Ее отважный капитан

Дайан Гастон, 2021

1815 год. Леди Хелен Бейнс приехала в Брюссель накануне сражения при Ватерлоо, чтобы разыскать младшего брата Дэвида, ставшего графом после смерти их родителей. Но юнец хочет посмотреть на предстоящее великое сражение с Наполеоном. В сопровождении старого слуги Хелен обходит городские трактиры и наконец находит брата, который затевает ссору с местным жителем. Юношу спасает военный, в котором Хелен узнает Риса Лэндона, друга детства и свою любовь. Пять лет назад Хелен и Рис собирались бежать и пожениться, но отец Хелен, граф Ярфорд, узнав о планах дочери, запретил ей выходить за сына приходского священника. Он предложил Рису деньги на покупку офицерского чина, и Рис, посчитав, что Хелен предала его, навсегда покинул родные края, вступив в армию. Молодые люди расстались, но их чувства не остыли…

Глава 5

Хелен, по крайней мере, не возразила против того, чтобы он ее сопровождал. Рис твердил себе, что остается с ней только потому, что отель переполнен солдатами и офицерами, которым нечем заняться, кроме поглощения бельгийского пива.

Когда они подошли к комнате Дэвида, юноша вышел им навстречу, что-то мурлыча себе под нос. Стоило ему заметить сестру, как его хорошее настроение улетучилось.

Хелен, подбоченившись, посмотрела брату в глаза. — Дэвид, куда ты? Одиннадцатый час вечера!

— Прогуляться. — Он выпятил подбородок. — Еще вовсе не поздно.

Она смерила его гневным взглядом:

— Где ты пропадал весь день? Я столько раз оставляла тебе записки… Об Уилсоне…

— Знаю, знаю! — перебил ее он. — Уилсон болен. Мне очень жаль, но что я могу сделать?

Она возвысила голос:

— Мог бы, по крайней мере, послать мне записку, сообщить, где ты. И предупредить, что не пойдешь со мной ужинать.

У него сделался огорченный вид.

— Ах да… ужин. Прости, пожалуйста. Совсем забыл!

— Так где ты пропадал весь день? — повторила Хелен.

Дэвид поджал губы.

— Хотя это не твое дело, скажу: я был с Уильямом Ленноксом. Он здесь с родителями, герцогом и герцогиней, и, скорее всего, примет участие в сражении, если глаз успеет зажить… — Он выпятил грудь. — Если не веришь, спроси Риса. Мы с Уильямом ужинали с Рисом и еще одним капитаном.

Хелен сурово покосилась на Риса.

— Я же сказал тебе, что видел его, — кивнул Рис.

— Но не сказал, что ужинал с ним.

Дэвид с напором произнес:

— Хелен, ты мне не хозяйка. Ты не имеешь права указывать, что мне делать и что нет. С кем я могу и не могу ужинать. Сейчас я хочу выйти, и ты не можешь мне помешать. — Его голос стал пронзительным, как у капризного ребенка.

Рис сделал шаг вперед.

— Дэвид, выбирай выражения!

Тот пожал плечами:

— Она мне всего лишь сестра. Она не имеет права управлять моей жизнью.

— Дэвид, я приехала сюда, потому что тебе в Брюсселе небезопасно, — сказала Хелен. — Ты не должен был сюда приезжать. Ты должен быть дома.

— Ну, поскольку Уилсон болен, мы пока остаемся, разве нет? Пусти! — Дэвид проскользнул мимо и быстро зашагал по коридору.

— Дэвид… — Рис шагнул было за ним, но Хелен взяла его за плечо.

— Пусть идет, — вздохнула она. — Я так злюсь на него, что сегодня мне с ним лучше не спорить.

Ее прикосновение навеяло воспоминания. И стало искушением.

Хелен резко отдернула руку. Посмотрела в коридор, где скрылся Дэвид.

— Очень надеюсь, он не напьется, как вчера.

— Надеюсь, он что-то запомнил после вчерашнего. — Хотя знал ли Рис хоть одного молодого человека, который вечером помнил бы о том, как утром у него с похмелья болела голова?

Рис проводил ее до номера. Его плечо все еще чувствовало касание ее тонких пальцев, и он вспомнил, как очень давно сжимал их, восхищаясь их изяществом и красотой.

— Спокойной ночи, Рис, — сказала она, открывая номер. — Еще раз спасибо. — И скрылась внутри.

Рис пошел к себе. Но неожиданно остановился и развернулся к выходу.

— Проклятый мальчишка! — сказал он вслух.

Спустившись, вышел на улицу. Рис чувствовал себя обязанным позаботиться, чтобы Дэвид Бейнс вернулся в отель, ничего не натворив и не доставив сестре беспокойства.

Хелен сразу легла в постель. Однако беспокойно ворочалась с боку на бок, пытаясь утихомирить мысли и эмоции. Хотелось бы верить, что бессонница вызвана гневом на Дэвида или беспокойством за Уилсона. Подобные заботы не помогают уснуть. Но, откровенно говоря, не спала она из-за Риса. Пришлось признать: она рада его видеть! Он по-прежнему красив. Его более низкий голос задевал в ней определенные струны, хотя повелительный тон действовал на нервы. Она не понимала, почему он настаивает сопровождать ее, ведь он, вероятно, не получает от этого никакого удовольствия. Особенно если вспомнить, что именно она ему отказала. Хелен долго привыкала, что больше никогда его не увидит. И вот она смирилась, а он здесь.

Он стал другим.

Утром Хелен проснулась, все еще думая о нем. Одевшись, вышла из номера и направилась проведать Уилсона.

Дверь ей открыла сиделка.

— Доброе утро, мадемуазель!

— Доброе утро, мадам Жакоб. — Хелен вошла. — Как он?

— Не хуже. — Мадам Жакоб отошла в сторону, пропуская Хелен к кровати. — Последние два часа он, по-моему, спит спокойнее.

В комнате было прибрано, Уилсон удобно был устроен на подушках, укрыт одеялом. Дышал он неровно, но лежал спокойно. Возможно, это хороший знак, хотя ее родители перед смертью то впадали в горячку, то ненадолго успокаивались. Она тоже помнила минуты покоя перед тем, как лихорадка и ее лишила сознания.

— А вам удалось отдохнуть? — спросила она у сиделки.

— Oui, mademoiselle, — жизнерадостно ответила сиделка. — Он спал. Я спала. Мы очень хорошо поладили.

— Он говорил с вами? — спросила Хелен.

Мадам Жакоб кивнула:

— Как-то несвязно. Но часто произносил имя Луиза.

Да. Кто такая Луиза?

— Мы ничего о ней не знаем. Говорил ли он что-нибудь, что способно больше рассказать о ней?

— Только имя. — Сиделка склонила голову, словно извиняясь.

Хелен посмотрела на Уилсона; он что-то бормотал во сне. Она снова повернулась к сиделке:

— Могу я что-нибудь для вас сделать, мадам Жакоб? Я могу выполнить какое-нибудь поручение или, если нужно, посидеть с ним.

Мадам Жакоб рассмеялась:

— Mon Dieu! Ведь это меня наняли, чтобы я помогала вам, а не наоборот.

— Но если вам понадобится отдохнуть, не стесняйтесь. — Хелен помнила, как остро нуждалась хотя бы в коротком отдыхе, когда ухаживала за больными родителями.

Мадам Жакоб задумалась:

— А вы не против посидеть с ним час-другой? Я хотела бы сходить домой. Посмотреть, как там…

кое-что проверить. И взять предметы первой необходимости для нашего пациента.

— Конечно! — с готовностью согласилась Хелен. — Вам нужны деньги? Я заплачу за все, что понадобится Уилсону. — Она протянула сиделке несколько монет.

Мадам Жакоб посмотрела на них и улыбнулась:

— Этого хватит. Merci.

Хелен подумала, что можно позавтракать с Дэвидом, но решила отправить ему записку.

— Передайте, пожалуйста, записку портье, — попросила она сиделку.

— Конечно, мадемуазель. — Мадам Жакоб накинула на плечи шаль.

Хелен подошла к столу, куда Уилсон положил перо и бумагу — несомненно, для того, чтобы написать загадочной Луизе. Она быстро написала записку, сложила ее и надписала на ней имя Дэвида.

Потом передала записку мадам Жакоб.

Пожилая женщина широко улыбнулась:

— Записка вашему красавцу-капитану?

Хелен вспыхнула:

— Нет. Моему брату. Он тоже здесь остановился.

Мадам Жакоб разочарованно покачала головой:

— Брату? Это совсем не так интересно, как записка капитану. — Она жестом указала на стол рядом с небольшим камином, где стояли чайник и тарелка, накрытая стеклянным колпаком: — Лакей из соседнего номера только что принес мне еду: хлеб, сыр и чай. Я ни к чему не притрагивалась, съешьте, пожалуйста, мою порцию.

Хелен вдруг поняла, что голодна.

— Я скоро вернусь, и двух часов не пройдет, — пообещала мадам Жакоб, выходя.

Хелен налила себе чай и села рядом с кроватью Уилсона. Отщипнула кусочек хлеба и стала жевать. Тишина нарушалась лишь хриплым прерывистым дыханием Уилсона.

Ее красавец-капитан… Когда-то он был ее красавцем Рисом. Хелен ощутила горечь утраты.

Должно быть, она задремала. Разбудил ее стук в дверь. Неужели мадам Жакоб уже вернулась? Она открыла дверь, и сердце у нее екнуло. Рис!

— Рис?

Он прошел мимо нее. Глаза у него сверкали.

— Где сиделка? Неужели бросила свой пост?

— Нет-нет. — Хелен закрыла за ним дверь. — Она дежурила всю ночь. Я вызвалась подменить ее, пока она сходит домой.

— Понятно. — Он посмотрел на Уилсона. — Как он?

— Похоже, спит спокойнее, чем вчера, хотя мадам Жакоб сказала, что время от времени бредил. — Сердце Хелен билось учащенно. Она не ожидала его увидеть.

С постели послышался стон.

— Леди Хелен! Это вы?

Она поспешила к больному. Рис последовал за ней.

— Да, Уилсон. Я здесь. И Рис.

— Рис? — Старик попытался сесть, но оказался слишком слаб. — Ах да. Помню. Рис был здесь. Мы в Брюсселе.

— Да, — сказала Хелен. — Но у вас лихорадка. Не утомляйтесь. Вам нужно лежать.

— Нет! — Уилсон снова попробовал привстать. — Мне нужно кое-куда сходить. Я должен идти. Должен!

Рис удержал его за плечи:

— Уилсон, вам необходимо оставаться в постели. Вы тяжело больны и никуда не пойдете. — Говорил он решительно, но… мягко.

Как прежний Рис.

Уилсон снова лег на подушку, но был сам не свой.

— Уилсон, давайте я налью вам чай, — предложила Хелен.

Рис уже взял чайник и налил слуге напиток. Она взяла чашку из рук Риса и тихо заговорила:

— Как по-твоему, он так разволновался из-за письма?

— Письма? — Уилсон ее услышал.

— Помните, Уилсон? — спросил его Рис. — Письмо от Луизы.

— Дайте посмотреть! — Уилсон протянул руку.

Она поставила чашку и протянула письмо слуге. Он взял его дрожащей рукой, поднес к глазам и уронил на постель.

— Глаза ничего не видят.

Хелен взяла листок.

— Луиза хочет, чтобы вы ее навестили.

— Луиза… — Глаза старика наполнились слезами. — Луиза!

Хелен снова посмотрела на Риса. Он разделял ее беспокойство. Рис мягко положил руку Уилсону на плечо:

— Не расстраивайтесь. Вам нужно выздороветь.

— Я должен ее увидеть! — вскричал Уилсон.

— Может, мы передадим ей записку? — спокойно и разумно предложил Рис. — Скажите, где она живет?

— Улица Левек… Рядом с театром, — с трудом проговорил Уилсон. — Луиза Десме.

— Мы ее известим, — заверила его Хелен. — Напишем, что вы больны и сейчас не можете ее навестить.

Уилсон кивнул, но по его лицу текли слезы. Его слезы расстроили ее.

Уилсон часто утешал ее.

Она подала ему чай:

— Выпейте. Вы хотите есть? — Она поднесла ему тарелку с хлебом и сыром.

Уилсон поморщился и покачал головой.

Она повернулась к Рису:

— Ему нужен бульон или жидкая каша. И еще пить. Ему нужно питаться.

Рис кивнул:

— Я сейчас принесу что-нибудь из ресторана.

Хелен была рада его помощи. По крайней мере, в том, что касается Уилсона, Рис остался тем самым Рисом, в которого она когда-то влюбилась.

— Записка! — воскликнул Уилсон. — Записка для Луизы!

Хелен повернулась к слуге:

— Уилсон, мы передадим ей вашу записку, обещаю. А теперь поспите, ладно?

Она пощупала его лоб. Тот оставался очень горячим.

Рис сделал шаг к двери:

— Я за едой Уилсону.

Хелен видела озабоченность в его глазах, она совпадала с ее собственными чувствами. Оба боялись, что Уилсон не выздоровеет.

Рис поспешил в ресторан. Если бы он побольше поспал, его эмоции не палили бы во все стороны, как ракеты Конгрива. Но сегодня он встал очень рано и поскакал в роту, а накануне лег очень поздно.

Рис не ожидал увидеть Хелен, когда постучал к Уилсону. Когда она открыла, в первый миг он оцепенел. На ней было скромное полосатое синее платье, а волосы уложены в простую прическу, но ее красота для него — как удар сабли. Потом он увидел, что сиделки нет… Сразу подумал, что та дезертировала, и вспыхнул, как сухой порох. Обычно он сохранял большее хладнокровие.

Он даже на Дэвида выместил гнев. Ночью у Риса ушло довольно много времени разыскать легкомысленного мальчишку, а когда он его нашел, Дэвид уже был пьян в стельку и снова лез в драку с какими-то голландцами из легкой кавалерии. Рис выбранил Дэвида за глупость, но сомневался, что утром тот что-нибудь вспомнит. В результате Рис очень устал.

Официант из ресторана обещал через полчаса принести поднос с едой в комнату Уилсона.

Когда Рис вышел из гостиницы, увидел у подножия лестницы мадам Жакоб с большим узлом и корзиной в руках.

Он подошел к ней:

— Мадам Жакоб, позвольте вам помочь?

Она с улыбкой протянула ему узел:

— Ах, капитан! Какая приятная встреча! Я принесла чистую ночную сорочку для мистера Уилсона. И еду, и еще кое-что для себя. Не знаю, как я справилась бы, если не встретила бы вас. Вы не против отнести это к мистеру Уилсону?

— Вовсе нет, — ответил Рис, хотя только что решил не возвращаться к старому слуге.

— Вы точно не будете против, когда увидите, кто там с ним. — Мадам Жакоб широко улыбнулась. — Ваша милая мадемуазель!

Он уже собирался сказать, что Хелен не «его», но сиделка вдруг посерьезнела:

— Она не возражала немного посидеть с мистером Уилсоном. Она сама меня отпустила. Мне нужно было сходить домой. Я… Мне нужно было проверить… — Она не договорила, но от него не укрылось ее огорчение.

— У вас дома что-то случилось? — спросил Рис.

— Ах, — вздохнула сиделка. — Мой муж немного нездоров.

— Прискорбно, — ответил он.

— Видите ли, нам сейчас очень нужны деньги. — Она натянуто улыбнулась. — Поэтому, если меня приглашают из отеля, я не отказываюсь от работы.

— Мы можем как-нибудь вам помочь? — спросил он, тут же заметив, что он говорит «мы», будто они с Хелен в самом деле вместе. Неужели его втянут и в дела мадам Жакоб?

— Нет, не надо. — Сиделка покачала головой и покосилась на него. — Муж может о себе позаботиться, но… если можно, я хотела бы навещать его раз в день. — Мы все устроим. — Он снова сказал «мы»…

Они подошли к номеру Уилсона.

— А, мадам Жакоб! — сказала Хелен, когда они вошли.

— Я принесла чистое белье и ночную сорочку для мистера Уилсона. Еще еду для себя и… — сиделка жизнерадостно улыбнулась, — привела вашего красивого капитана!

На виске у Риса дернулась жилка. Улыбка Хелен застыла, но она быстро опомнилась:

— Вам не нужно было приносить свою еду. Я с радостью за вас заплачу. Заказывайте все, что пожелаете.

— Спасибо, мадемуазель, — улыбнулась мадам Жакоб.

Рис подал голос:

— Слуга из ресторана должен прислать для Уилсона бульон, кашу и пиво. Когда принесут, просите все, что захотите. — Он снова говорил так, словно они с Хелен действуют сообща.

— Луиза, — позвал Уилсон. — Это ты? — Голос у него был больной и хриплый.

Хелен поспешила к нему.

— Нет, Уилсон, это не Луиза. — Она сняла с его лба мокрое полотенце, и Рис опять почувствовал ее нежность, будто ее тонкие пальцы прикасались к нему. — Пришла ваша сиделка. Ее зовут мадам Жакоб. — Сиделка? — переспросил Уилсон. — Не надо… Слишком много хлопот. Слишком много денег.

— Ничего не слишком, — возразила Хелен. — Вы ведь знаете, я могу себе это позволить. Вам нужна сиделка. Не стоит вам оставаться одному, пока вы больны.

Он схватил ее за руку:

— Вы передадите записку Луизе?

— Да, сейчас же передам. — Она сжала его пальцы.

От этого ласкового жеста у Риса сжалось сердце.

Мадам Жакоб отозвала ее в сторону.

— Теперь ступайте с вашим красивым капитаном, мадемуазель, — сказала она. — О мистере Уилсоне позабочусь я.

Рис снова поморщился, услышав, что говорит мадам Жакоб, но в то же время… так привычно, когда на них с Хелен смотрят, как на одно целое! Он велел себе встряхнуться. Нельзя поддаваться искушению и думать, что они снова стали неразлучны, как в детстве.

Он вышел из комнаты рядом с Хелен — именно так, как они вышли бы, если были бы вместе. Как только очутились в коридоре, Хелен сказала:

— Я не отправлю записку Луизе Десме. Я сама к ней пойду.

«Неплохая мысль», — подумал Рис.

— Нет, — возразил он вслух. — Пойду я.

Она резко развернулась к нему:

— Нет, Рис. Пойти должна я. Уилсон на моей ответственности. Я и передам его сообщение.

— Можешь доверить поручение мне, — довольно резко возразил он.

— При чем здесь доверие? — досадливо отмахнулась Хелен. — Я хочу познакомиться с этой Луизой.

Рис посуровел:

— Ты не можешь идти одна.

— Еще как могу! — Хелен метнула на него гневный взгляд. — Или позову с собой слугу. А вот тебе идти совсем не обязательно.

Ей неприятно находиться в его обществе? Что ж, это все решает. Он пойдет, чего бы это ни стоило.

— Я знаю Брюссель, а ты нет.

Хелен подбоченилась:

— Кто-нибудь подскажет, куда идти. Что бы ты ни делал, я собираюсь нанести визит Луизе Десме.

Он не отвел взгляда:

— Тогда мы пойдем вместе.