Солнечные яблочки

Д. Ман

Подсознание через сны пытается достучаться до сознания человека. Не каждому дано соединить в одно целое сознание с подсознанием. А те, кому удаётся это сделать, открывают для себя новые миры. Миров бесконечное множество, но главная героиня ищет один единственный. Смерти нет, жизнь бесконечна, но об этом знают только те, кто может понять подсказки подсознания…

Самовозгорание

Утром я позвонил своему зубному врачу и отправился на приём.

— Ничем порадовать не могу, зуб восстановлению не подлежит. Корень слабый, надо удалять. У тебя ведь стоял зуб на штифту… и простоял бы ещё несколько лет, если бы его не выбили…

От моего зубного врача у меня секретов нет. Я знаю его достаточно долго, больше десяти лет. Меня свела к нему мама, которая всегда пользовалась его услугами и хвалила. Поэтому я не стал ему врать, что сломал зуб случайно, а рассказал, как было дело.

— А что же делать… Я так ходить не могу.

Я знал, что встречают по одёжке… и для моих планов на будущее мне нужен был респектабельный вид. Я итак не красавец, роста небольшого, дурацкая лысина вынуждает меня почти всегда носить бейсболку. А в детстве все мамины знакомые говорили, что у меня ангельская внешность, в юности я часто замечал, что некоторые девушки на меня заглядываются… Вот как, оказывается, меняется человек с возрастом. Хорошенькие мальчики превращаются в неинтересных лысеющих мужчин…

— Поставим имплант.

Раньше я бы согласился сразу, но теперь… я всё ещё надеялся открыть своё дело и осторожно спросил о цене. Получив ответ, я ещё немного подумал, мысленно пересчитал деньги, оставленные в морозилке, и согласился.

* * *

Идти мне было некуда, имплант приживался, я сидел дома. Здоровье моё улучшалось день ото дня. Может кто-то подумал, что я пьяница или запойный алкоголик… нет, это не так. Просто навалилось всё сразу: фирма по продвижению компьютерных игр не приносила былой прибыли и самоликвидировалась, моё детище, мой «корабль» тонул долго, но, не выдержав конкуренции, ушёл на дно, предала любимая женщина, с тонущего корабля первыми бегут крысы… Повезло, что квартиру купили почти сразу, но все деньги у Жорика. И где этот Жорик… Не хотелось думать о плохом, но он всегда мечтал пожить в Таиланде: «Дёшево и климат хороший…»

Вчера звонила мама и сообщила, что Рита улетает в Италию.

— Не хочешь попрощаться?..

— Нет.

— Да не с Ритой, а с дочкой, она ведь в первый класс в Италии пойдёт. И Ритин муж собирается её удочерить…

— С Анной-Констанцией? — усмехнувшись, спросил я. — Нет, пусть привыкает к новому отцу. Бонмарито прекрасная фамилия и подходит к её второму имени, по крайней мере, по звучанию: Констанция Бонмарито. И прошу больше не напоминать мне о них. Эта страница моей жизни перевёрнута…

— Причём здесь фамилия?..

— Посмотри перевод, оказывается у Риты «прекрасный муж», Бонмарито так переводится.

Нельзя сказать, что я не любил свою дочь. Я её обожал. Риту я теперь ненавидел, а Анюту любил. Увидеть её, это как разбередить незажившую рану… и неизвестно, чем бы закончилось это прощание…

Когда Анюта родилась, Рита записала её, как Констанцию. Узнав об этом, я возмутился. «Хватит и того, что в моём свидетельстве о рождении записано, что я Даниэль» Мама назвала меня Даниилом, а Даниэлем меня записали ошибочно. Тогда никто ничего исправлять не стал, все просто называли меня Даней. Только Настя иногда посмеивалась над мамой. «Даниил ассоциируется с архангелом, как Гавриил… а если он Даниэль, то это ты, наверное, о Робинзоне Крузо вспомнила, вернее об авторе книги… Ты, когда ему имя давала, о чём думала?» Мама злилась, а Настя продолжала: «Имя даётся не просто так… кем назовёшь, тем и будет, назвался груздем, полезай в кузов. А я буду его звать Данилой, а что, хорошее русское имя. Даня, запомни, твоё имя Данила. Пусть в бумагах записано по-другому, пусть. Твоё тайное имя Данила. И я всегда, если меня спрашивали какое моё полное имя, говорил: «Данила». Получалось, что никакого тайного имени Данила у меня не было, а тайным было имя Даниэль. Вот поэтому я не хотел, чтобы моя дочь была Констанцией. Но Рита упёрлась. Тогда мы решили дать ей двойное имя Анна-Констанция. Я не шучу. Именно так записано в её свидетельстве о рождении. Если по документам, то она Анна-Констанция Даниэльевна Ефремова. А разве плохо бы звучало: «Анна Даниловна…»

Удача определённо отвернулась от меня. «А был ли я удачлив?» Задав себе этот трудноразрешимый вопрос, я повернулся на бок лицом к стене и заснул.

* * *

— Даня, Данила… — кто-то звал меня. Я повернулся и стал осматривать комнату. Темно, только свет с улицы из незашторенного окна.

— Не включай свет, не надо.

Голос шёл из угла комнаты. Там стоял стул. Я пригляделся, там определённо кто-то был, на стуле. Тёмный силуэт на фоне окна. Мне стало страшно.

— Не бойся. Это я Настя. Но не подходи. Ты давно меня не видел. Я изменилась и продолжаю меняться. И не хотела бы, чтобы ты видел меня такой: некрасивой и старой… Но скоро я опять стану молодой и сильной, но не здесь, не на Земле…

— А где, в стране Снов? — вопрос сам сорвался у меня с языка.

— Помнишь ещё… пусть так и будет… пусть это будет страна Снов.

Настя или призрак, принявший её облик, помолчала.

— На днях… заземляющая нить уже оборвалась… да и была давно непрочной, вся в узелках. — Настя замолчала. А я, всматриваясь в силуэт на стуле, старался разглядеть знакомые черты.

— До тебя не достучаться… Я пришла попрощаться… Сегодня полная Луна, мне повезло… Я по лунной дорожке…

Тут что-то стало происходить с силуэтом Насти. Он стал пропадать. Голос был еле слышен, слова почти неразличимы.

— Найди куклу… это важно для тебя… мой подарок…

Я резко сел, в комнате никого не было. Из окна лился лунный свет. Я услышал какие-то глухие постукивания из соседней комнаты, но они уже затихали.

«Вот это сон», подумал я. «Всё как наяву… приснится же… Что-то часто стала сниться Настя. Завтра расспрошу маму. И надо посмотреть Настино имущество. Что-то тревожно мне».

* * *

Естественно, что после такого сна я не мог заснуть полночи. Заснул под утро и проспал до двенадцати часов дня. Только я выпил кофе, как раздался звонок. Звонила мама.

— Даня, ты уже проснулся? — голос у мамы дрожал.

— Да. А что случилось?

— Настя… — мама всхлипнула, — Мне только что позвонили из пансионата… Там что-то произошло… Не знаю что, но я поняла, что Насти больше нет… — Мама плакала, а у меня просто не было слов. Я не знал, что сказать.

— Ты ещё меня слушаешь? — немного успокоившись, продолжила мама.

— Да… что нужно делать?

— Ты что простыл?

— Нет, с чего ты взяла?

— Голос хриплый… — А на меня накатило, меня душили слёзы, я не мог говорить.

— Ну что ты молчишь? Иван Дмитриевич в командировке… Надо ехать в пансионат, у тебя машина на ходу?

Иван Дмитриевич — это второй мамин муж. А машина у меня всегда на ходу, я за этим слежу. Я отвернулся, всхлипнул, глубоко вздохнул и сказал:

— Я всё понял, сейчас за тобой заеду.

* * *

Я собрался довольно быстро, подъехал. Мама стояла на крыльце.

— Места себе не нахожу… поехали.

— А далеко ехать?

— Ты что же, ни разу не навестил Настю?

Мне стало стыдно.

— Я всё собирался… сначала, а потом ты сказала, что она не хочет, чтобы её видели…

— Понятно, — перебила меня мама. — Выезжай из города на Киевское шоссе, дальше я покажу.

— Мам, просто скажи адрес пансионата, и я забью его в навигатор. Доедем без проблем.

Мама покопалась в сумочке, достала записную книжку и продиктовала адрес. Мы долго ехали молча, каждый думал о своём. У меня было много вопросов, некоторые нужно было задать раньше. Все эти «почему», «когда» и «как» в своё время… Я прервал затянувшееся молчание:

— Мама, а почему Настя уехала в пансионат?

— Мы с ней так решили… из-за её здоровья, за ней нужен был присмотр.

— Я что-то не помню, чтобы она когда-нибудь на что-нибудь жаловалась.

Мама молча смотрела в окно и о чём-то думала. Я сосредоточился на дороге, уже не надеясь получить ответ.

— Да, физически она была вполне здорова… всё это из-за ангела, который её поцеловал сразу после её рождения…

— О чём ты, мама? Знаю я эту Настину сказку. Бабушка рассказывала, а потом Настя подтвердила, но ты же сама мне когда-то говорила, чтобы я не очень верил…

— Что бабушка рассказывала, помнишь?

— Бабушка говорила, что у неё могла быть только одна дочь, ты. Настя родилась мёртвой, не дышала и не кричала, как все малыши, появляющиеся на свет. Врачи стали её реанимировать: опустили в таз с холодной водой, а потом с горячей… я порядок не запомнил… А потом бабушка услышала детский плач. Да, и ещё она добавила: «Видно, ангел мимо пролетал и поцеловал мою девочку». Это тогда меня так потрясло, что я решил спросить у Насти, что она по этому поводу думает.

— И что Настя ответила?

— Сказала, что именно так всё и было, только это был не ангел, а эфирное существо, состоящее из чистой энергии. Оно поделилось с ней энергией, вдохнуло её… вдохнуло жизнь. А потом ей многое открылось…

— Да, она всегда говорила, что всё помнит: и ангела — не ангела, и мамину улыбку, и даже сорочку в цветочек, в которой была мама…

— Так чем же она болела?

— Я тебе позже расскажу, это долгая история, а мы уже подъезжаем.

Пансионат находился за городом, километрах в пятидесяти. Он стоял на берегу небольшой речки, а вокруг раскинулся парк. «Хорошее место», отметил я про себя, «Насте наверняка нравилось…»

— Ого, сколько машин у входа… Сегодня что, день посещений?

— Посещать можно в любой день, но машин больше в выходные.

— Смотри, реанимационная машина… а вон там люди в военной форме…

— Я вижу машину из института мозга…

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, видела её уже здесь.

— Наверное, умерла какая-нибудь шишка из бывших военных.

— Нет. Это из-за Насти. Пойдём, я вижу Евгения Борисовича.

— А кто это?

— Это учёный из института мозга. Он наблюдал Настю.

— Мама, а Настя знала, что мы с Ритой расстались?

— Да. Я недавно её навещала и рассказала.

— А как она отреагировала, удивилась?

— Нисколько. Сказала: «Всё так и должно было быть, всё идёт своим чередом…»

Проходя мимо машины с надписью «Реанимация», я услышал разговор санитара с водителем:

— Приехали, а реанимировать некого…

— Как это?

— Тело сгорело…

— А чего мы здесь столько часов торчим?

— Врачи должны выписать свидетельство о смерти, а писать не знают что. Ждали криминалистов и этих головастых… учёных из института.

Мама уже подходила к пожилому мужчине в белом халате, и я поспешил за ней.

— Здравствуйте, Евгений Борисович. Знакомьтесь, это мой сын Данила.

— Рад Вас видеть, Виктория Ивановна. Я знаю, Вам сообщили, Насти нет. Что-то из ряда вон… Самовозгорание… Вы, наверное, о таком читали…

— Читала, но не верила…

— Я тоже, пока не увидел. Ничего не осталось, только пепел и одежда. Криминалисты всё собрали.

— А как быть нам… ведь нужен какой-то документ, подтверждающий смерть… и похороны нужны…

— Пройдёмте в здание к главврачу пансионата, там вам напишут документ. А урну с пеплом… это ведь и есть прах, отдадут после исследования.

Я шёл в полной прострации… «Самовозгорание… оказывается, такое бывает на самом деле. Насти нет, даже её тела… не попрощаться… Хотя, если верить в самовозгорание, то надо верить и в то, что ночью приходила Настя, прощалась… и никакой это был не сон». Мама посмотрела на меня и, видимо, заметила, что я не в себе.

— Даня, посиди в приёмной, я тебе потом всё расскажу.

Я уселся на диван. Новости ошеломляли. Было о чём подумать. Пока я ждал, какая-то сухонькая старушка несколько раз заглянула в приёмную, а потом, заглянув, спросила:

— Извините, Вы случайно не Данила?

— Да.

— Настин племянник?

Я кивнул.

— Можно Вас на несколько минут? Понимаете, мы были с

Настей дружны. Наши комнаты рядом.

Я вышел из приёмной. Старушка продолжила:

— Когда у Насти не было этих её приступов, она была прекрасным и обаятельным человечком. Много умела и знала… Такая доброжелательная… ну, Вы и сами должны это знать. Меня, кстати, Ариной Васильевной зовут.

Я знал, обаяния Насте занимать было не нужно.

— И вот вчера утром она зашла ко мне и попросила об услуге: «…Когда меня не станет, передайте, пожалуйста, вот это моему племяннику. Его Данила зовут». «Как же я его найду?» — спросила я. «А его искать не придётся. Он обязательно здесь появится». Потом я ей сказала, что рано ей о смерти думать. На что она мне ответила: «А я о ней и не думаю, её вообще нет». Вот эта коробочка, что в ней, я не знаю.

Я взял коробочку. «Посмотрю дома…» Арина Васильевна вздохнула.

— Вот я и выполнила её просьбу… не могла никак подумать, что это произойдёт так скоро… Она и раньше говорила, что смерти нет. Все уходят туда, куда хотели бы попасть или их отправляют… Но вообще все свободны в своём выборе. Надеюсь, она ушла именно туда, куда хотела…

— Спасибо, Арина Васильевна.

— До свидания. Я пойду.

Я кивнул и вернулся в приёмную. Мама как раз выходила из кабинета главврача.

— Всё, выписку о смерти я получила, осталось получить свидетельство.

— Какова причина смерти, что они написали?

— Сердечная недостаточность… неужели ты думал, что напишут «самовозгорание»… Поехали домой.

— А какая всё-таки у неё была болезнь?

— Никто не знает.

— Как… столько докторов и учёные…

— Не смогли определить… впервые с таким столкнулись. Я теперь думаю: а была ли она больна? Вдруг всё, о чём она рассказывала, не выдумки…

— Мама, ты можешь что-нибудь объяснить в конце концов?.. какие-то недомолвки… Я имею право всё знать.

— Конечно. Давай доедем до дома.

Мама задумалась и потом, не знаю кому, а может самой себе прошептала:

— Это всё из-за Артура…