился на русской, перестали в это верить. С тех пор минуло много лет, но у нас в деревне до сих пор многие не могут простить ему того, что он сделал.

Сафар вновь посмотрел на Егора. Тот молчал, не зная, что сказать.

— Он никогда не говорил о том, что оставил на родине своих близких? — спросил марокканец.

— Твой дядя очень сожалеет, что так получилось, — ответил Егор. — Поверь, он понимает, что поступил плохо и очень мучается из-за этого!

— Мучается?! Что-то не очень верится! — в сердцах бросил Сафар. — Почему же за все эти годы он ни разу не приехал, не позвонил или хотя бы не написал?! Просто мы не нужны ему! Он совсем зазнался, став большим человеком там, у вас в России!

— Значит, ты его ненавидишь? — спросил Егор.

— Я… я родился уже после того, как это случилось, и знаю всё только со слов матери. Я очень её люблю, а дядя причинил боль ей и другим моим родным! Так что да, я его ненавижу!

— Не такой твой дядя и большой человек, — сказал Егор. — И ему порой приходится очень несладко. Я не оправдываю его, но думаю, что каждый из нас способен совершать ошибки, порой роковые. Твой дядя не звонит и не приезжает, потому что ему стыдно, и он боится лишний раз напоминать о себе. Об этом мы с ним говорили буквально два дня назад.

— Что ж, пускай сидит себе дома! У нас его не ждут! И без него трудностей хватает!

Егор понял, что не сможет разубедить Сафара, и произнёс лишь:

— Ладно, не мне вас всех судить! Надеюсь лишь, что ещё не поздно всё исправить.

Таксист с любопытством в очередной раз посмотрел на своего пассажира и сказал:

— Ладно, давай не будет больше о нём говорить. Пожалуйста!

Егор кивнул. Машина ненадолго остановилась на заправке, после чего они вновь двинулись в путь, чтобы успеть в Марракеш до темноты.

— Ты сказал, что у вас хватает проблем. Что случилось? — продолжил разговор Астафьев, переводя его в другое русло.

— Да так, — неохотно произнёс Сафар. — Не занимай себя чужими трудностями, Егор. Тебе это нужно?

— Вот такой уж я добренький, — последовал ответ. — А ты всё-таки расскажи.

— Ну, тогда слушай. Когда я узнал, что нужно отвезти человека в Марракеш, то, не раздумывая, взялся за этот заказ. Ведь мне и самому позарез туда нужно. Местный богач — его зовут Хаким — хочет снести нашу деревню, а на её месте построить роскошный отель для таких же, как он сам. Места там чудесные, вот он и решил прогнать кучку деревенщин — всё равно до них никому нет дела. А куда деваться этим бедным людям? Я большинство из них знаю — это, в основном, старики, женщины и дети. Мужчины, и я в том числе, разъехались в города на заработки. Мы вкалываем день и ночь, чтобы помочь нашим семьям, но денег всё равно мало. Приходится работать за гроши. Эта деревня — наш родной дом, где живут все дорогие нам люди. А их сейчас пытаются выкинуть на улицу! Идти им некуда! Хаким ничего не хочет слушать, он твёрдо намерен построить свой проклятый отель!

— А что по этому поводу думает полиция? — спросил Егор. Он быстро проникся жалостью к этим людям, которых даже никогда не видел, и не верил, что никто не может помочь им.

— Ха! — Сафар не без горечи усмехнулся. — У Хакима большие связи! Есть у него друзья и в полиции! Поэтому он и не боится так поступать.

— Что же делать?! — в возмущении воскликнул Астафьев. — Должен же быть какой-то способ ему помешать!

— Ты, я смотрю, идеалист! — с нотками сарказма и в то же время не без некоторого восхищения произнёс Сафар. — Да и я, наверно, такой. Поэтому я верю, что у Хакима ещё осталось что-то человеческое. Я попытаюсь убедить его не сносить деревню.

— А если не получится?

— Тогда я пойду по всем инстанциям и, если нигде не помогут, буду жаловаться самому президенту! Я должен помочь людям!

— А почему другие мужчины из вашей деревни тебе не помогут? Там ведь и их близкие.

— Я же говорю тебе, они вкалывают день и ночь, чтобы заработать для своих семей хоть какие-нибудь деньги. Да и, наверно, боятся. Хаким ведь очень влиятельный человек. Он может сделать так, что их вмиг уволят. Я и сам смог вырваться сюда только благодаря тебе. Ещё раз большое за это спасибо!

— Я хочу помочь тебе! — решительно заявил молодой человек. — Пойдём к этому Хакиму вместе. Думаю, вдвоём мы сможем больше сделать.

Но Сафар остудил благородный порыв своего нового знакомого. Он сказал:

— Большое спасибо за понимание и желание помочь, Егор! Но я не могу вмешивать тебя в это дело. Ты турист, приехал в Марокко на отдых. Вот и наслаждайся им! А проблемы у тебя и свои ещё появятся, как только он окончится. Вообще, зря я тебе рассказал эту историю!

— Но я не могу оставаться в стороне от такого беззакония! Это же ужасно! — не унимался Егор. В Хакиме он увидел своего брата, такого же беспринципного дельца. Хотя Павел никаких домов не сносил и людей не выгонял, у молодого человека было неприятное ощущение, что в случае необходимости за этим дело бы не стало.

— Очень благородно с твоей стороны, — произнёс Сафар с грустной улыбкой. — Но я вынужден повторить: нет! Это моё дело! Не ищи себе проблем, Егор! Пожалуйста!

— А я вынужден настаивать! Именно потому, что я турист и гражданин другой страны. Если ты пойдёшь к нему сам, тебя просто не пропустят. А со мной у тебя есть шанс. Перед иностранцем ему будет неудобно столь явно показывать свою негостеприимность, — заявил Астафьев, правда, тут же добавив:

— Во всяком случае, я на это надеюсь. Таким образом, я хоть что-то попытаюсь сделать для тебя и для этих несчастных людей.

Несмотря на некоторую неубедительность в самом конце, слова Егора заставили его собеседника задуматься. Спустя несколько минут он ответил:

— Может, ты и прав. Попытка не пытка. Спасибо за помощь!

— Я ещё пока ничего не сделал.

— Давай поступим так, — продолжил Сафар. — Я высажу тебя у одного хорошего отеля. Там недорого, и номера чистые. Ты сходи пока, посмотри город, отведай местной кухни, купи сувениров и, вообще, наслаждайся жизнью! А я уж как разузнаю всё: ну, где он точно живёт и когда бывает дома, сразу тебе позвоню, и мы встретимся. Идёт?

— Отлично. Только как ты собираешься это узнать? — поинтересовался Егор.

— Одна моя приятельница раньше работала у него горничной. Она более-менее знает распорядок дня Хакима. Мы договорились встретиться сегодня в городе.

Астафьев кивнул в знак согласия.

Высадив его у гостиницы, Сафар уехал. А Егор стал размышлять, правильно ли он поступил, ввязавшись в эту историю. Это же действительно не его дело, не его проблема. И хотя это родные Хабибова, он ведь даже не знает этих людей. Что он всё-таки может сделать, чем помочь им? Обратиться в консульство? Но там бы подняли его на смех и так же, как Сафар, пожелали бы приятного отдыха. Обратиться в полицию? Но кто он такой? Турист не должен вмешиваться во внутренние дела чужой страны. Живя в современном мире с его подчас насквозь эгоистичной идеологией, Егору невольно приходилось принимать окружающую действительность такой, какая он есть. Но, будучи по природе сентиментальным идеалистом-романтиком, он всегда очень переживал каждую такую сделку с совестью, поэтому на сей раз молодой человек решил всё-таки не мириться со злом и хоть что-то предпринять. Глубоко вздохнув, он медленно направился к входу.

Условия в отеле оказались не хуже, чем в Касабланке.

Приняв душ и переодевшись, Егор отправился смотреть город.

Глава третья. Внезапная удача

Марракеш располагался на юго-западе Марокко у подножья обширного горного массива и является третьим по величине городом этой страны.

Егор начал осмотр города с медины, причисленной к памятникам Всемирного наследия. Из-за рыжеватого оттенка глинобитных зданий и укреплений она называлась «красным городом». В сердце медины находилась площадь, заполненная различными акробатами, сказочниками, продавцами воды, танцорами и музыкантами.

Времени осмотреть ещё что-то на сегодня уже не оставалось, и молодой человек направился к отелю. Проходя мимо одного из особняков, он увидел припаркованное неподалёку знакомое такси. «Значит, Сафар где-то поблизости! Почему он не звонит? Может, всё-таки решил всё сделать в одиночку? Нужно непременно найти его и узнать это», — Егор стал озираться вокруг. Но искать долго не пришлось: спустя несколько секунд Егор увидел, как Сафар выходит из стоящей рядом телефонной будки.

— Егор! Надо же! Ты и сам оказался тут! — радостным голосом начал марокканец. — Очень хорошо, а то я как раз звонил в отель. Там сказали, что ты ещё не вернулся.

— Тебе удалось узнать, где живёт Хаким? — сходу спросил Астафьев.

Тот показал пальцем на роскошный особняк прямо через дорогу. Он был обнесён высоким кирпичным забором, из-за которого торчала крыша, и немного был виден верхний этаж с большим балконом.

— В это время он обычно бывает дома, — пояснил Сафар.

Они перешли на другую сторону улицы. Около массивных ворот Сафар нажал на кнопку звонка. Охранник, что сидел в небольшой будке в тени деревьев прямо за забором, медленно встал и подошёл к воротам. Это был огромный, метра в два ростом верзила со свирепым, но туповатым лицом, похожий на обезьяну — классический пример охранника у какого-нибудь мафиози или латиноамериканского наркоборона, прямо как в американских фильмах.

В два счёта обежав взглядом незнакомцев с головы до ног, он спросил по-арабски довольно вежливо, однако заметно было, что вежливость эта даётся ему нелегко:

— Что вам угодно?

— Добрый день, — ответил Сафар по-французски. Он представился и представил Егора:

— Он из России. Мы хотели бы поговорить с господином Насером по поводу сноса одной местной деревни и строительства там его нового отеля. — Егор при этом кивнул в знак согласия. — Он дома? И если да, то не могли бы вы передать ему нашу просьбу?

Охранник, на чьём лице эти слова не вызвали ни малейших эмоций, всё с той же искусственной вежливостью, также перейдя на французский, произнёс:

— Подождите здесь, я спрошу, примет ли вас господин Насер.

Он вернулся в свою будку и стал кому-то звонить. Егор с Сафаром молча переглянулись и продолжали стоять у ворот, надеясь, что удача им улыбнётся. Поговорив по телефону, верзила-охранник вновь подошёл к воротам.

— Хозяин согласен вас принять. Только встреча не должна быть долгой — у него сегодня ещё много дел.

Действительно ли Хаким не решился прогнать их из-за Егора, или у него сегодня просто выдалось хорошее настроение, об этом можно было не гадать. Главное, что они смогли войти. Сафар кивнул, и они вместе с Егором прошли в приоткрытые охранником ворота. Как только они захлопнулись, он заявил:

— Надеюсь, вы понимаете, что в целях безопасности мы должны вас обыскать. Господин Насер — очень известный и влиятельный человек, и у него много врагов…

— Нам скрывать нечего. Пожалуйста, смотрите! — ответил Астафьев.

Убедившись, что при них нет оружия, охранник повёл Сафара с Егором мимо дома в сад. Последний, как и особняк, был роскошен. Он благоухал ароматами множества экзотических растений, особенно цветов. Все деревья и кустарники были ровно рассажены и аккуратно пострижены. По бокам дорожки, по которой их вели, на небольших основаниях стояли выполненные из розоватого мрамора античные скульптуры.

«Этот Хаким, конечно, далеко не ангел, но во вкусе ему не откажешь», — подумал про себя Егор.

Сам хозяин сада сидел, укрытый от солнечных лучей широкой крышей беседки. Когда они подошли ближе, молодой человек смог подробно его рассмотреть. Хаким оказался высоким худощавым мужчиной лет пятидесяти. У него было худое морщинистое лицо, в котором Егор сразу отметил что-то отталкивающее. Оно имело какое-то хищное, словно у ястреба, выражение.

Он сидел на мягком, обитом бархатом диване, который по кругу огибал всю беседку и был завален многочисленными декоративными подушками. На столе перед Хакимом стояли ваза с фруктами, графин и несколько стаканов, наполненных какой-то тёмной жидкостью. Оторвавшись от газеты, которую он читал, хозяин внимательно посмотрел на подошедших, особенно задержавшись на Егоре. От этого взгляда у того мурашки пошли по коже — он словно проникал через неё внутрь и видел душу. Хаким жестом пригласил их присесть.

— Приветствую вас, господа! — произнёс он весьма дружелюбно, что так не соответствовало той «ястребиной» внешности, которую точно подметил Егор. — Желаете чего-нибудь выпить? У меня есть прекрасный холодный чай. Угощайтесь!

Поблагодарив хозяина, Сафар сказал:

— Я бы хотел сразу перейти к делу. Нам сказали, что вы занятой человек…

— Ну, даже в моём плотном графике всегда найдётся немного свободного времени, — перебил его Хаким. — Но я и сам не люблю пустой болтовни, так что извольте, переходите к сути.

— Да, конечно… — продолжил немного сбитый с толку таксист. — Понимаете, эта деревня, где вы собираетесь строить отель, я сам родом оттуда, там живут все мои близкие…

— И вы хотите, чтобы я не трогал этих людей и не сносил бы деревню, так? — снова перебил его Хаким.

— Да, совершенно верно. Этого я и… — сказал Сафар, но не смог закончить мысль.

— Что ж, ничем не могу помочь. Видите ли, я бизнесмен, и для меня, прежде всего, важна экономическая целесообразность. Деревня эта никому пользы не приносит, даже, я сказал бы, мозолит глаза некоторым моим друзьям. А отель привлечёт в эти места деньги, инвестиции. Он облагородит этот край. Контракт на строительство уже подписан, к тому же я выкупил землю под застройку, которой мешают несколько десятков жалких домишек и их жители. Увы, но вашим родственникам придётся искать себе другое жильё! Мне очень жаль! — с деланной скорбью ответил Хаким.

Закипев от гнева, Сафар уже привстал, чтобы броситься с кулаками на Хакима, но Егор сумел вовремя остановить его.

— Послушайте, господин Насер! Эти люди живут там много лет. Там, в основном, старики, женщины и дети. Деревня — их единственный дом. Им некуда больше идти! Они живут только на деньги, которые присылают им их родные, такие, как Сафар. — Он кивнул головой на друга. — Которые вкалывают двадцать четыре часа в сутки за гроши! До этих бедняков же никому нет дела! Неужели вам совершенно наплевать, что с ними будет?!

Слова Астафьева рассмешили Хакима:

— А разве вам не наплевать на них? Вы, кажется, приехали в эту страну отдыхать, не так ли? Так зачем лезть в эту историю, Егор? Она вас совершенно не касается!

— Я просто не терплю несправедливости! — заявил тот.

— Что ж, благородство — это похвально! — улыбаясь, произнёс Хаким. — Хотя и глупо, весьма глупо.

— Похоже, нам вас не переубедить, — с мрачным видом произнёс молодой человек.

Внезапно они с Сафаром получили ответ, который меньше всего ожидали услышать:

— Ну почему же! Разве я чудовище какое-то?! — Хаким потёр подбородок и продолжил: — Но, как я уже сказал, я — бизнесмен. И вот что пришло мне на ум. Поскольку отменить стройку теперь будет очень хлопотно и дорого, деревню всё-таки придётся снести. Но при строительстве нам понадобятся рабочие. Я не говорю об инженерах и строителях — это и так понятно. Их мы уже наняли за границей. Я говорю о тех, кто будет помогать им: кормить, стирать их одежду, выполнять другие мелкие поручения. Для этой работы как раз подойдут деревенские жители. Они смогут получать жалование, не очень большое, но достаточное, чтобы не сидеть на шее у своих же близких, работающих, как вы выразились, «двадцать четыре часа в сутки».

А затем, когда отель будет построен, ему понадобится персонал: горничные, садовники, уборщицы, те же таксисты. — Он кивнул на Сафара. — И здесь опять же найдётся место для всех или большинства этих людей. Да и зарплаты там будут уже выше, чем на стройке. Ну, что вы об этом думаете, господа?

Егор посмотрел на друга. У того от прежней ярости на лице и явной ненависти к Хакиму не осталось и следа. Напротив, Сафар широко улыбался, ясно представляя себе образ этого будущего благоденствия.

— Вы серьёзно? — спросил он, едва скрывая восторг.

— А почему бы и нет? — ответил Хаким. — Я же сказал, что для меня важна, прежде всего, экономическая целесообразность. Зачем нанимать работников где-то на стороне, если их можно взять прямо там же, на месте строительства. Даже странно, что я и сам об этом не подумал!

— Спасибо, господин Насер! — Сафар бросился к нему пожать руку. — Простите, что я сначала думал о вас плохо. Оказывается, вы совсем другой! Вы справедливый и благородный человек! Да хранит вас Аллах!

— Ну, а вы что думаете, Егор? — спросил Хаким.

— А что, если люди не согласятся работать на вас? — скептически предположил он.

— Нет, Егор, я уверяю тебя, что они будут рады! Ведь это значит вырваться, наконец, из той бедности, которая уже много лет не даёт им жить по-человечески, — ответил ему Сафар и повторил ещё раз: — Спасибо вам, господин Насер!

— Что ж, тогда я тоже хочу пожать вам руку и поблагодарить за то, что вы приняли такое решение, — Астафьев вёл себя гораздо сдержаннее, чем его приятель. — Оно мне кажется наиболее подходящим.

— Вот и прекрасно! — подытожил хозяин особняка. — Давайте отметим такое прекрасное решение нашей проблемы.

Все трое взяли по стакану с чаем и, чокнувшись, выпили.

Спустя полчаса, уже сидя в машине, Сафар всё никак не унимался, радуясь, как ребёнок неожиданно свалившемуся на голову счастью. Он отправлялся в деревню сообщить жителям приятную новость и на радостях предложил съездить туда и Егору, чтобы познакомить его со своей семьёй. Тот согласился, и сейчас они, предварительно забрав из отеля его вещи, направлялись к выезду из города.

— Я очень-очень признателен тебе, дружище! — сказал в очередной раз марокканец. — Это всё твои слова. Они подействовали на Хакима, и он согласился дать людям работу. Ах, как я рад, что ты уговорил меня, и мы пошли к господину Насеру вместе! Дай, я ещё раз пожму твою руку!

— На, держи, только отвяжись уже! — шутливо проворчал Егор. — Ты прямо, как малое дитя. Ещё недавно ненавидел его, а теперь буквально на руках готов носить.

— Просто ты не понимаешь, что означает для этих людей получить пусть и не высокооплачиваемую, но всё же постоянную, стабильную работу. Это качественный скачок вверх. Это шанс чего-то добиться в жизни, кем-то стать. Такой шанс бывает, вероятно, лишь раз в жизни, и важно не упустить его!

— Хорошо, ты меня убедил, — произнёс Астафьев. — Я не хочу портить тебе настроение, Сафар, просто меня никак не оставляет сомнение, что здесь что-то не так. Уж очень гладко всё получилось! Он так быстро согласился! А почему же раньше не мог об этом подумать?

— Ну, всякое бывает, — отмахнулся таксист. — Наслаждайся поездкой, Егор! Смотри, какой приятный вечер, какая тёплая погода за окном! Скоро мы приедем в деревню, и я, наконец, познакомлю тебя с моими родными. И особенно с моей мамой. Увидишь, она чудесная женщина! Ты ей понравишься!

Глава четвёртая. Кое-что о джиннах

Сам не зная почему, Егор ожидал увидеть деревню, застрявшую где-то в Средневековье. Однако здесь были и водопровод, и электричество, с которым, правда, случались перебои. Вся деревушка состояла из нескольких десятков самых простых одно — и двухэтажных домиков, впрочем, чистых и аккуратных. Посреди деревни находилась небольшая площадь, где, по-видимому, собирались все жители, чтобы решить наиболее важные вопросы местного значения. На ней Егор заметил несколько стареньких, но тоже вполне приличных автомобилей. «Видимо, здесь тоже есть свои богачи», — подумал он. Некоторые люди узнавали Сафара и подходили поздороваться, при этом с любопытством глядя на незнакомца рядом с ним.

Проведя Егора по площади, Егор повёл его направо, в сторону. Пройдя мимо нескольких домов по узкой улочке, они остановились перед зданием, ничем особенным не выделявшимся среди других.

— Только не говори им, что знаешь дядю, — негромко произнёс Сафар уже у самого порога. — По крайней мере, не сейчас, ладно?

— Хорошо, не буду, — согласился Егор.

Сафар удовлетворённо кивнул и постучал в дверь. Вскоре она приоткрылась, и из образовавшегося проёма показалась совсем молодая, не старше семнадцати-восемнадцати лет девушка. Она была одета в длинную тунику до колен, украшенную по краям ткани вышивкой в виде цветочного повторяющегося узора, и широкие штаны-шаровары, а на голову накинула покрывало.

Узнав, кто стоит перед ней, девушка с восторгом воскликнула:

— О, Сафар, это ты! Здравствуй! Как долго тебя не было дома! Мы так соскучились! — И бросилась к нему на шею.

— Привет, сестрёнка! А как уж я по вас соскучился! Теперь вот, наконец, побудем все вместе.

Увидев Егора, который стоял чуть дальше от двери, и которого она сразу не заметила, девушка несколько смутилась.

— Это мой друг. Его зовут Егор. Он из России, представляешь? Не стесняйся его, он отличный Егор! — поспешил их познакомить Сафар. — А это моя младшая сестрёнка Ясмин. Правда, красавица?

— Да, правда, — ответил Астафьев. — Здравствуй, Ясмин. Рад с тобой познакомиться.

— Я тоже рада. И совсем я не стесняюсь! — решительно заявила она, всё ещё заметно краснея.

— Ну ладно-ладно, как скажешь, — поспешил успокоить сестру Сафар. — Беги, скажи матери, что мы приехали.

Девушка в одночасье скрылась из виду в доме, куда вслед за ней вошли и мужчины.

— Ну вот, так мы и живём, — сказал марокканец, когда они оказались внутри. — Что скажешь?

Они стояли посреди помещения, которое, по-видимому, служило одновременно и прихожей и гостиной. Оно казалось более просторным, чем было на самом деле, главным образом, из-за скромного убранства. Здесь находились видавший виды диван, немного продавленный с одного бока, пара кресел по бокам от него, простой деревянный столик, служивший, видимо, журнальным, пара шкафов, несколько ваз с цветами. С потолка свисала на шнуре лампочка без плафона, ярко освещавшая помещение.

— Очень уютно, — ответил Егор.

— Да ладно, ты наверняка подумал: «Какое убожество!» — не так ли? — весьма уверенно заявил Сафар.

— Нет, не так. Я сам живу очень скромно, в моей квартире есть только самые необходимые вещи. Но там нет того, что есть здесь, в вашем доме.

— И что же это? — поинтересовался марокканец.

— Уюта, тепла, женского присутствия. А здесь по сравнению с моим жилищем гораздо приятнее находиться.

Сафар не нашёлся, что ответить. Но тут как раз вернулась его сестра. Она сказала:

— Мама очень обрадовалась, что ты вернулся, братик. Она во дворе, готовит поесть. Пойдёмте со мной!

Девушка повела обоих мужчин через узкий коридорчик на задний двор. Там, как раз посередине, из камней был сложен своеобразный очаг, где вовсю горел огонь, а над ним в котле варилась какая-то похлёбка. Рядом с котлом, время от времени помешивая его содержимое большой ложкой, стояла женщина. Её одежда напоминала ту, что была на дочери, только совершенно не имела украшений: простые грубоватые шаровары, кофта из синей хлопчатобумажной ткани. Поверх головы, как и положено в исламе, у неё был обмотан платок так, что было видно только лицо женщины да несколько случайно выбившихся из-под него прядей. Навскидку Егор дал бы ей лет сорок пять-пятьдесят. Достаточно высокая, худая, с измождённым, испещрённым морщинами лицом, она казалась очень уставшей. Но, несмотря на это, марокканка сохранила в себе черты былой красоты: в волосах чёрных, как воронье крыло, едва начали пробиваться седые пряди, а лицо, несмотря на морщины, не утратило своих симпатичных черт.

Её реакция при виде Сафара была такой же, как у Ясмин.

— Сынок, как долго мы ждали тебя! Но ты всё не приезжал. Мы так волновались! Сафар, мальчик мой, я так рада тебя видеть!

Они обнялись.

— Я тоже, мама, я тоже, — ответил он и добавил: — Познакомься, это мой друг Егор. Он приехал к нам из России.

Астафьев, стоявший чуть поодаль, подошёл к женщине:

— Очень приятно с вами познакомиться, госпожа Хабиби. Сафар много о вас рассказывал.

— Здравствуйте, Егор. Для нас это большая честь принимать гостя из-за границы. — И продолжила, обращаясь уже к ним обоим: — Сейчас будем ужинать. Всё уже почти готово.

Егор с Сафаром тут же поинтересовались, не нужна ли какая-нибудь помощь, но госпожа Хабиби ответила:

— Нет-нет, мне поможет Ясмин. А вы наверняка устали с дороги. Идите и мойте руки, садитесь за стол.

Молодые люди не стали настаивать, тем более что действительно порядком утомились за этот день.

Погода стояла хорошая, и поэтому решено было ужинать под открытым небом. Обеденный стол быстро был вынесен во двор, а затем к нему присоединились и четыре простеньких стула. Блюда, составлявшие ужин, не отличались большим разнообразием, но это с лихвой компенсировалось их сытностью и, что самое главное, натуральностью. Главное место среди них занимал только что приготовленный суп. Госпожа Хабиби, разливая его по тарелкам, похвасталась Егору, что это её фирменный рецепт.

— Уверена, что такого вы ещё не пробовали, — сказала она. — Я добавила туда горох, чечевицу, фасоль, баклажан, картофель и помидоры с кусочками баранины. А сверху посыпала зеленью.

— О, действительно очень вкусно! — похвалил её Егор, распробовав похлёбку. — Дадите рецепт?

— С удовольствием, но чуть позже. Прошу прощения, но мне нужно потушить огонь.

Она взяла стоящее рядом небольшое ведёрко с водой и, прежде чем вылить его в костёр, негромко произнесла:

— Прошу вас уйти, жители пламени.

На Сафара и его сестру эти слова не произвели ни малейшего впечатления, а вот Егор тут же посмотрел на их мать.

— Простите, госпожа Хабиби, что вы сейчас сказали?

— Это просто старая примета, приятель, — ответил за неё Сафар. — Огонь нельзя заливать водой без предварительного извинения перед духами, живущими там. Иначе они могут рассердиться и причинить людям вред.

— Ты имеешь в виду джиннов? — Егора увлекла эта тема.

Ясмин с любопытством посмотрела на него, но тут же отвела глаза, как только молодой человек посмотрел в ответ. Егор ей сразу очень понравился, но девушка стеснялась даже глядеть на него.

— Джинны, духи — можно называть по-разному, — сказал Сафар. — Это неважно, ведь всё это просто суеверия. Не придавай им большого значения, дружище.

— Ты не прав, сынок. Это больше, чем просто суеверия. В Коране сказано, что Всевышний создал их из чистого огня и поселил на земле задолго до людей. Но когда в своей безнравственности и вражде они перешли все возможные границы, Аллах ниспослал к ним Иблиса и некоторых ангелов, которые остановили бесчестие и войны.

Егор слушал с большим интересом, а вот Сафару эта история, похоже, уже порядком надоела. Он поспешил переменить тему разговора:

— Ну, ладно, пускай так. Только нам-то от этого не лучше. Наши проблемы джинны не решат.

— Что верно, то верно, Сафар, — согласилась его мать. — Один богатый человек из Марракеша хочет выселить нас, Егор, нашу деревню разрушить до основания, а на её месте выстроить огромный роскошный отель. Сын говорил вам?

— Да, госпожа Хабиби. И у него есть ещё, что вам поведать, — ответил Астафьев.

Мать с сестрой устремили взгляды на Сафара.

— У меня для вас есть одна приятная новость. Мы с Егором сегодня были у господина Насера и смогли убедить его не прогонять людей. Деревню всё-таки снесут, но он согласился дать нам работу на время стройки, а затем и в своём отеле. Вот так! — торжественно объявил он. — Ну, как вам это нравится?

Он ожидал, что на лицах обеих женщин отразится радость от услышанного. Но они восприняли его слова более чем спокойно. Повисла пауза. Первой нарушила молчание госпожа Хабиби.

— Надо же, какой благородный! Решил сделать одолжение кучке бедняков! — с сарказмом произнесла она. — Слышишь, Ясмин? Даст нам работу на стройке и в гостинице! А кем же мы там будем работать, а Сафар?

— Ну, на стройке рабочих нужно будет кормить…

— Ага, а ещё и стирать за ними, и грязь всю собирать, и не знаю даже, что ещё! — В голосе госпожи Хабиби слышался гнев, но даже несмотря на это, она сохраняла самообладание и говорила довольно тихо.

Сафар сидел мрачнее тучи. Он явно ожидал другой реакции, а тут его распекали, как мальчишку, да ещё на глазах у гостя, человека постороннего. Подождав, пока мать немного успокоится, он спросил:

— А что ты скажешь, Ясмин?

Девушка посмотрела сначала на родительницу, затем бросила быстрый взгляд на Егора и, тут же переведя глаза на брата, немного виновато произнесла:

— Понимаю, ты хотел, как лучше. Прости, Сафар, но я согласна с мамой…

— Всё ясно, — недовольно сказал Егор. — Но завтра утром я всё-таки передам слова господина Насера остальным. Может, у них будет другое мнение.

— Что ж, может быть, — сказала госпожа Хабиби и обратилась уже к гостю: — Простите меня, пожалуйста! Егор, мне так неудобно. Я так некрасиво повела себя перед вами! Просто мы здесь все в последнее время на нервах. Вся эта история со сносом…

— Вам ни в чём не надо оправдываться передо мной, госпожа Хабиби, — спокойно и рассудительно произнёс молодой человек. — Я всё понимаю. И прошу вас только об одном — не ссорьтесь, пожалуйста! Сафар на самом деле хотел, как лучше.

— Да, я поняла, — ответила женщина, бросая взгляд на сына. — И он, может быть, даже прав. Так будет, возможно, лучше для нас. Но, знаете, эта деревня, эта земля не просто даёт нам крышу над головой. Это наша родина, где выросло и прожило жизнь не одно поколение людей. И расстаться с ней нам будет очень тяжело. Конечно, мы живём бедно, но кое-как удаётся сводить концы с концами. Аллах милостив, и если на то будет его воля, то мы с соседями как-нибудь проживём…

— Но можно же жить не как-нибудь, а лучше! — воскликнул Сафар.

— Не перебивай мать! — сделала ему замечание госпожа Хабиби.

— Уже совсем темно, давайте перейдём в дом, — разрядила обстановку Ясмин.

Это предложение было всеми поддержано. Пока женщины собирали посуду, Егор с Сафаром перенесли в дом стулья, я затем и сам стол. Время было уже позднее, пора была ложиться спать. В доме была всего одна небольшая спальня, в которой стояли две кровати, где спали госпожа Хабиби и Ясмин. Сафар с тех пор, как уехал, бывал дома нечасто и, когда это случалось, ложился на диване в гостиной. Сегодня же он решил уступить своё место другу, а сам лечь на полу. Но Егор из солидарности отказался принять такую жертву и постелил себе рядом. Пожелав обеим женщинам спокойной ночи, Сафар с Егором улеглись на жёсткие матрасы, которые, впрочем, были мягче, чем пол, и пытались уснуть. Но сон всё как-то не шёл. Одному — из-за новизны обстановки и не очень удобного ложа, другому — из-за переживаний по поводу всей этой истории с деревней и реакцией на новость матери и сестры. Перевернувшись в очередной раз с одного бока на другой, они посмотрели друг на друга.

— Может, поговорим о чём-нибудь? — предложил Егору Сафар.

— Хорошая мысль. А расскажи мне ещё о джиннах, — последовал ответ.

— Опять ты за своё. Сдались они тебе! Как будто больше не о чем говорить, — проворчал марокканец.

— Извини, но ты сам предложил говорить, а я спросил о том, что интересно.

— Ну да, ты же турист. А это часть местного колорита, — на мгновение он замолчал, а затем спросил: — Что ты хочешь услышать?

— Ну, вообще-то я почти ничего не знаю, кроме того, что рассказала сегодня твоя мама. Ещё читал сказку об Аладдине, — про рассказ Хабибова Егор предусмотрительно решил пока умолчать.

— Понятно, — со вздохом произнёс Сафар. — Ну, тогда слушай. В исламе они представлены как разумные земные существа, созданные Всевышним из бездымного огня. Считается, что среди них так же есть мужчины и женщины, и они, соответственно, рождаются, женятся, размножаются и умирают, и также будут судимы Творцом за все деяния, совершённые на земле.

— Как ты думаешь, это правда? — спросил Егор.

— Не знаю, приятель. Я стараюсь вообще об этом не думать. Я просто кручу «баранку» и вожу своё маленькое такси, — ответил Сафар и продолжил: — Некоторые джинны верят в Аллаха, другие — нет. Соответственно, это добрые и злые духи. Джинны, как считается, могут принимать любые формы и по желанию становиться вообще невидимыми. Они могут предстать перед тобой в виде предмета или в человеческом образе, например, седого старца или ослепительной красавицы. Так что, Егор, берегись, если встретишь кого-то подобного! — в шутку предупредил друга марокканец.

Тот, улыбнувшись, кивнул. Сафар продолжил:

— Добрые джинны носят зелёные или белые одежды, а злые одеваются в красное. Первые никогда не причинят людям зла, а вот со вторыми, как ты понимаешь, лучше не встречаться, ведь они несравнимо сильнее и могущественнее людей…

Егор слушал с большим интересом и поэтому, когда Сафар прекратил рассказ, как ребёнок попросил:

— Ну расскажи ещё, пожалуйста!

— Ладно, последнее: людская молва гласит, что джинн якобы живёт в старом пересохшем колодце в заброшенной деревне к северо-востоку отсюда… Всё, на сегодня хватит! — решительным голосом заявил он.

Егор после всех этих рассказов тем более не мог спать, а вот Сафар уже через десять минут отключился, тихо засопев. Пролежав в раздумьях около получаса, Астафьев не выдержал и осторожно, чтобы не разбудить остальных, встал.

«Это же то самое место, о котором говорил Наджиб Тагирович. Очень интересно! — соображал он про себя. — Но ведь он предупреждал меня не лезть в подобные дела. Может, послушаться мудрого совета и остаться в доме?» Однако, несмотря на сомнения, победило в Егоре всё-таки любопытство. Он взял с собой фотоаппарат, чтобы при возможности запечатлеть что-нибудь интересное, а ещё телефон и зачем-то паспорт. Обувшись, Егор вышел на улицу, тихонько закрыв за собой дверь.

Глава пятая. Один в пустыне

Когда Егор пришёл в себя, уже практически взошло солнце. Едва открыв глаза, он просто не смог поверить тому, что увидел. Егор лежал на боку, на голом песке посреди пустыни. Что же это такое? Как он попал сюда? Как он мог попасть сюда?! Может, это всё-таки сон? Но он кажется таким реальным…

Лежать на песке становилось невозможно из-за палящих солнечных лучей, и Егор поднялся на ноги. Он внимательно огляделся. К сожалению, нигде не было видно ни малейшего признака цивилизации — везде одна лишь пустыня. Что делать? Стоять так здесь просто бессмысленно, нужно идти. Но куда? В какой стороне люди? Где он находится, Егор, конечно, также не знал. Рукой он нащупал в кармане сотовый телефон, и сердце тут же радостно ёкнуло — он спасён! Он может позвонить куда-нибудь, например, в полицию и сообщить, что случилось. Но радость была недолгой: в пустыне телефон не принимал сигнала, а это значило, что ни позвонить, ни попытаться отыскать самого себя с помощью навигации Егор не мог.

Пришлось убрать трубку назад в карман. Разочарованный, Астафьев пытался придумать, что бы ещё сделать, но ничего дельного, кроме как просто идти куда-нибудь, в голову не приходило. Соображать мешала ещё и жажда. Пока не слишком сильная, но вот что будет дальше? Ведь воды у него с собой не было. Как не было и чем укрыть голову от палящего всё сильнее солнца. Ситуация хуже некуда.

Стараясь не поддаваться панике, Егор пошёл вперёд, надеясь в скором времени набрести на какое-нибудь поселение или хотя бы просто выйти к автодороге.

По пути он силился вспомнить, что же с ним произошло. «Мне не спалось из-за рассказов Сафара о джиннах, — думал про себя молодой человек. — Слишком много впечатлений было от услышанного. Я решил ночью сходить к тому самому колодцу, где якобы обитает местный джинн. Вот тоже, дурак, пошёл искать приключений на свою голову!

Что же было потом? Я стал светить во тьму экраном сотового, но ничего не смог рассмотреть. Решив измерить глубину колодца, я бросил туда сначала один, затем другой небольшой камень. Судя по тому, как они упали, я предположил, что там метров сорок-пятьдесят. Внизу послышались какие-то звуки. Я снова заглянул в колодец и посветил туда телефоном. А дальше… что же было дальше?»

Егор остановился, чтобы немного передохнуть. Солнце припекало; всё тело у него, а вместе с ним и вся одежда стали мокрыми и липкими от пота. Жажда стала сильнее. Но самое главное, что нечем было прикрыть голову, и это грозило верной смертью уже совсем скоро. Единственное, что здесь можно было предпринять, — это снять футболку и укрыть ею голову так, чтобы оставалось открытым только лицо. Получалось, что его тело оставалось без защиты, но делать было нечего. Так, с футболкой на голове, Егор продолжил идти, сам не зная куда.

«В колодце я что-то увидел. Не знаю, что точно это было, но что-то яркое сверкнуло из тьмы и ослепило меня. От испуга я невольно разжал руку, которой держался за перекладину и сорвался вниз, — продолжал вспоминать Егор. — Дальше только темнота и ощущение падения. Даже собственного крика не помню. Всё, как во сне. Наверно, я потерял сознание».

Вокруг была только пустыня. Уже несколько часов, а впрочем, кто знает, может и больше, Егор брёл по бескрайним её просторам, сам не понимая куда. Он потерял счёт времени. Можно, конечно, было посмотреть на часы — вот они, у него на руке. Но какой в этом смысл? Если ему суждено умереть, не всё ли равно, сколько при этом будет на циферблате — полдень, час дня или три часа?

Солнце жгло нещадно, и негде было скрыться от его безжалостных лучей. Где же он сейчас? Как далеко находится хоть какой-нибудь очаг цивилизации? Пусть даже совсем крохотный. Какая-нибудь деревенька, где можно попросить воды. Это то, что ему сейчас нужно. Чувствуя, что всё больше слабеет, Егор присел на корточки. Садиться на песок — всё равно, что на раскалённую сковородку. «Что же будут делать Сафар и его семья, когда утром не обнаружат меня? Будут ли они сами искать или обратятся сразу в полицию?» — эти мысли не давали Астафьеву покоя.

Сил почти не осталось, в горле была сухость, и Егором в полной мере овладело отчаяние. Ему стало по-настоящему страшно. Ведь он умрёт! Как же это? Он так мало прожил, так мало сделал! Как он попал сюда, в эту пустыню? Чем он это заслужил?

Из этого состояния его вывела боль. Егор вдруг обнаружил, что сидит на раскалённом песке, и резко поднялся на ноги. Отчаяние сменилось в сознании тупой обречённостью. Егор медленно пошёл вперёд. А, собственно, может и не вперёд. Кто знает, где у пустыни перед, а где другие стороны? Он решил двигаться до последнего, потому что отсутствие движения было просто невыносимо, а так создавалась хотя какая-то имитация деятельности, жизни. Егор подумал о семье. Очень жалко родителей. Они вряд ли узнают, что случилось с их сыном, где он нашёл свой последний приют. Хорошо ещё, что он не единственный ребёнок в семье — им будет не так больно. А Павел? Будет он вспоминать о младшем брате, вспоминать их детство, как он присматривал за Егором, когда родителей не было дома, как играли в футбол во дворе? Будет он помнить это, или же рестораны вытеснили всякие другие мысли из его головы? А ещё жалко Хабибова. Хороший он мужик, и к нему, к Егору, относился как к сыну. Печально, что он не может хотя бы на краткий миг увидеть их всех.

Егор шёл ещё около получаса. Мысли о семье мешали ему разобраться в том, что сейчас видели глаза. Вдалеке, не ближе нескольких сот метров безграничную власть пустыни нарушал довольно приличных размеров островок растительности, или, проще говоря, оазис. Когда Астафьев, наконец, сообразил, что перед ним, то в сердце Егора затеплилась надежда на спасение. Ведь в оазисе непременно должен быть водоём, а вода означает жизнь.

Однако тут же его охватили сомнения, не мираж ли это. Егор попробовал ущипнуть себя, потом залепил пару пощёчин, поморгал несколько раз, но оазис не исчез. Медленно, с трудом преодолевая усталость и безжалостную силу солнца, Егор шаг за шагом приближался к цели.

Сейчас, наконец-то, можно будет утолить жажду! Но планам Егора не суждено было сбыться. Вернее, не суждено в том виде, в каком он рассчитывал. Случилось так, что в этом месте он оказался не один. Астафьев стал свидетелем удивительной картины, которая даже в том состоянии, в котором он находился, не могла не привлечь Егора. На берегу водоёма трое мужчин, одетых на манер бедуинов, с мечами в руках, медленно приближались к женщине, окружая её. Намерения их явно были недружелюбными. Ещё немного, и ситуация для несчастной жертвы стала бы критической.

— Эй, вы, оставьте её! — Не понятно, на что рассчитывал Астафьев, выкрикивая эти слова. Сразиться с троицей он не мог: никакого оружия с собой у Егора не было. Тем не менее, молодой человек всегда оставался неравнодушным к чужой беде и даже сейчас готов был вступиться за совершенно незнакомую ему девушку.

Однако как выяснилось спустя несколько мгновений, она и сама способна была за себя постоять. Привлечённые окриком Егора, бедуины обернулись в его сторону, а в это время их жертва не растерялась и практически мгновенно, взмахнув руками, обездвижила всех троих. Просто взяла и парализовала — бедолаги застыли как вкопанные. Девушка забрала у них мечи и обернулась к Егору. Она собралась что-то сказать, но тот от увиденного окончательно перестал что-либо соображать. Что это? Бред воспалённого воображения? Или, может, он уже умер? Его мозг, утомлённый многочасовым путешествием на солнцепёке, просто не выдержал и отключился. Егор потерял сознание.

Глава шестая. Джалила

Придя в себя, Егор обнаружил, что лежит на обитой бархатом оттоманке — диванчике без спинки и подлокотников, стоявшей посреди шатра. Внутреннее его убранство словно переносило на страницы сказок из сборника «Тысяча и одна ночь». Внутри было светло, а плотная ткань светло-песочного цвета, из которой состояли его стенки, создавала приятную прохладу, не позволяя проникать внутрь той безумной жаре, которая мучила Астафьева в пустыне.

Интерьер составляли несколько сундуков тёмного дерева и таких же столиков, многоугольных, отделанных резьбой. Сверху на них стояли изящные вазы с цветами и кувшины с высокими, узкими горлышками. В воздухе витал лёгкий, почти неуловимый запах благовоний. На ковре, устилавшем пол, было разбросано несколько расшитых золотистой нитью, украшенных блёстками и бисером декоративных подушек. Похожая подушка, но большая по размеру, была под головой Егора. Пара забавной формы пуфиков дополняла интерьер.

Интересно, где это он? Видимо, неподалёку находилась какая-то деревня, и местные жители нашли и спасли Егора. А ещё его помыли и дали новую, чистую одежду. На Егоре была лёгкая, свободного покроя белая рубашка, украшенная небольшой золотой вышивкой, и такие же белые штаны. Мир, всё-таки, не без добрых людей! Ему захотелось скорее увидеть кого-нибудь из них и поблагодарить за своё спасение.

На ближайшем к оттоманке столике Егор заметил аккуратно лежавшие на подносе свои вещи, а рядом — золочёный кувшин и наполненный бокал. Это было очень кстати, ведь жажда никуда не исчезла. Вот только дотянуться до бокала не было сил. Из-за слабости Егор не мог пока встать. Что же делать? Нужно позвать кого-нибудь.

И тут, словно прочитав его мысли, в шатёр, откинув шторку, служившую дверью, вошла девушка. Столь ослепительной красавицы Егор никогда прежде не видел. В ней удивительным образом сочетались арабские и европейские черты внешности. Длинные чёрные волосы свободно спадали на плечи. Лицо, озарённое открытой, доброй улыбкой, украшали миндалевидные тёмно-карие глаза, увенчанные сверху тонкими бровями. Аккуратный прямой нос и чуть приоткрытые алые губы, слегка обнажающие ряд ровных белых зубов, довершали впечатление. «Само совершенство!» — подумал Астафьев. Он не смог не ответить ей улыбкой.

Одета девушка была в белые с зелёной окантовкой шаровары, такого же цвета лёгкую рубашку, богато расшитую золотом, которые эффектно контрастировали с её смуглой кожей, и лёгкие башмачки с чуть загнутыми носами. На ней так же были многочисленные украшения. Кольца, браслеты, ожерелье, серьги — всё сверкало золотом и драгоценными камнями.

Девушка медленно опустилась на колени, одновременно сложив вместе ладони рук, и поклонилась. Она что-то сказала на непонятном, немного напоминавшем арабский, языке. «Ах, как я желаю понять, о чём ты говоришь!» — подумал про себя Егор.

Вновь, будто прочитав его мысли, она повторила уже по-русски с едва уловимым акцентом:

— Приветствую тебя, человек! Меня зовут Джалила. Благодарю за то, что ты спас меня!

Не успел Егор осознать того, что она сказала, как красавица тут же произнесла:

— О, прости меня! Тебя мучает жажда! Сейчас я дам тебе попить.

Она подошла к Егору, помогла ему сесть и подала со столика наполненный бокал. Из-за слабости руки молодого человека слегка тряслись. Тогда Джалила, сев рядом, стала сама поить его.

Это была обычная вода. Никогда ещё она не казалась ему такой вкусной, вкуснее всего на свете. Как же нужен был этот глоток тогда, в пустыне! Но теперь он спасён, смерти не удалось схватить его своими цепкими когтями! Как же хорошо жить! Всё внутри у Егора ликовало, прославляя торжество жизни. Сделав несколько глотков, он с трудом удержался от дальнейшего питья. Человеку, пережившему обезвоживание, не стоит сразу пить много воды. К тому же теперь она никуда не денется. Слабость не исчезла, но сейчас Астафьев мог хотя бы говорить.

— Спасибо! Ты спасла мне жизнь, Джалила! — Он посмотрел на девушку, сидевшую совсем рядом и с любопытством смотревшую на него.

Егор часто испытывал неловкость при общении с женщинами, и поэтому, переведя взгляд на кувшин с водой, спросил:

— Ты сказала, что за что-то меня благодаришь. Разве я что-то сделал для тебя?

— О да! Ты спас меня от подручных Хашима. Если бы не ты…

Тут Егора как молнией ударило. Он сразу всё вспомнил: оазис, трое бедуинов с мечами, окружающих эту самую девушку… То, как она заставила их застыть на месте, и это обращение «человек», и то, что она без труда говорит по-русски… Предположения одно другого фантастичнее возникали в воображении молодого человека. Внезапно Егор вспомнил рассказ Хабибова, а затем и слова Сафара: «Они могут предстать перед тобой в виде предмета или в человеческом образе, например, седого старца или ослепительной красавицы». «Неужели это правда?! Они есть, они существуют… джинны!» — пронеслось в мозгу у Егора. Последнее слово он произнёс вслух и, повернувшись к Джалиле, спросил, хотя и сам уже наверняка знал ответ:

— Ты… джинн?

Девушка улыбнулась и кивнула головой.

— Вот это да! Невероятно! Чувствую себя прямо Аладдином!..

— Кто такой Аладдин? — спросила джинния.

— Ну, он… В общем, у него тоже был джинн.

— Правда? А кто? — живо заинтересовалась Джалила. — Может, я его знаю.

— Боюсь, нет, — ответил Егор. — Понимаешь, это было не по-настоящему, а в одной сказке.

Девушка слегка задумалась и снова кивнула.

— Я и сам словно попал в сказку, — мечтательно произнёс Егор. — Надо же, настоящий живой джинн прямо тут, рядом со мной! Вот удивился бы Хабибов…

— А он кто такой? — поинтересовалась Джалила. Егор занимал её не меньше, чем она его. Ведь он был первым живым человеком, которого видела девушка за многие столетия.

— Просто один хороший знакомый, — пояснил Астафьев и быстро добавил, поняв, что так и не представился сам: — А меня зовут Егор.

— Какое необычное имя! Никогда не слышала подобного, — последовал ответ. — Но оно мне нравится.

Егор улыбнулся. Ему льстило внимание красавицы-джиннии, и, понимая, что краснеет, он вновь попытался сменить тему разговора:

— А как ты оказалась в том оазисе?

— Отправилась на прогулку. Я очень давно не была в вашем мире. А среди джиннов ходят слухи, что тут у вас всё изменилось…

— А эти… м-м-м… бедуины, почему они напали на тебя?

Лицо девушки заметно помрачнело.

— Прости, должно быть, это не моё дело…

— Нет, ничего, ты как никто имеешь право знать. Это подручные Хашима, — начала рассказ Джалила. Она встала и принялась прохаживаться по шатру:

— Он тоже джинн. Давний враг нашей семьи. В своё время мой отец много раз мешал его коварным планам захватить власть в нашем мире, и тогда злодей задумал отомстить. Видимо, он разузнал, что я собираюсь покинуть границы Наартеры, и решил похитить меня здесь, у вас и подослал своих верных подручных. Они подстерегли меня недалеко от портала, но я сумела убежать. Увы, подручные Хашима смогли нагнать меня…

Егор внимательно слушал рассказ Джалилы. Воображение его рисовало яркие картины произошедшего с ней.

— Он хочет тебя убить? — внезапно даже для себя самого он решился перебить девушку.

— Думаю, к этому всё и свелось бы… В любом случае, это лучше, чем то, что он наверняка предложил бы мне взамен…

— Что именно? — не понял Астафьев.

— Не трудно догадаться: он — мужчина, я — женщина… — хмыкнула Джалила и отвела глаза в сторону.

Егор же, сообразив, к чему она клонит, укорил себя за недогадливость.

— Как глупо с моей стороны!..

— Ничего. Главное, что мне удалось остановить их. Но без тебя у меня бы вряд ли получилось — справиться сразу с троими я бы не смогла. Если бы ты не отвлёк их своим окриком, то сейчас я бы уже находилась в руках у Хашима… Мне никогда не забыть того, что ты сделал, Егор!

Они смотрели друг другу в глаза, и молодой человек не мог найти, что ответить. Последнее время с ним случилось столько всего необычного, столько удивительного, что голова шла кругом. На секунду в сознании Астафьева промелькнула предательская мысль, а не сон ли это всё? Но он тут же прогнал её. Это было реально: он чувствовал прикосновение нежных рук Джалилы, чувствовал исходящее от них тепло, слышал её голос — мягкий, спокойный, женственный, который успокаивал и заставлял прислушиваться к каждому произнесённому слову.

Наконец, он нашёлся, что сказать:

— Джалила, мы оба спасли друг друга. Если бы ни ты, я бы умер от этой невыносимой жары и жажды. Наверно, это судьба, что я оказался именно в это время и в этом месте… Как бы там ни было, теперь всё позади, всё будет хорошо.

На лицо девушки снова вернулась улыбка. Она произнесла:

— Будут ли у тебя какие-нибудь пожелания?

Этот вопрос поставил Егора в тупик. Он совсем забыл, что джинны могут исполнять желания. Но ведь, если верить легендам, так происходит лишь в случае, если человек освободил джинна из лампы или бутылки. Или нет? От необходимости загадывать его избавила сама девушка.

— Думаю, я знаю, чего ты хочешь, — произнесла она и хлопнула один раз в ладоши.

В мгновение ока вместо столиков и сундуков в шатре появился большой обеденный стол с двумя стульями. Он ломился от изобилия блюд. В золочёной посуде были разнообразные салаты, супы, мясо, овощи, выпечка, сладости, фрукты, напитки, уже один вид которых мгновенно пробуждал аппетит. А источаемые ими ароматы, перемешиваясь, не оставляли ни единого шанса устоять.

— Ух ты! — воскликнул Егор, с восхищением глядя на Джалилу. — Просто невероятно! Как это у тебя получается?

— О, Егор, это нетрудно, — ответила она. — Нужно только мысленно представить себе то, что желаешь получить.

Неуверенный, что до конца понял, как творят свои чудеса джинны, Егор, тем не менее, не стал переспрашивать. Очень уж хотелось поскорее попробовать какое-нибудь яство с этого стола.

Глава седьмая. Обед с джинном

Егор ел с большим аппетитом и, раз за разом приступая к новому блюду, не забывал хвалить кулинарный талант своей новой знакомой.

— Я очень рада, что смогла угодить тебе, — сказала Джалила в ответ на очередной комплимент. — Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— А почему ты сама ничего не ешь? — поинтересовался Егор, заметив, что она так и не притронулась к еде.

— Благодарю тебя, я не голодна.

— Да брось, разве ты не проголодалась после всей этой истории? Не стесняйся, ешь! — постарался убедить девушку Егор. Вдруг неожиданно для себя он предположил:

— Или, может, джинны не едят то же, что и люди?

— О, нет, мы едим то же, что и вы. Но джинны могут очень долго обходиться вообще без какой-либо пищи, — объяснила джинния.

— Вот как! Но я всё равно не вижу никаких причин для того, чтобы ты оставалась голодной.

И на попытки Джалилы возразить он заявил:

— Раз уж ты спросила, чего я желаю, то отвечу: вот этого. Так что поешь, пожалуйста.

Джалила улыбнулась и положила себе на тарелку немного курятины. Но ела она всё равно неохотно, больше смотря на своего нового знакомого. Наконец, девушка спросила:

— Могу я задать тебе вопрос, Егор?

— Да, конечно.

— Как ты оказался один в пустыне?

— Понимаешь, я и сам точно не знаю. Хотя думаю, что меня сюда перенёс другой джинн. Мне рассказали, что он живёт в колодце. Скажи, Джалила, а много джиннов живёт в этом мире?

— Знаю, что брат моей матери обитает в стране, которую люди именуют Ираком, но ни о ком другом я не слышала, — ответила девушка.

— Всё равно, встретив тебя, я предполагаю, что именно джинну я обязан своим… путешествием. Видимо, в колодце был его дом, а я по глупости стал кидать туда камни, чтобы проверить глубину.

— О, Егор, это было неразумно! Джинн мог лишить тебя жизни за такое к нему обращение! — воскликнула Джалила.

— Поверь, я уже хорошо осознал это! И понимаю, что ещё легко отделался. Но тогда мне было очень интересно повстречать настоящего джинна. И получилось так, что благодаря одному из вас я встретил другого, очень симпатичного.

Джалила смущённо отвела глаза при этих словах, но почти мгновенно вновь посмотрела на Егора:

— А зачем тебе нужно было увидеть джинна?

— Ну, как сказать… ведь для людей джинны являются чем-то невообразимым, сказочным. Мы знаем лишь некоторые общие сведения о вас, больше предполагаемые, чем действительные — то, что написано в книгах, показано в фильмах.

— В фильмах? — переспросила джинния.

— Ах, да, ты же не знаешь! Это такие движущиеся картинки, где можно показать буквально всё, что угодно, — попытался объяснить ей Егор и, понимая всю расплывчатость своего объяснения, добавил:

— В общем, лучше тебе самой увидеть.

Джалила кивнула и сказала:

— А в этих ваших фильмах, какими мы предстаём?

— Ну, по-разному бывает, но, в последнее время, всё чаще злыми, приносящими людям несчастья, — не без смущения ответил Егор.

— Это лишь отчасти правда! Джинны далеко не все злые. И мы не губим людей, а даже наоборот, стараемся защитить вас и ваш мир от таких злодеев как Хашим. Вот они действительно желают людскому роду зла!

— Не волнуйся, повстречав тебя, я очень хорошо понял, какими бывают джинны! — поспешил успокоить Джалилу Егор. — Ещё раз большое тебе спасибо за всё, что ты для меня сделала!

— Пожалуйста, — ответила девушка.

До конца обеда они больше не разговаривали, лишь несколько раз обменявшись взглядами. И только когда Егор встал из-за стола, Джалила вновь спросила:

— А что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю. Мне нужно, наверно, вернуться туда, в ту деревню, откуда меня забрал джинн. Там есть люди, которые будут искать меня, беспокоиться. Ведь я не сказал никому, куда пошёл, понимаешь?

Джалила кивнула.

— А ты? Что будешь делать ты?

— Если ты не против, то я бы хотела пойти с тобой. Мне интересно посмотреть, что тут у вас происходит, и познакомиться с другими людьми. К тому же я не могу бросить тебя пока не удостоверюсь, что твоей жизни более ничего не угрожает.

— Хорошо, Джалила, договорились. Тогда не будем терять времени.

Он посмотрел по сторонам, а затем на себя.

— А что ты сделала с моей одеждой? — спросил Егор.

— Постирала. Теперь она, как новая. Хочешь надеть?

— Да, пожалуйста.

Джалила хлопнула в ладоши, и на нём тут же оказались привычные брюки и футболка, а на ногах — мокасины.

— Здорово! — воскликнул Егор, оглядывая себя. — Теперь нужно только взять мои вещи, и мы можем отправляться в дорогу.

Он посмотрел на столик, где лежали на подносе часы, мобильный, фотоаппарат и паспорт.

— Я ничего не трогала, — объяснила девушка. — Только положила их на стол.

Егор подошёл к нему и, первым делом, надел на руку часы.

— Ты посмотри, они продолжают ходить даже после стольких часов на жаре! А вроде были совсем не дорогие, когда я их покупал.

Джалила подошла и встала рядом, внимательно наблюдая за тем, что делает молодой человек. Он взял в руки сотовый телефон и с приятным удивлением обнаружил, что он так же, как и часы, пережил пустыню и всё ещё работает. Правда батарея почти села, что, впрочем, было не особо страшно, так как отсюда нельзя было никуда дозвониться.

— Что это такое? — поинтересовалась Джалила.

— Это телефон. Он нужен, чтобы связываться с другими людьми, даже, если ты очень далеко, — принялся объяснять Астафьев. — Нужно лишь выбрать, кому хочешь позвонить, видишь, вот здесь?

Он показал Джалиле список контактов.

— А затем нажать на него. И когда соединят, сказать: «Алло».

— Алло, — повторила джинния.

— Молодец, у тебя быстро получается! — похвалил её Егор.

Джалила задала следующий вопрос, уже относительно фотоаппарата.

— Лучше я покажу тебе, как он работает, — сказал Егор в ответ. — Улыбайся!

Он нажал кнопку затвора, и на экране осталась запечатлённым красивое смуглое улыбающееся лицо. При этом вспышка слегка испугала Джалилу. Улыбка тут же исчезла, и она отвела глаза в сторону.

— Что это было? Молния? — взволнованно спросила джинния.

— Нет-нет, не бойся! Просто здесь недостаточно освещения, и вспышка должна была сделать картинку ярче. Вот, посмотри!

Егор протянул Джалиле фотоаппарат. При виде собственного изображения глаза девушки расширились от удивления. Она повертела в руках камеру и воскликнула:

— Это же я! Как я попала туда, в эту маленькую штучку? Что это за волшебство?

— Это совсем не волшебство, Джалила, — с улыбкой ответил он. Егору было приятно, что после всех тех необычных вещей, которые показала ему джинния, он сумел-таки чем-то удивить и её. Молодой человек поспешил пояснить:

— Это называется фотография. Что-то вроде картины, понимаешь? Только не нужно тратить время на рисование…

— Как необычно!

— Технология шагнула далеко вперёд. То, о чём раньше люди могли только мечтать, теперь ни у кого не вызывает удивления. Но несмотря ни на какие технологии, мы, люди, даже близко не можем приблизиться по своим возможностям к вам, джиннам.

Джалила, помолчав немного, ответила:

— По мне так рисунок всё-таки лучше.

— Что ж, это можно устроить, — с удовольствием произнёс Егор. — Если хочешь, я могу прямо сейчас нарисовать твой портрет! Только вот у меня нет с собой бумаги и карандаша…

Не успел Астафьев закончить фразы, как всё необходимое уже лежало перед ним на столике.

— Как быстро! Спасибо! — воскликнул он. — А теперь сядь куда-нибудь и не двигайся, пока не разрешу.

По мановению руки Джалилы взявшееся из воздуха кресло опустилось на ковёр прямо позади неё. Девушка села и поправила рукой свои длинные волосы.

— Пожалуйста, поверни голову немного в сторону! — попросил Егор.

— Так хорошо? — с улыбкой спросила джинния, выполнив его просьбу.

— Отлично! — Молодой человек стал старательно водить карандашом по бумаге, на белом полотне которой стало понемногу принимать свои очертания красивое лицо.

Через двадцать минут портрет был закончен. Егор как раз дорисовывал последние штрихи. Всё это время Джалила послушно сидела, не двигаясь, и лишь пару раз слегка улыбнулась, наблюдая за напряжённой работой своего знакомого.

— Я, конечно, не самый хороший художник, но, думаю, неплохо получилось. — Он показал рисунок девушке.

— О, это замечательная работа, Егор! — воскликнула та. — Мне очень нравится!

Правда ли это, или Джалила ему льстила, Астафьев не знал, но как бы там ни было, он спросил:

— Джалила, могу я оставить этот рисунок себе на память? Ты не обидишься?

— Конечно, нет! — ответила она и пальцем указала себе на висок:

— Он навсегда остался у меня в памяти. И я могу в любой миг сделать себе такой же!

— Хорошо. — Егор сложил и убрал листок себе в карман. — Так, посмотрим, что здесь у нас ещё есть!

Взяв со стола последний предмет — свой паспорт, он показал его Джалиле.

— Зачем это нужно? Разве нельзя просто представиться, чтобы остальные узнали, как тебя зовут?

— Но людей-то очень много. Всех не упомнишь. К тому же здесь показано не только имя.

— Россия — это страна? — спросила Джалила, разглядывая документ.

— Да, оттуда я и приехал сюда.

— А где она находится?

— Далеко на севере. Это очень большая страна, и там много интересных вещей. Тебе обязательно нужно побывать у нас.

— Да, наверняка я так и сделаю однажды… А кто ты там у себя? Султан? Эмир?

— О, нет-нет! У нас нет ни султанов, ни эмиров — есть только президент. А я простой врач. Лечу людей.

— Я думала, что такой благородный человек должен обязательно быть правителем в своей стране.

— Не такой уж я и благородный, — смущённо заявил Егор. — А моя работа не менее важна, чем у любого правителя.

— Не сомневаюсь.

Молодой человек разложил свои вещи по карманам и объявил Джалиле:

— Ну, всё, я готов! Мы можем отправляться.

— Хорошо, Егор, но нам нужно выйти на улицу, после чего я соберу назад шатёр.

— Постой, а где же эти трое? — Егор вдруг вспомнил про бедуинов, не увидев их поблизости.

— Они здесь. — Девушка достала из кармана шаровар небольшой кожаный мешочек и на ладони протянула Астафьеву. Он с недоумением посмотрел сначала на него, а затем на Джалилу.

— Я их уменьшила и засунула туда. С ними ничего не случится, но сбежать злодеи точно не сумеют! — уверенно заявила она. — Позже я передам их своим родителям.

По хлопку её ладоней шатёр вместе со всей обстановкой в один миг свернулся до миниатюрных размеров, после чего джинния просто засунула его во второй карман штанов.

Егор вновь почувствовал на себе тот палящий зной, от которого уже успел отвыкнуть.

— Куда нам идти? — задала вопрос Джалила.

А действительно, куда им идти? Об этом Егор как-то не подумал. Он решил, что у джиннов такие ситуации не вызывают затруднений.

— А почему мы не можем просто мгновенно перенестись в место назначения? — вопросом на вопрос ответил он, правда, быстро поняв, что спросил глупость.

— Потому что я не знаю, где место назначения, — спокойно объяснила джинния. — Чтобы мгновенно оказаться где-то я должна хотя бы раз там побывать до этого.

— Ясно, — ответил Егор. — Но проблема в том, что я тоже не знаю, где мы находимся…

— Хорошо, тогда сделаем так, — Джалила, кажется, нашла решение. — Ты мысленно представь себе это место, только очень чётко. А я попробую по твоему представлению перенести нас туда, ладно?

— Да. Я попробую, Джалила.

Молодой человек закрыл глаза и постарался во всех подробностях вспомнить, как выглядит деревня Сафара. Постепенно в его сознании картинка обрела необходимую ясность и чёткость. В реальный мир Астафьева вернул голос Джалилы. Она сказала:

— Егор, посмотри! Я думаю, мы на месте.

Глава восьмая. В осаде

Сафар так и не успел поговорить с жителями о предложении Хакима. Проснувшись утром и не обнаружив рядом Егора, он сообразил, что тот наверняка пошёл к старому колодцу, проверять правдивость той истории, которую Сафар сам рассказал ему накануне ночью. Он был крайне зол на себя за то, что сделал это: Егор во тьме, наверно, заблудился или, что ещё хуже, упал в этот злосчастный колодец. Рассказав обо всём матери с сестрой и предупредив их, куда он направляется, Сафар, вооружившись длинной верёвкой, пошёл прямиком к колодцу. Взволнованные этим известием женщины тем временем отправились расспрашивать соседей, не видели ли они Егора.

Сафар прекрасно знал, куда идти и уже через пять минут был на месте. Как и ожидал, он увидел следы ног на дороге, ведущей к той самой заброшенной деревне. Следы были неясные, направленные в разные стороны: видно было, что человек, их оставивший, долго плутал, во тьме не сразу разобрав дороги. Но в конечном итоге следы привели Сафара именно к колодцу. Приготовившись к худшему, он, оперевшись на перекладину, заглянул в отверстие и стал пристально вглядываться в темноту. Ничего не было видно. Тогда марокканец закричал:

— Егор! Егор, ты там?! Эй, приятель, отзовись! Это Сафар!

Он повторил эти слова несколько раз, но, так и не дождавшись ответа, решил полезть в колодец самостоятельно. Сафар привязал верёвку к перекладине, проверил, надёжно ли она закреплена, и уже собрался спускаться вниз, как услышал позади себя крики Ясмин:

— Сафар! Сафар! Подожди!

Запыхавшаяся девушка подбежала к нему. Видно было, что она очень торопилась: на лице её играл румянец, платок упал с головы, а волосы были растрёпаны.

— Что случилось, сестра? — в недоумении спросил Егор. — Что, нашли Егора?

Девушка ещё не до конца отдышалась и поэтому лишь помотала головой в ответ.

— Что же тогда?

— Там приехали какие-то люди. Они ходят от дома к дому, стучатся в двери и приказывают всем убираться подобру-поздорову из деревни. Мы ничего не понимаем, Сафар! Они гонят людей прочь, а кто не хочет сам уходить, вытаскивают из домов насильно! Родителей одной из моих подруг, которые сопротивлялись им, эти люди жестоко избили! О, что же это такое! — Ясмин не смогла дальше продолжать, она расплакалась, уткнувшись лицом брату в плечо.

Сафар лихорадочно пытался сообразить, что же всё-таки происходит. Кто эти люди? Что им нужно?

— Успокойся, пожалуйста! — призвал Сафар сестру. — Скажи, где мама, с ней всё в порядке?

— Она… она вместе со всеми побежала на подмогу тем, кого… уже выгнали из своих домов, — сквозь рыдания объясняла Ясмин. — А меня послала найти тебя. Я… я так боюсь, Сафар!

«Только этого сейчас не хватало! — подумал молодой человек. — Всевышний, что же делать? Как же Егор?» Он бросил взгляд на колодец: «Впрочем, может, он уже мёртв». После минутного колебания, он всё же из двух зол выбрал меньшее и отправился в деревню, оставив сестру здесь.

— Отсюда ни шагу, слышишь! — приказал Сафар. — Попробуй, если сможешь, докричаться до Егора. Но сама вниз лезть не смей!

Уже по дороге он рассуждал: «Получается, что Хаким обманул меня! Иначе, зачем его людям являться сюда сегодня? Значит, он и не собирался давать им никакой работы и просто вешал нам с Егором лапшу на уши! А я-то, глупец, поверил! И ведь как быстро поверил! А ведь Егор предупреждал меня, что здесь что-то нечисто! Бедный Егор, что теперь будет с ним да и со всеми нами?!»

«Выселение» шло полным ходом, когда прибежал Сафар. Он увидел как громилы Хакима, которых было не меньше пятидесяти, расправлялись с жителями очередного домика. Пока несколько из них грубо выталкивали перепуганных людей на улицу, остальные, вооружённые мощными дубинками наподобие полицейских, сдерживали остальных жителей. На все попытки оказать сопротивление громилы отвечали быстрыми и меткими ударами. Впрочем, могущих оказать действительное сопротивление было немного — ведь, как известно, здесь были большей частью старики, женщины и дети. Последние вообще, не переставая, оглашали воздух громким плачем, напуганные происходящим. Женщины как могли, старались их успокоить и увести подальше. Словом, картина выглядела ужасающе.

Времени соображать дальше уже не было, и Сафар, схватив с земли приличного размера камень, что было силы, запустил его в одного из громил. Издав вопль, тот схватился рукой за окровавленную голову и повалился вниз. Это послужило своеобразным призывом толпе, которая при виде поражённого захватчика, смело ринулась в бой. В то же время громилы Хакима либо не ожидавшие такого резкого напора от этих людей, либо деморализованные видом раненного товарища, оказали гораздо меньшее сопротивление нападающим, чем было до этого. В результате жителям деревни удалось схватить ещё нескольких из них, а также больше десятка дубинок перешло в их руки.

Громилы же с позором побежали прочь к своим машинам, оставленным на подъезде к деревне. За ними бежала толпа, выкрикивая в их адрес проклятия и одновременно призывы продолжать погоню. Сафар бежал вместе со всеми, попутно стараясь найти среди бегущих свою мать. Они встретились лишь, когда люди Хакима, сев в машины, скрылись из вида, а обрадованная толпа направилась в обратную сторону. Госпожа Хабиби крепко обняла сына и прижала его к груди:

— Сафар, мальчик мой, я так испугалась, когда всё это началось! Я послала Ясмин к тебе рассказать, что произошло. Как вовремя ты подоспел! Ты просто молодец! — Она поцеловала сына в лоб.

— Рано радоваться, мама! — ответил Сафар. — Я уверен, они этого так не оставят и вернутся сюда уже не одни, а с полицией!

— Аллах Всемогущий! Что же нам делать? — дрожащим от волнения голосом спросила женщина.

— Будем всеми силами отстаивать свой дом! — решительно заявил Сафар. — Я очень виноват перед вами. Я поверил, что Хаким поможет людям, но он легко обманул меня!

— Не вини себя, сынок! Ты ведь ничего не мог поделать! Этот проходимец обманул всех нас!

— Ты права. Но так просто он нашу деревню не получит! Мы ещё увидим, кто кого! — И Сафар быстро зашагал вперёд.

Не сидя сложа руки, жители заранее стали готовиться к очередному рейду захватчиков. На подъезде к деревне они выстроили настоящие баррикады, используя всё, имеющееся под рукой. Главным образом, в ход пошли те несколько автомобилей, которые стояли на центральной площади. Все от мала до велика дружно принялись за дело. Работа шла быстро и слаженно, и, таким образом, к полудню почти всё было готово. Незавершёнными оставались только траншеи, которые решено было выкопать на случай, если сносить деревню приедут бульдозеры и другая тяжёлая техника. Люди, вооружённые, чем попало — в основном, это были ножки от столов и стульев — заняли позиции на баррикадах и во дворах домов, на самом высоком из которых устроили наблюдательную вышку.

Сафар также принимал в этих оборонительных мероприятиях самое деятельное участие. Уязвлённый своим простодушием, он решил во что бы то ни стало отомстить Хакиму за его вероломство. Но для начала нужно было отбиться от его людей. Правда перед тем, как влиться в общую работу, Сафар не забыл и о Егоре, спустившись-таки в колодец проверить, не там ли он. В другое время он конечно же обрадовался бы, не найдя его внизу, но сейчас это не имело столь сильного значения.

После часа дня на дороге, ведущей в деревню, вновь появились автомобили, о чём сразу же известил жителей дозорный на вышке. Люди приготовились сражаться. Когда машины приблизились, стало ясно, что, как и ожидал Сафар, громилы Хакима вернулись с подмогой. Полиция также присоединилась к ним. Ничего странного здесь не было: ведь столь влиятельный человек, конечно же, позаботился о том, чтобы всё происходило полностью легально. Всеми правдами и неправдами он выкупил эту землю, и теперь всё выглядело так, словно законный владелец просто выселяет тех, кто мешает ему спокойно пользоваться его собственностью. Полицейские, таким образом, сами того не подозревая, содействовали откровенному произволу. Впрочем, не стоит сразу винить их. Эти люди, не привыкшие ослушиваться своего начальства, просто выполняли очередной приказ: им сказали, что некие агрессивно настроенные люди не хотят добровольно уходить с земли господина Насера, и нужно осторожно, без излишней жёсткости, убедить их прекратить сопротивление.

Но, видимо, у руководства полиции было своеобразное представление о том, что значит «без излишней жёсткости». Когда машины остановились перед выкопанным наполовину рвом, люди с ужасом увидели, что помимо обычных полицейских «убеждать» их прислали два фургона со спецназом в полной экипировке и даже броневик с водомётной пушкой, которым обычно разгоняют антиправительственные выступления. Один из полицейских объявил в громкоговоритель:

— Призываем вас прекратить сопротивление! Вы препятствуете законным действиям владельца этого участка земли! Расходитесь! В противном случае будет применена сила!

В ответ послышались крики и проклятья: «Мы и есть владельцы!» — «Куда же нам идти?!» — «Что же, вы будете стрелять в женщин и детей?!» — «Убирайтесь прочь!» — «Аллах покарает вас за это!» Но на полицейских они не произвели никакого эффекта.

— Даём вам пять минут, чтобы собраться и спокойно уйти! Иначе мы сделаем это принудительно! — безразлично повторил голос в мегафон.

По ту сторону баррикад стали лихорадочно обсуждать его слова.

«Что же делать? Может, действительно уйти?» — с какой-то безнадёжностью в голосе говорили одни.

«Посмотрите, как их много! Нам с ними не справиться!» — вопили другие.

Третьи просто молились, подняв глаза к небу и сложив руки в соответствующем жесте.

— Немедленно прекратите эти речи! — призвал всех Сафар. Он и ещё несколько человек стали своеобразными лидерами этой борьбы.

— Никаких разговоров об уходе! Мы должны сражаться! Вы что, люди, это же наш дом! — Сафар старался вселить в жителей уверенность, хотя у самого сердце бешено колотилось от страха.

Когда истекло отведённое полицией время, спецназ перешёл в наступление. Но они так же, как и верзилы Хакима, явно недооценили решимость этих людей. В ответ в спецназовцев полетели уже не проклятия, а камни и даже пара непонятно откуда взявшихся «коктейлей Молотова». Серьёзной помехой стали и баррикады, а во рву, хотя и незаконченном, умудрился застрять тот самый броневик с водяной пушкой, который полиция думала использовать в качестве основной наступательной силы. Пришлось спецназовцам под градом летящих на них камней ещё и помогать выталкивать тяжёлую неповоротливую машину. В этих обстоятельствах о дальнейшем наступлении они уже не помышляли. Полиция отступила. Так, и вторая попытка Хакима захватить деревню увенчалась неудачей. А жители деревни с ликованием праздновали победу.

Однако победа эта не была окончательной. Спустя три часа дозорный объявил, что видит на дороге бульдозеры. На этот раз захватчики решили действовать наверняка и пустить вперёд тяжёлые машины, чтобы они своими гигантскими ковшами снесли заграждения и заодно защитили полицейских от камней. Они решили, что люди настолько испугаются прорыва этой техники, что сами разбегутся, а полиция сможет быстро занять всю деревню. И такая уверенность полицейских была небезосновательна: у людей за баррикадами появление бульдозеров вызвало настоящую панику. Как бы не были они решительно настроены на борьбу, глупо было пытаться устоять с их убогим оружием против таких сил противника.

Четыре бульдозера, выстроившись в ряд и приподняв свои ковши, подъехали на расстояние около десяти метров к заграждению, пугая людей рёвом своих двигателей. Несколько булыжников ударились о них с характерным металлическим звуком. Спецназовцы, выстроившись в линии позади громадных механических «чудовищ», делали последние приготовления к штурму. Броневик с водомётом также готов был ринуться в атаку. Людей Хакима, однако, среди штурмующих не было. Они решили пробраться в деревню окольным путём и вероломно напасть на обороняющихся сзади, пока всё их внимание будет направлено на главную угрозу. И те и другие ждали лишь приказа о нападении. Теперь помочь жителям деревни могло только чудо.

И оно случилось как раз вовремя.

Глава девятая. Сила джинна

Открыв глаза, Егор увидел, что они с Джалилой стоят прямо у дверей дома семьи Хабиби.

— Поразительно! — воскликнул Егор. — Это то самое место!

Он повернулся к Джалиле:

— Ты буквально прочитала мои мысли!

— Рада услужить, мой друг, — ответила девушка.

Но радость Егора была недолгой. Оглядевшись вокруг, он заметил, что деревня сильно изменилась. Повсюду на улице, около домов, лежали разбросанными различные предметы обихода. У столов и стульев, в большинстве своём, были отломаны ножки. Некоторые двери были даже не заперты. При этом нигде не было видно человеческого присутствия: надо сказать, что дом Хабиби находился на противоположной, восточной окраине деревни, въезд в которую и, соответственно, заграждения были на западе.

— Что здесь случилось? — ни к кому определённо не обращаясь, недоумённо спросил Егор.

Он постучал в дверь Хабиби, но там никто не открыл. Заглянув в окно, Егор увидел, что внутри никого нет, а в доме также царит беспорядок.

— Ничего не понимаю! Куда же все делись? — с волнением в голосе спросил Егор.

Тут они с Джалилой услышали какие-то звуки, гулом нарастающие с противоположной стороны. Спустя несколько мгновений стали более-менее чётко различимы человеческие крики. Но там было и ещё что-то, периодически заглушавшее голоса.

— Не понимаю, что же это? — уже со страхом в голосе произнёс Егор. — Быстрее, туда!

Они побежали по направлению к тому месту, откуда доносились звуки, по дороге наблюдая похожие картины опустевших домов и валяющегося тут и там их содержимого. Людей всё также не было видно. И только завернув за угол, Егор с Джалилой поняли, куда подевались все местные жители. У баррикад остались лишь наиболее смелые, они готовились первыми принять удар. Остальные — большинство стариков и совсем ещё маленькие дети — попрятались между домов, в страхе ожидая начала штурма. Во всеобщей суматохе и неразберихе никто не обратил внимания на двоих, прибежавших с востока и смешавшихся с толпой. И даже Джалила с её необычной внешностью и костюмом осталась практически незамеченной.

Егор искал глазами своих знакомых. Наконец, он нашёл Сафара, стремительно пробиравшегося сквозь толпу к самому заграждению.

— Сафар! Сафар! — позвал его Егор. — Что случилось?

— Хаким оказался обманщиком! Его люди уже третий раз пытаются выгнать нас отсюда, — ответил тот.

Внимание Сафара было настолько занято спасением деревни, что сначала его совсем не удивило такое неожиданное появление пропавшего приятеля. Словно и не было этих поисков в колодце. Ответив Егору, он отвернулся в сторону баррикад, но уже мгновение спустя с расширенными от удивления глазами Сафар вновь посмотрел на друга.

— Егор?! Ты как здесь оказался?! — Сафар подбежал к нему и крепко обнял. — Сначала я решил, что ты погиб, провалившись в колодец, но не найдя там никого, уже и не знал, что думать! Где ты был всё это время?

— Это долгая история. Расскажу как-нибудь в другой раз. — Он кивнул головой на баррикады, из-за которых слышался рёв бульдозеров. — Сейчас нужно спасти людей. Где, кстати, твоя мама и Ясмин?

— Там. — Сафар показал рукой в сторону одного из домов. — Здесь много совсем маленьких детей. Они все очень напуганы, и кто-то должен присматривать за ними, а, в случае нашего поражения и ареста, позаботиться об их дальнейшей судьбе.

— Понятно. А как вы будете защищаться? — спросил Егор.

— Честно говоря, я даже не представляю себе, что делать, дружище, — подавленным голосом произнёс Сафар. — У нас получалось отбить атаки и людей Хакима, и спецназовцев, но сейчас у них там бульдозеры. Сам посмотри!

Он указал рукой в сторону, за баррикады:

— А у нас только камни и палки.

— Ты ошибаешься, Сафар. У нас есть кое-что, а, вернее, кое-кто посильнее и спецназа и всех бульдозеров, вместе взятых! — с воодушевлением произнёс Астафьев.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — ответил марокканец. — Это какое-то оружие?

— Это джинн, Сафар! Понимаешь, джинн! Она! — Егор показал рукой на Джалилу, стоявшую рядом.

Лишённая на какое-то время внимания Егора, она с тревогой и, одновременно, с интересом наблюдала за всей той суетой, которая творилась вокруг. Люди бегали, кто куда: одни носили камни на баррикады, другие готовились метать их в нападающих, как только машины двинутся вперёд, третьи молились, воздев к небу руки. Находясь в самой гуще этого людского муравейника, Джалила сильно выделялась среди окружающих не только внешне, но и своим спокойствием, которое постепенно стало передаваться и людям, приметившим эту необычную девушку. Однако реакция Сафара была в корне обратной:

— Такая шутка сейчас неуместна, Егор! — сердито произнёс Егор. — Истории о джиннах оставь на потом, а пока нужно спасать людей!

— Это не шутка! Она может вам помочь! — попытался убедить его Егор.

— Мне некогда слушать подобную ерунду! — Сафар лишь отмахнулся рукой. — Сейчас начнётся штурм! Егор, либо ты остаёшься помогать, либо беги отсюда! Это всё!

Молодой человек вновь стал пробираться к баррикадам. Взяв в руку камень побольше, он принялся поддерживать своих товарищей, выкрикивая призывы не сдаваться и держаться до последнего. Егор же обратился к Джалиле:

— Прошу тебя, помоги этим людям! Их хотят силой прогнать из собственных домов, и без помощи им не выстоять!

— Конечно, Егор! — с готовностью ответила она и с гневом в голосе воскликнула: — Как это ужасно!

Прозвучала команда на штурм, и водители бульдозеров направили свои машины прямо на заграждение. На полном ходу проскочив ров, который обороняющиеся успели выкопать до конца, железные чудовища своими мощными ковшами буквально раздробили ту хрупкую преграду, которая отделяла жителей деревни от нападающих. Люди внутри, поначалу с яростью бросавшие в них камни, в ужасе стали разбегаться, однако не все успели спастись — несколько человек ранило разлетевшимися обломками. За бульдозерами через открывшуюся дорогу последовал и спецназ во главе с броневиком, которому предусмотрительно подложили пару фашин, чтобы он мог пробраться через ров. Положение жителей деревни стало критическим.

Но внезапно произошло то, что коренным образом изменило обстановку. Грозные машины, наступавшие на беззащитных людей, все вдруг разом остановились. Как ни старались водители вернуть их к жизни, они ничего не могли поделать — двигатели намертво заглохли. Затем случилось вообще что-то невероятное — бульдозеры один за другим стали просто распадаться на части, на глазах у изумлённых людей превращаясь из многотонных громадин в жалкие развалины. То же самое произошло и с полицейским броневиком. Водители, не на шутку перепуганные, повыскакивали из своих кабин, а вернее, из того, что от них осталось, и побежали прочь. Остановить их никто не пытался — полицейским сейчас было не до этого. Впрочем, даже при всём желании они не смогли бы ничего поделать. Один за другим и простые сотрудники полиции, и грозные, полностью экипированные спецназовцы замирали на месте, как вкопанные. Их ноги, словно опутанные какими-то невидимыми верёвками, наотрез отказывались двигаться, и ещё недавно бывшие такими сильными и уверенными в себе, эти люди теперь стояли совершенно беспомощные. Они в ужасе смотрели друг на друга, пытаясь понять, что же происходит.

И напротив, жители деревни при виде этого зрелища воспряли духом. Будучи в большинстве своём религиозными людьми, они твёрдо уверовали, что это Аллах внял их молитвам и ниспослал на захватчиков такую кару. И лишь немногие во всеобщей суматохе разглядели, в чём тут действительно дело. Джалила продолжала стоять на том самом месте, где находилась до штурма, с улыбкой глядя в сторону застывших на бегу полицейских.

— Посмотри, Егор, теперь они не смогут причинить этим несчастным людям никакого вреда! — радостно произнесла девушка.

— Спасибо, Джалила! Ты просто молодец! — с нескрываемым восторгом ответил он.

К ним подбежал Сафар, нёсший на руках одного из раненных, бывшего без сознания. У этого человека были многочисленные ссадины и порезы, а также явно была сломана рука.

— Просто невероятно! — сказал он, глядя на Джалилу расширенными от удивления глазами.

— И не говори, дружище! — похлопав девушку по плечу, согласился с ним Егор.

В свою очередь, джинния привычным способом хлопнула в ладоши, и ссадины с кровоподтёками у раненного стали сами собой пропадать, а безжизненно повисшая сломанная рука приняла своё обычное положение. Сафар вновь, было, открыл рот, чтобы высказать своё удивление, как кто-то позади них закричал. Обернувшись на крик, все трое увидели, как с противоположного конца деревни в их сторону бегут люди Хакима, налево и направо орудуя своими дубинками. Один из них как раз замахнулся на упавшую наземь пожилую женщину, закрывшую лицо руками и умолявшую его остановиться.

Один хлопок — и дубинка в руках у верзилы рассыпалась на мелкие крупинки, словно состояла из песка. Тот недоумённо посмотрел сначала на свою ладонь, а затем на землю, решив, что она просто выпала у него из рук. Не найдя дубинки на земле, верзила пришёл в полное замешательство. Женщина, тем временем, воспользовавшись его тугодумием, сумела убежать и укрыться в ближайшем здании. Но оставались ещё и остальные наёмники — впрочем, и они не продержались долго против джиннии: их оружие, что называется, обратилось против них. Вырвавшись из рук, дубинки обрушились с ударами на головы и спины верзил, повалив многих из них на землю.

— Невероятно, — тихо произнёс Сафар.

Жители деревни ликовали. Ведь несмотря на все усилия грозного противника, он так и не смог справиться с ними. Они провожали убегающих громил окриками и смешками, убеждая их больше не возвращаться. Но это было лишнее — те и сами прекрасно поняли, что дело это совершенно для них бесполезное — деревня словно заколдованная. Они благоразумно решили убраться отсюда подобру-поздорову.

— А что с этими? — спросил Сафар, кивая головой на замерших полицейских. Будучи не в силах пошевелиться, они так и продолжали стоять, вынужденные беспомощно наблюдать за тем, как мимо проносятся их товарищи по несчастью, побиваемые собственными дубинками.

— Думаю, они уже поняли свою вину и во всём раскаялись, — сказала Джалила и, обратившись к самим полицейским, спросила: — Я ведь права?

Не имея возможности говорить, они, однако, убедительно замычали в ответ и закивали головами.

— Тогда ступайте! — повелительно произнесла она. — И помните, не приходите сюда снова!

Получившие возможность двигаться и разговаривать, полицейские с радостными воплями, побросав на землю свои щиты, дубинки и шлемы, что было сил, побежали вдогонку за наёмниками Хакима.

Теперь ликование стало по-настоящему всеобщим. Люди вокруг пели, танцевали, обнимали друг друга, целовались. Они благодарили Всевышнего за своё избавление от этой напасти. Так потрясённый всем увиденным, Сафар совсем забыл про человека, которого держал на руках. А меж тем этот невысокий сухенький старичок пришёл в себя:

— Эй, Егор, что это ты меня так держишь! Я что тебе девица какая-нибудь?! — возмущённо воскликнул он и поторопил замешкавшегося Сафара: — А ну поставь меня на землю! Да поставь, говорят тебе!

— Как вы себя чувствуете? — спросил старика Егор, когда тот, наконец, оказался на земле.

— Как чувствую? Прекрасно, я словно младенец! — уверенно заявил тот и, подмигнув Джалиле, присоединился к остальным празднующим.

Сафар посмотрел на джиннию и нерешительно протянул ей руку:

— Что ж, спасибо тебе, э-э-э… джинн. Прости, я не знаю твоего имени.

— Всё в порядке, меня зовут Джалила. И я рада была помочь, Сафар, — ответила девушка, пожимая протянутую руку.

— Извините, мне нужно вернуться к матери и сестре, — сказал марокканец, как бы вспомнив какой-то очевидный факт, и добавил спустя мгновение: — Ещё увидимся!

Когда Сафар отошёл, Егор внимательно посмотрел на девушку. Он всё больше привыкал к Джалиле и сейчас не хотел расставаться с ней. Но Астафьев был не из тех, кто злоупотреблял чужой добротой.

— Я тоже благодарю тебя, Джалила. Благодарю…за всё, — сказал он и с грустью в голосе, которую так и не смог до конца подавить, добавил: — Что ж, вот ты и убедилась, что мне больше ничего не угрожает, так что я не смею больше просить тебя задержаться… Тебе наверняка нужно увидеть родных и рассказать им, что произошло.

— Это может подождать, — ответила джинния. — По правде говоря, я хотела ещё кое-что сделать здесь, в этой деревне. Может, составишь мне компанию?

Она увидела, как загорелись глаза Егора при этих словах.

— О, с удовольствием! — не в силах скрыть радости, произнёс он. — Чем я могу помочь?

— Я хочу отправиться к тому самому колодцу и поговорить с тем джинном, который отправил тебя в пустыню. Мне интересно, почему он предпочёл отсиживаться там, пока несчастных людей чуть не погубили эти презренные захватчики! И я надеялась, что ты покажешь мне к нему путь.

Егор кивнул и жестом пригласил её следовать за собой. Дорогу к колодцу он запомнил неплохо несмотря на то, что был там всего лишь один раз.

Глава десятая. Джинн, который живёт в колодце

Помня свою предыдущую встречу с вероятным жителем колодца, Егор благоразумно решил постоять в стороне, пока Джалила будет с ним беседовать, но девушка уговорила Егора подойти ближе, заверив, что сумеет, если что, защитить его.

Пока Егор с опаской вглядывался в убегающую вниз темноту, Джалила стала звать джинна на своём необычном языке. Поначалу никто не отзывался, и Егор спросил:

— А почему тебе просто не спуститься туда самой? Ведь так можно проторчать здесь целый день.

— Разве ты входишь в дом к кому-либо без разрешения хозяина? Ведь это невежливо! — устыдила девушка Егора.

— Прости, конечно, я понял! — решительно ответил тот. — Я просто подумал…

Но от дальнейших объяснений его избавило появление самого хозяина колодца. Всё произошло так, как и описывал Наджиб Тагирович в своём рассказе тогда, в больнице: «Сначала из колодца появилось облако дыма, которое спустя мгновение уже приняло облик… мужчины». Крепкого телосложения, с полностью лысой головой и бородкой, заплетённой в косичку, с золотыми браслетами и перстнями на руках — всё точно соответствовало описанию. Однако когти на пальцах были, по мнению Егора, совсем недлинными. Точно такие же когти были и на ногах джинна. Вся его одежда состояла лишь из золотистых шаровар с широким поясом на талии.

Джинн оглядел гостей с головы до ног. При виде молодого человека он начал было хмуриться, отчего тот в страхе попятился назад, но при взгляде на Джалилу весь гнев жителя колодца мгновенно улетучился. Наоборот, лицо его приняло самое добродушное выражение, а рот расплылся в улыбке.

— Надо же! Кого я вижу в мире людей? Да это никак малютка Джалила! — воскликнул он. — Рад видеть тебя в добром здравии и вижу, что ты превратилась из милой девчушки, которую я видел при нашей последней встрече, в очаровательную девушку! Сколько времени с тех пор прошло? Пожалуй, лет пятьсот.

Егору сразу не понравился этот тип. И не из-за того, что тот сделал — здесь была его собственная вина, и Астафьев это признавал. Но в нём было что-то, что вызывало у Егора чувство презрения.

Джалила улыбнулась в ответ довольно сдержанно, а на приветствие лишь кивнула головой. Такой же сдержанной была и её речь.

— Да, со временем ты не ошибся, Исмаил. Мы с тобой действительно виделись последний раз перед тем, как ты, испугавшись Хашима, струсил и сбежал, бросив моего отца и других защитников Аз Дериса на смерть!

— Насколько я знаю, твой отец жив… — попытался парировать Исмаил, но по нему было видно, что он крайне раздосадован обвинениями девушки.

— Да, ему повезло, но многие из тех, кто оборонял город, погибли…

Повисла пауза. Исмаилу явно нечем было «крыть». Поэтому он предпочёл увести разговор в сторону. Джинн посмотрел на Егора, который, было, расслабившись, опять весь напрягся.

— А что он делает здесь? Этот человек кидался в меня камнями, не давая спокойно спать! Я и убрал его от себя подальше туда, где он не будет никого беспокоить.

— Его зовут Егор, — ответила Джалила. — Он спас меня от подручных Хашима.

Исмаил от удивления даже присвистнул.

— Любопытно. А можно поподробнее? — попросил он.

— После нескольких часов в пустыне мне удалось набрести на оазис, где трое с мечами как раз окружали Джалилу. На мой окрик они обернулись, после чего она их обездвижила.

— Что же это получается? Я, сам того не зная, поспособствовал твоему спасению. Ну и ну!

— Получается, что так, — подтвердил Астафьев.

— Ты лучше объясни, Исмаил, почему ты отсиживался в своём колодце, пока здесь из своих домов выгоняли людей?! — требовательным тоном спросила Джалила.

— Каких людей? О чём ты говоришь, дорогая? — совершенно невинным голосом сказал тот.

— Не претворяйся, что не понимаешь, Исмаил! — Голос Джалилы стал властным и жёстким. Такого Егор не ожидал от неё.

— Ах, милая Джалила, боюсь, ты слишком близко к сердцу принимаешь судьбу этих созданий. Я всегда исповедовал принцип, что люди сами по себе, а джинны — сами. Те из нас, кто вынужден был покинуть Наартеру и обосноваться здесь, не показываются людям, предпочитая общение лишь между собой или уединение.

— То-то я вижу, как ты уединился! — презрительно фыркнула Джалила. — Сколько уже сидишь в этом колодце?

— Дай-ка подумать. — Исмаил сделал вид, что припоминание даётся ему нелегко. — Ах, вспомнил! В этом году исполняется ровно сто лет. Всего ничего для джинна, а кажется, уже так давно!

Исмаил сентиментально всплеснул руками.

— Что ж, понятно, — сказала девушка. — Но боюсь, такая жизнь не по мне!

— А зря, зря, Джалила! — возразил ей Исмаил. — Я искренне советую тебе возвратиться в родительский дом и никуда оттуда не показываться, особенно сейчас, когда ты остановила снос этой деревни. Отныне ты в большой опасности!

— Это почему ещё? — с вызовом спросила джинния.

— Да потому что ты снова перешла дорогу тому, кто уже не раз грозился отомстить вашей семье! — теперь Исмаил явно говорил серьёзно. В его голосе не осталось и тени того пафоса и актёрства, которые он буквально минуту назад с таким удовольствием демонстрировал Джалиле с Егором.

— Не понимаю, — растерянно произнесла девушка. — Это Хашим? Ты говоришь о нём?

— О, да, именно о нём! — подтвердил джинн. — А вы думаете, кто этот самый богач, который собирается построить здесь отель?

— Постой-ка, но я видел его и даже сам говорил с ним, — произнёс Егор. — Его зовут Хаким, а не Хашим. Он, конечно, крайне неприятный тип, но это человек!

— Да что ты? — передразнил его Исмаил. — А откуда тебе, человечку, доподлинно это известно? Как ты можешь так уверенно говорить об этом?

— Ну, как… — замешкался Егор, но быстро нашёлся, что сказать: — Если он джинн, то зачем ему нужно строить из себя человека? Жить в городе, в особняке, иметь охрану? Зачем ему нужны все эти люди, чтобы просто прогнать жителей деревни из их домов? Если он такой могущественный, почему бы ему не сделать всё самостоятельно, при помощи магии?

— А зачем лишний раз привлекать к себе ненужное внимание? — Исмаил поочерёдно смотрел то на Джалилу, то на Егора. — Да и потом, ему нравится, так сказать, «следовать в ногу со временем». Он ловко надел на себя человеческое обличье, немного поменял имя, обзавёлся связями среди людей, имеющих власть и деньги, и, хорошо зная алчность и все прочие людские пороки и умея искусно на них сыграть, решил действовать их же приёмами. Став своим среди политиков и бизнесменов, он начал один за другим добиваться нужных ему результатов. И не только здесь, в этой стране, а по всему миру — строить заводы, фабрики, отравляющие воздух; осушать реки; губить плодородные почвы; выселять людей из собственных жилищ, плодя бездомных и безработных; провоцировать войны и тайно поддерживать террористов.

Как бы заранее отвечая на вопрос Джалилы, Исмаил махнул рукой в сторону Егора:

— Он потом расскажет тебе, кто они такие.

— Не понимаю, зачем ему всё это нужно? — Астафьев всплеснул руками.

— Да, вы, люди никогда не отличались большим умом, но это уже слишком! — Исмаил расхохотался.

— Затем, Егор, что единственной целью Хашима всегда было и будет сеять зло. По всей видимости, теперь он хочет получить контроль над вашим миром, — спокойно объяснила ему Джалила.

— Но сейчас, когда ему в очередной раз помешали, он, конечно же, сильно рассердится. — Голос Исмаила опять принял серьёзный тон. — Именно поэтому я ничего и не предпринял против сноса. И именно поэтому вам нужно быстрее уходить отсюда!

— А как же жители деревни? — воскликнул Егор. — Я так понял, что Хаким, тьфу, то есть Хашим, не смирится с поражением своих людей и обязательно закончит начатое. Что же тогда будет со всеми этими несчастными?

— Забудь о них, глупец! Им уже ничем не поможешь! Спасайся сам! — горячо призвал его джинн.

Егор в отчаянии посмотрел на девушку. Он испытал невероятное облегчение и глубокое чувство благодарности Джалиле, когда она решительно ответила Исмаилу:

— Ты можешь и дальше продолжать сидеть в своём колодце, а я не оставлю их погибать! Больше Хашим не причинит зла этим людям. Он вообще больше никому не причинит зла. Я ему не позволю!

— Глупо. Очень глупо, Джалила, — спокойным голосом произнёс джинн. — Что ты можешь сделать для них? Неужели ты забыла, как он силён, и сколько джиннов погибло от его рук? Послушайся моего совета, девочка, беги прочь, пока ещё есть время!

Кивнув головой на Егора, добавил он:

— И, если хочешь, прихвати его с собой.

— Я всё прекрасно помню! И именно поэтому я никуда не побегу! — продолжала стоять на своём Джалила. — Хашим попытался похитить меня и сделать своей рабыней, и теперь я горю жаждой отомстить ему!

— Хм, что ж, у тебя всегда был упрямый характер. Я вижу, что мне тебя не переубедить, Джалила. Тогда прощай! Приятно было снова увидеть тебя и жаль, что это в последний раз! — произнёс Исмаил.

— Прощай, — лаконично ответила девушка.

Превратившись в дым, Исмаил поспешил вновь скрыться во тьме колодца.

— Я не знаю, что сказать, — расстроенным голосом начал Егор, когда они остались одни. — Получается, это я втянул тебя в эту историю, и теперь твоя жизнь снова в опасности. Прости меня, Джалила! Я очень виноват перед тобой!

— Не вини себя, Егор, — спокойно ответила она. — Ты не мог знать о Хашиме. К тому же моя жизнь и так в опасности, и это тебе рискованно находиться возле меня…

— Теперь ты отправишься к нему? Я хочу пойти с тобой! — взяв себя в руки, твёрдо произнёс Егор.

— Покажи мне, где его дом, а дальше тебе не стоит там оставаться.

— Но я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! — воскликнул он.

— Для кого это действительно небезопасно, так это для тебя, Егор. А я уж смогу о себе позаботиться. Но рисковать твоей жизнью я не стану, — попыталась разубедить его Джалила.

Но Астафьев, осознав, как она дорога ему, уже не слушал голоса разума. Забыв о всякой опасности, ему сейчас казалось, что он может всё, а чего уж точно не может — так это оставить Джалилу одну с этим злодеем.

— Я сам хозяин своей жизни. И я стану рисковать ей ради такого дела, — ответил Егор и добавил уже едва слышно: — Ради тебя.

Но Джалила расслышала его слова. Она улыбнулась и взяла руку Егора в свою, сказав при этом:

— Ты помнишь, что нужно делать.

Глава одиннадцатая. Схватка со злом

Егор хорошо запомнил тот особняк, куда они с Сафаром заходили накануне. Точнее, он помнил не сам особняк, а его роскошный сад с античными фигурами по бокам главной аллеи. Там они с Джалилой и оказались мгновение спустя. Здесь ничего не изменилось, только вот погода была другой: небо всё сплошь затянулось свинцовыми тучами, и скоро должен был начаться ливень.

Егор огляделся вокруг. Никого не было видно, хотя в прошлое его посещение по дорожкам сада то и дело бродили вооружённые охранники.

— Странно, никого нет, — заметил он. — Куда это они все подевались?

— Лучше тебе не знать, — загадочно произнесла Джалила и добавила, пока он не успел ничего ответить: — Ну что, Егор, ты не передумал ещё оставаться?

— Нет, я готов идти до конца! — ни секунды не колеблясь, сказал Астафьев.

— Тогда вперёд. Хашим где-то в доме, я это чувствую! — уверенно произнесла девушка.

Они направились прямо к особняку. Он казался совсем необитаемым: ни в одном окне не горел свет, не было слышно никаких звуков или голосов. Потянув за ручку двери, Егор с удивлением обнаружил, что она не заперта.

— Может, это ловушка? — предположил он, внимательно взглянув в лицо Джалиле.

Она ничего не ответила и хотела уже войти, но Егор рукой остановил девушку, и быстро пролез мимо неё в прихожую. Джалила осторожно вошла следом.

Внутри, даже несмотря на темноту, можно было различить очертания просторной прихожей, плавно переходящей в гостиную с большой парадной лестницей посередине. Егор медленно шёл впереди, стараясь не задеть ничего из мебели, чтобы не вызвать лишнего шума. Однако он чуть не вскрикнул, в последний момент сдержав себя, когда посреди всеобщего мрака словно из неоткуда возник небольшой, но яркий огонёк, похожий на пламя от зажигалки. Это был указательный палец Джалилы, горящий словно свечка и освещавший всё вокруг. Егор с приоткрытым ртом заворожено глядел на этот живой огонёк, казалось, желая, но не решаясь что-то спросить. Джалила приложила второй палец к губам и сделала ему знак, чтобы ничего не говорил. Жестом она призвала его следовать дальше, наверх по лестнице.

Интерьер особняка, как и он сам, был выполнен в колониальном стиле. Всё здесь было из природных материалов — глины, дерева и камня. Егор с Джалилой проходили мимо многочисленных экзотических атрибутов местной культуры — масок, ширм, посуды, оружия, предметов культа и быта. Изображения животных присутствовали как на висящих на стенах рисунках, так и в разнообразных скульптурах и элементах мебели. Со вкусом подобранная мебель из дерева, бамбука и ротанга стояла на полу, отделанном где-то камнем, где-то деревом. Словом, всё смотрелось очень дорого и стильно. Все, кто бывал здесь, и представить даже не могли, кем на самом деле является хозяин дома — так хорошо Хашим вжился в свою роль.

Поднявшись по лестнице наверх, Егор и девушка остановились. Перед ними был балкон, с которого открывался широкий панорамный вид на первый этаж. Коридор вёл одновременно и направо, и налево, предоставляя доступ к многочисленным комнатам, чьи массивные деревянные двери располагались по обеим его стенам.

— Куда дальше? — шёпотом спросил Егор.

Джалила внимательно осмотрелась, медленно повернув голову сначала в одну сторону, затем в другую, и выбрала тот путь, который вёл направо по коридору.

— Туда. Я чувствую, что он где-то там, — таким же шёпотом произнесла она, указав рукой нужное направление.

Они пошли по коридору, в середине свернув ещё раз направо, и очутились перед большой двустворчатой дверью на противоположной стороне. Егор посмотрел в лицо Джалиле, она кивнула, как бы говоря: «Здесь!» Огонёк на её пальце потух — теперь он был уже не нужен. Как только они подошли ближе к двери, она сама собой распахнулась. При этом на Егора и Джалилу повеяло какой-то прохладой, резко контрастировавшей с общей тёплой обстановкой остального дома.

Лишь только дверь за вошедшими закрылась, загорелся неяркий свет, создавая в помещении атмосферу полумрака. В другой ситуации она показалась бы Егору романтичной, но сейчас он чётко понимал, зачем они здесь. В комнате, явно служившей кабинетом, вдоль боковых стен стояли книжные шкафы из тёмного дерева, украшенные резьбой. В центре одного из них был встроен бар, сейчас открытый и поблёскивающий хрусталём. По обеим сторонам от двери, в углу стояли крупные вазы с какими-то неизвестными Астафьеву растениями. На полу посередине кабинета лежал роскошный ковёр с причудливым узором. Ближе к противоположной стене, у окна располагался массивный письменный стол, за которым встречал «гостей» и сам хозяин.

Хашим ничуть не изменился со времени их прошлой встречи, только вот выглядел несколько мрачнее, чем тогда. Он сидел, откинувшись в кресле и сложив вместе кончики пальцев. При появлении Джалилы и Егора, Хашим почти не переменился в лице. Лишь глаза его буквально на мгновение расширились, приняв затем своё прежнее положение. Около минуты висела пауза. Хозяин первым нарушил молчание.

— Меня крайне трудно чем-либо удивить в этой жизни, — начал он. Голос Хашима был абсолютно спокоен.

— Но, признаться, даже я не ожидал, что увижу здесь тебя, Джалила. Как, впрочем, и тебя, Егор. Я-то по наивности решил, что это старина Исмаил в кои-то веки не стал прятаться за спинами других и захотел остановить меня. Что ж, теперь я вижу, что ошибся в своих предположениях и, надо сказать, даже рад этому, — его внимание снова переключилось на девушку.

— Как можно предположить, раз ты всё ещё гуляешь на свободе, мои преданные стражники не справились с заданием… Жаль! Нужно было самому всё сделать, а от них мне следует избавиться.

Джалила презрительно фыркнула. Егор посмотрел на неё — лицо девушки было мрачнее тучи, но, даже несмотря на это, оно не было искажено яростью или отвращением. Джалила сохраняла самообладание.

Конец ознакомительного фрагмента.