Ваша справедливость мертва

Дамина Райт, 2021

Трилогия "Треснувшие звёзды", Том II Злые Времена давно миновали, воцарилось Равновесие, вот-вот последняя нечисть и черномаги будут истреблены. Так думают феи, пока не оказываются на обломках своего мира. Пытки, кровь и смерть, чудовищные эксперименты… А виноват во всём этом черномаг – помесь нечисти и человека, опасный враг, которого нужно остановить, пока не раскололись все Звёзды.

Глава III

— Ты не видела Торнстеда? — Лэннери подлетел к Ретане, грустно смотревшей куда-то вдаль. Она обернулась, поспешно смахивая с щёк подозрительную влагу — успела поплакать, что ли?

— Видела. Когда всё ещё только началось, он кинулся следом за мужчиной в чёрном плаще. Потом они исчезли, а я… — Ретане запнулась, — а мне не до этого стало.

Не оглядываясь, но и так зная, что Беатия где-то рядом, Лэннери скомандовал:

— Быстро за ним!

Еле слышный шелест крыльев — и феи Белой Звезды устремились в небо, а фея Золотой осталась тосковать на кладбище. Мелькнула мысль сказать ей, чтобы подождала в храме Кэаль, но потом Лэннери махнул рукой: сама догадается, если надо.

Они с Беатией миновали кладбище и полетели над дорогой, проложенной между редколесьем и деревянными стенами местных домишек. На окраине города жили бедняки, у которых не хватало денег даже крышу покрыть черепицей — одна солома, как в деревне.

— Я вижу Торнстеда, — напряжённо прозвучал голос Беатии.

Лэннери тоже его увидел, да не одного. Фей парил в воздухе, опустив палочку, а на дороге мужчина в чёрном прижимал к себе женщину в простом бедняцком платье. Ещё несколько взмахов крыльями, и Лэннери разглядел лезвие тонкого ножа у горла женщины.

— А, подмога явилась! — злобно закричал мужчина. — Опустите палочки! Быстро, а то я перережу ей глотку!

По всем правилам феи не могли рисковать жизнью невинной жертвы. Это строго запрещалось! Лэннери переглянулся с Беатией, неохотно опуская палочку. В глубине души он чувствовал — что-то не так. Некая фальшь витала в воздухе.

— Увидел баночку с личинками, выглянула из-под плаща, — сбивчиво принялся объяснять Торнстед. — Сразу понял, что это он!.. Напустил личинок, а потом попытался сбежать, сукин сын! Я — за ним, он погоню заметил, накинулся на эту женщину…

— Молчать, крылатый! — рявкнул черномаг и надавил острием ножа на горло пленницы. Та вздрогнула, но и слова не вымолвила, а по увядшей коже побежала струйка крови.

Лэннери молча смотрел на женщину и думал, что лет ей, по человеческим меркам, должно быть далеко за сорок. Так могла бы выглядеть его мать — с натруженными руками и кротким усталым лицом, на котором сейчас читалась полная безнадёжность.

— Слушайте меня, — торопливо говорил черномаг. Ростом он был не выше своей жертвы, худой, почти тощий, но руки крупные и на вид сильные. — Вы даёте мне уйти и не преследуете, поняли? Я отпущу жертву, как только доберусь до своего убежища. Но не раньше! Вы не должны за мной следить, иначе я убью её! А вы, как феи, — черномаг осклабился, демонстрируя жёлтые, местами чёрные зубы, — не допустите такой несправедливости, верно?

Беатия приблизилась к Лэннери так, что её тёплое дыхание коснулось его щеки, и шепнула:

— Если дадим ему скрыться, это приведёт к ещё большей несправедливости!

Айя молчала — видимо, не знала, что посоветовать. С одной стороны, Лэннери и Беатия пренебрегли не одним правилом фей, пытая сначала хибри Гарлигану, потом Марда, её сообщника. С другой… То были чудовища, а теперь, выбирая меньшее из зол, нужно пожертвовать человеком. Как поступить?

— Черномаг прав, — вдруг заявил Торнстед. На его физиономии застыло выражение непоколебимой решимости — хоть что скажи, не отступит.

— Прав? — Лэннери колебался.

— Да. По правилам мы обязаны отпустить его! И как будущий Наставник, ты это знаешь. Знаешь же? — Торнстед внимательно посмотрел на него, и выдержать его взгляд казалось трудным, но Лэннери смог. Он облизал сухие губы и выдавил из себя:

— Верно.

Беатия скептически хмыкнула, но возражать не стала и, когда Торнстед торжественно дал черномагу слово не преследовать его, тоже промолчала. Догадывалась, чем всё закончится? И какое решение на самом деле примет Лэннери? Ведь он не мог поддаться слабости — или тупо следовать правилам. Не после всего, с чем ему довелось столкнуться.

— Отлично, — черномаг стал медленно отступать, заставляя пленницу идти вместе с ним. — Тогда и я даю слово оставить её в живых. Мне она не нужна! Самому бы уйти подобру-поздорову…

«Не уйдёшь», — подумал Лэннери, сжимая палочку в кулаке так, что ногти больно врезались в ладони. А затем обратился к Торнстеду:

— Лети на кладбище, там Ретане может понадобиться помощь.

— А вы?

Почудилось, или в голосе Торнстеда прорезались подозрительные нотки?

— А нам с Беа нужно побеседовать друг с другом, — сухо отозвался Лэннери. — Давай, мы скоро присоединимся к вам! И проследи, — он нащупал больное место Торнстеда и надавил на него, — чтобы Ретане к бездарным не попыталась улететь!

Торнстед засуетился: «Уж этого я не допущу! Какая мерзость!» и исчез. Черномаг к тому времени тоже скрылся среди деревьев, таща за собой женщину.

— И о чём же ты хотел побеседовать? — Беатия прервала молчание. Прищуренными голубыми глазами она смотрела прямо в лицо Лэннери, словно надеялась выведать все его тайные мысли.

— Ни о чём, — он старался говорить ровным тоном. — Полетели за черномагом.

— А! Ты решил сделать, как надо, отослав этого дурака, — повеселевшая Беатия сорвалась с места. — Но разбираться с ним всё равно придётся, как вернёмся!

— Я знаю, — и Лэннери взлетел повыше, чтобы ненароком не попасться черномагу на глаза. Оставалась ещё надежда спасти несчастную пленницу, поймав злодея врасплох… И тут Лэннери сообразил, что сказала Беатия. «Этого дурака»? «Разбираться с ним»? Забавно — похоже, стоит Беатии с кем-то поцеловаться, как потом следует ссора!

Чёрный плащ мелькнул среди деревьев; Лэннери тихонько велел спутнице:

— Подлети к нему сзади.

Беатия кивнула и набрала высоту, чтобы спуститься вниз на расстоянии короткого полёта от Лэннери. Сам же он, летя вровень с верхушками высоких маикулов — эти пятнистые деревья со светлой листвой росли на Флавастрии чаще, чем брунесы на Альбастрии, — подбирался всё ближе к черномагу, пока не услышал его приглушённый голос. Угрожал своей жертве? Требовал, чтоб поклялась, что никому о нём не расскажет? Лэннери приготовился к чему угодно.

— Ещё немного, и мы в убежище, — сказал черномаг пленнице. — На всякий случай продолжай играть жертву. Вдруг крылатые где-нибудь притаились.

Женщина ответила со смехом:

— Да уж конечно, господин, не думали вы, что я так хорошо сыграю, а?

— Не думал, — ответный смех черномага был похож на короткий лай.

— А ещё не верили, когда я рассказывала вам, как была в юности актрисой! Эх, видели бы вы меня тогда!

— Да ты и сейчас недурна, только работы на тебе висит много. Погоди, вот я…

Лэннери не стал дослушивать, какие блага черномаг собирался пообещать своей пленнице… нет, сообщнице! В висках бешено застучало, в груди запылал огонь, и Лэннери кинулся на мерзавцев, как хищник падает на добычу с небес.

— Ах! — вскрикнула женщина. Черномаг оттолкнул её и кинул в Лэннери нож, но промахнулся — тот просвистел мимо. Юный фей успел прицелиться и выстрелить раньше, чем враг сплёл бы паутину своих чар. Луч насквозь пробил грудную клетку мага, оставив в ней зияющую кровавую дыру. Пошатнувшись, тот навзничь упал на траву.

Лэннери повернулся к женщине, которую била дрожь. Поднял палочку.

— Нет, — сообщница черномага бросилась на колени, вся дрожа; её глаза почти выкатились из орбит. — Он меня заставил! Во мне нет чёрной магии! Это не моя вина! Служитель Кэаль…

Лэннери смотрел на неё и слышал настойчивый голос Айи, но о чём она говорила, к чему призывала, разобрать не мог: всё сливалось в один шум с барабанным ритмом злости в его голове.

— Ты помогала убийце! Черномагу, слуге Мааль! Какая после этого разница, ведьма ты или нет?! Такая же мразь, как и он!

Женщина зарыдала и с трудом проговорила сквозь слёзы:

— Дети… мои дети… Всё ради них. Мы жили бедно, еле концы с концами сводили… А он заплатил мне, чтобы я помогла ему с личинками… Откуда мне было знать, что это? Он… он щедро платил…

Лэннери прикрыл глаза. Выстрелить, не глядя, подумал он. Заглушая Айю и ритм злости, заметались серыми птицами слова «Дети. Мои дети…» в его голове. Выстрелить бы… только палочка почему-то стала тяжелее, чем обычно, а заклинание так и не сорвалось с губ. Будь оно всё неладно…

— Получай! Пер-кусса!

Раздался крик боли. Лэннери распахнул веки и уставился на женщину — она корчилась на земле, изо рта текла кровь, а на простом холщовом платье ширилось, расползалось тёмное пятно.

Шелест крыльев — и Беатия подлетела ближе. Невозмутимо ткнула палочкой в труп черномага:

— Надо на нём личинок поискать. При себе ведь хранил.

Лэннери кивнул и покосился на сообщницу злодея — она перестала выгибаться в агонии и застыла с раскрытыми глазами и ртом.

— Брось, — лениво сказала Беатия, будто прочитав его мысли. — Я тоже подобралась к ним и всё слышала. Актриса? Ну, так и сочинила про детей, вот и всё! Чтобы тебя разжалобить.

Не отвечая, Лэннери тыкал палочкой в одежду покойного черномага. Торнстед оказался прав: баночка с личинками обнаружилась во внутреннем кармане плаща, и феи торжественно её уничтожили. Теперь этот город вздохнёт спокойнее, а они могут лететь дальше своим путём.

— Чуть не забыл! — спохватился Лэннери и нацелил палочку на труп черномага; тот вспыхнул белым пламенем. Беатия проделала то же самое с мёртвым телом его сообщницы.

По дороге на кладбище Лэннери молчал, а Беатия мурлыкала себе под нос песенку, явно подслушанную у людей. Интересно, удержал ли Торнстед свою соратницу от очередной попытки улететь к Мэйсин?

«Ты не слушал меня», — с упрёком заметила Айя.

«Прости. Я был не в себе… А о чём ты говорила?»

«О том, что правильнее было бы отдать эту женщину под стражу. Если она и правда не ведьма».

Бесспорно, Айя была права, но покойницу обратно не вернёшь. И мысль о том, что у неё действительно могли быть невинные дети, Лэннери старательно затолкал подальше. Он и так чувствовал себя скверно, да и мурлыканье Беатии добавляло раздражения.

Лэннери уже хотел попросить её умолкнуть, но, приближаясь к храму, расслышал отчаянные рыдания и думать забыл о чьих-то песенках.

— Вернулись! — навстречу феям выплыл Зейнеран. Эти Светлые Души не понять: то он был недоволен ночёвкой гостей у него в храме, то радовался, что они прилетели снова. Лэннери, хмурясь, указал палочкой на раскрытую дверь:

— Что там происходит?

— А, это мои бывшие ученики поссорились, — отмахнулся мёртвый фей и уплыл вбок, чтобы не загораживать собой дорогу.

«Поссорились» означало то, что Торнстед удерживал Ретане в храме, не давая ей как следует попрощаться с Мэйсин. Судя по синякам на нежных руках феи, удерживал силой.

— Пришлось даже палочку у неё забрать, — хмуро произнёс Торнстед. Зажатая в его огромной руке, палочка Ретане вздрагивала, будто хотела вырваться. — А у вас что? Долго беседовали, я смотрю!

В его голосе прорвалась злость. Лэннери не отказал себе в удовольствии полюбоваться муками ревности Торнстеда, прежде чем отвечать:

— Мы проследили за черномагом, узнали, что та женщина была не жертвой, а его помощницей, и убили обоих. Баночка с личинками уничтожена. Вот и всё.

Заплаканная Ретане, сидевшая в углу храма, отвлеклась от своих страданий:

— А я успела сжечь трупы на кладбище. Теперь… теперь город заживёт спокойно.

— Если ещё что-нибудь из-под земли не полезет, — Беатия села на край алтаря и принялась болтать ногами, напевая себе под нос всё ту же песенку.

Торнстед помрачнел, полетал туда и сюда по храму и, наконец, указал обеими палочками на Ретане:

— А с ней что будем делать? Она рвётся к бездарным! Когда вернёмся в Школу, — угрожающим тоном обратился он к фее, — я всё расскажу Карисене, поняла? Предательство нужно наказывать! И тебе это только на благо пойдёт, поняла? Люди — они как животные, у них нет дара, нет чистоты, нет справедливости…

Лэннери поморщился. Всё это ему доводилось выслушивать от покойной Лейи, но на неё хоть смотреть было приятно, а Торнстед внушал абсолютное отвращение. Забавно, что сначала показался простоватым и добродушным! Первое впечатление — самое неверное.

— Ничего не будем делать. Верни Ретане её палочку, и полетели из города. Если захочет ещё раз, — Лэннери сделал ударение на последних словах, — попрощаться с Мэйсин, пусть потом догоняет нас.

Феи Золотой Звезды уставились на Лэннери с одинаковым изумлением на лицах. А затем через него начал пробиваться гнев у Торнстеда, и радость — у Ретане. Она приблизилась и поглядела на Лэннери так, словно всё ещё не верила своим ушам.

— Бери, — он выхватил палочку из руки Торнстеда и протянул её Ретане. — Помни, если останешься здесь — Карисена, скорее всего, лишит тебя крыльев за то, что ты намеренно не выполнила задание и не помогла мне… нам с важной миссией.

У собеседницы задрожали губы:

— Я… пока не готова отказаться от крыльев. Хотела бы, но не сейчас. Слишком много нечисти развелось. Поэтому я вернусь!

Отчего-то Лэннери был уверен, что она сдержит слово. Ретане неловко повернулась, едва не задев крыльями алтарь, и улетела, а в храме воцарилась неуютная тишина — даже Беатия нахохлилась и перестала напевать.

Первым заговорил Торнстед.

— Да, похоже, я был прав насчёт тебя, — задумчиво произнёс он, и Лэннери весь подобрался, прикинув, успеет ли он ударить первым. — Прав… и в то же время неправ.

— Это почему? — удивился Лэннери. Широкоплечий соперник одарил его мрачной ухмылкой:

— Прав, что ты тряпка. Неправ был, думая, что никто больше… ты ещё и предатель наравне с Ретане, раз позволяешь ей делать, что она хочет. И вы с ней, — теперь Торнстед кивнул в сторону Беатии, — небось полетели за черномагом, чтобы убить его, несмотря на пленницу. Это Равновесию повезло, что она оказалась такой же тварью, как черномаг! А вас двоих я уже раскусил. Она — не фея, и ты не лучше!

Лэннери налетел на него, целя кулаком в голову. Но Торнстед легко ушёл от удара, несмотря на то, что ловким его никто бы не назвал.

— Давно по морде не получал, а, Торнстед? — раздался злой выкрик Беатии. Он оглянулся на поднявшуюся с алтаря фею — и пропустил удар. Кулак Лэннери впечатался в губы Торнстеда и отбросил его назад. Разъярённый, с окровавленным ртом, Торнстед бросился на противника. Оба закружились в воздухе — Торнстед пытался напасть, Лэннери уворачивался.

На пороге храма возникла белёсая фигура Зейнерана.

— Прекратите немедленно! — вознегодовал он. Отвлёкшись на призрака, Лэннери получил сокрушительный удар в нос. Хлынула кровь, накатила тошнота, и, запрокинув голову, не глядя, Лэннери ткнул палочкой в противника, кинувшегося на него с победным кличем. Торнстед коротко вскрикнул, схватился за палочку, рванул её из руки Лэннери.

— Нет! Вин-ци! — раздался сзади вопль Беатии.

Зажимая рукой нос, Лэннери уставился на Торнстеда, вмиг опутанного серебристыми верёвками с ног до головы. На сердце юного фея будто камень лёг — из-за него Беатия совершила настоящее преступление!

— Нарушительница! — Торнстед сплюнул кровью. — У тебя отнимут крылья!

— Молчал бы ты, — тихо проговорила Беатия, приближаясь. Её тон заставил Лэннери напрячься — тхагасса, он и забыл, насколько яростной и непредсказуемой Беатия может быть!

— Знаешь, как ты мне надоел со своими приставаниями? — Беатия облетела вокруг Торнстеда, больно тыкая его палочкой в бока. Он кривился, но терпел. И напрасно пытался разорвать путы. — До смерти надоел — как Ретане надоела той девчонке! Если б не трещины на Звёздах, я бы накормила тебя белыми лучами… а пока хватит и цветов!

И они посыпались на Торнстеда, повалили его на пол и сыпались ещё и ещё, пока фей не оказался полностью погребённым под толщей белоцветов.

— И этого мало! — Беатия посмотрела на свой сжатый кулачок, будто сожалела, что не дала Торнстеду «по морде». — Чтобы больше не лез…

— Беа, — пробормотал Лэннери, озарённый простой мыслью: вот откуда у неё была кровь на платье в тот день, в библиотеке, и вот почему губы Беатии оказались припухшими! Каким же ревнивым глупцом он себя показал!

— Что «Беа»? — огрызнулась фея, постукивая палочкой по ладони. Торнстед сдавленно стонал, Зейнеран застыл в дверях немым укором. — Полетели отсюда. Этим двоим нет никакого дела до нашей миссии!

— А он выберется? — гнусаво поинтересовался Лэннери, отнимая руку от лица. Кровь из носа перестала течь — до Алой Звезды заживёт, будто и не было ничего.

— Куда денется! У него особенный талант — это сила. Разозлится, применит её, разорвёт путы и расшвыряет цветы, — вздохнула Беатия и обернулась к призраку: — Простите, что мы устроили у вас тут драку. И прощайте!

На кладбище феи Белой Звезды немного задержались, глядя в сторону города, но Ретане не было видно. Едва ли она так быстро вернётся.

— Беа, почему ты мне сразу не сказала, что поцелуй с Торнстедом случился… не по твоей воле? — спросил Лэннери, взмахом палочки меняя запачканную пятнами крови одежду на новую.

Беатия скользнула по нему взглядом и усмехнулась:

— А ты не спрашивал, Лэн.