У волчат острые клыки

Давид Павельев, 2017

Частный детектив Пётр Беркутов не только настоящий профессионал своего дела, но и тот, кто не даст в обиду слабого и беззащитного. Он слишком хорошо знает, что в поглощённом суетой мегаполисе у него слишком много работы, и потому всегда готов прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Казалось бы, его ничем нельзя удивить, но на этот раз он сам шокирован обстоятельствами убийства двух подростков из небольшого посёлка. Преступники снимали своё деяние на видео, и, судя по всему, все они не достигли совершеннолетия.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Но утром я, несмотря на бессонную ночь, был бодрым и полным энергии. Я чувствовал, что стал уже не тем человеком, что меланхолично размышлял вчера о своих вечерах в машине и добродушно подтрунивал над бывшим хулиганом. Посмотрев то видео, я стал другим: жёстким, злым и едким.

Первым делом я связался с моими бывшими коллегами и спросил, находили ли за последнее время тела двух молодых людей со множественными гематомами и следами удушения. Проверив все сводки, мне сказали, что нет.

Тогда я позвонил в благотворительную организацию, занимавшуюся поиском пропавших без вести — чуть ли не основному моему работодателю. Там я получил список всех исчезнувших юношей подходящего возраста. Список был небольшим, но чутьё подсказывало, что нужных мне людей в нём всё-таки нет.

К полудню я спустился вниз, где возле машины уже лузгал семечки Лёха.

— На работе отгул взял, — сказал он, — так что весь день свободен, без базара.

Парень плюхнулся на пассажирское сиденье, окинул салон машины взглядом эксперта и заключил:

— Классная тачка!

— Типа юмор?

— В натуре!

— Нечасто ей приходится такое слышать. Её главное достоинство — незаметность и малый расход топлива. Никаких понтов.

— Зато даже магнитола есть. Можно включить?

— Валяй.

Радио было настроено на волну новостей, которые я иногда слушаю в дороге. Но происходящее в мире моего спутника не заинтересовало.

— Надо поставить правильный музон.

Лёха долго крутил тумблер, пока из динамиков не раздалось:

Золотые купола на груди наколоты,

Только синие они, и ни крапа золота.

От этого полного вселенской печали голоса лицо парня просияло, будто бы он услышал что-то родное.

— Что, тоже хочешь нательную живопись? — спросил я.

— Нет.

— Зачем тогда эти сказки про благородных воров?

— Ну, всем людям нужны свои сказки. Типа историй про всяких там героев и рыцарей. Мы вот верим в благородных воров, которые живут по понятиям, а большинство — в честных министров или щедрых олигархов.

Спорить с этим неожиданным заявлением мне никак не хотелось. Так что я лишь пробормотал:

— Да ты, оказывается, философ.

— А то!

Слушать жалобы на тяготы тюремной жизни мне долго не пришлось — до Ховрина мы доехали минут за десять. Но оказалось, что это было путешествие во времени. Когда мы вылезли из машины и направились к станции, мне показалось, что мы вернулись в начало девяностых. Возле подземного перехода под железнодорожными путями пенсионеры торговали всем, что удалось найти на антресолях: пыльной одеждой, сломанными советскими игрушками, дверными ручками, пожелтевшими книгами в мягких обложках, изданными двадцать лет назад, разумеется, про бандитов и ментов. Кто-то выносил даже посуду, не нужную из-за отсутствия еды. Много денег с такой торговли не выручишь, но если повезёт и кто-нибудь сердобольный купит что-нибудь чисто из сочувствия, то можно будет купить буханку хлеба или даже стограммовый кусочек сыра.

— А говорят, что настали тучные времена, — пробормотал я.

В самом переходе волшебным образом уместился целый восточный базар. С лотков торговали арбузами, дынями, дешёвыми китайскими кофтами, очками, перчатками, цветными лампочками, мелкой электроникой, дисками с порнографией и индийскими благовониями. Между рядами торговцев толкались грузчики с тележками и люди, пытавшиеся не опоздать на электрички. Под ногами хлюпала вода, а может, и не только вода — пахло здесь свежепрорвавшейся канализацией.

Прожив неподалёку большую часть жизни, я не помню это место другим. Периодически власти разгоняли этот маленький исторический заповедник, но всякий раз он возрождался из пепла, как птица Феникс.

Мы проталкивались сквозь толпу, игнорируя настойчивые призывы купить «самую сладкую в мире дыню», выискивая знакомые лица. Мы дошли до конца перехода, Лёха отрицательно помотал головой. Я тоже ничего стоящего не обнаружил. Тогда мы развернулись и пошли в обратную сторону. Наконец у самого выхода я нашёл то, что искал.

— Эй, друг, телефон не нужен? Новый совсем, с камерой…

Гость столицы из бывших союзных республик. Откуда именно теперь ни за что не поймёшь. Серое лицо, выглядывающее из-под козырька серой бейсболки. Серая куртка, застёгнутая до подбородка. В общем, не человек, а тень, готовая в любой момент юркнуть в щель и укрыться от посторонних глаз в своём теневом мире. На морщинистых щеках двухдневная щетина, тоже серого цвета, и лишь зубы выделялись оранжевым оттенком, приобретённым из-за частого курения и редкой чистки.

— Этот? — спросил я у Лёхи.

— Нет.

— Ничего, сойдёт. На безрыбье и рак рыба. Но рожа тоже кренделей просит.

Я схватил его запястье и завёл руку за спину. Продавец телефонов заскулил, но сопротивляться не стал. Тогда я потащил его к выходу, и наверху, отобрав товар, прижал щуплое тельце к забору.

— Ну и что тут у нас? — Я взял телефон и повертел перед его носом. — Эксклюзивная продукция прямиком с завода-производителя?

— Ты кто? Мент? — просипела моя добыча.

— Я твоя проблема.

— У меня с вашими всё в порядке.

— Какими «вашими»?

В самом деле была вероятность, что сейчас нарисуется какой-нибудь патрульный, и разбираться придётся уже с ним. К этому варианту я тоже был готов. В органах осталось много тех, кто меня ненавидит, но и связи у меня были достаточные, чтобы организовать геморрой местным крышевателям. Так что проще им со мной было не связываться.

Впрочем, он уже понял, что я не из районного отдела. А маячивший на заднем плане гопник, завороженно наблюдавший за моими действиями, наводил его на мысль, что он нарвался на каких-то беспредельщиков. У бедолаги затряслись коленки.

— В общем, ты, шайтан-батыр, слушай сюда. Ты мне не нужен. Я ищу твоего дружка. Если его не найду, то отвечать за его косяки будешь ты.

— Начальник, нет у меня никаких дружков… не трогайте меня, я ничего не знаю.

— Мешок где?

— Нету его. Он мне не дружок, я вообще его почти не знаю. Он не наш, не местный. Он вообще мутный. Иногда только здесь шакалит, а так это вообще-то не его точка…

— Чё ты мне тут гонишь? Где его найти?

Для пущей доходчивости я слегка потряс его за плечо.

— Он с Бескуды. Знаешь там гаражи возле станции?

— Ну, знаю.

— Вот он там всё время торчит. Спросите там у мужиков, его там все знают.

— Ладно, эфенди. Считай, что я тебе поверил.

Я отпустил его и он стал медленно оседать на землю.

— Но смотри. Если его там не будет или ты сейчас ему позвонишь…

— Да зачем он мне дался?

— В общем, мы вернёмся. И я тебя по-любому найду. Усёк?

Барыга судорожно кивнул. Я вложил трубку ему в карман и пошёл к машине. Лёха слегка замахнулся на него, но быстро бросился мне вдогонку.

— Поехали быстрей, — сказал я. — Вряд ли он его предупредит, но всё-таки поторопиться не помешает.

До станции Бескудниково мы домчали за одну песню про «гоп-стоп». Я без труда отыскал нужный гаражный кооператив и спросил сторожа:

— Есть тут у вас Миша?

— Мешок что ли?

Тот, видимо, привык к визитёрам вроде нас.

— До конца дойдите, — махнул он рукой. — У него дверь открыта. С утра там.

— Благодарю.

Прежде чем увидеть открытую дверь, я услышал знакомый голос:

Конец ознакомительного фрагмента.