Дочери войны

Дайна Джеффрис, 2021

Франция, 1944 год. В старом каменном коттедже на окраине красивой деревни в Дордони три сестры мечтают об окончании войны. Элен, старшая, работает медсестрой в деревенской больнице и делает все возможное, чтобы сохранить их маленькую семью в безопасности. Элиза, мятежница, держит кафе, которое служит «почтовым ящиком» для местных партизан, а младшая Флоранс, фантазерка, присматривает за домом, готовит и работает в саду. Однажды ночью Флоранс обнаруживает в сарае молодого немца-дезертира, и сестры решают его спрятать. В ту же ночь деревенский доктор обращается к ним с просьбой дать пристанище англичанину, заброшенному сюда для руководства партизанской борьбой. И сестры оказываются в самой гуще событий. Они должны сделать выбор, который резко изменит их жизнь. А тут еще начинают всплывать семейные тайны, способные разрушить все, что им дорого… «Дочери войны» – это первая часть трилогии о жизни трех сестер в истерзанной войной Франции. Впервые на русском!

Глава 6

Элен

Элен возвращалась домой с работы уставшая, сильно проголодавшаяся, мечтавшая вымыться в ванне и провести тихий вечер у огня. Но, подойдя к дому, увидела, что задние ворота распахнуты настежь. В ней вспыхнуло раздражение. Нынче никакая предосторожность не была чрезмерной. Войдя в дом, Элен оглянулась, ища глазами Флоранс. В это время сестра обычно находилась на кухне и готовила ужин. Может, она уже закончила? Заметив рядом с плитой кастрюлю, Элен подняла крышку и понюхала содержимое. Оно было еще теплым и соблазнительно пахло. Элен взяла лежавшую рядом деревянную ложку, зачерпнула и попробовала. Это было фирменное блюдо Флоранс — чечевичный суп с чесноком и особым набором трав, который маленькая ведьма держала в секрете. Сестры обожали этот суп. Элен лишь сняла пробу, едва удержавшись от желания налить целую тарелку. Но сестры условились: по возможности есть всем вместе. Они старались следовать семейным традициям, что помогало среди все возрастающих трудностей сохранять иллюзию нормальной жизни.

Сегодня Элен несколько часов провела за письменным столом Уго, разбирая карточки пациентов. Расправив затекшие плечи, она вышла в коридор, чтобы повесить жакет, потом заглянула в гостиную. Темную старомодную мебель, доставшуюся Клодетте в наследство, Флоранс покрасила в пастельные оттенки синего, зеленого и кремового цветов, включая и французский книжный шкаф XIX века. Здесь же стояло элегантное бюро, которое их мать очень любила. Прежнюю обивку на маленькой repose-pied^[4] Флоранс сменила на новую, с цветочным орнаментом. Потолочные балки младшая сестра выкрасила в красно-коричневый цвет. Поначалу Элен противилась этой идее, но затем согласилась, что это добавило им шарма. Гостиная была пуста, а потому Элен снова вышла в прихожую, мельком взглянув на себя в зеркало. Ну и вид у нее! Она хотела пригладить волосы, но в этот момент услышала шепот, доносящийся сверху.

Насторожившись, она взбежала по винтовой лестнице на второй этаж и увидела, что чердачный люк открыт, а Флоранс пытается заслонить собой кого-то, скрючившегося на полу возле ее ног. Чердачная лестница была наполовину опущена.

— Это что за чертовщина? — спросила Элен.

— Лестницу заклинило, — ответила младшая сестра, словно это было главной причиной случившегося.

Кого она решила обмануть?

Элен возмущенно посмотрела на Флоранс:

— Кто у нас на чердаке? Что он там делает?

— Понимаешь… — Флоранс вызывающе надула щеки. — Я нашла его, когда он пытался спрятаться в нашем сарае, и хотела отвести на чердак.

Человек, которого Флоранс загораживала собой, поднялся, и Элен увидела тощего парня в немецкой солдатской форме, от силы лет семнадцати. Он весь дрожал, голубые глаза были полны ужаса. Щеки покрывали прилипшие комья грязи, короткие светлые волосы стояли торчком.

— Боже милостивый! Никак к нам немецкий солдат пожаловал? — косясь на парня, спросила Элен. — Он вооружен?

— Я проверяла. Нет у него оружия. Его зовут Томас. Он почти не говорит ни по-французски, ни по-английски. По-моему, он в шоке.

— Не верится мне что-то, — заявила Элен, складывая руки на животе.

— Мы должны ему помочь.

— Флоранс, не будь идиоткой! Мы не можем оставить его у себя.

— Мы должны это сделать, иначе его расстреляют. Он сбежал из Тулузы.

На лестнице послышались шаги. Обернувшись, Элен увидела поднимавшуюся Элизу. Утром Элиза заплела свои густые каштановые волосы в косу, которую уложила на затылке, но сейчас вокруг лица торчали выбившиеся пряди. При виде незнакомца ее глаза округлились.

— Какого черта немецкий солдат ошивается в нашем доме?! — зашипела Элиза.

Дрожащий парень мгновенно поднял руки, показывая, что сдается. Элен увидела, как у него между ног расплывается мокрое пятно.

«Ну и ну», — подумала она.

— Он сбежал, — пробормотала Флоранс, загораживая парня собой.

— Ты хочешь сказать, он дезертир.

Элиза оттолкнула сестру, чтобы получше рассмотреть незваного гостя.

— Я не хотела называть его этим словом, — выпятила нижнюю губу Флоранс. — Оно плохо звучит.

— Плохо звучит. Дело не только в звучании. Это плохо со всех сторон. И для него, и для нас, — ответила Элиза. — Самое время отдать его маки.

— Нет, — вмешалась Элен, пытаясь говорить со спокойной уверенностью, хотя ее ощущения были далеки от этого. — Мы просто должны сообщить властям.

— Нет! — повернувшись к ней, заявили сестры. — Только через мой труп!

— Только не военной полиции, — мотая головой, добавила Флоранс.

Элен раздраженно вздохнула. Неужели у них всегда так будет? Когда мать впервые предложила дочерям пожить самостоятельно, Элен была в восторге. Это же так здорово! Можно делать все, что пожелаешь, в любое время заниматься живописью и есть, когда тебе хочется. Но очень скоро беззаботная жизнь закончилась: ей пришлось поступить медсестрой к деревенскому врачу Уго и одновременно обуздывать сестер. И конечно же, тогда никто не верил, что так скоро начнется новая война.

— Надо передать его партизанам, — гнула свое Элиза.

Флоранс вновь стала дергать заклинившую чердачную лестницу. У нее раскраснелись щеки.

— Они его убьют, — сказала она, поворачиваясь к сестре.

В ее глазах появились слезы.

Воцарилась напряженная тишина.

— Вот что, — наконец приняв решение, объявила Элен. — Мы разместим его на чердаке. Это единственный гуманный шаг, на какой мы способны.

— Спасибо! — обрадовалась Флоранс и бросилась обнимать Элен.

Элиза возмущенно вскинула руки:

— Ну почему она всегда за нас решает?

— Помолчи, Элиза. Она решает, потому что…

— Только на одну ночь, — вмешалась Элен. — А мы тем временем сообразим, как быть дальше. Флоранс, принеси ему поесть. Мы можем поделиться с ним чечевичным супом? Вид у него совсем оголодавший.

— Значит, теперь мы добровольно кормим проклятых немцев, — пробормотала Элиза. — А откуда мы знаем, что у него нет оружия? Вдруг он шпион?

— Посмотри на него. Он еще совсем подросток. Флоранс проверяла. При нем нет оружия.

— Воняет от него будь здоров.

— Мы же не знаем, сколько дней он сюда добирался и где спал.

— Он действительно оголодал, — добавила Флоранс. — Посмотрите, какие мешки у него под глазами.

Парень испуганно поглядывал на сестер, понимая, что между ними возникли разногласия, но не разбирая торопливую французскую речь.

И как назло, снаружи донесся шум подъехавшей машины. Сестры беспокойно переглянулись. Скоро начнется комендантский час, и новые незваные гости не предвещали ничего хорошего.

— Надо везде погасить свет, — прошептала Флоранс.

— Поздно. Затаскивай его на чердак, а я спущусь вниз.

Флоранс опять заговорила, но Элен приложила палец к губам и пошла к лестнице.

Кухонные ставни были закрыты, но маленький лучик света все равно пробивался наружу. Его могло скрыть только полнолуние. Разве сейчас полнолуние? Элен сомневалась. Какое-то время снаружи было тихо, затем раздались шаги на мощеной дорожке, ведущей к задней двери. «Их несколько», — подумала Элен. Может, немецкие солдаты приехали за дезертиром? Или случилось нечто похуже? Элен стояла возле двери, вслушиваясь в шаги. Боже, только бы опять не это зверье из САБ.

Примечания

4

Скамеечка для ног (фр.).